Женщина ночи. Разные лица любви

Другая коллега – красавица Жанна, несмотря на толпы воздыхателей, страстно рвалась в мир больших денег и развлечений. Поддавшись на её уговоры, Настя взяла её с собой. И в этот вечер компания солидных бизнесменов пришла в полный восторг от русской красавицы. Досталась она солидному немцу. Не глядя на то, что свежеиспечённая путана не владела ни одним иностранным языком, мужчина целый вечер рассказывал ей истории, опасаясь упустить этот ценный товар.

Вечер складывался самым лучшим образом. Немцы вели себя расточительно. Как с официантками, так и со своими подружками. Насте удалось пробудить заметный интерес пожилого немца. Он так заботливо её обхаживал, словно претендовал на роль жениха. Утром они сходили на завтрак, обменялись номерами телефонов. Хансу не хотелось расставаться, и они договорились позже вместе пообедать. Но едва она собралась уходить, как раздался настойчивый стук в дверь.

Немец неохотно поднялся с дивана, посмотрел в глазок и открыл дверь. На пороге стоял его коллега – вчерашний Жаннин клиент. У него был вид человека, возмущённого до крайности. Он что-то рассказывал другу и одновременно метал взглядом острые стрелы в её сторону. Ханс моментально помрачнел, и хорошее расположение духа сменилось на крайнее отчаяние. Мужчины не медля подвергли её перекрёстному допросу.

– Настя, как давно ты знаешь свою подругу? – вопрошал прибывший.

«Видимо, Жанна натворила что-то действительно плохое, раз немец так разозлился, что готов рушить стены от злости», – подумала Настя, и не в свою пользу дала ответ:

– Уже довольно давно.

– Значит, такое случалось и раньше? – продолжил расследование Ханс.

– Что «такое»? Что-то не понравилось? – Настя стала терять терпение.

Оказалось, что немецкому гостю всё понравилось вечером. Всё удачно складывалось и ночью. Только ему совсем не понравилось, что утром девушка покинула номер на английский манер и прихватила с собой его портмоне. А там, по несчастливому стечению обстоятельств, находятся не только деньги и карточки, но и паспорт. Следовательно, он не может уехать, не повидавшись с ней еще раз.

Настя почувствовала, что ноги её не держат. Она опустилась в кресло, не в состоянии проронить ни одного слова. Однако две пары глаз, направленные в её сторону, ждали объяснений.

– Это в первый раз.

– Что? – раздражённо переспросил Ханс.

– Первый раз взяла её с собой.

Усиливалось ощущения, что ей не верят. Немцы всё так же вопросительно сверлили её глазами.

– Пойдем, – Настя взяла свою сумочку. – Быстро! Такси! Она наверняка дома!

Под любопытные взгляды портье они быстрым шагом вышли из гостиницы и сели в такси.

Немцы были не способны сгладить случившееся какой-нибудь шуткой или метким словом. Всю дорогу между ними тяжелым грузом висело молчание. И путь домой показался длиннее, чем обычно.

Когда подъехали к общежитию, Настя решительно отказалась от эскорта, заявив, что сама разберётся. И через минуту уже настойчиво колотила в дверь Жанны.

Долго не было признаков жизни, но она твёрдо знала, что у девушки сегодня выходной, и продолжала стучать. Через какое-то время заспанная хозяйка всё же открыла дверь и одарила нежеланную гостью надменным взглядом, явно говорившим: «Ерундой занимаешься. Неужели за деньгами пришла?»

И даже не стала отказываться от того, что взяла портмоне, лишь цинично заявила:

– Тебе с ними детей не крестить. У них денег как грязи. А нам они здорово пригодятся. Хочешь, чтобы с тобой поделилась?

– Твой поступок противоречит нравственности и порядочности.

– Какой нравственности? – и Жанна с вызовом выгнула бровь. – Очень нравственно с мужчинами за деньги спать!

– Не стану измерять нравственность по шкале моральных ценностей, но твоя выходка – криминальное дело.

– Где доказательства? – не сдавалась Жанна. – Думаешь, бюргеры в милицию заявят? Расскажут, как с проститутками спали, чтобы родственники и друзья об этом узнали? Пусть ещё радуются, что так закончился вечер.

– Вечер пока не закончился, в то время как твоя карьера уже подошла к финишу, – парировала Настя после небольшой паузы.

– Без тебя справлюсь, – стремительно начала расти корона на голове дебютантки.

И, довольная своим наглым заявлением, она вышла на кухню, тем самым показывая, что разговор окончен.

– Верни портмоне, – продолжала требовать Настя, почти доведённая до отчаянья подобным язвительным цинизмом.

– У меня его нет, – насмехалась Жанна. – Хватит требования выдвигать. Я могу пару слов закинуть в администрацию больницы, и тогда посмотрим.

– Действуй! Только не забудь, что «смотреть» будем вместе, – заверила Настя. – А теперь отдай портмоне и паспорт.

– Паспорт можешь поискать в кустах недалеко от свалки, а деньги не отдам, – пренебрежительно отрезала девушка, бросив насмешливый взгляд.

Насте удалось выспросить, в какой части свалки искать документ, и, бросив на прощание: «Не рассчитывай, что в этом бизнесе у тебя получится передвигаться самостоятельно», – пулей помчалась в сторону свалки, сделав жест рукой, чтобы немцы дожидались её в такси.

Найти портмоне её посчастливилось недалеко от тропинки, ведущей к автобусной остановке, куда её инстинктивно принесли ноги в первые же минуты поиска. Паспорт и кредитки были на месте, и, вздохнув с облегчением, она направилась к машине, где её ждали немцы.

После прогулки вдоль свалки её дорогие туфли потеряли товарный вид, и Настя выбросила их – как бы в обмен на находку. Босиком, с испачканными ногами, она подбежала к такси, и две пары глаз впились в неё, буквально выворачивая наизнанку.

– Возьмите, – она подала портмоне владельцу. – К сожалению, денег там нет. Мне очень жаль, – извиняющимся тоном проговорила Настя, не получив в ответ даже холодного слова благодарности.

– Отвратительно, – лишь сказал Ханс с леденящим душу безразличием.

– Пусть это станет тебе уроком в выборе подруг.

Сентиментальность исчезла. Было понятно, что обед не состоится, и в дальнейшем можно не рассчитывать на ангажемент.

– Прощай, – сказала Настя.

– Удачи, – пробормотал Ханс.

Его коллега не снизошёл даже до слов прощания. Безусловно, подобное знакомство делало ей мало чести. Даже если бы Ханс попытался вникнуть в ситуацию, перед лицом своего коллеги он не мог продолжить эту связь.

Пытаясь осознать произошедшее, Настя зашла в бар и заказала бокал вина. Было ясно: Жанна, чей дебют потерпел фиаско, считала её избранницей благополучия. Завидовала и даже ненавидела за то, что у неё получилось проторить тропинку в этот авантюрный мир, в котором её безоговорочно приняли.

Было непонятно другое: почему такая красивая и смелая девушка сама себе вставляет палку в колесо.

Ни с кем делиться случившимся не хотелось, и Настя дала себе зарок впредь не быть посредником в этих делах. Слишком болезненный урок.

Тогда Настя и подумать не могла, что это было не последнее её разочарование. Со временем раны затянутся, и ей снова будет казаться, что добрые намерения влекут за собой благодарность, а разделённая радость – безмерно сильнее.

На следующий вечер после случившегося Настя сидела в баре, в кругу собственных разочарований. И меньше всего хотела лицезреть рядом представительниц женского пола, но как раз подобная избранница решилась составить ей компанию.

– Привет, девушка. Смотрю, ты бурную деятельность развернула и при этом комфортно себя чувствуешь в сфере этого бизнеса! Ни на минуту нельзя притупить бдительность! – девушка говорила это резко и убедительно, с твердым намерением вывести Настю из равновесия.

– Не жалуюсь, – пришла на выручку невозмутимость.

– Девчонки жалуются! – на правах труженицы со стажем заявила кареглазая красотка.

– На что жалобы?

– На то, что жнёшь, где не сеяла. К тому же жниц ликующую рать собираешь.

Настя одарила девушку вопросительным взглядом, хотя прекрасно поняла, о чём идёт речь. Затевать словесные битвы у неё не было ни малейшего желания. Однако незнакомка продолжала диктовать правила:

– Проценты, что ли, собираешь? И собралась весь бар наводнить своими подружками?

– Территориальных амбиций у меня точно нет, – отшутилась Настя. И вдруг, сделавшись серьезной, добавила: – Проценты не собираю, а вот большую проблему уже пришлось решать.

Девушка пришла в замешательство и вскинула брови в немом вопросе. А Насте захотелось поделиться всем случившимся с этой незнакомкой, и её оборонительная реакция сменилась на расположение:

– Я уже вкушаю плоды своей наивности.

Марина, так звали девушку, была человеком эмоциональным, но справедливым, и возмущение её сменилось отзывчивостью, едва Настя поведала ей историю своего печального дебюта.

– Ну, это уже браконьерство на чужой территории! Таких в тюрьму сажать без разговоров! Бывало, мы за всё оставались крайние: пошли с иностранцем в гостиницу – на следующий день на допрос. Поменяли валюту – под статью. Поэтому и бар обжить дорого стоило! Так что не для подобных выходок расчищали мы дорогу, – и, переведя дух, девушка добавила: – Тебе повезло, ты не застала все эти страсти-мордасти.

– Лучше бы я застала эти напасти!

«Столько времени потрачено на случайные связи», – подумала про себя Настя.

– Как мы её накажем? – и в миндалевидно-кошачьих глазах девушки засветилась вендетта.

– Она уже сама себя наказала. Думаю, что вкус лёгких денег снова позовёт её на эту арену. Тогда и разберёмся.

– С подобным амплуа для неё здесь не найдётся подходящей роли, – заверила Марина.

Ещё какое-то время девушка вещала о том, какой вред причиняют залётные пташки, и параллельно знакомила Настю с правилами этого заведения. Та внимательно слушала, черпая полезные сведения.

– Ладно, я ещё подойду, – Марина взяла на прицел расположившегося за столиком в углу шведа и устремилась к нему как стрела.

* * *

Настя была рада тому, что поделилась этой историей с Мариной и, ощущая облегчение и поддержку, веселее осмотрелась по сторонам.

Вечер тянулся долго и скучно. Несколько пьяных финнов пытались навязать свою компанию. Один из них оказался особенно смелым и обратился к ней с прямым вопросом:

– Пойдёшь со мной в отель?

На что получил не менее прямой ответ, что пойдёт, но только за вознаграждение. Парень согласился обсудить этот вопрос и даже подозвал официанта, чтобы заказать напитки. Обсуждение, однако, не заняло много времени, так как на его попытку торговаться Настя ответила, что, несмотря на уважение к финской культуре, ни на йоту не отступится от указанной суммы. Подобная постановка вопроса не вызвала заметного энтузиазма. Парень вдруг вспомнил о какой-то занятости и, сославшись на неё, поспешно удалился.

История повторялась, и чаще чем дважды, поэтому Настю никогда не влекло к представителям этого народа. Едва заходил разговор о деньгах – они начинали строить непонимающие гримасы, торговаться, принимать всевозможные меры, чтобы проскочить на халяву. И несмотря на проводимые исследования, подходящих средств для лечения скупости найдено не было.

К полуночи бар совсем опустел. В один момент народ как ветром сдуло. Настя расплатилась и уже собиралась уходить, когда за спиной послышался голос Марины:

– Ну что, подруга? Сегодня не самый урожайный вечер?

Похоже, дело не выгорело, и швед посвятил вечер себе самому.

– Как говорится, не всё коту масленица, бывает и великий пост.

– Надеюсь, что не пост, иначе придётся идти на работу устраиваться.

– Мне проще, – отреагировала Настя. – Я и не увольнялась.

– Героиня! А спать когда? – не могла скрыть своего удивления девушка.

– В старости.

– Что? Каждое утро на работу?

– Нет. Завтра, например, у меня выходной, – Настя вдруг поняла, что ей совсем не хочется расставаться со своей новой знакомой, и она внесла деловое предложение: – Может, заглянем на запасной аэродром?

Так девушки называли ночную дискотеку.

– Ну, танцам я предпочитаю другие телодвижения, – сморщила свой симпатичный носик Марина.

Пришлось пояснить, что речь идёт не о танцах, а о расширении поля деятельности.

– Хорошего жеребца в ослином загоне не ищут. Не припомню, чтобы там можно было отловить кого-нибудь, кроме дешёвых финнов и местных аферистов. Эти точно ничем не помогут. Забудь о работе и поехали ко мне, – протянула руку дружбы Марина. – У меня есть отличный борщ. Мама так готовит, просто пальчики оближешь.

– Ты живёшь с родителями? Как объясняешь свои поздние похождения?

– Нечего объяснять, они всё знают.

– Да? И что?

– Ничего, привыкли. Поначалу был шок. Потом осознали, что лучше таким образом укреплять благосостояние семьи, чем разочаровываться в любовных отношениях или получать взбучки от шефа в офисе.

– Знакомая история, – досадовала Настя задним числом.

В доме у Марины царил достаток, чувствовалась хорошая энергетика. И было очень приятно оказаться в этой обстановке семейного уюта.

Расположились на кухне, и после того как хорошенько полакомились борщом, Марина вспомнила, что где-то есть коньяк, но найти его так и не удалось.

Они делились впечатлениями и обменивались опытом. Марина охотно вызвалась помогать советами, так как её стаж в этом бизнесе перешагнул десятилетний юбилей.

Вечер плавно перетёк в ночь, а потом настало утро. Радушное гостеприимство превзошло все ожидания и растрогало Настю до глубины души.

– Спасибо, Марина. Этой ночью ты мне вернула доверие и расположение к людям. Я давно не была в такой обстановке тепла и уюта.

– Вот и чудесно! Теперь пошли спать.

– Что ты! Мне неловко…

– Оставь. Чувствуй себя как дома.

Пойти спать так и не получилось, так как к этому моменту проснулись родители.

Мама, чей облик подтверждал, что готовить в этом доме любят, оказалась очень весёлой и приветливой женщиной. Несмотря на пышные формы, она была энергичной и подвижной. В выражении её лица читалась такая спокойная доброжелательность, что и подавно не хотелось уходить.

Пили чай, шутили и смеялись. У мамы, как и у дочки, оказалось хорошее чувство юмора. Даже если тема разговора переходила к наболевшим социальным проблемам, тут же находилась нужная пословица или шутка.

Вскоре в дверях кухни появился отец и с удивлением встретил эту мирную картину.

– Гости с утра пораньше?

– Мы не утренние, мы ночные гости, – отреагировала Марина, наливая ему чай.

– Я догадался. Ночные бабочки.

Настя слегка напряглась, ей показалось, что идиллия посиделок дала трещину. Только Марина махнула рукой:

– Не бери в голову. Сейчас мы этого калеку поставим на ноги. Нальём пятьдесят грамм, и он будет душой компании.

– У него инвалидность? – прониклась Настя.

– Да. Называется «бесполезность».

Шутка быстро разрядила напряжённую атмосферу, и беседа снова потекла легко и непринуждённо.

Как оказалось, дядя Саша был любителем пригубить крепкого, по этой причине им и не удалось найти припрятанный коньяк. Тем не менее он оказался интересным и остроумным собеседником.

Глава 4

Рынок плоти

Mundus universus exercet histrionem

(Весь мир играет на подмостках).

Петроний

Настя быстро прошла курс молодого бойца и нырнула в омут с головой. Спелась с хором завсегдатаев. С каждым днём ей становилось всё комфортнее в кругу девушек, которые знали себе цену и не медлили её называть.

Это был настоящий заповедник ночных бабочек и праздник общей судьбы. Здесь витал дух своеобразного закрытого сообщества. Большинство тружениц коммерческого секса сосуществовали в добром согласии. Терпеливо относились друг к другу. Конечно же, девушки развлекались болтовнёй, обменивались новостями. Присутствовал дух соперничества и тщеславия, случались лёгкие перебранки, но всё оставалось в рамках приличия.

Круг её общения стал суживаться до завсегдатаев бара. Как верно говорит одна английская пословица, птицы собираются по окрасу. В любом случае нелегко общаться с теми людьми, в понятия которых не укладывается подобный образ жизни.

Так уж сложилось, что лучший бар в городе достался представительницам этого ремесла. Когда-то он был валютным, а теперь сделался общедоступным. Внутри этой колыбели порока внешне всё выглядело вполне пристойно. Царило оживление, словно на модном аукционе, где каждая из присутствующих пыталась выручить побольше.

Множество уютных уголков, предоставляющих удобства для любителей уединиться. Мебель была выполнена из натурального дерева, с позолоченными ручками. На полках стояли всякие заморские безделушки и книги. На подоконниках горшки с цветами. Воздух был пропитан игрой и вожделением.

Настя по каплям выдавила из себя всякое стеснение, прониклась этой атмосферой. Как будто её несла какая-то необузданная сила. Обилие впечатлений от встреч заполняло всё существо.

В связи с развалом Советского Союза усилился интерес иностранных бизнесменов и туристов. Представители разных стран слетались, как пчелы на мёд, открывать новые горизонты.

Дурная репутация этого заведения и его искусные манёвры пользовались особой популярностью и приманивали немалое количество посетителей. Богатые повесы хорошо знали расположение бара. И едва стряхнув заботы минувшего дня и пыль дальних дорог, дружно стекались в его сторону. Самая отборная клиентура: щедрые, вежливые и уверенные в себе мужчины. У девушек дух захватывало и шла кругом голова. Никто не скупился на дорогие наряды и уход за собой.

Теряли голову и иностранные посетители. Несколько раз гости в шутку интересовались у девушек, не проходит ли здесь конкурс моделей, и задерживались в баре, чтобы отдать свой голос. Но голосом дело не ограничивалось. Находилось много желающих отдохнуть и познакомиться поближе. Хотя случались по этой причине и недоразумения.

Как-то к Насте подошёл один мужчина.

– Говорите по-немецки?

– Пока только считаю, – взяла шутливую ноту Настя.

Тогда гость перешёл на английский и поинтересовался, зачем она здесь сидит. И получил прямой ответ. Глаза в глаза:

– За деньгами.

Немец то ли не расслышал ответа, то ли был занят своими мыслями, лишь деловито осведомился:

– Мне говорили, что здесь есть девушки.

– Считаешь, тебя обманули?

Настя окинула взглядом помещение: вся команда была в сборе.

– Нет. Ты не понимаешь. Меня интересуют девушки определённого ремесла.

Настя прекрасно поняла, чем вызвано это заблуждение, но её охватило неудержимое желание подразнить гостя, и она сделала непонимающий вид. А мужчина продолжил:

– Я ищу таких девушек, которых можно приглашать в отель.

– А эти, думаешь, не пойдут?

– Но мне для секса.

– Ну, а им – для денег и для секса.

– Все девушки по этой специальности? Бери любую?

– Можно даже двух.

Находясь под впечатлением от подобного открытия, Ганс обвел присутствующих дам оценивающим взглядом и лишился дара речи.

Когда он снова заговорил, выяснилось, что это был очень порядочный немец. Он во всём любил порядок. С его точки зрения, здесь ничего не было подчинено правилам. Над подобным заведением должна была висеть табличка «Бордель». Чтобы граждане знали, куда и зачем они идут. Но больше всего его добрые чувства и намерения оскорбила одежда: дамы не были должным образом разодеты. Такой поверхностный осмотр никак не мог устроить настоящего покупателя, каким он себя считал.

– И что? Не будешь никого брать? – продолжила иронизировать Настя.

– Это вообще законно? – скроил подозрительное лицо гость.

– Что? Знакомиться?

– Нет. Заниматься этим бизнесом.

– Ты случайно не из полиции нравов?

– Нет. Я из Германии, – гордо выговорил мужчина.

И всем своим видом выказывая недовольство, удалился в гордом одиночестве. Тем самым продемонстрировав яркий пример того, что немецкое законопослушание одержало верх над нарушением порядка. Даже ценой отказа от удовольствия.

* * *

Для Насти в этом процессе было что-то значительное. Имея склонность к размышлениям и будучи наблюдательной, она с интересом замечала и анализировала происходящее. Мужчины, как опытные охотники, высматривали себе хорошенькую жертву. Искали в ней то, чего не было у собственной избранницы. Их глаза горели предвкушением. Ничто их не пугало и не останавливало. Вспомнились слова Фридриха Ницше: «Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины, как самой опасной игрушки». Пусть обвиняли Ницше в нечестивом вольнодумстве, но он умел видеть глубину вещей и постигать действительность.

У каждого была своя причина желать утешения в объятиях другой женщины. Одни специально приезжали сюда искать радости жизни подальше от семейного очага, где их держали на голодном пайке. У других идея рождалась спонтанно, чтобы заполнить затянувшуюся паузу. Мужчин не пугало то, что подобная выходка могла стоить им карьеры или семьи. Желание разгоралось, и охотники не пытались оградить свою добродетель.

Среди завсегдатаев этого заведения были девушки, которые, подобно Насте, в дневное время трудились по специальности, а вечером спешили сюда за дополнительными финансовыми поступлениями. Для некоторых взошла звезда романтических отношений. Следовали предложения руки и сердца. Тогда в адрес удачницы устремлялись взгляды восторга и зависти коллег.

В то время ни у кого не возникало сомнения в том, что пришвартоваться к чужому берегу – как в лотерею выиграть. Никто не думал, что главной преградой может стать разница в менталитете. Девушки без страха шли за своей мечтой. Красавицы наивно полагали, что так, как они умеют заботиться о своих благоверных, иностранкам не под силу. Кто-то без памяти влюблялся. Кому-то рассудок диктовал, что в подходящих условиях им не составит труда взрастить любовь.

Шёл второй год её ночной жизни. Перед глазами проходили примеры триумфального отбытия за границу и внезапного возвращения в исходное положение. Только тем удалось адаптироваться, кто вовремя осознал: если приехал в Рим – делай то же, что и римляне. Другие же, кто пытался со своим уставом в чужой монастырь, быстро вернулись в родные пенаты, так как очень разочаровались. И они, и в них.

Постоянные посетители бара начинали шептаться, когда в бар заходила высокая видавшая виды блондинка, считая её видной фигурой в этом бизнесе. Самолично возложив на свои плечи непререкаемый авторитет, девушка поглядывала на всех свысока, как бы давая понять, что никто ей не ровня, не соперница.

Блондинку звали Соня. За плечами у неё был немалый стаж работы на этом поприще. В то время, когда КГБ зорко за всем этим следило, у неё хватало ловкости и сноровки все недоразумения улаживать. А длинный список знакомств позволял навещать свою клиентуру по всему миру.

Признаки внешней красоты ещё проглядывали из-под маски наигранности, пьянок, курения и бессонных ночей, и она заметно этим кичилась. Зелёные глаза по-кошачьи ловко цеплялись за всё происходящее, только отсутствие достойного внутреннего содержания лишило их былой прелести.

Привычная к этой ночной жизни, она делала всё возможное, чтобы замаскировать внешние недостатки и как можно дольше остаться на плаву. И в начале вечера это у неё неплохо получалось. Но стоило только принять несколько рюмок зелья, как весь камуфляж с неё спадал, словно занавес перед спектаклем, обнажая истинное положение вещей.

Однако Соня имела тонкое чутье на хорошего клиента и, усмотрев жертву, уверенно шла к цели. Даже когда глаза очередного мужчины ускользали в сторону её коллег, вырваться из Сониных лап было непросто.

Под личиной благодетели она практиковала своё опасное обаяние и на приятельницах Её хитроумные вопросы искусно выуживали ценные сведения, которые поначалу никто не собирался ей давать. Она засыпала собеседницу комплиментами, критикуя всех остальных. Благодаря этому напускному простодушию, ей доставались сведения о хороших клиентах и любовных связях коллег. Информацией она распоряжалась по своему усмотрению, нередко злоупотребляя откровенностью. У одних исчезали постоянные клиенты, у других разлаживались романтические отношения. Отпечатки её хищных зубов парализовали не одну дружбу.

Однако Соня так сладко пела, что поначалу было трудно распознать лицемерие. И перечень её преступлений безнаказанно возрастал. Девушка не отягощала свой ум размышлениями о нравственности и предпочитала хорошие заработки хорошим поступкам. Такой была её житейская хитрость.

Доля этой «сладости» досталась и Насте, которую угораздило заслужить Сонино расположение. К ней та изначально подступилась с тонкими комплиментами о том, что в её глазах Настя завоевала репутацию лучшего делового партнёра. Что означало «поперек батьки в пекло не сунется». Это давало Соне возможность держать бразды правления в своих руках и проводить политику мнимого сотрудничества. Делала она при этом всё возможное, чтобы закрепить Настю в безынициативной позиции, усыпить бдительность.