Русские задачи. Очерки и статьи 2009–2020 годов

Многие считают тогдашнее «разрешение» церкви изменением курса и даже возрождением русской духовности. На деле же то была, пожалуй, самая страшная, циничная подмена из всех, ибо Ложь, чьим отцом является дьявол, обуяла Христову Невесту – Церковь. Начатая в 1927-м, роковая подмена, плоды которой мы пожинаем по сей день, окончательно оформилась, укоренилась с момента создания института Московской Патриархии.

На молебне в честь 70-летия «вождя» в 1949-м году патриарх Алексий говорил в своей речи: «Он – признанный всем миром Вождь не только народов Советского Государства, но и всех трудящихся; он – первый в ряду поборников и защитников мира среди народов, мира во всем мире. Мне нет нужды, ибо это всем нам хорошо известно, излагать здесь его великие заслуги перед Родиной нашей в деле укрепления ее мощи, в деле ее необыкновенного преуспеяния во всех отношениях, во всех отраслях труда; нет надобности напоминать вам и о том, что, благодаря его гениальному руководству, наша славная армия в годину тягчайших испытаний, постигших наше Отечество, когда на него напал сильный и злобный враг, – одержала победу над этим врагом, и Родина наша вышла из горнила испытаний еще более сильной, славной и мощной. Всякий, кто лично знаком с нашим Вождем, поражается обаянием его личности; он покоряет собеседника своим внимательным отношением ко всякому делу; ласковостью; своей необыкновенной осведомленностью во всяком деле; силой и мудростью слова; быстрым и благоприятным решением каждого представляемого ему дела и вопроса. Мы, церковные люди, должны благодарить его особенно за его участливое отношение к нашим церковным нуждам; всякий церковный вопрос, соприкасающийся с гражданскими сферами, он разрешает в благоприятном для Церкви смысле. Святая Церковь наша имеет в нем верного защитника. Мы собрались сегодня в великом множестве в храмах наших, чтобы, как это свойственно нам, верующим и церковным людям, молитвою принять участие, в праздновании этого знаменательного для него и для всех нас дня и испросить у Господа ему и в дальнейшем благословение на его великий подвиг служения родному Отечеству и народу и успех во всех его благих начинаниях. Да даст ему Господь много лет в здравии и. благоденствии стоять у кормила, правления родной Страной, и да процветает Страна наша под его мудрым водительством многая и многая лета на радость и счастье ее народов. Аминь».

Христос учил отдавать кесарю кесареву, но не учил петь хвалу Ироду, не учил умножать ложь. Иерархи же РПЦ воспевали Сталина, подобно идолу, становясь источниками соблазна для паствы, внося в души пагубную раздвоенность, двойничество, лукавство, которое немало способствовало разложению заживо подменившего историческую Россию СССР и в котором пребываем мы и доныне.

5. «При Сталине был порядок. Уголовники сидели». Согласно официальной большевистской теории, уголовники признавались «социально-близкими», то есть способными к исправлению, а потому имеющими право на снисхождение. Исходя из этого «блатари» в лагерях всегда пользовались привилегированным положением, имели преференции от лагерного начальства и полную свободу в измывательстве над 58-й, которая никаких прав не имела. Об этом говорят буквально все без исключения мемуаристы. Такое отношение к уголовникам закономерно. На них, «на шваль» (по ленинскому выражению), делали ставку во время революции, когда вчерашние каторжане мгновенно возносились на должности, становились начальством. Из них были и большевистские вожди («страшная галерея каторжан» – Бунин), и сам Коба в молодости занимался грабежами, именуемыми «экспроприацией». Социальная близость налицо!

Уголовники сделались властью и стали составлять законы под себя. Сама идеология строилось на том, что уголовник лишь жертва среды, и не он виноват в том, что встал на преступный путь, но доведшие его до этого классы-эксплуататоры. Эти идеи озвучивались видными большевистскими юристами.

Естественно, нашел себе отражение такой подход и в законодательстве. Если политические получали сроки по 10–25 лет, если за кражу у государства (приравниваемую к политике) давалось в среднем по 15 лет, то за кражу у частного лица (в том числе, грабеж квартир) преступник мог отделаться всего лишь годом заключения.

Вышеуказанное положение приводило к подлинной эпидемии краж и грабежей, о чем свидетельствуют многочисленные воспоминания. Вот, в частности любопытный эпизод из воспоминаний княгини Н. В. Урусовой, относящийся к последним предвоенным годам: «По улицам ходить страшно. Такое воровство, такие разбои, о которых и не слыхано, думаю, ни в одной стране. Подрежут сумку бритвой или карман и все вытащат так ловко, что и не почувствуешь. Если вы видите, что у кого-нибудь крадут, сказать не можете. Вас в лучшем случае если не убьют через день-два сообщники воровских шаек, то изуродуют. Я знаю факт, когда неосторожная девушка крикнула: «Гражданин, у вас из кармана тянут». Не прошла она нескольких шагов, как мальчишка лет 16-ти бритвой срезал ей нос и скрылся. Бывало, если боишься чего-нибудь и увидишь царского солдата, то чувствуешь опору и защиту, но в советах, если вы одна на улице и идет красноармеец, то быстро, кто верит, творит молитву, а неверующий от страху замечется, чтоб скрыться. Пусть опровергает, кто хочет, а это истинная правда».

Небезынтересна и история амнистий того периода. Касались они только и исключительно уголовников, которые благополучно выходили на свободу, возвращались к своему «ремеслу», а места их в лагерях занимала 58-я, на которую амнистии не распространялись. Хороший порядок, ничего не скажешь.

6. Главная заслуга Сталина в глазах его апологетов состоит в том, что он разделался со «старой гвардией». Гад пожрал гада – значит, уже перестал гадом быть? Один клан преступной группировки разделался с другим – значит, перестал быть преступным? Логика странная, но требует разбора. К сожалению, так уж вышло, что слова «репрессии», «ГУЛАГ», «лагеря» ассоциируются у подавляющей массы населения с 37-м и 38-м годами и лишь с одной, наименьшей частью жертв, не с трагедией русского народа, но с бедами (преувеличенными) народов иных. Как произошло это? Еще одна роковая подмена началась при разоблачении культа личности. Тогда, в первую очередь, бросились реабилитировать старых партийцев, «невинно пострадавших» старых большевиков, среди которых было немалое число тех, кто приложил руку к расправам над русскими людьми еще при Ленине. Оправдывали одних палачей, пострадавших от рук других палачей. Верные партийцы, не загибавшиеся на общих, пользовавшиеся сочувствием лагерного начальства, устраивавшего их на теплые места, а потому в отличие от бесчисленного множества крестьян, священников и других зэков благополучно уцелевшие, бросились писать мемуары, насквозь пронизанные ложью. Сталин стал единственным козлом отпущения, тогда как Ленин, его приспешники, партия, даже сотрудники НКВД и лагерные начальники оказывались вне критики, оставаясь «умом, честью и совестью».

В конце 80-х история повторилась. Реабилитировать ринулись опять же палачей: Зиновьева, Каменева, Бухарина и т.п. Так выработался стереотип, будто бы в 30-х уничтожали (и поделом бы – за все художества) только их, а все прочие жертвы оказались благополучно забыты, словно их и не было. Процесс же реабилитации прочно увязался с именами людей, разрушавших государство, людей, ненавидящих не столько советскую власть, но саму Россию, не советское, а русское, не партию, но сам русский народ. О репрессиях больше всех кричали те, чьи предки весьма отличились по части истребления народа в «славные» ленинские времена. Те, которые разграбляли страну в 90-е. Те, что открыто радовались каждой русской беде с экранов. Те, что продолжали всемерно дело Ленина и Ко. Их вещания о «незаконно репрессированных» приводили к обратному эффекту: «то, что говорят они, не может быть правдой, по определению, стало быть, и все репрессии – это ложь, и побили тогда только таких гадов, как они, и прав был товарищ Сталин» – такой вывод делали для себя многие обыватели. Именно с таких позиций начинает расцениваться всякое упоминание об этой теме, всякая книга о ней, всякий, берущийся писать или говорить о ней. Происходит инстинктивное отторжение. Таким образом, рассуждения о репрессиях из уст продолжателей дела палачей России служили и служат дискредитации их жертв, мешают подлинному пониманию истории и отдаляют постижение трагедии России 20-го века.

К слову, эту тенденцию еще на заре ее отметил А. И. Солженицын на страницах «Архипелага»: «Этих людей не брали до 1937 года. И после 1938-го их очень мало брали. Поэтому их называют «набор 37-го года», и так можно было бы, но чтоб это не затемняло общую картину, что даже в месяцы пик сажали не их одних, а все те же тянулись и мужички, и рабочие, и молодежь, инженеры и техники, агрономы и экономисты, и просто верующие. «Набор 37-го года», очень говорливый, имеющий доступ к печати и радио, создал «легенду 37-го года», легенду из двух пунктов:

1) если когда при советской власти сажали, то только в 37-м, итолько о 37-м надо говорить и возмущаться;

2) сажали в 37-м – только их».

И легко восприняло общество эту легенду…

Амос Оз говорил: «Быть евреем означает чувствовать: где бы ни преследовали и мучили еврея, – это преследуют и мучают тебя». И ничего нет ценнее для них, чем жизнь их соплеменника. Поэтому Сталину они не могут простить несколько сотен попавших под общий каток сродников. Но почему русские люди не только готовы простить Джугашвили миллионы своих уничтоженных и умученных братьев, но еще и прославлять его как величайшего из великих, называя своих убиенных родных «щепками»?

Всякий славящий отчего-то не способен представить себя без вины раскулаченным, смотрящим, как один за другим умирают его дети, умирающим от кровавого поноса в каком-нибудь лагере для доходяг… Нет! Наши сталинисты отчего-то свято уверены, что их бы такая участь не постигла! Они же патриоты! Они же не вредители! Не шпионы! Не СВЭ… И даже не ЧС. А если все-таки напрячь фантазию? Ведь не пожелали бы же ни себе, ни родным своим такой участи. Так как же смеют в чужих шкур распорядители лезть? С какой совестью?

Такое мышление считается у наших «защитников» государственным. Но любопытно знать, сколь многие из них желали жить в 30-е годы в государстве СССР?

Лишь тот правитель достоин славы, который создал государство, в котором хотелось бы жить. Государство – для народа. Ибо благосостояние государства определяется приумножением его народа и уровнем жизни каждого отдельно взятого гражданина. Государство, пожирающее свой народ, это Медея, это монстр. Власть, проводящая политику геноцида своего народа – преступная власть. И тут не может быть дискуссий.

7. И последние «аргументы» который приводят сталинисты: «если бы Троцкие остались, было бы хуже», «а сейчас разве хорошо?» Это – аргументы бессилия. Не безумно ли, сравнивая два Зла, одно из них, на основании того, что оно кажется меньшим, возводить в статус Добра и прославлять?..

Часто можно встретить возражение: нельзя судить свою историю, необходимо рассматривать ее как единое целое. Трудно согласиться с таким доводом. Представим себе человеческое тело, в котором выросла некая недоброкачественная опухоль, отравляющая весь организм. Нужно ли эту опухоль считать законной частью данного тела, или же ее все же следует удалить, покуда она не убила весь организм? Большевизм и есть такая опухоль. И для того, чтобы преступить к лечению и восстановлению больного тела, ее необходимо удалить.

Россия нуждается в осуждении большевизма, в отречении от него. Вместо этого у нас не только сохраняются, но и восстанавливаются памятники палачам, идет их реабилитация. Вместо этого мы фактически объявляем себя их правопреемниками, на каждый выпад против них со стороны соседей реагируя, как на антироссийскую акцию. Когда наши соседи называют большевистскую власть преступной, то единственным мудрым ответом с нашей стороны был бы такой: да, эта власть преступна, и мы, Россия, русский народ, первые жертвы ее преступлений. И не может жертва нести ответственности за своих палачей.

Я не понимаю тех наших патриотов, которые считают, что осуждение преступлений большевистского режима – это оскорбление нашей истории, Родины и т.д. Разве ассоциируют они себя с гаремом гражданина Сердюкова, с гражданином Чубайсом, с иными не менее «достойными» гражданами? Наверное, нет. И, наверное, не станут обличение нынешних воров и именование оных ворами считать «оскорблением Родины». Тогда отчего же обличение группы негодяев, изгалявшихся над лучшими русскими людьми, над нашей историей и культурой, над верой нашей, почитается именно таковым? Или все-таки ассоциируют себя «защитники» с последними и, стало быть, принимают на свои головы кровь ими уничтоженных?

Раз и навсегда должно быть признано на государственном уровне, что большевики – это банда, узурпировавшая власть и проводившая геноцид русского народа. Есть конкретные факты преступлений. У преступлений есть исполнители, заказчики и идеологи. Преступление должно называться преступлением, преступники преступниками, а жертвы жертвами. Третьего не дано. Конечно, любители искать в каждом преступлении вину жертвы, могут сказать, что русский народ сам виноват. Как виновата любая жертва, по наивности пошедшая в лес с маньяком и не сумевшая дать ему отпор. Только даже в такой лукавой транскрипции преступление не перестает быть преступлением, а преступник преступником.

Указанное признание автоматически снимает вопрос о том, что якобы русский народ виновен в геноциде и депортациях других народов. Нет, в них повинны конкретные лица, первой жертвой которых стал сам русский народ. Мы должны стряхнуть со своей тысячелетней истории позорное пятно большевистского ига. Не достижения наших русских людей в этот период (были они, и слава вечная героям и талантам нашим!), а ложь и преступления. И только человек с крайне смещенными представлениями может видеть в этом «русофобию». Русофобия – это плевки на могилы миллионов русских людей, истребленных антирусской, антихристианской властью, и прославление их убийц. Любовь же к своему Отечеству и народу требует вечно помнить уничтоженныхрусских гениев и духоносцев, воинов и тружеников, древних старцев и младенцев, обладателей славных имен и имяреков, коих Господь веси, чтить невинно убиенных и обличать их палачей.

Сталинизм – тяжелая болезнь, подобная стокгольмскому синдрому, когда заложникам кажется, что у них общие интересы с захватившим их террористом. Этот синдром становится шлагбаумом на пути русского духовного возрождения. Нам говорят, что не нужно говорить о нем, чтобы не усугублять раскол. Но болезнь не исчезнет, если о ней молчать. Болезнь требует лечения. Для здорового развития национального самосознания, национального движения и государства нужна здоровая идеологическая платформа.

При этом необходимо оговориться, что для вынесения приговора большевизму в России должна быть иная власть. Законная и обладающая морально-нравственным авторитетом. Пока десталинизацией занимаются русофобы и враги исторической России, нелигитимная, изолгавшаяся, изворовавшаяся власть, эффект будет в точности обратный. Власть нынешняя, прямая продолжательница большевистской, сама создает питательнейшую среду для развития сталинизма, являющегося, по сути, еще и социальной болезнью.

Пока в России будет царить разруха, пока «истории» нас будут учить мединские-сванидзе-млечины, пока верхи будут бесноваться от наворованных денег, и не один вор при этом не сядет на нары, Джугашвили будет привлекать новых и новых поклонников из числа разочарованных, обиженных людей. Потому что при нем было хоть какое-то «равенство»: под нарами мог оказаться любой – от последнего колхозника до всесильного наркома…

2013

Скептические заметки. Нечто о национальной гордости

Передо мной галерея портретов инвалидов войны, нарисованных покойным художником Геннадием Добровым. На одном из них слепой старик искалеченной рукой-клешней сжимает медаль за Сталинград, на другой на фоне того же Сталинграда слепая и обезрученная старуха – кавалер орденов Славы и Красного Знамени. Это рядовой Иван Забара и радистка Юлия Еманова. Почему-то глядя на них, мне вспоминается, как совсем недавно в честь столетнего юбилея чествовали в качестве ветерана Сталинградской битвы главного гимнописца Сергея Михалкова. Так уж выходит, что битвы и войны выигрывают Забары и Емановы, а славу их, преданных и забытых, пожинают Михалковы. Может, в этом отчасти и кроется секрет, отчего 9 мая обратилось у нас ежегодным стыдом и профанацией?

Нынешнее отмечание началось с поэзии. Со стендов, установленных в центре Москвы, на которых красовались стихи о ВОВ. Стихи были хороши, вот, только авторов благополучно перепутали, и приписали строфы Друниной Шубину, а Пастернака – Ахматовой. Благодаря орфографическим ошибкам, внимательные пользователя интернета установили, с каких сайтов на скорую руку стихи были позаимствованы.

На этом «веселье» не закончилось, и в сам День Победы «дорогие россияне» не без изумления услышали текст Минуты молчания, обращенный к родственникам узников сталинских лагерей, освободивших Бухенвальд и Дахау. Авторам «спича», видимо, никто не сообщил столь незначительную подробность, что означенные лагеря были освобождены американцами.

Весьма оригинально отметил праздник лидер ростовского Народного фронта. Одевшись в форму сотрудника НКВД, товарищ лихо расстрелял ни в чем не повинные воздушные шарики, подписанные именами Немцова, Навального, Гудкова и др.

А в Якутске открыли памятник. И уж конечно не рядовому Забаре и радистке Емановой, а «родному и любимому» товарищу Сталину…

В прошлом году много возмущений вызвал парад, на котором руководители РФ изволили сидеть. В этом году выстояли. И форма на марширующих войсках была не от Юдашкина. И все бы ничего, если бы не бравурное: «В этом году легендарной дивизии было возвращено ее историческое имя – Таманская!» Господа-товарищи, уж не Гитлер ли отнял у нее это историческое имя? Или, может быть, эта напасть приключилась в «проклятые 90-е»? О восстановлении того, что было упразднено при тех самых руководителях, которые уныло мялись на трибуне, извещают нам, как о великом достижении!

Ну и, само собой, «броня крепка и танки наши быстры». Пусть даже по одному выставочному экземпляру…

Гремели марши, гремели бравурные реляции за кадром, а в тринадцатикомнатном заключении томящаяся узница сочиняла очередные вирши о клыкастой челюсти так и не ставшего узником возлюбленного. Армейские миллионы растворились, как «с белых яблонь дым», как дорога, по которой ездил на Ладе-калине нацлидер, но в этом, как сам он пояснил нам, никто не виноват, ибо «если деньги пропали, то это не значит, что их украли, а, значит, что просто использовали не по назначению». На кольца и браслеты, на шляпки и жакеты, например.

Кто-то может упрекнуть автора этих скептических заметок в недостатке патриотизма, велящего бить себя кулаками в грудь и славить-славить-славить, раздуваясь от национальной гордости. Хотелось бы так и поступить. Однако, что есть национальная гордость? Отбрасывая славные страницы веков минувших, поводом для таковой являются предметы, непосредственно важные для жизни народа и страны.

– Если тяжело больные дети могут беспрепятственно получать всю необходимую медпомощь и доживают до преклонных лет, как в уважающих себя странах, а не умирают, не достигнув совершеннолетия, как в РФ и Африке – это повод для гордости.

– Если старики живут полнокровной жизнью, а не умирают от инфарктов, получив платежку ЖКХ или будучи пойманными охранниками в магазине за неоплаченный сырок – это повод для гордости.

– Если наши реки и воздух чисты, наши леса не горят и не сжираются короедом, а флора и фауна не истребляется браконьерами, если мы живем в гармонии с природой – это повод для гордости.

– Если наше историческое наследие сберегается, охраняется, восстанавливается и преумножается новыми гениями – это повод для гордости.

– Если деревни наши многолюдны и зажиточны – это повод для гордости.

– Если по улицам нашим можно ходить без страха быть убитыми или ограбленными, если можно без страха отпускать на прогулку детей, если уровень преступности минимален – это повод для гордости.

– Если власть честна, если уровень коррупции минимален, и закон действительно един для всех, и исполняется неуклонное – это повод для гордости.

– Если народ наш являет собой образец трудолюбия, нравственности, культуры, трезвения, если он духовно крепок и верен Богу и своему имени – это повод для гордости.

Список можно продолжать, но, думаю, хватит и уже сказанного. Одним словом, повод для гордости – это все, что являет собой пример сбережения и преумножения жизни.

Здоровье, безопасность жизни, экология и т.д. – это важно, потому что в этом заключается жизнь и смерть народа. Все остальное: олимпиады, универсиады и прочие праздники, саммиты и «великие стройки» – это «понты». В наших условиях это – золотой мобильник с брюликом в кармане рваных штанов, не прикрывающих срама.

Многие не любят опускаться до «быта», увлекаясь парадной стороной. Реальные проблемы кажутся им скучными и мелкими при тяготении к вселенско-глобальному размаху. Нас развратило богатство нашей страны. Развратило, несмотря на собственное скудное существование. Мы, как бы ни жили сами, привыкли к мысли о том, что страна наше огромна и богата, а потому так преступно вялы мы, когда из-под нашего носа богатство это ежечасно расхищается.

Вот, выгорели многие тысячи гектар леса, но мы остаемся бестревожны – ведь у нас за Уралом такая огромная тайга! Ведь у нас столько лесов!

Вот, отравили почву на многие километры добычей каких-нибудь ископаемых. Да ведь у нас такая огромная страна! Столько земли! Да ведь это мелочи…

Вот, сровняли с землей очередной памятник архитектуры или позволили сгореть ему по халатности. В Южной Корее в таком случае объявили национальный траур. У нас… Да ведь у нас памятников этих – пруд-пруди! Церковкой больше, особнячком меньше…

Да и людей – русские бабы еще нарожают. Само собой, мы так не рассуждаем. Но при очередной катастрофе многие ли из нас на самом деле глубоко переживают ее? Не только возмущаются на кухнях и в блогах, но, скажем, меняют свои планы, вычеркивая из них намеченные развлечения по случаю не государством, а нами самими и для себя объявленного траура? Многие ли вспоминают затем эти катастрофы, если только не напомнят нам в новостях или как-то еще?

Так мы проматывали накопленные веками богатства весь ХХ век. Выжигали землю радиацией, отравляли и заболочивали реки, корчевали леса, истребляли с неслыханным во всю человеческую историю варварством памятники прошлого, разоряли деревни, бросали людские жизни в топки войн, «строек» и разных «экспериментов». Ведь у нас такая богатая страна! Ведь у нас всего так много!..

И, вот, вошли в ХХI… С почти мертвой деревней, с реками, в которых нельзя купаться, с почвой на которой нельзя ни растить что-либо, ни жить, с варварски вырубленными и заболоченными лесами, истребление которых куда как сказалось на нашем накаляющемся климате, с руинами вместо древних церквей и усадеб, с больным, духовно и физически, народом, каждое поколение которого оказывается слабее и больнее предыдущего…

Казалось бы, пора одуматься, остановиться, начать лихорадочно собирать камни? Но нет! Снова и снова слышится стук в барабаны и дорогая отравленному пропагандой сознанию мантра: мы ведь такие богатые, такие великие, и впереди у нас новые скачки и прорывы!.. И заклинают глашатаи этих мифологических прорывов, что экология – это спекуляция «вражеских агентов». Что главное это великий проект и новая стройка, в топку которой не жаль бросить последнее уцелевшее.

И под мантру эту

– к добыче российской нефти допускаются Рокфеллер и Китай

– готовится экологическая катастрофа в черноземье

– полыхают который год сибирские леса

– пасхальной свечкой после первомайских шабашей на Страстной седмице и хасидского марша на Вербное воскресенье уходит в небо сожженный молнией едва ли ни последний памятник русского деревянного зодчества – Лядинский погост

– гибнет в пожаре русский писатель, литературовед, исследователь литературы Русского зарубежья Олег Михайлов и его уникальный архив…

Скачки в пустоту, прорывы в бездну – вот, к чему зовут нас заклинатели, упорно не желающие жить в согласии с Природой и Богом, именем которого они подчас спекулируют, следуя новой установке.

Национальная гордость – безусловно, необходима, но не национальное тщеславие. Гордость же должна быть сопряжена с национальным достоинством (а не фанаберией) и национальной честью (а не гонором). Честно оценив положение, отбросив «понты» и всевозможные «космические» проекты, поставив перед собой единственную цель – восстановление жизни во всех ее аспектах, и твердо и достойно следуя к ней, мы непременно обретем подлинные, а не эфемерные поводы к национальной гордости.