«Такой унылый дождина, – подумала Лола, – льет и льет, и конца этому не видно. Я в Италии или где?» Мелкие капли стучали по асфальту, тоскливо колотили по стеклам. Она завозилась под одеялом, подтянула колени к животу и зажмурила глаза, которые уже собрались открыться и задрожали ресницами. «А вот и не вылезу из кровати!» – сказала она вслух и слепила веки, сквозь которые уже просочился понурый серый день.

Никола давно ушел на работу, и, несмотря на то что решение по отъезду было принято и собранная вчера желто-коричневая сумка, разрисованная частями света, укоризненно смотрела на нее из угла спальни, Лола все медлила.

Она никак не могла опомниться от вчерашнего посещения – такое тяжкое впечатление произвела на нее разыскавшая ее семейная пара Мацоли. Оба худые, с осунувшимися землистыми лицами, невысокие, одетые в серо-черное, согнувшиеся от навалившегося на них горя, с жилистыми руками – как будто лишними, ненужными теперь, безвольно повисшими вдоль тела, – они умоляюще смотрели на Лолу. Супруги напомнили ей своим видом старые черно-белые итальянские фильмы, где часто присутствовали такие же суровые, измотанные жизнью старики и старухи. Она провела их в гостиную, но они почему-то никак не хотели садиться и все время оглядывались.

– Мы сразу о вас подумали, – умоляюще начала женщина, – вы же по национальности русская. – Дня не прошло, а их полиция уже во всем разобралась и на самоубийство списала. Видно, во всех странах одно и то же.

– Не могла она сама это сделать, не могла, – как в забытьи повторял мужчина.

С трудом разбирая сицилийский диалект и часто переспрашивая, Лола начинала понимать, в чем дело. Когда к ним подошел Никола Капелини, они собрались под его твердым взглядом, начали объяснять обстоятельно и наконец уселись. Мацоли выглядели совсем маленькими и как будто усохшими на фоне подушек и валиков оливкового цвета, оказавшихся вдруг огромными. Они представились – женщину звали Чинциа, а ее мужа Сабино.

– Нам и адвокат посоветовал к вам обратиться, ведь без СМИ в этом деле никто копаться не будет. А тем более разбираться с российской полицией. Вы же в своей программе как раз похожие случаи освещаете, – проговорила Чинциа и поправила темный платок, слабо завязанный под подбородком.

– На вас вся надежда! Если возьметесь рассказать об убийстве нашей девочки, то итальянская полиция обязана будет хоть что-то сделать, а так они только рады не заводить дело, – вторил Сабино.

– Убийстве?! – повторила Лола и добавила как можно мягче: – Вы в этом совершенно уверены?

– Господи! С чего ей на себя руки накладывать? Она так радовалась, что нашла эту работу, да еще в другую страну поехала! – Чинциа даже голос повысила.

– А зачем и в качестве кого она приехала в этот российский город? – спросил Никола.

– В Горск, – подсказал Сабино, проглотив половину слова. Для итальянцев выговорить три согласных подряд – непростая задача.

– К нам в Агриженто группа киношников прибыла, прямо из Рима. Остались всего на несколько месяцев фильм снимать, но народ всполошили сильно. И нашу девочку пригласили в кино на съемки…

– Не то чтобы пригласили, – не дала договорить мужу Чинциа, – а пообещали записать на этот, как его…

– Кастинг, – напомнила Лола.

– Да, именно так называлось. Как мы поняли, это что-то типа отбора.

– Но мы подробностей сами не знаем, но только дальше этих проб дело не пошло, – заметил мужчина.

– Не совсем так, – пояснила Чинциа, – дочку в массовых сценах потом занимали, а она, конечно, о другом мечтала. Но ей предложили поработать администратором на съемках этого фильма, а потом и переводчицей. И она очень, очень была этому рада, – дополнила Чинциа и подтянула ослабевший узел платка.

– И главное, дело ей нравилось, а не просто из-за денег. Да и, честно сказать, это действительно удача – не только с острова выбраться, но и с интересными людьми познакомиться. – Как показалось Лоле, Сабино произнес это с ноткой гордости.

«Надо же, – про себя удивилась Лола, – как эти родители рассуждают! Видимо, на Сицилии поменялись устои – каких-то десять лет назад, да и сейчас в деревнях, девушки до двадцати лет должны были выйти замуж. А уж о том, чтобы уехать куда-то, податься на заработки самостоятельно, не могло быть и речи, это была исключительно прерогатива мужчин. Хотя это люди другого поколения, сколько им лет?» – Лола пригляделась получше: супругам можно было дать все шестьдесят. Голоса, хоть и надтреснуты горем, достаточно молодые, а если не обращать внимания на темную старческую одежду, то, скорее всего, нет и пятидесяти, рассудила Лола.

– Ванесса всегда с людьми хорошо общалась, а здесь, если мы правильно поняли, она должна была организовывать артистов на съемочные дни – время каждому напомнить, предупредить, если замена какая.

– Она и расселением персонала тоже занималась, когда съемки были в других городах, – вставил Сабино.

Было заметно, что супруги немного пришли в себя, пытались говорить на правильном итальянском, перестали беспричинно оглядываться и, вспоминая о дочери как о живой, оттаивали.

– А как же она в России оказалась, в этом Горске? – повторил свой вопрос Никола.

– Фильм был итало-российского производства, и даже несколько русских актеров принимали участие, вот их и пригласили на кинофестиваль в Россию.

– Мы же самое главное забыли! – спохватилась Чинциа. – Ванесса поступила в университет в Катании на факультет иностранных языков, и там вторым у нее русский был. Вытянула, к сожалению, только два года, но, видимо, что-то выучить успела, если могла переводить русским артистам.

Из не очень связных фраз супругов что-то начало проясняться: девушку пригласили на работу, скорее всего, из-за знания языка, где она, помимо перевода, занималась еще и организационными вопросами, а иногда снималась в массовых сценах. После окончания съемок она поехала с киногруппой в Россию, где и наложила на себя руки. Это выглядело действительно странно.

– У нас и адвокат уже есть. Если вы согласитесь этим делом заняться и по телевизору о нем рассказать, он с вами в Россию поедет, – вернулся к своей просьбе мужчина.

«Здесь не простой адвокат нужен, а международник. Кого они там у себя в Агриженто смогли нарыть?» – засомневалась про себя Лола.

– Мы не знаем, насколько он готов к такого рода делу, – как будто прочел Лолины мысли Сабино, – но нам надо было срочно, а он наш дальний родственник и вызвался помочь сразу же. Да и тело надо в Сицилию привезти, – на глаза его накатились слезы, но он сдержался, – адвокат и этим займется.

Капелини зашевелился на своем месте и посмотрел на Лолу. Она так и не поняла, что он хотел сказать взглядом.

«Все здесь очень непросто, – рассуждала про себя Лола, – и даже если учесть, что я сама принимаю решение по своим программам, в данном случае о поездке в Россию я должна буду поставить в известность начальство и внятно объяснить причину посещения Горска. А если девушка и правда покончила жизнь самоубийством? Сколько несчастных родителей даже не подозревают, что творится в головах их детей! И еще этот адвокат непонятный, от которого толку наверняка не будет в России, а только лишняя суета и головная боль».

Лола привыкла на выездах работать или одна, или со своей испытанной командой, состоящей из вездесущей Даны, знакомой с полицейскими по всей Италии, и оператора Стефано, с которым они сработались так, что даже движение ресниц понималось как указание к определенному действию.

Ей было по-настоящему жалко поникших, раздавленных горем супругов, приехавших к ней с другого конца Италии, но она была совсем не уверена, что сможет чем-то помочь. А ни на чем не основанная убежденность родителей, что дочка не покончила с собой, а была убита, вселяла еще больше сомнений.

– Мы понимаем, что вам тяжело, – вступил Никола, видимо, так и не дождавшись от Лолы ответа на вопросительный взгляд, – но вам придется рассказать, как это произошло.

– Конечно, конечно, – тут же согласилась Чинциа и вдруг резко побледнела. – Не могла она сама этого с собой сделать, не могла!

– Ее в реке нашли… – Сабино поперхнулся и сглотнул. – Сказали, с моста бросилась… – быстро договорил он и закрыл лицо руками, как будто хотел отгородиться от страшного зрелища, возникшего у него в памяти.

– Господи! – не удержалась Лола.

Никола принял свою любимую позу со скрещенными на груди руками и метнул негодующий взгляд на Лолу.

«Он как будто допрос ведет. Видимо, не хватает ему все-таки его старой работы следователя, – подумала журналистка. – Но надо согласиться, что все вопросы по делу и мне в помощь».

– Вам так российская полиция сказала? – продолжил Никола.

– Нам позвонили из Рима, какой-то полицейский начальник, и, видимо, передали то, что им сообщили из России, – с трудом проговорила Чинциа. – Потом уже наш адвокат с ним повторно связался и подробности вызнал.

«Главное, чтобы Никола не начал сейчас у них детали выяснять, – пролетело в голове у Лолы, такими замученными и несчастными выглядели супруги. – Потом у адвоката все узнаю, если, конечно, возьмусь за это дело. Но почему они считают, что она не сама с моста бросилась?» Сомнения не оставляли Лолу. Она так и не услышала внятных причин, по которым девушка не могла покончить с собой. Но задавать вопрос в лоб в такой ситуации сочла бестактным.

– Вы уверены, что кто-то инсценировал самоубийство вашей дочки, – проговорил Капелини. Он не спрашивал, а утверждал, поэтому фраза не могла обидеть измученных горем родителей.

«Здорово вышел из положения! – c уважением подумала Лола. – И спросил, что хотел, и не задел никого».

– Да, да! Конечно! – в один голос заговорили муж и жена. – Она последнее время такая веселая была, прямо светилась! Никогда мы ее такой не видели!

– Это не мог быть несчастный случай? – задумчиво поинтересовалась журналистка.

– Нет! – уверенно заявил отец. – Нам это объяснили сразу. Там ограждение довольно высокое, и через него надо специально перелезать, чтобы спрыгнуть.

– У нее был жених? – поинтересовался Никола.

– Тогда – нет. Был у нее парень, но уже больше года как на заработки из Сицилии уехал. Разошлись они легко, без ссор – просто каждый выбрал свою дорогу.

– Нравился ей режиссер, с которым она работала, Матео Гавардо, – неуверенно вспомнила Чинциа, – но, скорее, как необыкновенный человек. Да и он сильно старше – ей двадцать два всего, а ему, кажется, за сорок.

– Дело не в том, старше или нет. Дочка прекрасно понимала, где она и где он, известный режиссер.

– А я думаю, что у Ванессы ничего такого и в уме не было. Помнишь, как она о нем рассказывала с восхищением? Как сложные сцены объяснял, как артистов пародировал или шутки его передавала, анекдоты и сама каталась со смеху? Я же девочку свою знаю, он ее интересовал только как выдающийся человек.

– Как, вы сказали, его зовут? – уточнила Лола.

– Матео Гавардо, – напомнила Чинциа.

– Если честно я такого не знаю, а ты? – обратилась Лола к Николе.

Капелини подумал немного.

– Я тоже. Хотя я в этой области профан.

– Ради всего святого, помогите нам! – всхлипнула Чинциа. – Вы же русская, вы все там знаете! А главное – нужно СМИ расшевелить. Если за это дело газеты и телевидение возьмутся, полиция обязана будет заняться расследованием! – Она в мольбе сложила ладони.

На своем месте зашевелился Сабино.

«Господи, да они сейчас на колени грохнутся!» – испугалась Лола и даже попятилась.

Кажется, Никола все понял, подошел к супругам, положил руки на плечи, успокаивая и в то же время не давая им сдвинуться с места.

– Все будет нормально, Лола поедет в Россию и постарается сделать все возможное, чтобы разобраться в этом деле.

«Ну, это уже слишком! – мысленно взбунтовалась Лола. – Я даже с начальством еще не договорилась, не говоря о том, что, возможно, девушка наложила на себя руки и мое присутствие в этом Горске будет совершенно бессмысленным. Откуда у Николы появилась уверенность, что ее убили? Откуда?! И уже решил все за меня!» – Кровь вскипела в висках, щеки покраснели от возмущения.

Капелини сразу оценил ситуацию и, оставив Сабино и Чинцию, перешел к Лоле.

– Ты же сможешь убедить директора канала. Для такой популярной журналистки, как ты, это не проблема. – Он встал совсем рядом и обнял ее за талию. – Я тебе потом все объясню. – Прошептал он ей на ухо.

– Хорошо, я попробую. Только не факт, что начальство отпустит меня в Россию, – ответила Лола. – Так что я вам пока ничего не могу обещать.

– А когда вы будете знать, разрешили вам или нет? – расстроенно, но твердо спросил мужчина. – Нам адвокат сказал, что тянуть нельзя.

Было ясно, что, даже оказавшись в совершенно незнакомой и обескураживающей обстановке – в доме популярной журналистки и лучшего сыщика Италии, пусть даже бывшего, – они сделают все, чтобы убедить Лолу заняться расследованием этого дела.

– Хотите кофе или перекусить чего-нибудь? – вдруг предложил Никола. Лола удивилась, почему она сама не сделала этого раньше.

– Нет, нет, что вы, спасибо, – наперебой заговорили супруги.

– Тогда знаете, как мы сделаем… – начал Капелини. – Вы где остановились?

– У знакомых пока, – ответила Чинциа.

– Поезжайте к ним, отдохните, а через пару-тройку часов вам позвонит Лола и расскажет, что у нее получилось и отпустило ее начальство или нет. – Посоветовал бывший следователь.

– Вы мне еще, пожалуйста, телефон адвоката оставьте, – попросила Лола.

– Наверное, так будет лучше, – обреченно произнесла Чинциа, вынимая из мешковатой сумки визитку адвоката.

Семейная пара одновременно поднялась с дивана, и Лола опять отметила их горькие трагические лица и тяжелые узловатые руки, висящие вдоль тела.

– Давайте я вас подвезу, – вызвался Никола, опять удивив Лолу чуткостью.

– Не надо, не беспокойтесь, мы как-нибудь сами, – проговорили супруги, встав плечом к плечу и почему-то схватились за руки, как будто испугались, что ехать их заставят силой.

– Вам в какой район Рима? – осведомился Капелини, пропустив их ответ мимо ушей.

– Мы не знаем, как район называется. Сам дом находится рядом со станцией метро «Чипро», – сообщила женщина.

– Это недалеко совсем, – заявил Никола и повел гостей к выходу.

Не успела Лола собраться с мыслями, как в гостиную влетел Никола.

– А супруги где? – удивилась Лола. – Отказались все-таки от твоей помощи?

– Да нет, в машине меня ждут. – Он подошел к Лоле, крепко сжал ее руки чуть повыше локтя. – Лол, надо им помочь!

– Господи! Так кто же против! Но только если девушка сама с моста спрыгнула, кому будет нужна моя поездка, расследование и репортажи?

– По статистике, я точный процент уже не помню, женщины, желающие покончить с жизнью, выбирают другой вид умерщвления, гораздо чаще предпочитают таблетки или надрез на венах. Но самое основное – человек не поедет в другую страну, чтобы убить себя. – Лола открыла рот, чтобы возразить. – Уже догадываюсь, что хочешь сказать, что бывают разные обстоятельства и разные психологические типы людей… И все же попробуй, Лол. – Он еще сильнее сжал ее руки.

– Ой, больно же! – по-детски пискнула Лола.

– Поговори с адвокатом, я думаю, он сможет тебе что-то прояснить.

Он чмокнул ее в щеку и быстро вышел из гостиной.

Лола все еще валялась в постели, а монотонный стук капель по стеклам ухудшал и без того грустное настроение. Она опять покосилась на собранную сумку, в памяти последовательно и неуклонно всплывал непростой прошлый день.

Захрустел гравий под шинами отъезжавшей машины, увозившей обездоленных супругов, и Лола остановилась в размышлении. «А ведь действительно, человек, задумавший самоубийство, не решается на него за один день. Это, как правило, выношенное решение, да и покончить с жизнью в чужой стране – это как минимум странно. Прав Никола – дико и нелепо ехать в Россию, чтобы там себя убить, если только… – Мысли закрутились водоворотом. – Если только не произошло что-то неординарное, из-за чего человек решился на этот жуткий поступок внезапно… Или этот городок Горск каким-то образом связан с биографией Ванессы, и она наметила все заранее. Но она же не могла знать, что их фильм выберут на российский фестиваль…»

Лола медленно подошла к столу, в нерешительности взяла мобильник, повертела его в руках и, вынырнув из дум, набрала номер адвоката.

– Пронто! – сказал бархатистый голос.

– Здравствуйте! Это Лола, журналистка с пятого канала, – представилась она.

– Я вас узнал, – мягко произнес мужчина, – меня Мацоли о вашем звонке предупредили. А я Доменико Валотто, – представился адвокат и тут же задал прямой вопрос: – Так вы поедете со мной в Горск?

– Я бы хотела с вами сначала переговорить. Как вы считаете, девушка сама спрыгнула с моста или ей помогли это сделать? Может быть, она вообще была убита в другом месте, а потом сброшена, что вам ваше чутье подсказывает? – Лола оставила без ответа вопрос о поездке.

– Сейчас сложно сказать, надо на месте разбираться.

«Ну, началось… – неприязненно подумала Лола. – Закрутил адвокатские штучки, как в той давней детской игре «да и нет не говорите, черный с белым не берите». Но со мной-то зачем, я же на его стороне».

– Тело, застрявшее в местной речке между камнями, было обнаружено рыбаком в 5:30 утра, – продолжил адвокат. – Он же и позвонил в полицию. Говорят, что его проверили на всякий случай и там все чисто. Смерть наступила за два-три часа до обнаружения тела. Констатированы множественные повреждения костей и черепно-мозговая травма, от которой девушка умерла практически сразу. Но есть две вещи, – Валотто сделал паузу, – которые вызвали у меня сильное недоумение. Первое – что Ванесса решилась на самоубийство в незнакомой стране, а второе – что ее компьютер так и не был найден

– Пропавший компьютер! – так и подскочила Лола. – Это уже реальная причина для директора канала отправить меня в Россию!

– А вы не думаете, что его мог просто украсть кто-нибудь из служащих той же гостиницы? – охладил ее пыл Валотто.

– Все возможно, но я не буду об этом предположении рассказывать начальству. Да и для меня это еще одно подтверждение трагичной несуразности произошедшего.

– И того, что девушка была убита, – дополнил за журналистку адвокат.

– Тогда я срочно звоню на студию, – приняла решение Лола.

– Вы еще даже не договаривались! – ахнул адвокат, и из его голоса улетучилась вся мягкость.

– Мне договориться недолго, да и билет сразу же закажут, – строго сказала журналистка. – А вот вам надо визу делать, да и вообще, на каких правах вы собираетесь там работать? – Ей не хотелось напороться на проблемы в России из-за Валотто.

– Как только страна вступила в ВТО, на ее территории разрешили работать иностранным адвокатам. Конечно, требуется определенная аккредитация и много еще чего, но мне там в суде не выступать, так что все должно быть проще. Одно из международных представительств уже сделало вызов, и визу должны дать завтра, максимум послезавтра. В конце концов, вы можете поехать первой, если мне визу задержат, – выпалил адвокат, и в его голос вернулись деликатные нотки.

– Хорошо, – согласилась Лола. – Я сейчас же звоню директору канала и смотрю рейсы в Санкт-Петербург. Я сообщу вам о дате вылета, а вы мне – о готовности вашей визы. Очень надеюсь, что все пойдет, как я предполагаю. У меня еще кое-какие вопросы есть, но это можно и потом.

– Договорились, – подтвердил Валотто.

Весь вчерашний день пролетел перед глазами, и к Лоле окончательно пришла уверенность, что в этом деле не все так просто и, скорее всего, Ванессе кто-то помог покончить с жизнью. Лола будет первой журналисткой, кто прольет свет на это замаскированное убийство. Настроение перешло в боевое. «Все, хватит валяться!» – подумала она, быстро вскочила с кровати и натянула джинсы и майку. До вылета было еще четыре часа.

Глава 2

Пять месяцев тому назад

Это был совсем другой мир, о котором Ванесса могла только мечтать, а теперь сама оказалась причастна к нему!

Она не любила скопление народа и шумные компании, но здесь можно было смотреть и слушать из какого-нибудь укромного места, где на нее никто не обращал внимания. Девушка ощущала себя маленькой шестеренкой в механизме создания фильма, и это было такое новое чудесное чувство! Даже подготовка площадки вызывала у нее жгучее любопытство, а процесс самой съемки так захватывал, что вводил в странное приятное оцепенение. А как было жаль уходить, когда ее посылали за опоздавшим актером или на склад за дополнительной стойкой для осветительного прибора. Она не задумывалась, входят ли эти поручения в ее обязанности, а просто спешила к небольшому вагончику, называемому складом, или мчалась в гостиницу вытаскивать из постели загулявшего накануне артиста.

Но самое главное – ей удалось пробраться в кадр. Пусть в толпе, пусть на заднем плане, пусть без слов, но она мелькнет на экране! У Ванессы сразу сложились хорошие отношения практически со всеми, начиная с рабочих и заканчивая самим продюсером. Когда была возможность, помреж всегда брал ее в сцену.

Когда приехала русская группа, девушку полностью освободили от дополнительных заданий, так как она и так еле успевала переводить требования режиссера и указания оператора, не говоря уже о пожеланиях и просьбах прибывших иностранных актеров. На самом деле иностранцев было совсем не много: Мария Савелова, взбалмошная героиня фильма, которая и в жизни была ничуть не лучше, высокий и статный парень Владимир, появившийся только в двух эпизодах, и второй продюсер и муж главной актрисы – Подольский Константин Игоревич.

Савелова сразу же невзлюбила гримершу и художника по свету. Как ни старалась Ванесса при переводе смягчить ее грубые фразы, по тону сказанного все понимали, что говорит она бесцеремонно и резко. Очень смешон был муж, который с благоговением внимал всем ее прихотям и, к счастью, уехал через два дня.

«Удивительно!» – думала девушка, приглядываясь к актрисе и понимая, что талантом та совсем не блещет. Было впечатление, что дарование обратно пропорционально гонору. Чем меньше одного, тем больше другого. Муж, по виду человек совсем не глупый, да и не старый, с восхищением смотрел на «спектаклики», разыгранные Савеловой в гримерке и далее при выставлении света. Отыгравшись по полной на съемочной группе, она полностью «сдувалась» на площадке. Режиссер недовольно покрякивал и требовал повторить сцену.

«Почему же ее не заменят? – недоумевала Ванесса. – Неужели в России не нашлось никого другого?!» Но вскоре узнала причину: Подольский, ее муж и продюсер фильма, вложил большую часть денег в производство и поставил условие, что главную героиню назначит он.

Очень скоро итальянцы над ней стали подтрунивать, благо языка Мария Савелова не знала, а Ванесса делала вид, что не слышит язвительных реплик.

– Ну как там наша актрисулька, сегодня опять скандал закатила или не успела еще? – стоя совсем рядом с Савеловой, интересовался один из статистов у помощника оператора.

– Поскандалить не успела, зато на площадке такое выдавала! Жаль, ты не видел – бедный режиссер аж позеленел от злости, – докладывал оператор, ничуть не смущаясь присутствия Марии.

– Воды не хотите прохладной? – Тут же вступала Ванесса, стараясь увести Савелову в сторону. Это не всегда удавалось.

– О чем они говорят? – требовала перевести актриса, и девушке приходилось лихорадочно что-то придумывать.

В принципе Мария старалась изо всех сил, но усилия ее выглядели натужно, а временами откровенно фальшиво. Матео Гавардо морщился как от зубной боли, а наблюдавшие съемку еле сдерживались, чтобы не покатиться от смеха, корчили серьезные физиономии и, незаметно перемигиваясь, хихикали.

Работа подходила к концу, оставался только один эпизод в археологической зоне Долины Храмов. На его реализацию потребовалась куча разрешений, последние из которых обещали подписать завтра. Документ, как всегда, вовремя завизирован не был, и у всего коллектива появился свободный день.

Прохладная, но солнечная погода, стоявшая до этого дня, сразу испортилась, как это обычно случается в единственный выходной. Набухшие сизые облака, подгоняемые ветром, неслись по небу, вот-вот готовые истечь оглушительным потоком дождя. Ванесса не знала, может ли она отъехать домой до следующего утра, как это сделали статисты и рабочие группы, жившие неподалеку, или лучше не бросать русских. Режиссера Матео она не нашла и решила отпроситься у продюсера и директора Клавдио Консоли, которого увидела за столиком в холле гостиницы.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4