Любовь с первого клика

Дарья Сойфер

Любовь с первого клика

© Кулыгина Д., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава 1

Он был хорош. Даже не так… Зверски, чудовищно, непозволительно хорош. Стоило ему звякнуть ножом по бокалу, и опенспейс, временно превращенный в банкетный зал, погрузился в тантрическую тишину. Шелест нарочито потертых джинсов, легкий скрип ножки стула, короткий вдох перед началом речи – ни единый звук не ускользнул от собравшихся. И пусть Томский один сегодня пренебрег вечерним дресс-кодом, никто бы не спутал его с рядовым сотрудником. Есть все-таки мужчины, которым не нужен смокинг, чтобы оставаться альфой.

– Я благодарен вам всем… – Томский улыбнулся, и на его небритых щеках появились озорные ямочки. – Это был тяжелый проект, и я знаю, как горели ваши кресла весь месяц до дедлайна… Ладно-ладно, я знаю, вы сейчас думаете: «Вот урод! Сам же поставил эти дикие сроки!»

Сквозняком пролетел по залу вежливый смешок. Томский лукавил: вряд ли нашелся бы здесь хоть один человек, считающий шефа уродом. Неважно, кто ты – восторженная секретарша, степенная представительница отдела кадров или замшелый кодер, который давно не видел перед собой ничего, кроме бесконечной вереницы символов… Против аксиомы не попрешь. А аксиомой был тот факт, что Ян Томский выглядел как Цукерберг, если бы про него снимали фильм и главную роль поручили Райану Гослингу.

Он все говорил и говорил, но вместо слов Лена слышала лишь шепот прибоя и отдаленные крики чаек. Нет, поблизости не было моря, да и откуда бы ему взяться в центре Москвы? Просто у Лены перед глазами стоял тот снимок из журнала, поставленный ей на заставку смартфона: Томский на палубе яхты сжимает крепкими руками трос и смотрит куда-то в бесконечную соленую даль. Одни говорили, что яхты у Томского нет и в помине и красивая картинка – не более чем фотожаба, другие шептались, будто бы шеф втихаря выводит деньги компании на Мальдивы и готовит себе отходную, Лена же отдалась во власть феромонов.

Вот и сейчас ей казалось, что вместо микрофона Томский держит какой-нибудь шкот, или фал, или как там у яхтсменов положено обзывать веревки, а она, Лена, стоит на палубе рядом с ним и ждет, когда же они останутся совсем одни где-нибудь в нейтральных водах. И тогда он, конечно, подойдет к ней, обхватит за плечи так, что стрелка ее внутреннего компаса завертится волчком. А потом наконец поцелует. Смачно, упруго, будто вгрызаясь в мякоть спелого плода…

– Вам с этой грушей отдельный номер не снять? – безжалостно отрезвил ее насмешливый голос.

Лена моргнула, с ужасом осознав, что прямо здесь, на виду у всех, присосалась к груше, как подросток, который учится целоваться на фруктах. Кажется, даже глаза прикрыла от удовольствия. К счастью, кроме Никиты, позора никто не заметил: все были слишком увлечены речью Томского. И Лена, бросив на соседа по столику короткий стыдливый взгляд, спешно отложила импровизированный тренажер для поцелуев и схватилась за салфетку: липкий сок уже стекал по подбородку на шею.

– Опять представляла Яна? – Никита, судя по всему, задался целью морально ее добить.

– Я?! – на вдохе возмутилась Лена, и очень зря: кусочек растерзанной груши моментально метнулся в гортань и накрепко встал, перекрыв доступ кислорода. Вот и верь после такого, что у растений нет чувств! Иначе как местью за недавнее надругательство Лена этот грушево-удушающий прием назвать не могла.

Впрочем, теперь она вообще ничего не могла. Вцепившись в горло, подскочила, беспомощно разевая рот. Печально звякнул разбитый бокал, и десятки пар глаз изумленно воззрились на нее. «Имей совесть, – безмолвно корили они. – Ян Олегович произносит речь! Сделай одолжение, помирай тише!»

О, с какой радостью Лена последовала бы этому совету! Не убей ее груша прямо сейчас, она бы тут же затолкала себе в трахею что-нибудь понадежнее, лишь бы унести этот позор в могилу. Но Никита, чтоб его, удружил второй раз за вечер. Вскочил как Джек-попрыгунчик и наотмашь втащил Лене прямо промеж лопаток. На долю секунды она почувствовала себя рогаткой – так лихо вылетел из нее кусок груши, чтобы приземлиться по центру блюда с закусками.

Лена и не подозревала, что способна издавать такие звуки. В последний раз она слышала нечто подобное, когда пылесос случайно зажевал занавеску, и Лена с боем вытягивала ее из шланга.

– Юля, вы в порядке? – Томский смотрел прямо на нее, и это был уже седьмой раз за все время ее работы в социальной сети «SeeU». О’кей, любовь с первого взгляда они уже проехали, но Лена была глубоко убеждена: каждое новое пересечение взглядов лишь приближает ее к заветной цели. Вот бы он еще запомнил ее имя…

– Лена… – прохрипела она, и мышцы лица скрутило в жалкое подобие улыбки. – Проект «Романтика».

– Ах да! Чуть не забыл. – Ян поднял указательный палец. – Помимо всего прочего, я собрал вас здесь, чтобы сообщить одну сенсационную новость. Но для начала… – И он повернулся к незнакомому Лене бородачу. – Прошу любить и жаловать, господин Русаков, компания «Goomble». Он будет контролировать подготовку к сделке по продаже сервиса «SeeU. Романтика».

Бородач встал, раскланиваясь, и опенспейс утонул в аплодисментах. При этом Лене казалось, что коллеги хлопают не в ладоши, а прямо по ее горящим ушам.

– Какая сделка? Какая продажа? – пробормотала она без надежды быть услышанной.

– Спешу вас заверить, сокращений не будет! – продолжал тем временем Томский. – Сделка состоится через месяц, и полученные средства мы сможем пустить на развитие нового проекта. А пока прошу вас оказать господину Русакову всякую посильную поддержку и подготовить наши человеческие ресурсы, я про пользователей и их данные, к новому хозяину.

– Про барщину и оброк не забудь, – проворчал Кобзев себе под нос.

– Про что? – Лена с тоской посмотрела на шефа: белые отвороты его рубашки так соблазнительно контрастировали с загорелой кожей… Интересно, это солярий или он и вправду не так давно ходил на яхте?

– Нет, это невыносимо! Последние мозги растеряла. – И Никита, бесцеремонно схватив Лену за локоть, потащил ее из-за стола в неизвестном направлении.

– Куда? – только и успела растерянно мяукнуть она.

– Подальше отсюда! – на ходу бросил Кобзев.

Пустые стеклянные лабиринты, похожие на ходы гигантской муравьиной фермы, вызывали легкое головокружение. Мелькали мотивационные постеры на стенах и яркие кресла-мешки; удивленно таращились на Лену лампы на козьих ножках. Опомнилась Фетисова лишь у небольшой офисной кухни.

– Пусти! – буркнула она, выдернув руку.

– Сядь! – парировал Никита и кивком указал на лаймовый диван. Дико модный и фантастически неудобный. – Томский действует на тебя, как глушитель на мобильник. Пока не отойдешь от него метров на десять, с тобой вообще бесполезно разговаривать.

– Ничего подобного… – Лена отвела взгляд и оказалась лицом к лицу с собственным отражением в серебристой кофемашине. И сразу в голове всплыла школьная кличка: Муха.

Единственный комплимент, которого Лена удостаивалась на каждой встрече выпускников: «Ты совсем не изменилась!» И тот можно было считать комплиментом с большой натяжкой – в школьном рейтинге красавиц Лена уверенно занимала последнее место. Маленькая курносая девочка в очках и в вечно вытянутых на коленках колготках. Разве что брекетов теперь не было. Да уж, если бы Томский и взял ее с собой на яхту, то исключительно в качестве балласта.

– Он продает наш проект в «Goomble», а ты ему в рот смотришь! – Никита сердито запустил руку в миску с солеными крендельками. – А я давно говорил: надо валить отсюда!

– А зачем им наша «Романтика»? У них свой отличный сервис…

– Вот именно! – Кобзев взглянул на нее как на неразумное дитя, и, подкинув кренделек, лихо поймал его ртом. – И они туда плюхнут полтора миллиона наших уникальных юзеров, поди плохо! И вся моя реклама, все месяцы работы – коту под хвост!

– Но мои алгоритмы подбора пары… Оценка совместимости… Ян же сам говорил, это прорыв…

– Ну вот, а теперь он срубит за это три с половиной миллиона долларов. – Кобзев презрительно фыркнул. – По крайней мере, ходят слухи, что сумма именно такая. Угадай, дадут нам понюхать проценты от сделки или нет?

– Да при чем тут проценты?! – Лена хотела эффектно вскочить, но софа засасывала, как зыбучие пески, и, для того чтобы встать, приходилось как следует поднатужиться. – Это же реально крутой алгоритм! Такого нигде больше нет, и Ян…

– Ян-Ян-Ян, – передразнил Никита. – Он даже имени твоего не знает, а ты про алгоритм.

– Может, поговорить с ним? – Лена с трудом выбралась из лаймовой ловушки. – Если мы запустим бета-версию, протестируем…

– …то он, конечно, сразу откажется от трех с половиной лямов и сделает тебе предложение, – услужливо продолжил Кобзев. – Послушай, брехня это все про «сокращений не будет». Разгонит нас, даже глазом не моргнет! Не сейчас, так через месяц. Говорю тебе: руки в ноги – и валим! И алгоритм свой припрячь, пока его не интегрировали. Нас с ним в любой соцсети примут с распростертыми объятиями.

– Нас? – моргнула Лена. – Но ты же контекстник…[1]

– А кто тебе идею подал?! Еще подруга, называется… – Заросшая физиономия Никиты горестно скривилась, будто напротив Лены стоял не двадцатипятилетний мужик, а не в меру волосатый младенец, у которого отобрали соску.

– Послушай, не надо никуда уходить. Сделки ведь еще не было? – Лена коснулась его плеча. – Мы убедим Томского!

– Тебя он даже слушать не станет.

– Хорошо. Давай тогда с нашим проджектом поговорим…

Никита замер с крендельком у рта и воззрился на Лену так, словно в линзах ее очков увидел портал в Нарнию.

– Ты приболела или как? – И Кобзев приложил ладонь к ее лбу. – Ты хоть знаешь, во что тебе это встанет?

Лена вздохнула. Проджект-менеджер сервиса романтических знакомств был самым далеким от романтики человеком, какого только можно себе вообразить. Дмитрий Яковлевич Вайц, этот сухощавый и абсолютно лысый мужчина, ему бы еще костяную корону для полного сходства с Кощеем, казалось, ненавидел весь женский пол уже за сам факт его существования. Три развода истощили не только его банковский счет, но и веру в любовь: девушек Вайц считал алчными, а на отношения смотрел как на заранее убыточное капиталовложение. Как-то Томочка из отдела кадров намекнула Вайцу, что в пятницу вечером совершенно свободна, в особенности если Дмитрий пригласит ее куда-нибудь поужинать. В ответ Вайц смерил кокетку колючим взглядом и изрек: «И во что мне это встанет?» С тех пор эта фраза стала офисным мемом, а Томочка демонстративно завела интрижку с Олегом из сервиса недвижимости.

Лена прекрасно помнила тот день, когда они с Никитой надумали презентовать Вайцу свою идею. «Половинки» – так она называлась.

– Ее алгоритм, – возбужденно распинался тогда Кобзев, потому что сама Лена в словесном жанре была не сильна, – будет учитывать не только те интересы, которые указывают сами пользователи. Люди часто врут, чтобы казаться более образованными и продвинутыми. Вот, например, путешествия выбирают процентов восемьдесят наших юзеров, при этом многие не выезжали за пределы родного города. А классическая литература? То же самое! Парень прочел в школе «Муму» – и на этом все, но галочку для понтов поставил. Ему пишет девушка-филолог, а он – в каждом слове по три ошибки. Пара не складывается.

– Потому что женщины слишком привередливые, – привычно поморщился Вайц.

– А если мы усовершенствуем систему? Добавим функцию подбора пары? Алгоритм оценит поведение пользователя, проанализирует все посты и фотографии, которые он лайкает, изучит время, в которое он чаще бывает онлайн, я уже молчу про покупки и поисковые запросы… И бац! – Никита вошел в раж и стукнул по столу Вайца. – У нас идеальная пара! Половинки!

Верхняя губа Вайца дернулась вверх, будто кто-то подцепил ее рыболовным крючком, и Дмитрий Яковлевич, прищурившись, взглянул на Фетисову. Лена живо представила себе, как проджект хватает ее за шкирку и швыряет в шахту лифта, сопровождая это громогласным: «Ты подумала, во что мне это встанет?!»

Впрочем, орать Вайц не стал, просто неодобрительно хмыкнул и добавил:

– Попробуйте.

И Лена попробовала. О, она создала шедевр, который мог бы поднять «SeeU. Романтика» на новый уровень! Сам Томский похвалил ее тестовую версию! И для чего? Чтобы теперь все досталось безликой корпорации? Да они даже не оценят ее стараний. Пользователи – вот все, что им нужно. Как будто крепостных продают, в самом деле!

Так что да, Лена понимала весь скепсис Никиты. Лишний раз соваться к Вайцу, в это горнило шовинизма и меркантильности, было, без сомнения, идеей рисковой и не шибко умной. Но сейчас в Фетисовой говорил Творец. Да, она не умела работать с резцом и мрамором, но алгоритм «Половинок» казался ей ничуть не хуже «Давида» Микеланджело или «Дискобола» Мирона. Во всяком случае, этот алгоритм мог изменить судьбы многих людей к лучшему. И да, маленький приятный бонус, вписать ее имя в историю. Разумеется, лишь в том случае, если его вообще прикрутят к сервису «SeeU. Романтика». А ради этого Лена готова была покорить вершину Вайца.

– Ладно. – Кобзев безошибочно считал мрачную решимость Лены. – Вперед. Но говорить будешь ты.

Это был удар под дых. Нет, говорить Лена умела, но не слишком красноречиво, а главное – где угодно, только не на публике. Присутствие хотя бы одного человека более высокого социального статуса делало Фетисову заикой и мямлей, а те несогласованные куцые фразы, которые ей все же удавалось из себя выдавить, могли бы войти в золотой фонд цитат Виталия Кличко.

Никита знал об этом, как никто, но все же подставил под удар, толкнул вперед как пушечное мясо. Что ж, Лена верила в кармические бумеранги и не сомневалась: Кобзеву еще прилетит за предательство. В самое темечко прилетит.

Сжав все, что только сжимается, Фетисова направилась обратно в опенспейс, где вся офисная братия кутила по случаю успешного запуска очередного проекта. Радуйтесь, радуйтесь! Еще неизвестно, когда вас толкнут с молотка.

К сожалению, Вайц был уже ангажирован и вел светскую беседу с бородачом Русаковым. При этом Дмитрий Яковлевич улыбался так нежно и заискивающе, как не всякий кавалер улыбается своей возлюбленной. А все потому, что перед ним была не какая-то там очередная фифа, а человек, готовый заплатить компании три с половиной миллиона.

– У нас очень лояльные и активные пользователи, – донесся до Лены голос Вайца. – Бесконечные возможности для рекламы. С учетом последней версии антибота, я могу лично гарантировать: никаких пустых аккаунтов. Скажем так, мертвых душ. – И Вайц усмехнулся собственной шутке.

– Мне нужна будет полная статистическая выкладка. – Бородач был явно не настроен на веселье.

– Разумеется. Мои люди все подготовят, уже к среде вы будете знать о нашем контингенте все. И будьте уверены, они вас не разочаруют. Молодые, по большей части платежеспособные… Самый сок!

Лена отошла обратно к Никите, будучи не в силах слушать, как уплывает из-под носа ее любимый проект, и предпочла вести дальнейшее наблюдение издалека. Вскоре бородач из «Goomble» вернулся за столик Томского, а Дмитрий Яковлевич, оставшись наедине с самим собой, коршуном навис над ледяным блюдом с креветками и теперь выискивал жертву покрупнее. Ему уже удалось подцепить за розовый хвостик самый королевский экземпляр, когда Никита предательски подтолкнул Лену к Вайцу. Креветка тут же шлепнулась к собратьям, а Вайц, разочарованный неудачной охотой, вперился хищным взглядом в Фетисову.

И сразу челюсти скрутило, будто Лена откусила неспелую хурму.

– Я… Э… – Лена сглотнула. – Насчет «Половинок»… Ну, закрытия.

– Каких половинок закрытия? – нахмурился Дмитрий Яковлевич.

– Нет, закрытия «Романтики», а половинок алгоритм… Мой… Совместимость… – Во рту у Лены пересохло, словно она два дня скиталась по пустыне, а теперь вот от отчаяния решила пережевать пригоршню песка. – Я хочу вас… С Яном Олеговичем, конечно, – Лена осеклась, заметив, как вытянулось лицо Вайца. – Нет, не в смысле вас, а чтобы вы поговорили. Ну, про «Романтику» и совместимость…

Вайц даже не побледнел, скорее посерел. И Никита, то ли из желания спасти начальство от инсульта, то ли просто уже наглумился вдоволь, отодвинул Лену от Вайца и мужественно перехватил эстафетную палочку.

– Фетисова переживает из-за продажи «SeeU. Романтика». Просто вне себя от горя! – И для пущей убедительности похлопал Лену по плечу, и она качнулась, как боксерская груша на подставке: от волнения почти не слушались ноги.

– Такие решения принимаю не я, – сухо заметил Вайц, провожая недовольным взглядом Томочку из отдела кадров: та, воспользовавшись замешательством Дмитрия, увела у него из-под носа вожделенную креветку.

– Разумеется! Но вы же здесь не последний человек, – лучезарно улыбнулся Кобзев. – Я б даже сказал, один из первых. И уж точно Ян Олегович прислушается к вашему мнению.

– Прогиб, конечно, засчитан, – отозвался Вайц без особого энтузиазма. – Но продажа – вопрос решенный.

– А если мы предложим нечто совершенно новое? – Никита доверительно подался вперед. – Алгоритм, который перевернет мир онлайн-знакомств.

– Вы про оценку совместимости? – Вайц покосился на стремительно тающую горку креветок и вздохнул. – Послушайте, алгоритм неплохой, но этого недостаточно. Подобные штуки сейчас внедряют все кому не лень. Американцы выпустили приложение, которое подбирает пары по результатам психологических тестов. Я уж молчу про эксперименты с нейросетями…

– И что, мы просто отдадим все в «Goomble»? – не сдержалась Лена и тут же получила локтем в бок от Кобзева: мол, кто просил лезть, когда за переговоры взялся мастер?!

– Елена, я все понимаю. – Тон Вайца смягчился. – Поверьте, я тоже не рад переменам. Хотите небольшой инсайд? Завтра Томский предложит конкурс на лучшую идею для нового сервиса. Победитель получит электрокар! Это ваш шанс, используйте ваше рвение в благих целях. – И Дмитрий ухватил с блюда последнюю креветку, поднес ее было ко рту, но…

– А «Романтика»? – упрямо спросила Лена.

Вайц замер, на пару секунд обреченно прикрыл глаза, а потом, будто распрощавшись с мечтой, швырнул креветку обратно и вытер пальцы.

– А «Романтику», – холодно отозвался он, – спасет только чудо. Сделка через месяц, если до тех пор вы не предложите чего-то невероятного… Ну, не знаю… – Он оглядел зал, а потом кивнул на Томского. – Приложение, способное влюбить в себя кого угодно, вплоть до Яна Олеговича… Что ж, тогда снимаю шляпу. Либо, раз уж вы так привязаны к «Романтике», ищите работу в «Goomble». – Он отошел от столика с закусками, заставив Лену почувствовать себя той самой последней креветкой: никому не нужной и одинокой посреди безразличных ледышек.

– Ну, мы попытались, – вздохнул Никита. – Может, по домам?

– Нет-нет, погоди. – У Лены в голове будто щелкнул выключатель, настолько все вокруг стало ясным и светлым. – Приложение, способное влюбить кого угодно…

– Забей, такого не бывает… – Кобзев увлек ее к выходу. – Влюбиться народ может только в банк-клиент, и то при условии, что с каждой авторизацией на счете будет прибавляться тысяч по сто.

– Ты не понимаешь! – Лена остановилась, как норовистая лошадка перед барьером. – Влюбить надо не в приложение, а в человека! Это как… – Она лихорадочно подбирала слова, но все казались недостойными ее великой идеи. – Как электронный приворот! Вот смотри! – Лена схватила с соседнего столика салфетку, к вящему недоумению тех, кто за ним сидел. Потом выудила из сумочки брелок с сувенирной ручкой и толкнула Кобзева на свободный стул. – Допустим, ты меня любишь.

– Обожаю! – ядовито парировал Никита.

– А я не отвечаю тебе взаимностью. – Лена нарисовала двух человечков.

– Оно и видно: весь мозг мне уже вынесла!

– И вот ты запускаешь мой алгоритм, но не для того, чтобы оценить совместимость. А чтобы он собрал про меня всю возможную информацию! – Вокруг одного из человечков появились кружочки разного размера.

– Ты что, пускаешь мыльные пузыри? – Никита повернул голову, пытаясь вникнуть в загадочную насалфетную живопись.

– Соберись! Короче, вот у тебя есть на меня все данные: что я люблю, читаю, смотрю, ем, куда езжу, во сколько встаю по утрам… И ты начинаешь имитировать мою вторую половинку.

– Вот любите вы, женщины, имитировать! – скривился Кобзев, и на долю секунды ему удалось вогнать Лену в краску. Но разум программиста оказался сильнее девичьего стыда.

– Даже не так! Приложение помогает тебе имитировать. Только я посмотрела сериал – а ты уже запостил на него отзыв. Я съездила в Париж – вуаля! Мне попадается твоя фотка на фоне Эйфелевой башни.

– Какой Париж? Ты из города выезжала только в деревню к бабушке.

– Не суть! Значит, фотка на фоне коровы. И я начинаю думать: может, это знак?..

– Корова? – Кобзев посмотрел на нее с явным сочувствием. – Слушай, тебе бы перезагрузиться! Ты лагаешь как третий пентиум! Во-первых, все и так этим занимаются безо всякого алгоритма. А во-вторых, если, к примеру, ты вообще меня не знаешь? И уж тем более не фолловишь в соцсетях? Как ты увидишь все эти чудо-знаки с коровами и отзывами?

– А вот для этого ты мне и нужен! – Лена принялась воодушевленно царапать на салфетке замысловатые стрелки. – Мы привыкли рекламировать сайты, услуги, товары… Но что, если рекламировать людей? Если сделать так, что мне будут якобы случайно попадаться твои посты? Или еще круче: я смотрю какой-то ролик, а вместо рекламы – ты?

– Ага, двадцать пятым кадром, – сыронизировал Никита.

– Точно! – Лена была слишком возбуждена, чтобы считать издевку. – НЛП! Гипноз! Все известные нам способы воздействовать на подсознание! Пара дней – и я уже не смогу выкинуть тебя из головы. Господи, Кобзев, ты хоть понимаешь, что это значит?!

– Что ты свихнулась? – Никита виновато улыбнулся коллегам, которые уже как-то странно смотрели на шумную девушку с салфеткой, а потом понизил голос. – Двадцать пятый кадр запрещен. И вообще, есть мнение, что это очковтирательство.

– А закодированные аудиосообщения? – Лена схватилась за телефон. – Я где-то такое читала… Воздействие на подсознание с помощью ассоциаций и отдельных слов… – Ее пальцы забегали по экрану. – Вот, психокоррекция…

– Так, знаешь, что? Мы едем ко мне. – Кобзев уже второй раз за вечер вытащил ее из-за стола. – У меня есть первосортная чача. Ты выпьешь – в медицинских целях. Потом я уложу тебя спать, а утром мы забудем весь этот бред. Лучше придумаем крутую идею и выиграем электрокар.

– Но… – на ходу засопротивлялась Лена.

– Это не обсуждается.

Глава 2

– Оно работает! Господи, Кобзев, оно работает! – Восторженный вопль сиротливо повис в тишине опенспейса.

Когда ответа не последовало, Лена откатилась в кресле от стола, поморгала, пытаясь избавиться от квадратного пятна на сетчатке, выжженного холодным светом монитора, и огляделась в поисках своего единственного союзника. Никиты не было. О том, что он ей все-таки не приснился, напоминала лишь пустая коробка из-под пиццы и горка мятых жестяных банок в ведре.

– Кит? – Лена потерла глаза на случай, если Кобзев все-таки материализуется где-нибудь поблизости. – Ты где? Имей совесть, мы всего час сидим… – Для верности она взглянула на часы, и голосовые связки схлопнулись.

Сидели они не час и даже не два. Время давно перевалило за полночь, офис опустел и погрузился в полумрак. Только в холле у лифтов с монотонным жужжанием подмигивала лампа. Обычно именно с таких кадров и начинаются ужастики про зомби-апокалипсис.

Лена сглотнула и машинально потянулась за кофе, но ее стаканчик, пятый по счету, был уже пуст. Последняя капля горечи лениво сползла на язык, лишь сильнее разжигая жажду.

Пришлось встать, с хрустом разогнуть затекшую спину и двинуться привычным маршрутом на офисную кухню за очередной порцией допинга. Вот кто бы сейчас поверил, что Лене всего двадцать три?

Четыре недели, четыре долгие бессонные недели прошло с тех пор, как Лена загорелась идеей создать систему электронного приворота. «Влюбитель» – рабочее название, которое придумал Никита и которое ужасно не нравилось Лене, хоть она так и не смогла предложить ничего интереснее.

Слава богу, Кобзев не соскочил: одна бы она не справилась. Каждый день в шесть вечера у них начиналась вторая смена. В офисе, в баре, в кафе, дома у Никиты… После двух ночей на раскладушке он взмолился о пощаде, мол, у нас даже секса не было, а ты уже ко мне переехала. Тогда пришлось вернуться к офисной схеме: завести в ящике стола зубную щетку и научиться спать в любой, даже самой скрюченной позе.

Да, от переизбытка кофе руки предательски подрагивали, как у запойного алкоголика. Да, мешки под глазами по размерам могли бы посоперничать с креслами-мешками в комнате отдыха. И да, всех курьеров из районной пиццерии Лена запомнила по именам и встречала как старых добрых друзей. Более того, по доставщикам Лена теперь определяла дни недели. Приехал Жолдасбек? Ура, пятница. Бежан? Печалька, рабочая неделя только началась.