Хроники Истиля. Книга вторая: Легенда

«Война, значит» – поминая разговор двух дворфов, подумал тёмный эльф. Конечно, это было ожидаемо. С последней войны как раз минуло пять лет, но все ожидали, что дворфы решат добить эльфов, нежели пойдут на юг. Ведь они точно сказали, что генерал Граин вызнал всю подноготную южан. В идеале бы проверить эту информацию, вдруг это попытка вкинуть дезу, но с другой стороны, они вроде как не особо собирались отпускать его живым. Сложно… в любом случае, нужно предупредить юг. Нужно мобилизовать армии. Нужно готовиться. И нужно дать отпор. Раз эльфы смогли трижды отбить атаку северян, то и они смогут. Уж этим древопоклонникам они не уступят.

Хин прошептал заклинание и по телу растеклось умиротворяющее тепло.

Сварты сильные маги, как правило, но имеют пару больших минусов. Во-первых, большая часть свартов может колдовать только ночью. Многие могут колдовать и днём, но намного слабее. Ночь питает тёмных эльфов. Это всем известно. Во-вторых, заклинания свартов, особенно заклинания высшего уровня, крайне долго зачитываются. Именно поэтому сварты в основном полагаются на своих ассасинов и пехоту, а если те не справятся, то маги как раз успеют дочитать свои заклинания к моменту разгрома основных сил. Так они и сражаются.

Эльф повернулся на спину, разглядывая чёрное, усыпанное знакомыми созвездиями небо.

Шестихвостая. Второй раз он слышит о ней и второй раз ему не удаётся узнать ничего дельного. Кто она? Откуда? Почему все верят, что она спасёт мир? Нужно бы уделить этому внимание. Не хватало ещё, чтобы появился очередной тотем, за счёт которого северные бараки для рабов пополнятся новым материалом.

Хин в последний раз бросил беглый взгляд на юг, за кажущуюся бесконечной пустыню, усыпанную скалистыми камнями и курумником, и закрыл глаза, готовясь ко сну.

Ему предстоит ещё пять-семь дней пути по однообразной горной пустыне, плавно переходящей из серой пустыни в красную. Практически без воды, с минимумом еды, в жуткой жаре, а при подходе к землям орков ещё и под бродящие туда-сюда песчаные бури. О лучшем путешествии и помыслить нельзя…

Глаза сварта резко распахнулись, но тело даже не шелохнулось. Гости. Справа. Ещё довольно далеко, но… замешкались? Или…?

Тело среагировало быстрее мозга, действуя чисто инстинктивно. Когда камень, на котором дремал эльф, разлетелся в крошку, Хин уже был далеко от него, во все глаза выглядывая врага. Ноги сами несли его к цели, рука сама выхватила длинный серповидный кинжал, глаз прицелился, а лёгкое движение кисти закончило действо, оросив камни чем-то чёрным.

– Нас обнаружили! – закричал кто-то с северной стороны.

– Не дайте ему уйти! – прокричал кто-то басом ещё дальше от первого.

Дворфы. А он уже было подумал, что оторвался. Нагнали, значит, гады. И с чего это они так рьяно его… информация, чуть не хлопнул себя по лбу сварт. Точно же. Значит, те два дворфа не соврали. Северяне и вправду собираются на юг. А дворфы теперь думают, что Хин специально засланный лазутчик и теперь несёт крайне важные сведения к себе на родину. Так-то оно так, но… как же всё это сложно.

Где-то сверху загорелся яркий свет, сопровождаемый каким-то странным металлическим звуком. Очень знакомым звуком. Слишком знакомым звуком.

Тёмный эльф метнулся в сторону, прячась в тенях, стараясь уйти от потока света.

Проскрипел звук, похожий на «пиу», и на том месте, где только что стоял Хин, зашипел, растекаясь, расплавленный камень.

Только одни существа способны издавать такие противные звуки. Саархилы, будь они неладны. Эти твари намного опаснее дворфов. От этих так просто не уйти. Придётся сражаться.

Сварт уже прикидывал, как бы половчее зайти летающей твари с тыла, как в небе загорелась ещё одна пара огней. А затем ещё одна, будто окончательно решив добить эльфа, показав всю абсурдность попытки сопротивления.

А снизу в это время слышался громкий топот дворфов, кричащих друг другу, чтобы начинали готовить орудия, целиться, и чтобы ни в коем случае не дали сварту уйти.

Казалось, что это конец. Три саархила и целая толпа вооружённых до зубов дворфов. Ситуация безвыходная, но… главное завязать бой, а там всякое бывает. Может и повезёт. Ночь темна, тени длинны, а сварты…

Хин начал зачитывать заклинание, и, уклонившись от очередного выстрела крылатой бестии, растворился в ночи. Не прекращая зачитывать странные слова, выжженные на задворках памяти ещё в далёкие времена юности, тёмный эльф пролетел по первому ряду противника, вскользь полоснув двоих и мимоходом пнув третьего дворфа в колено.

Солдаты начали палить во все стороны подряд, пытаясь подстрелить лазутчика, но даже примерно не угадали с направлением, стреляя в сторону юга и запада куда, как им показалось, и ринулся сварт. Саархилы также направили свои прожекторы не туда, лишь ещё больше сбивая дворфов с толку.

В стане врага началась возня, сопровождаемая крепким командирским словцом; эльфа нигде не было видно.

Хин же бежал на восток, подальше от преследователей, нисколько не собираясь сражаться с превосходящими силами всерьёз. Ловко преодолевая преграды, бесшумно перепрыгивая с камня на камень, он всё дальше отдалялся от ищеек, уже уверовав с собственной победе, как вдруг…

По округе разлетелся тот самый мерзкий и неописуемый никакими словами саархильский гул и в лицо сварта неожиданно ударил луч прожектора, заставив разведчика остановиться, прикрыв глаза. Прямо перед ним, высоко в воздухе, парили два саархила. Под ними стояли несколько тяжеловооружённых дворфов с пушками наперевес.

– Вот ты и попался, – ухмыльнулся один из дворфов, нажимая на курок.

Выстрел застыл на кончике дула, превратившись в лёд, как и сам дворф, точнее, все впереди стоявшие тяжеловооруженные дворфы. Заклинание заморозки довольно долго зачитывается, но всегда срабатывает на ура. Вот только саархилам оно никакого вреда не нанесла. Слишком высоко в воздухе висят. Придётся действовать по старинке.

Тёмный эльф уже было приготовился к сражению с двумя саархилами, вспоминая подходящие под случай заклинания, как вдруг сзади снова послышался топот солдат, тех самых, которых он несколько минут назад оставил с носом. Прожекторы уже всех пяти крылатых ударили в сварта со всех сторон, не успел он и глазом моргнуть. Бестии висели вокруг него, готовясь к расстрелу и перекрывая Хину все пути к отходу.

А дальше случилось то, что можно было обозначить лишь как чудо.

Два саархила вдруг взорвались, горящими факелами рухнув на камни, а из темноты, с восточной стороны, полетели стрелы. Оставшиеся саархилы тут же полетели прочь, а дворфы переключили свой огонь с эльфа на новых незваных гостей.

Хин не знал, кому был обязан своим внезапным спасением, но решил ретироваться подобру-поздорову, пока был такой шанс.

Чтобы не попасть под перекрёстный огонь, эльф ринулся вверх, вглубь гор, на юг, но практически тут же получил тяжёлый удар кованным сапогом в грудь, мгновенно уложившим его наземь.

– Не торопись, сварт, – прогрохотала чья-то массивная клыкастая морда. – Тебя хочет видеть Шаграт.

Глава 6: Поиски

Тайлер надкусил яблоко, поёрзал, стараясь утроиться как можно удобнее, посмотрел вдоль улицы.

Пока стражи на горизонте не видно можно делать что хочешь. Даже, если ты не в своём районе. Никто и слова против не скажет. Этот мир так устроен, что все думают, будто ты априори не можешь делать то, что тебе запрещено. В этом городе все живут в страхе. Все боятся нарушить правила. А тех, кто эти правила нарушает – считают изгоями, повстанцами, возмутителями спокойствия. Но все эти законы не так уж и важны, пока вас не поймали, ведь так? Так считал Тайлер. И он искал тех, кто считал также. Он искал повстанцев, о которых так много слышал от своего друга Рональда. Искал уже три дня. Тщетно.

Огрызок яблока лениво упал на землю и голубоглазый мальчик, выглядевший куда моложе своих лет, хмыкнув, спрыгнул следом.

За последние дни он нашёл много недовольных людей и арденит. Они часто ворчали себе под нос; часто шушукались между собой, пока рядом не было никого из посторонних; часто беспричинно злились, глядя на проходящих мимо дворфов. Но кто из них реально мог быть повстанцем Тайлер не знал. Задавать вопросы бессмысленно, следить за каждым – займёт слишком много времени, да и результатов это может не дать. Что же делать? Оставалось наблюдать и надеяться. Надеяться и ждать. Сейчас ему мог помочь только счастливый случай.

Впереди показалась стража, и юный шпион тут же шмыгнул в боковую улочку, спрятавшись за какими-то вонючими ящиками.

Если так подумать, то все в Айлангарде ненавидят северян. От мала до велика. И даже те, кто работает во внутреннем кольце, и даже местная стража из людей частенько нет-нет, да помянет северян крепким словцом. И Тайлеру, чтобы осознать это, понадобилось всего-то и ничего, три дня наблюдений. Неужели сами дворфы этого не видят? Не настолько же они тупы. Но тогда отчего они ничего не делают? Никак не пытаются исправить ситуацию? Но, с другой стороны, раз люди и ардениты, все, до последнего, ненавидят северян, почему не устроят бунт и не отберут столицу?

Стража прошла мимо, и Тайлер осторожно, не привлекая к себе лишнего внимания, вышел обратно на улицу.

Всё просто. Люди и ардениты боялись, что эту войну им не выиграть. Они не верили в свою победу. Слишком живы были воспоминания прошлой войны, слишком силён страх. С другой стороны, северяне знали это, а потому им было без разницы, что говорят у них за спиной. Но были же повстанцы, а значит, существовали те, кто верил в то, что победа не миф, но реальность. Да, возможно, это был самообман, но Тайлер уже решил для себя, что лучше он будет верить в невозможную победу, чем смирится с жизнью раба чужого народа.

Тайлер решил обойти рынок, где всегда дислоцировалось слишком много стражи, пройдя по заброшенным улочкам, ведущим к старому храму содружества. Несколько лет назад храм разгромили и теперь он представлял собой лишь пару стен и полуразрушенную лестницу. Тайлер часто играл в нём, будучи помоложе, но никогда не бывал там, когда храм был ещё цел. Ему всегда было интересно, каким он был. Говорят, что храму было больше ста лет. В такое даже поверить сложно. Сто лет. Столько даже самый везучий человек не проживёт. Уму непостижимо.

Он решил не заходить на территорию храма, а сразу направился в сторону стального района, соседствующего с его родным районом для бедных.

Мечты мечтами, а у него между тем оставались свои обязанности, которые никто кроме него не выполнит. Как говорил дед Лирань: «пыль сама себя не выметит».

И всё-таки было жаль. Он так сильно хотел вступить к повстанцам, так рьяно желал биться за правое дело, но даже не знал с чего начать. Как их найти? Куда идти? Что искать? Рональд сказал, что они сами находят нужных людей, но как стать нужным? Что ему делать?

Слух задел странный звук, заставив мальца остановиться.

На другой стороне улицы стояла высокая белокурая девушка, в белом, с синим фартуком, платье. Красивая. Не из бедных. Скорее всего с района рынка, она вполне сошла бы за соседку Рональда. Девушка звонко смеялась, принимая что-то от мужчины: низкого, полноватого торговца, с длинными чёрными усами, одетого в потрёпанную зелёную куртку. Тот заикался, стеснялся и, видно было, чувствовал себя весьма неловко.

Город под властью врага, а она смеётся, будто бы всё в порядке. От одной этой мысли пальцы Тайлера невольно сжались в кулаки. Дура. Что бы она понимала. Девчонка. Да ещё столько радости на лице. Аж заливается от смеха. А в это время другие умирают с голода. Бесит!

В этот момент девушка будто почувствовала на себе чужой взгляд и обернулась, встретившись с Тайлером глазами. Лицо незнакомки стало совершенно непроницаемым, но увидев, кто перед ней, на губах красавицы тут же снова заиграла улыбка.

Тайлер невольно поёжился.

– Ты что-то хотел? – спросила она вдруг.

Торговец в зелёной куртке выглянул из-за девушки, пытаясь разглядеть парня. Молча хмурясь, будто не решаясь встревать в разговор незнакомки, толстяк явно был раздражён тем, что их милую беседу прервали.

Тайлер много чего хотел. Например, узнать местоположение базы повстанцев. Но не станешь же о таком спрашивать всех и каждого. Да и что об этом может знать какая-то девчонка с торгового района?

Он решил не отвечать. Просто развернулся и зашагал дальше, в сторону района для бедных. Своего района.

Впереди ещё много дел. Нужно было найти их. Некогда отвлекаться на всяких там… красавиц.

Глава 7: Ячейка

Темнота давила.

Никогда ещё Ричард не видел настолько тёмных ночей. Эти северяне знают, в какие дни назначать встречи. Если бы они не исследовали эту тропу днём, ни за что не нашли бы дорогу сюда так поздно. Тут и факелы никакие не помогут, слишком сильно петляет тропа. Если эту прерывистую земляную ниточку, практически утонувшую в бурьяне, можно назвать тропой.

Пит нервно озирался по сторонам. Его вечная, располагающая к себе, улыбка испарилась, едва они достигли указанного места. Он всё время всматривался в темноту, что-то бубнил, ходил кругами, чем изрядно нервировал Ричарда. Нервировал, потому что лидер и сам чувствовал тоже самое. Несгибаемый Ричард Стивенсон сейчас боялся. Боялся, как никогда. Потому что эта встреча могла стать для них последней. Она могла стать концом ещё даже толком ни начавшегося движения сопротивления. Но надежда… сами знаете, какая она бывает.

– И долго нам ещё их ждать? – прошипел здоровяк, бросив на Ричарда нервный беглый взгляд.

– Мы будем ждать их столько, сколько потребуется, – прошелестел голос из темноты, и чья-то тень в чёрных одеждах шагнула ближе.

Глен Хорн. Все считают его вторым заместителем Ричарда, но никто не знает почему. Глен входит в тот самый разряд людей, которых обычно не видишь и не слышишь, но сразу замечаешь их отсутствие. Рич не любил это признавать, но в их движении очень многое висело на Хорне. Он первым узнавал о новых слухах и сплетнях. Он легко чуял ложь и всегда доводил начатое лидером или Раффом до конца. Если подумать, не будь с ними Глена, всё это движение так и осталось бы просто разговором в подпольном баре на окраине Айлангарда. Были у Глена и другие особенности. Полезные, если сегодняшний день окажется удачным. Во-первых, Хорна боялись. Не только за внешний вид, приводящий многих новичков в ужас (всё лицо и руки Глена были покрыты шрамами, отчего он и получил свою кличку: «Шрам»), но и за прошлые дела. Дело в том, что Шрам раньше был карателем на службе короля Ламира. Недолго, конечно, но был. И многие этого ещё не забыли. Во-вторых, Глен умел убивать и пытать. Ричард не хотел об этом думать, но, если они собираются вести партизанскую войну, то эти навыки им очень сильно пригодятся. В общем, как ни крути, а Глен Хорн, по прозвищу Шрам, вероятно, был самым ценным кадром молодого лидера сопротивления.

– Или пока не замёрзнем насмерть, – буркнул Пит, даже не глянув в сторону тени.

– Надо было одеваться теплее, – будто бы улыбаясь, шепнул Глен.

– Хватит, кажется… – начал, было, Стивенсон.

– Да, – кивнул Хорн. – Идут.

Несколько секунд ничего не происходило, но затем из темноты вынырнули три низкорослые фигуры, закутанные в чёрное. Глубокие капюшоны и широкие плащи скрывали как внешность, так и пол незнакомцев, но судя по габаритам пришельцев, один из них был гномом, а двое других дворфами.

– Лес горит, – буркнул дворф, стоявший в центре.

– На его месте скоро вырастет новый, – ответил Ричард, сделав шаг вперёд.

Такие простенькие фразы, а сколько сил потрачено, чтобы ими обменяться. Вы даже представить себе не можете, через что пришлось пройти троим друзьям, чтобы выйти на этих северян. Не так-то просто в нынешние времена, когда всюду рыскают каратели империи, установить контакт с величайшей в мире подпольной организацией.

Услышав ответ, дворф удовлетворённо кивнул, двое его спутников будто даже расслабились. Видно не только Рич с друзьями сегодня на взводе. Для этих дворфов и гнома эта встреча была ещё более опасна, нежели для людей. Лидера молодого сопротивления просто убьют на месте, в случае чего, как назойливую муху, но членов неуловимого повстанческого движения севера так просто не отпустят. Им не дадут умереть просто так. Слишком сильно они умудрились насолить генералам, чтобы те отнеслись к ним снисходительно. Их будут пытать, поддерживая в них жизнь, пока повстанцы не превратятся в безмозглые, ничего непонимающие, овощи. И только после этого им позволят умереть. В лучшем случае. И даже несмотря на все риски, они здесь, прямо перед Ричардом. Надежда всего мира.

– Мы рады, что вы пришли, – позволил себе сказать Рич.

– А мы рады, что вы не подставные и всё ещё живы, – осклабился дворф.

– Простите? – не понял лидер.

– Нас часто пытаются поймать на живца, – вступил в разговор второй дворф, стоявший слева. – Вас проверяли, прежде чем дать ответ.

– Значит, мы теперь… – многозначительно кивнул Ричард.

– Да, парень, поздравляю, – пробурчал первый дворф. – Простите, фанфар не будет. Вы теперь семнадцатая ячейка. Продовольствие и всё необходимое вам доставят в условленное место. А дальше сами. И старайтесь не попасться, очень вас прошу. Скоро наши пришлют вам весточку, скажут, что куда и как. Если что, тем же путём отправляйте вести нам. Желаю удачи.

– Вы сказали семнадцат…

– Это просто номер. Количество ячеек вам знать не обязательно, – уже оборачиваясь, чтобы уйти, бросил через плечо дворф.

– Простите… – обронил Рич.

Лидер сопротивления чувствовал себя, как нашкодивший щенок. Он не знал, как вести себя с этими тремя. Они настоящие повстанцы, рискующие жизнью каждую секунду. Они проделали такой путь с севера в самую пасть врага и ради чего? Ради каких-то молокососов. Ричард должен быть им безмерно благодарен только за это, но с другой стороны, отчего такая холодность? Почему бы не дать пару советов или напутствия какого? Руку пожать, в конце-то концов. В общем, Рич ожидал чего-то большего.

– Вот и всё, – выдохнул Питер, когда закутанное в чёрное трио скрылось в тенях.

– Наоборот, – улыбнулся Рич. Это лишь начало. Теперь всё будет серьёзно. Больше никаких мелких поджогов, подслушиваний или нелепых попыток отравить какого-нибудь стражника. Теперь всё будет по-взрослому. Теперь они настоящие повстанцы.

Глава 8: План Б

Толстые, словно свиные сосиски, пальцы сорвали со светло-зелёной грозди очередную виноградинку, отправив её по известному маршруту. Свободная рука нашарила рядом бокал, медленно приблизила его к толстым красным губам. Глоток, второй, выдох.

От стены оторвалась тонкая тень. Гость уже какое-то время находился в кабинете «Толстого», но так ничего и не сказал. Толстый знал, что он в кабинете не один. Тонкий знал, что Толстый знает.

– Слышал, облава прошла не совсем успешно, – наконец прервал затянувшееся молчание Толстый.

– А! – прокричал из дальнего угла кабинета здоровенный попугай. – Успешно!

Тонкий недолюбливал эту пернатую разноцветную тварь, которую его… компаньон приобрёл не так давно. Она была слишком громкой и вечно встревала в разговор. Казалось бы, сиди ты в своей золочённой клетке и помалкивай, так нет же…

– «Не совсем успешно» – это мягко сказано, – поморщился Тонкий.

– А что собственно случилось? – наконец обратил внимание на своего собеседника Толстый.

Несмотря на то, что по сути они были равны, и всего добились сообща, звания наместника Айлангарда и графа речных земель Айлант удостоился именно Толстый, более известный в народе, как медный граф. Тонкий же получил звание главного советника и графа земель Арго. И хотя оба графа понимали, что разница сугубо формальна, Толстый то и дело перетягивал на себя одеяло, строя из себя главного. Он всегда пытался играть главную роль, сколько Тонкий его помнил, но только сейчас это начало раздражать графа Арго.

– Отряд, посланный перехватить повстанцев с севера и уничтожить местное сопротивление, был обнаружен и полностью уничтожен, – отрапортовал Тонкий.

– Кем? – подскочил от неожиданной вести наместник. – Повстанцами?

– Похоже на то, – пожал плечами советник. – Свидетелей не осталось, так что сложно сказать. Выясняем.

– Ни одного выжившего? – удивился Толстый.

– Ни одного! – прокричал попугай и граф Арго впервые согласился с птицей.

– Именно так, – кивнул он.

Пухлые желтоватые пальцы сорвали ещё несколько ягод винограда. Жадный рот поглотил их вместе с остатками вина.

– Это плохо, – наконец обронил медный граф. – Эта ошибка может выйти нам боком. – Толстяк огляделся вокруг, в поисках еды и, ничего не найдя, горько выдохнул, снова посмотрев на собеседника. – Ты согласен, что теперь повстанцы закрепятся в срединных землях?

– Это уже не первая ячейка, которую мы проморгали, Широ, – скривился Тонкий. – Думаю, они уже закрепились в наших землях. И с этим нужно что-то делать.

Толстый долго думал, прежде чем ответить своему компаньону. Затем ухмыльнулся чему-то и выдал:

– Знаешь, Сиен, в организованной группе тоже есть свои плюсы.

Секунда, и рот Тонкого расплылся в зловещей ухмылке.

– Можно прихлопнуть всех недовольных разом, – понял граф Арго.

– Именно, – с важным видом кивнул Широ. – Если не сработал план «А», сработает план «Б».

– Ты имеешь в виду…

– Да, – довольно заулыбался Толстый. – Будем действовать хитростью.

Глава 9: Подпольная империя

Император почесал начинающую седеть бороду, опрокинул кружку эля, глубоко вздохнул и, накинув чёрный плащ без опознавательных знаков, вышел в коридор.

Он не хотел этого признавать, но последние годы сильно состарили его. Не только внешне; внутри Гумбер ощущал себя вековым старцем, уже повидавшим жизнь. Каждый день повстанца был наполнен борьбой, испытаниями и лишениями. Они никогда не отдыхали и это касалось не только рядовых солдат, но и лидеров движения. При такой жизни каждый год шёл за десять, а прошедшее десятилетие стало попросту отдельной жизнью. Бывали времена, когда бывшему императору казалось, что та размеренная жизнь, которой он когда-то жил, ему просто-напросто приснилась.

Если бы сейчас кто-нибудь из его старых знакомых советников или аристократов встретил его на улице – его бы не узнали. Гумбер сильно схуднул, на лице добавилось порядочно морщин, а орлиный, полный гордости, нос дворфа окончательно утонул в кучерявых зарослях разросшейся бороды. Да и роскошные наряды императора севера сменились на обычные чёрные шмотки, какие носит каждый повстанец Мирда. Но он ни о чём не жалел. Более того, он гордился тем, что делал. Он работал на благо империи, как всегда и хотел.

Каждый его шаг гулким эхом разносился по тёмному подземному коридору.

Совет. Когда-то это слово навевало на него скуку и отвращение, но те времена остались в далёком прошлом. Ныне же он с радостью ходит на собрания… хотя, может и не с такой уж и радостью, но без отвращения точно. Во всяком случае, теперь он точно знал, что эти совещания не бутафория и принятые ими решения могут реально что-то изменить.

Многое изменилось за последние десять лет. Многое.

Избранный десять лет назад, в качестве нового главаря повстанцев, Чёрный Харен попросил Африка и Гумбера помогать ему с новой и непосильной для него одного ношей. Естественно, бывший император и друг-гном не смогли отказать Харену, тут же дав своё согласие. Постепенно, из помощников, они превратились в полноправных управленцев. Так появилась Триада, которая ныне правит сопротивлением по всему миру. Правда, последние пару лет заправлять всем приходится самому Гумберу. Африк всё реже приходит на совещания, предаваясь только ему известным делам, а Харен и шагу ступить не может, не посовещавшись перед этим с императором. Такие дела. Нет, не подумайте, он ни в чём их не винил. Он прекрасно понимал, что ребята, не привыкшие к политике, рвутся к сражениям, к тому, к чему привыкли, к тому, что ближе. На самом деле, где-то в глубине своей грустной души, Гумбер знал, что так оно и будет, что он в итоге станет главой сопротивления. А может оно и к лучшему, ведь кому, как не ему, знать, что делать и как бороться с угрозой, называвшей себя генералами.

Гумбер открыл одну из многочисленных неприметных дверей и, пройдя по очередному длинному тёмному коридору, усеянному какими-то полуржавыми трубами, над которыми, нанизанные на подобие подсвечников, горели кристаллы, вышел к небольшой площадке, посредине которой стоял массивный деревянный стол с девятью стульями вокруг. Это и был так называемый «зал совета».

Император занял центральное кресло, поприветствовав всех собравшихся. Пустовало лишь кресло Африка, все остальные уже были в сборе, так что можно было начинать.

– Харен, начинай, – негромко предложил Гумбер здоровенному чернобородому дворфу. Тот кивнул, прочистил горло и начал читать с заранее заготовленного листа: