Пояс отчуждения

Айла поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж и направилась в свою комнату. Стоя перед аккуратно застеленной кроватью, она осмотрелась. Все окружающие предметы: книги, светильники, фотографии родителей на прикроватном столике, – казались помещёнными под стекло, как в музее, и более не имели никакого отношения к её жизни.

В комнате Кая, в отличие от её комнаты, царил настоящий бардак. Она взяла из его шкафа засунутую туда впопыхах синюю футболку, в которой брат обычно спал, и легла на кровать. Раньше Кай всегда включал музыку, теперь же звенящая тишина помещений била по ушам.

«Его больше нет, – эти слова звучали как пугающая неправда. – Никого больше нет». Будто чужие белые стены спальни смотрели на неё холодно и отстранённо, как на чужую. Мамы больше нет, отца больше нет, и брата больше нет, нет даже слёз, чтобы их ещё раз оплакать.

– И это всё? – удивился охранник, когда Айла вернулась из дома с крошечным кульком.

– Там больше ничего нет для меня.

На память о доме она оставила себе только чётки брата, его футболку и фотографию, которая была сделана за месяц до взрыва. На ней Кай целовал сестру в щёку и улыбался.

Глава 5

Айла села в автомобиль и, глубоко вздохнув, нажала на красную кнопку под монитором, вмонтированным в спинку переднего сиденья, что должна была сделать, по просьбе охранников, ещё при выезде из больницы.

– Добрый день, молодой человек, менейр или юная ньети, – заулыбалась с экрана незнакомая девушка с кожей цвета кофе со сливками. – Наши работники сопроводят вас к дверям корпорации «Мэссив Генетик».

«Мне бы такую мордашку», – с завистью подумала Айла.

– Дорога займёт менее часа. В салоне автомобиля вы найдете всё, что вам может понадобиться в пути. Если вам нужна вода, нажмите синюю кнопку под экраном. Если нужна свежая газета – нажмите зелёную кнопку рядом. Никакого алкоголя и сигарет – в «Мэссив Генетик» это главное правило. В кармане соседнего кресла имеется небольшой ознакомительный проспект, где вы найдёте краткую информацию о нашей работе. После знакомства с госпожой Сантери первые два дня вы проведёте в отдельном жилом боксе, где пройдёт ваша адаптация. Там вас обследуют наши специалисты, после чего вы будете направлены на небольшую вводную экскурсию по Пирамиде. Приятной поездки. Скоро увидимся!

– Не сомневаюсь, – прошептала Айла.

Запись выключилась, и её заменил чёрный экран с трехмерным логотипом «Мэссив Генетик».

На въезде в Зону-22 уже скопилась толпа протестующих против работы Пирамиды. Кто-то, едва увидев автомобиль, успел бросить пакет с краской и забрызгал боковое окно, у которого сидела Айла. Водитель быстро выкрутил руль и вдавил педаль газа в пол.

– Придурки! – выкрикнул он, наблюдая, как толпу разгоняют водомётами с охранных башен.

Поскольку мост взорвали, въезд на него был закрыт, и водитель направил автомобиль в сторону спуска к воде. Там находилась небольшая переправа, которая, сейчас была полностью перекрыта железной решёткой. У ворот стояли охранники. Водитель притормозил у ворот и высунул в окно удостоверение.

– Плюс один, – сказал он.

Охранник отсканировал документы обоих сопровождающих Айлы и тронул пальцами козырёк фуражки. Автомобиль спустился к воде и въехал на поджидающий паром.

Когда машина пересекала реку, Айла с ненавистью смотрела на остатки моста. Он чернел на фоне сверкающей вдали огнями ярмарки Острова Развлечений, откуда ветром разносилось эхо детского смеха. С верхушки чёртова колеса можно было увидеть весь город до самого Пояса Отчуждения и часть Вайерхофа, где всё ещё громоздились старые строительные краны, покосившиеся над землёй, как ржавые кузнечики с переломанными ногами, и вышки заброшенного аэропорта. Кай очень хотел их увидеть вблизи. Он вообще испытывал странное влечение ко всему ветхому и покинутому, как любопытный ребёнок, который начитался рассказов о привидениях, обитающих на заброшенных пустырях. Даже странно, что именно Айлу, а не его, отец ловил в похожих на эти рассказы местах. Но Айла-то попадала туда обычно случайно, ведомая уговорами своих друзей, напыщенных дворовых мальчишек, пока её любимый брат делал домашние задания и зачитывался готическими рассказами, найденными в старых журналах. И получала от отца по шее за свои прогулки туда тоже она, пока Кай выпытывал у неё: ну как же там было, в том или этом старом доме? Правда ли, что там лежат скелеты в заскорузлом тряпье, а двери и окна открываются и закрываются сами собой? И не верил, когда она говорила, что кроме пыли, непонятных тряпок, битых кирпичей и трухлявых досок там не было ничего.

На глаза Айлы навернулись слёзы. Сейчас над руинами спокойно трудились рабочие, а их работу проверяли радиоуправляемые дроны, снабжённые лазерными сканерами. Разрыв между опорами уже соединяло несколько железных балок. Такими темпами мост быстро починят, а пока между Рингом и городом курсировал паром – жизнь в городе продолжалась, никто не заметил, что её брата не стало.

На другом берегу автомобиль остановился перед шлагбаумом. Охранники снова достали пропуска и подставили под сканеры двух военных, стоящих по обе стороны от машины.

– Плюс один, – повторил водитель и показал пальцем за спину. – Образец «Ундина».

Военные махнули человеку в будке на вышке, и тот поднял шлагбаум. Машина медленно двинулась с места и въехала на территорию Ринга.

«Образец „Ундина“». Теперь она не Каролина Адлер, а образец.

Вдруг где-то рядом послышался громкий лай. Огромная дворняга неслась в сторону автомобиля и злобно лаяла.

– Снова она! – выругался водитель и крикнул одному из охранников: – Или пристрелите уже эту псину, или посадите на цепь!

– Если бы это было так просто, – ответил охранник и приказал двоим на вышках собираться и ловить зверя. Те кивнули и, как заметила Айла, как-то неохотно начали спускаться вниз. Видимо, злобный метис уже порядком им надоел и они шли его ловить уже не впервые. Собака, будто почувствовав намечающуюся охоту, гавкнула последний раз и удрала за угол какого-то серого здания, у которого громоздилась куча шин.

Стеклянная пирамида вблизи казалась ещё выше и громаднее, чем издалека, а за тонированными стёклами, как сквозь тёмную дымку, проглядывалось всё, что происходило внутри. По винтовым лестницам, подобно десяткам муравьёв в стеклянном лабиринте, ходили люди: кто в военной форме, старой и новой, кто во врачебных халатах, кто в деловых костюмах. Врачи что-то воодушевлённо обсуждали и показывали друг другу какие-то графики. Ещё двое в форме санитаров пили кофе на диване и смотрели в подвешенный на кронштейне экран. Трое военных стояли у стойки информации и о чём-то говорили с администратором.

Стеклянные двери разъехались в стороны, пропуская Айлу с сопровождающими внутрь. Лазер на входной арке отсканировал лица вошедших и внёс время их прибытия в базу. Люди в деловых костюмах медленно проплыли мимо, уткнувшись лицами в синие папки. К каждой двери были приставлены охранники, такие же огромные, как те, что вели её сюда. Там была и профессор Сели Аяр. Она сидела в холле на диване, изящно закинув ногу на ногу, и перебирала документы.

Айла остановилась у бетонного перекрытия, заметив, как один из военных подошёл к главе отдела экспериментов. Какой-то не по уставу нечёсаный южанин. Среднего роста, хмурый, небритый, с горбатым, как у породистого цыгана, носом. Отросшие чёрные волосы были наспех приглажены, справа серебрился седой клок. Если бы отец увидел в строю такого неряху, он бы срезал его торчащие во все стороны патлы армейским ножом вместе с кожей. Мужчина стоял вполоборота, и Айла могла разглядеть только половину его смуглого лица, покрытого мелкими белыми шрамами. «Похож на террориста», – с усмешкой отметила Айла. Но между тем его лицо показалось ей знакомым, будто виденное очень давно.

Мужчина что-то сказал Сели, и его голос послужил удивительным несоответствием его небрежному внешнему виду. Он был мягким и глубоким, и Айла поймала себя на мысли, что ей захотелось завернуться в этот голос, как в плед. Мужчина заметил на себе её любопытный взгляд и повернулся, Айла успела отвернуться.

– Эй, – окликнули её. – Тебя ждут.

Стекло, бетон, простор, пара раскидистых пальм, служивших декорациями, и огромные плазменные панели, на которых транслировались научные рекламные ролики о стадиях человеческой жизни с отрисованными на компьютере разноцветными хромосомами ДНК, – вот чем была Пирамида внутри. Она сверкала чистотой так, что казалась стерильной, как огромная лаборатория. Сверху, будто с самой крыши, через все сорок с лишним этажей спускался стильный светильник, состоящий из сотен светящихся палочек, которые приходили в движение от малейшего движения воздуха, что при ближайшем рассмотрении оказалось обманкой, работающей по принципу зеркал.

– Нам сюда. – Охранник поманил её к центральному лифту. – Он поднимет нас на самый верх.

Лифтом он назвал стеклянную со всех сторон колбу с поручнями из начищенного металла. Мужчина нажал красную кнопку на бетонной панели, и прозрачные двери разъехались в стороны. На сорок третий этаж они ехали меньше минуты и совсем бесшумно. Айла старалась не смотреть по сторонам, ища спасение от врождённой боязни высоты в созерцании кнопок на панели управления, и от её внимания не ускользнуло, что кнопка напротив двадцать пятого этажа отсутствовала.

– А почему кнопки нет?

Охранник не ответил – или ответил, но Айла не услышала из-за очередной волны удушающего страха перед стремительно удаляющимся от неё полом первого этажа. Лифт был оснащён плазменным экраном, помещённым под стекло в стене. Он был включён, и в эфире шли новости. На экране крупным планом показывали лицо генерала Амона Бранда, который выступал перед собранием военных министров. Звук был выключен, но вид краснеющих министров красноречиво говорил, что его грубый резкий голос бил их по задницам, как серп.

Этот герой Креста получил своё звание в очень молодом по меркам военных возрасте, сразу после гибели своего предшественника, когда ему был всего тридцать один год. Бранд создавал впечатление достаточно толстокожего человека, которого мало волнуют сплетни вокруг своей персоны. Невысокий, сдержанный генерал обычно говорил мало и всегда по существу, а когда повышал голос, даже спины бывалых военных покрывались неприятной липкой испариной. Суровое лицо его было испещрено мелкими оспинами, из-за которых он выглядел старше своего возраста, умные глаза смотрели холодно, словно оценивая в собеседнике потенциального противника, а губы были всегда поджаты, будто этот человек изначально был с чем-то не согласен и готовился возразить. Светлые, цвета ржи волосы его виднелись из-под чёрного с золотой отделкой военного берета и были аккуратно подстрижены согласно уставу. На его военном костюме цвета зелёного мха не висело ни одного почётного знака отличия или награды – для того, чтобы понять, кто этот человек, было достаточно увидеть золотого щегла на его берете.

После войны отец иногда приглашал его к себе в гости. В один из таких вечеров, засидевшись допоздна, Бранд, тогда ещё полковник, рассказал любопытным детям генерала о том, как получил свою знаменитую птичку.

Когда началась война, распорядитель военной комиссии приписал будущего генерала к части, базировавшейся в лесу близ Вороньей высоты и следившей за исправностью электрического кабеля, по которому передавались сообщения по всем точкам Кантамбрии.

Это была одна из самых тихих местностей, где профессиональных военных насчитывалось всего несколько человек, а остальные были инженерами, способными починить кабель с помощью скрепки и жевательной резинки. Двадцатиоднолетний Бранд, юркий, как щегол, там исполнял роль «подай-принеси» и иногда учился стрельбе, используя в качестве мишеней пустые банки из-под тушёнки. Четыре месяца с начала войны для него пролетели быстро и прервались в один час, когда на их лагерь напали Зверёныши Кайны. Слухи об этом секретном военном проекте под общим названием «REX-9» уже давно ходили по округе, но никто не верил в реальность существования этого отряда убийц. И Бранд тоже не верил, пока один из подопытных не ткнул ему в затылок дулом «Сердца Чарны».

Обдолбанные синтетическим наркотиком, который создавали в одной из закрытых лабораторий рядом с эвдонской деревушкой Кайна, не видящие ничего, кроме ярких наркотических галлюцинаций и гипертрофированной реальности, Зверёныши пришли в их лагерь ровно в полночь. Тогда-то Бранд и увидел самого главного из них, о котором в округе принято говорить было только шёпотом. Когда Щегла вместе со всеми захваченными в плен поставили на колени, лицо этого человека возникло перед ним, выплыв из густой ночной тьмы. Смуглое, скуластое, в синяках и ссадинах, с пустыми глазами. Он опустился рядом с ним на колено, вынул изо рта дымящуюся самокрутку и чиркнул Бранда ножом по щеке. Тот заорал и навсегда запомнил гравировку на военном жетоне на шее эвдонского ублюдка с именем «Сезар Наис». Именно он через минуту приказал перебить весь лагерь, а сам, пока его отряд трудился в поте лица, связал Бранда и сунул ему в рот кляп из стянутых с трупа связиста носков.

Командира отряда Зверёныши Кайны повесили на дубе, а сами забрали боевые трофеи и исчезли в ночной мгле так же быстро, как и появились. Когда висельник ещё барахтался в воздухе, пытаясь нащупать над ногами почву, Бранд, лишённый возможности ходить, смог подкатиться к задыхающемуся командиру и подставить ему под ноги свою спину. Их нашли спустя больше чем сутки солдаты из другого отряда, которые отправились на разведку, когда их командир не получил ежедневный ответ из сигнальной точки перебитого лагеря.

На следующий день после выписки из госпиталя неудержимый Бранд снова помчался на фронт, на этот раз в самое пекло, где вдоволь настрелялся по позициям эвдонских солдат из окопов близ озера Веверн и развалин крепости Крест. Оттуда его и увезли в тыловой госпиталь после того, как рядом с ним взорвалась нашпигованная дробью граната, на память о которой ему и достались мелкие шрамы по всему телу, оторванное ухо и подозрительность по отношению ко всем неизвестным коробкам.

Бранд три года был правой рукой героя Альгарды и после его смерти принял командование «Треангулом» на себя, чтобы завершить начатое Адлером строительство Стены.

У Айлы не было никаких сомнений в том, что именно Бранд стоял за убийством Нерушимого Генерала.

– Я поседею в этом лифте, – прошептала она, прикрыв глаза, и не открывала их, пока лифт не остановился. Как только двери разъехались в стороны, она поспешила выскочить наружу, едва не сбив с ног своего конвоира.

– Сюда, – скомандовал мужчина. – Здесь вам нужно зарегистрироваться.

Он оставил её в светлом холле, сквозь прозрачную дальнюю стену которого был виден весь город вплоть до Стены и часть Сектора 0.

Посередине на каменном полу скучало лохматое чудище, похожее на занятную помесь хаски с медведем. Когда Айла оказалась рядом, пёс лениво поднял голову, что-то тихо тявкнул и перевернулся на спину, подставив гостье примятое белое пузо. Пушистый хвост дружелюбно забился об пол.

– Это Орешек. Он не кусается.

За одиноко стоящим посередине холла стеклянным столом сидела молоденькая секретарша – уставшая, но улыбчивая куколка лет восемнадцати в аккуратном приталенном белом костюме. Именно её Айла видела на видеозаписи в автомобиле. Кожа цвета арабики с молоком, пушистые волнистые волосы, забранные в высокий хвост на макушке, угольно-чёрные миндалевидные глаза…

– Почему-то я так и подумала, – ответила Айла, глядя, как животное замерло в ожидании ласки. Подойдя к секретарше, она сразу заметила через стеклянный стол, что у девушки не было обеих ног по самые бёдра и что их заменяли блестящие бионические протезы из множества начищенных пластин. Такой же протез заменял ей и правую руку, как и часть груди.

«Сколько же в ней железа?» – подумала Айла, ужаснувшись количеству и сложности перенесённых ею операций. Голову девушки опоясывала прозрачная трубка, которая присоединялась к компактному аппарату вентиляции лёгких под столом и шла к её носу. На её груди висел серебряный бейджик с именем «Джойс».

Секретарь нажала кнопку на клавиатуре и улыбнулась:

– Вы, наверное, «Ундина»? Роман говорил, что вы скоро приедете.

На её рабочем столе не было ни одного лишнего предмета, кроме целой обоймы маленьких баночек с таблетками на таймерах и фотографии, которые делаются в будках для быстрых снимков. На фотографии эта девочка обнимала со спины того носатого цыгана с первого этажа.

На груди Джойс висел странный кулон в виде микросхемы. На чёрном экране мелькали разноцветные пиксели, которые постоянно перемещались и собирались в хаотичные узоры.

Джойс быстро набрала что-то в компьютере. Когда её тонкие пальцы двигались, Айла слышала скрип маленьких шарниров внутри её протеза. Наклонившись, чтобы сесть на стул напротив, Айла смогла разглядеть, что кулон на груди секретарши был вовсе не кулоном – этот сияющий разноцветными пикселями чип не болтался на её шее на цепочке, он был вживлён в грудную клетку девушки, и пиксели меняли своё расположение синхронно с сердечным ритмом.

На секунду Айла даже подумала, что перед ней сидит не живой человек, а андроид, подобный тем, что наводнили каждый город семьдесят лет назад, заменив собой секретарей, садовников, уборщиков, водителей такси, и чуть не довели мир до массовой безработицы. А после войны, когда у людей не стало хватать денег даже на еду, не говоря уже о профессиональном помощнике, человек перестал нуждаться в их услугах, и почти всех андроидов утилизировали, пустив их на запчасти для автомобилей или переплавив на консервные банки.

Но всё же, несмотря на многочисленные вживлённые металлические элементы, Джойс была человеком, которому пришлось, в силу неизвестных обстоятельств, перенести несколько серьёзных операций по имплантации.

Джойс протянула Айле планшет с электронной анкетой.

– Заполните, пожалуйста, – попросила она.

За дымчатыми стеклянными дверями, ведущими в кабинет Авроры, мелькали две тени. Вернее, мелькала только одна, а вторая стояла на месте и будто следила, как вторая мечется из стороны в сторону. До Айлы долетали только приглушённые обрывки фраз, из которых было понятно, что разговор шёл на повышенных тонах.

«Он не может так поступить… на каком основании… что ты можешь сделать? Ты же можешь что-то сделать?! Я не позволю…», – звенел встревоженный женский голос.

«Прекрати…, – успокаивал её уже знакомый мужской голос. – Я сказал, что всё улажу… ты же знаешь, он постоянно угрожает…»

– Что там происходит? – Айла обратила внимание, как тени замерли напротив друг друга.

– А? – отвлеклась от монитора Джойс. – Менейр Вольски-старший. – Она пожала плечом. – Пирамида зависит от инвестиций Львиной Лапы, и госпожа Сантери каждый день борется за финансирование.

Айла вернулась к анкете.

– Но здесь только имя, – она обратила внимание Джойс на самую верхнюю графу.

– А больше и не нужно, – пояснила та и сильно закашлялась. Переведя дыхание, она сделала пару глотков из стоящего по правую руку стакана с водой: – Просто впишите имя прописью, номер и название введенного вам образца. Секунду. – Она что-то поискала в компьютере. – Ваш номер 83А-6. Вы же ещё не проходили тест?

– Тест крови? Нет.

Она хотела сказать Джойс, что заняла место брата, но промолчала. Весь внешний вид этой девочки говорил, что ей и без того было нехорошо, чтобы грузить её ещё и своими проблемами.

– Ничего страшного, значит, скоро пройдёте. – Она снова улыбнулась и мизинчиком указала гостье присаживаться на диван. На нём рядом с подлокотником приютился какой-то пушистый чёрный комок. Он будто почувствовал приближение претендента на своё место и зашевелился. Появилась голова с крошечным розовым носиком и ярко-зелёными сонными глазками.

– Букашка, брысь! – зашипела на кошку Джойс, но та и не подумала спрыгивать. Вместо этого она сыто зевнула, лениво потянулась и перевернулась на другой бок.

– Букашка? – спросила Айла, усаживаясь рядом с неподвижным животным.

– Когда я принесла её в Пирамиду, она была размером с ладошку. Бегала по коридорам, как маленькая таракашка. Так её и прозвали.

«Имя: Каролина. Возраст: 20. Родственники: …»

Её рука застыла над строкой.

«Нет».

«Хронические заболевания, особые навыки, дата прибытия в Пирамиду»… тысяча и один вопрос.

«23 августа 2153 года», – написала Айла. Орешек усадил своё громоздкое тело рядом, положив голову на подлокотник, и, виляя пушистым хвостом, терпеливо ждал, когда же его соизволят погладить.

Джойс шикнула на него, и Орешек с понурой головой покинул Айлу, найдя новое пристанище под столом. Видимо, из всех присутствующих здесь животных только пёс покорно слушался свою хозяйку.

«Состоите ли вы сейчас в близких отношениях с кем-либо?»

– Это здесь при чём? – возмутилась девушка.

– Это на случай, если с вами что-то случится, – ответила Джойс. – Мы, конечно, все здесь под присмотром, но, если вы пострадаете, людям, которым вы дороги, об этом доложат. Это же не тюрьма.

– В каком смысле, если я пострадаю?

– Ох, разве Роман ещё не давал вам инструкцию по безопасности? Не волнуйтесь, это обычная формальность. Понимаете, – девушка чуть подалась вперёд, – когда «Мэссив Генетик» ещё только начинал разработку ревинтола, находились те, кто решал, что их способность к регенерации после введения сыворотки становится безграничной, и считал необходимым устраивать некоторые эксперименты.

– А это не так?

– Конечно, нет. Добровольцы обладают способностью быстрее остальных залечивать раны, но они не бессмертны. – Джойс, будто опомнившись, махнула рукой. – Хотя что я вам говорю, вот.

Она протянула Айле небольшую брошюру.

– Это правила безопасности. У вас будет время ознакомиться с ними. Там нет ничего особенного, просто небольшие выдержки из лекций профессора Аяр о регенерации вообще и о ревинтоле в частности. Когда вы её прочтёте, сами всё поймёте. Но это позже. Сейчас вам нужно заполнить анкету, чтобы я могла внести её в базу.

Анкета была небольшой и в основном касалась различных навыков, которыми человек мог овладеть до попадания в Пирамиду. Айла ничем особенно не владела, разве что неплохо рисовала. Хотя куда ей до своей знаменитой прабабки, чьи картины вдохновляли людей? Сама Айла разве что могла задумчиво чиркать ручкой в блокноте, пока висела на телефоне в ожидании, когда кто-нибудь в отделе статистики ответит на звонок.

– И разве у меня сразу не снимут отпечатки пальцев, например? Чтобы ввести в моё личное дело.

– Планшет их уже снял, – добродушно ответила Джойс, не поняв шутки. – В чехол встроены специальные сенсоры. Ваши отпечатки уже в базе.

Молочно-дымчатая дверь в кабинет директора открылась, и оттуда вышел Роман. Джойс хотела что-то ему сказать, но Вечный Наследник прожёг её взглядом и со скоростью пули метнулся в сторону выхода.

Джойс немного помедлила, но нажала на кнопку переговорного устройства.

– Госпожа Сантери, ньети Адлер ожидает в приёмной.

Ответ последовал спустя несколько секунд. Из динамика послышался мелодичный и лёгкий, как воздух, женский голос, будто его обладательница не срывалась на крики пару минут назад.

– Пусть войдёт. Я её приму.

Глава 6

Повсюду в кабинете госпожи Сантери стояли тигровые лилии, что резко контрастировало с навязчивой белизной стен и мебели. Эти вспышки оранжевого цвета будто вступали в какой-то диссонанс с враждебной стерильностью просторного помещения и боролись за право быть там, отчего смотрелись весьма выигрышно, отвлекая всё внимание посетителей на себя.

Аврора, облачённая в больничный халат, сидела за широким рабочим столом и подписывала какие-то бланки. При первом взгляде на эту женщину можно было подумать, что она сделана из фарфора. Очень светлая кожа светилась голубоватыми прожилками, тонкие запястья украшали плетёные браслеты из золота, на длинной шее висело дорогое жемчужное ожерелье, изящная оправа очков поблёскивала вокруг светло-зелёных выразительных глаз в обрамлении тонких морщинок – казалось, эта женщина разобьётся на осколки, если топнет ногой. Айла заметила в мусорном ведре разбитую стеклянную вазу и сломанную лилию, и ей вспомнился раскрасневшийся в гневе Куцый Вольски. Похоже, Авроре всё же иногда приходилось топать ногами.

Когда матовое стекло сомкнулось за спиной Айлы, госпожа Сантери отвлеклась от бумаг и посмотрела на неё поверх очков.

– Прошу, присаживайтесь.

Вживую голос Авроры оказался ещё более воздушным, чем слышался через динамики.

Она указала взглядом на белоснежный кожаный диван.

– Я надеюсь, вас не смущает высота?

Диван стоял у наклонной стеклянной стены, откуда открывался вид на весь восток.