Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

На что его собеседник с пристальным вниманием посмотрел на него и с многозначным подтекстом спросил. – Хочешь сказать, что всё дело в шляпе? – Тот на него посмотрел со своим разумением и ответил. – Может быть и так. В любом случае, всё в итоге будет зависеть от того, у кого в руках все нити, и в том числе и шляпа. – На этом месте возникла задумчивая пауза, во время которой всё вдумчивое внимание собеседников было обращено в сторону здания напротив. Ну а о чём они сейчас размышляли, о том, что на самом деле включала в себя последняя оговорка, сколько понадобится заряда, где найти специалистов для того непростого дела, или под какие основания заложить этот заряд, совершенно невозможно догадаться, так их лица невыразительно и возможно, что скрытно выглядели.

– И что за модель придёт на смену прежней? – после небольшой паузы задался вопросом тот, кто сле…нет, тот, кто справа.

– Пока об этом рано говорить, она ещё только формируется на новых основах мироощущения человека. Но общие принципы, на которой она будет функционировать, известны. Новая модель строения мира, также как и все прежние модели объяснения существующего мироздания, будет строиться на основе интерпретации человеком полученных с помощью своих чувств из окружающего мира данных, затем сведения их в общую матрицу и построения новой системной структуры, которая и будет регламентировать человеческую жизнь. Но со своим очевидным и сущим «но». Новая модель будет строится на основе научно-технического прогресса, а не как все прежние модели, базирующиеся на эволюции. И не нужно обладать особыми знаниями, чтобы увидеть, что модель с научно-техническим базисом в своей основе, не только на пятки наступает эволюционной модели, а она на всех порах уже во многих сферах её опережает и замещает. И не признавать эту данность преступная глупость. И единственное, что сдерживает это нововведение, – как бы это не странно звучало, – те основы, которые заложены в фундамент этого здания. – Рассказчик кивнул в сторону здания и добавил. – Капитал.

– А как насчёт всего остального? – тихо спросил собеседник рассказчика. Для которого этот вопрос не вызвал своих, дополнительных вопросов, и он дал ответ. – Если ты имеешь в виду сердечную чувствительность человека, то скажу так, – заговорил рассказчик, – любовь самая большая иллюзия. Она кардинально видоизменяет представление человека о сути вещей и поступков той стороны, которая воздействовала на него этим природным инструментом. О чём ты и сам прекрасно знаешь. И если ты сумеешь отвлечённо, со стороны посмотреть на поступки своей второй половины, то сам убедишься в этом. – Рассказчик делает паузу, ожидая вопросов со стороны своего собеседника, но тот молчит и тогда он продолжает свои объяснения. – Но таковы уж требования и реалии современного времени, эта иллюзорность востребована лишь при природной модели существования мира. Для новой же модели мироустройства, этот инструмент коммуникации между людьми уже не будет необходим, и он, скорей всего, уже не впишется в современные реалии мира.

– Так вы хотите сделать из меня реалиста? – будто очнувшись от сна, вопросил собеседник рассказчика.

– Ни в коем случае, тем более это совершенно нереально, когда реальность есть материя по себе не имеющая чётких ограничительных определений. Ты всего лишь должен научиться отличимо распознавать одну реальность от другой. А для этого и нужна практика. – Говорит рассказчик.

– И с чего начнём?

– С законотворчества, с чего же ещё. – Удивляется рассказчик. – Всякое строительство новой модели мира начинается с прописания истин.

– Вот как. – Удивляет в ответ его собеседник. – И что есть на примете?

– Ну, к примеру, вот такая, – рассказчик посмотрел на приостановившуюся у концептуальной скульптуры гражданку симпатичной наружности, с собачкой декоративной породы на поводке, и озвучил только что им прописанную истину, – красота, даже не самая совершенная, повышает сердцебиение и повышает температуру тела. Что в свою очередь приводит к умственной активности мозг человека, наблюдающего за красотами другого лица.

– Интересное наблюдение. – Заметил собеседник вспотевшего в мыслях лица.

– Любое законотворчество строится на наблюдениях за окружающим миром и на основании его закономерностей и пишутся законы и прописываются истины. Что касается природных основ, на фундаменте которых стоит этот мир и с помощью гравитации не даёт на части разваливаться и разлетаться, то эти вопросы не в нашей компетенции, а вот в деле человеческих взаимоотношений, где чего-то уже всё давно развинтилось и нет никакого понимания, что там на самом деле происходит и что к чему и куда идёт, пора бы уже навести должный порядок. – Здесь рассказчик, тот, что слева по его разумению, на мгновение замирает и в тот же миг наполняется живостью и энергией, и с нею обращается к своему собеседнику. – Вот тебе навскидку проверочный тест. – На одном вдохе говорит он, указывая рукой в сторону … да всё туда же, перед собой. – На основе имеющихся знаний и лежащей картинки перед собой, создай свою, насколько можно устойчивую модель мироустройства этой части мира, как части общего. – Добавляется тот, что слева и включает в мысленный процесс своего собеседника тем, что, вложив силу в кулак, опускает его на колено своего соседа.

А тот получив этот нагоняй, ничего не ответил, а тут же включился в свой просмотр лежащей перед ним картины этого мира. И при этом он не просто во все глаза устремился туда взглядом, а он как будто только что включил стоящий перед собой телевизор, который моргнув светом экрана, одно мгновение по соображал над тем, что от него ждут, – а чего гадать и ждать от меня сюрприза, на каком канале я был выключен, на том и включусь (а за сетку вещания я не отвечаю и с этими вопросами не ко мне), – настроил себя на необходимый для просмотра лад и открыл на себя глаза телезрителя, в нашем случае тот, кто справа.

А наш наблюдатель, за то время, пока телевизионная картинка настраивала себя на свою чёткость и загляденье (каждый кадр жизни по своему эксклюзивен), мобилизовал в себе все свои зрительные силы, а также свой умственный со знаниями потенциал, – я технически мыслящий человек, не без памяти и веры в себя и одного человека, и в общем-то, всё, – и начал свой просмотр лежащей перед ним картинки нового мира, для которого он должен за это временное мгновение разработать и построить свою действующую модель.

И человек со скамейки, тот, кто взялся за свой тест, как и всякий зритель, начал свой просмотр лежащего перед ними мира с центральной его части, которая находится на самом виду, со входа в это монументальное здание «Мер и веса». – А название-то у него определённо знаковое, – рассудил с этого момента наблюдатель, – тебя, а точнее твой счёт, вначале обмеряют взглядом, а затем исходя из его веса и запишут в достойные внимания или презрения люди. А вот эти, точно вершители человеческих судеб. – Сделал примечание наблюдатель, заметив прибытие к отдельному входу люксового автомобиля. Далее нужно было немного подождать человека в современной ливрее, – в строгом костюме, с подвесным на шее бейджиком и само собой в белых перчатках без пылинки на них, – который откроет дверь этого люксового автомобиля, и тогда по очереди из него выйдут один в один похожие друг друга респектабельного вида господа, которых так роднит их презрительный взгляд ко всему этому миру.

И на этом месте можно было бы и оставить этих господ, живущих своим отдельным мирком, – ничего не поделаешь, такая уж несправедливая реальность этого мира, и если у твоих ног лежит целый мир, то ужимисто выглядит твой собственный мир, в котором ты можешь перемещаться и свободно в общении пониматься, – да вот только эти господа никуда не пошли, а остановившись там, на крыльце отдельного, бокового входа, решили поговорить о своём насущном и при этом, глядя не друг на дружку, а в сторону нашего наблюдателя.

Исходя из этого, отчасти удивительного и от другой части невероятного факта, наш наблюдатель счёл, что стал интересен для этих господ и как человек имеющий на всё про всё своё независимое мнение, да и к тому же он испытывал классовую неприязнь к господам, решил, что он просто обязан от воротить от них своё лицо. Мол, пусть знают, что и помимо их есть люди, заслуживающие для себя внимание. Да вот хотя бы вон тот человек труда, трудящегося на ниве экспресс доставки пиццы – наш наблюдатель перевёл свой взгляд на подъехавший и остановившийся на прилегающей к площади парковки фургончик с определяющим его род деятельности названием, откуда начал выбирать привезённое с собой в фургоне, молодой человек в униформе.

– Пожалуй, он здесь выступает как статист. – Решил наш наблюдатель, переведя свой взгляд на гражданку с собачкой, которая и не пойми чего там стоит и ждёт. – Кого-то, да ждёт. – Сделал этот несущественный вывод наблюдатель, после чего поверхностно пробежался по имеющимся в наличие прохожим. Где в первую очередь для себя отдельно отметил парочку сурового вида людей, слоняющихся возле центрального памятника без всякого видимого дела. Так же его заинтересовала средних лет девушка, одиноко сидящая на одной из лавочек, установленных по другую сторону от памятника – она романтично выглядела (она кого-то ожидала и при этом без телефона, что уже замечательно и по своему интригует), вот и показалась этим интересной. Ну и как итог всему осмотру представленных этой картиной мира людей, находящихся в своей относительной статичности, это стоящий к нему спиной человек, задравший свою голову так запредельно вверх, что на него без опасений не посмотришь, и смотрящий в самые небеса, куда упиралось здание этого небоскрёба.

– И кого он там хочет высмотреть? – задался риторическим вопросом наш наблюдатель, переведя свой взгляд на то, что придавало динамику этой картине – тем прохожим, кто ответственно подошёл к такой своей идентификации, и не филонил, стоя на месте, и куда-то, только ему в известное место шёл.

Так одни из них проходили мимо, другие направлялись в здание инвестиционного банка (пора уже озвучить настоящее значение этого здания – такова уж специфика работы тех учреждений, кто поместился под его сводами, они не могут без того. чтобы не набить себе хоть даже так цену – хотя это был не совсем банк, хоть и инвестиционный, а это был некий конгломерат финансовой направленности разного рода компаний, о чьей деятельности и не всегда и в самих компаниях было известно, ну а чтобы в словах не путаться, будем называть этого здание кратко банк – в такого рода зданиях ведь может что угодно храниться, от денег до идей), а были и те, кто с довольным видом выходил из его дверей. Не иначе многомиллионный кредит одобрили (а других здесь и не дают), а может даже уже и дали.

Вон с какой знаковой оболочкой лица идёт человек в клетчатом пиджаке, в одной руке с телефоном, по которому он громко говорит, однозначно себя поздравляя с этим многомиллионным успехом (только так себя и поздравляют – через других людей), – бл**ь, ты не поверишь! Эти дурни мне поверили, одобрили и они, эти миллионы, уже со мной, – а в другой его руке крепко держится кожаный портфель, который он на этих словах прижимает к себе, как самое родное на свете (ну и чтобы ещё не вырвали).

И вот этот человек с телефоном в одной руке и портфелем в другой, больше всех завоевал внимание нашего наблюдателя, хотя бы по тому, что он направлялся в его сторону, а когда он пересёк те границы, которые собой очерчивала та скамейка, на которой своё место занял наш наблюдатель, то не пошёл дальше своей дорогой, а зачем-то там, за спиной нашего наблюдателя, остановился и, переделав его из зрителя в слушателя, начал его информировать насчёт себя и своего мировоззрения.

– Со всей своей ответственностью говорю, суть всякого брака это раздел. – Кого-то там направлял на путь истинный этот самоуверенный человек, и как он говорит, к тому же очень ответственный. – На первых порах, когда новобрачным делить, в общем-то, нечего, – их совместный капитал составляют только общие взгляды друг на друга, – их взгляды обращаются в сторону единственного, что у них сейчас есть, на инструмент, с помощью которого они будут строить эту свою ячейку общества, на права и обязанности, которые они и начинают между собой, не то чтобы делить, а скажем так, распределять. Где сторона более ответственная, – и не нужно объяснять, кто на этой стороне находится, – берёт на себя право заведовать правами, тогда как более безответственная сторона, – сам знаешь кто, – нагружается по полной этой ответственностью за всех и за себя и только посмей против вякнуть. Мигом прослывёшь безответственным человеком, который только об одном и думает, как бы на кого эту свою ответственность спихнуть.

– Интересно объясняет. – Вдруг, но при этом тихо, берёт слово тот, кто слева. С чем не может так же тихо не согласиться его сосед по скамейке. – Пожалуй.

– Мне, кажется, что с ним стоит познакомиться поближе. Как ты думаешь? – спрашивает левосторонний сосед.

– Ничего не имею против. – Следует ответ.

– Тогда я… – сказал сосед слева, приподнявшись было со скамейки, но тут он наталкивается на некую мысль и, вернувшись обратно, спрашивает своего собеседника. – Так что ты всё-таки решил? Всё или ничего, чёт или нечет?

– А разве это неочевидно, раз я здесь. – Следует ответ его ответчика.

– Тогда до встречи. – Говорит левосторонний сосед и, поднявшись со скамейки, идёт вдогонку за тем разговорчивым человеком с телефоном и портфелем.

– Конечно, чёт. А как ещё по-другому, если сегодня чётный день. – Усмехается человек на скамейке, после чего он запихивает анкеты в карман как попало, поднимается с места и держит свой путь прямиков ко входу в банк.

Глава

5

На правах своей юридической ответственности действуют, как карта ляжет, и дальше по своему плану.

Если не вслух, то уж точно про себя и для себя, не раз можно было от себя же услышать заявление о том, что ты, а точнее я, уж точно разумный человек, и уж не глупее окружающих людей. Ну а если в тебе кроме всего этого разумения присутствует свой апломб и амбиции, то ты на этих мыслях не остановишься и пойдёшь так много дальше, насколько далеко простирается твоё самомнение. Где тебя уже и это твоё разумение не всегда устраивает, и ты готов себе даже в данном случае противоречить, если оно будет тебе под ногами мешаться в деле достижения своих поставленных целей.

И вот примерно с такими противоречивыми и противоречащими самому себе мыслями думал и иногда смотрел на себя, вокруг себя и вслед хорошеньким прохожим, некто господин Орлов, о ком у людей его знающих и у самого него были полные противоречий мысли. Так на слуху и ему в лицо у людей его знающих, были одни мысли, полные оптимизма на его счёт и взаимовыгодного сотрудничества, а вот про себя у этих людей рождались совсем другого качества мысли и разумения: как пить обманет и обмишурит.

Узнай о чём господин Орлов, если честно, совершенно не питавший на свой и чужой счёт никаких иллюзий, то он бы это счёл за разумную позицию этих людей, и самих-то не сильно отличающихся от него, потомственного стяжателя чужой славы, денег, проходимца по чужим судьбам и поэта водосточных труб. Ну а зная о себе, кто ты есть на самом деле и не более того, всегда легче живётся, нежели тем, кто себя всю жизнь ищет и ещё строит на свой счёт иллюзии. И господин Орлов, пребывая в таком достатке и разумении на свой счёт, чувствовал себя преотлично и как следует из этого его, полного достатка положения, следовал своему предначертанию: с помощью инструментов юридического права, он рассеивал людские иллюзии и реализовывал его право на свою реальность, то есть приводил человека в чувство реальности.

И это только на поверхностный взгляд кажется, что человечество живёт в своей насущной реальности, где им движет его действительность своего существования, тогда как на самом деле, когда столкнёшься с единичным представителем человечества, то сразу начинаешь понимать, как ты глубоко заблуждался насчёт действительного положения вещей и разумного существования человека. Который, как после пяти минут с ним разговора выясняется, живёт не в реальном мире, а в своей иллюзии существования и понимания этого мира. Где ему, по его мнению, все обязаны и должны, и он на многое рассчитывает в отношении не только своих самых близких родственников, но и на ваш счёт (мелочью не поспособствуете). А вот когда нотариусом раскрывается и зачитывается завещание этих его близких родственников, а этот рассчитывающий на многое человек в своей уверенности на этот расчёт не знает равных в кабинете нотариуса, – а там, в кабинете, межу прочим, присутствуют более близкие родственники умершему дяди для этого племянника, – то тут-то к его потрясению и выясняется, в какой иллюзии он до этого момента жил. И его дядя Префект Петрович, совершенно с ним не считался и в упор не видел нужд своего племянника.

А племянник Префекта Петровича, между тем набрал долгов и всё в расчёте на своего дядю, который так его подвёл. И теперь на улице племянника ждёт другая реальность в виде суровых и неразговорчивых людей, а не надуманная им иллюзия с белым кабриолетом.

А вот вовремя познакомься он с господином Орловым, человеком без всякой иллюзии на ваш и кого другого счёт, то он бы вмиг рассеял эту вашу иллюзию, совершенно не подкрепленную юридическими фактами, зиждущуюся только на одних ваших предположениях.

– И с чего вы решили, что ваш дядя Префект Петрович, один из богатейших людей нашего города, вспомнит о вас в своём завещании, когда у него есть две прямые наследницы, дочери Алиса Префектовна и Зои Префектовна? – вот никак не может уразуметь этого племянника Префекта Петровича господин Орлов, всеядный представитель юридического сообщества. А племянник Префекта Петровича, балбес Антон и не скрывает своей глубокой уверенности в этом.

– А ему что, жалко. – Заявляет балбес Антон, на мгновение даже поколебав реалистическую позицию на это дело у господина Орлова, до этого момента и не встречавшего такую крепкую аргументацию своей позиции на чьё-то наследство.

– Даже если вашему дяде, Префекту Петровичу, построившему свою бизнес-империю на разорении людей попроще чем он, в голову такое и придёт, в чём я совсем не уверен, то что на это скажут его прямые наследницы, Алиса Префектовна и Зои Префектовна, которые как я слышал, не особо вас жалуют и далеко от своего папаши в его стяжательском мировоззрении не ушли. – Интересуется господин Орлов у балбеса Антона. А балбес Антон по истине не пробиваем в своей самоуверенности.

– А кто их будет спрашивать, когда я так на дядю рассчитываю. – Балбес Антон прямо ошарашивает господина Орлова, уже начавшего сомневаться в своей квалификации и что может быть, он не поспевает за прогрессом, который собой вносит свои поправки в разумения людей. И, пожалуй, господину Орлову в этом случае не хватит всей своей квалификации, чтобы образумить балбеса Антона.

Но это один из тех исключительных случаев, которые собой подтверждают необходимость существования людей такой профессии как у господина Орлова, кто не отдаст вас на растерзание хмурых людей, а он выступит своего рода предсказателем вашего будущего, которое он предопределит путём своего юридического сопровождения ваших действий на пути к тому же наследству дяди Префекта Петровича.

– А ты балбес Антон не будь олухом, и, прежде чем рассчитывать на такую благотворительность и память о тебе своего дяди, собери побольше информации о его домашних и что на работе делах. – С дальним посылом обратится к балбесу Антону господин Орлов. И если балбес Антон окажется не олухом, кому голову забили всей этой прогрессивной информацией о прогрессивном обществе, где все только тем и живут, что думают друг о друге в терпимом качестве, то он мигом смекнёт, что от него требуется. – И что мне нужно узнать, чтобы это помогло дяде не забыть меня? – глядя через прищур на господина Орлова, скользкого гражданина, задастся вопросом балбес Антон.

А господин Орлов, у кого есть свой интерес и расчёт на богатства Префекта Петровича, где ему ещё ждётся с Алисой Префектовной, особой слишком нервной для обстоятельного с ней разговора насчёт их совместного будущего, на которые наводили её мысли в разговорах с Орловым, уловил понимание балбеса Антона своих насущных задач. И он, приблизившись к нему на то самое расстояние, которое подразумевает конфиденциальность разговора без лишних ушей, тихо так ему говорит. – А ты засунь свой нос в его деловые бумаги. И сделай копии.

А балбесу Антону не нужно больше ничего объяснять, он догадывается, чем это предложение может ему грозить – нос прищемят, как минимум, а голову оторвут, то это уже по максимуму, а может и в самый раз. Но без всего этого ему точно будет не на что рассчитывать, и балбесу Антону, понявшему, что ему кроме себя не на кого рассчитывать, с расчётом на благоприятный для себя исход дела во все эти вмешательства в ящик рабочего стола своего дяди, приходиться принять это предложение господина Орлова. Ну а как там дальше пошло дело, то это нас всех не касается, да и не к месту об этом сейчас говорить.

И так во всём благоразумен и реалистичен господин Орлов, для которого нет большего удовольствия, как наставлять на путь истинный людей на счёт себя и окружающего так иллюзорно заблуждающихся. Ну а так как таких людей очень и очень немало, то, во-первых, он не знает отбоя в клиентах, а во-вторых, это позволяет ему жить на широкую ногу. Да так широко, что он в одиночку с этим делом не справляясь, открыл целую адвокатскую контору, где всем этим делом, вправлению мозгов людей, питающих на счёт себя какие-то иллюзии, и занимались.

Ну а господин Орлов, зарекомендовавший себя ценным специалистом, со временем слегка отдалившись от прямого участия во всех этих делах, теперь вышел на новый уровень – консультацию людей без иллюзий на его и какой-либо другой счёт. А это куда ответственней и сложнее дело, и требует от господина Орлова немалой цепкости и квалификационной умелости – здесь ему нужно было аргументированно доказать, что реальность его клиента куда как ближе реальности их контрагента. Что зато компенсируется большими гонорами и выходом с этими людьми в свет.

Так что то, что господин Орлов со временем стал совсем не чуть-чуть отдаляться от насущных реалий этого мира, а всё потому, что он всё время пребывал в высоких кабинетах людей могущественных, имело все свои основания быть. И то, что он отныне, и как он думал, во веки веков, будет смотреть на окружающий мир и людей его населяющих во своего высока, была для него своя не проходящая реальность. А раз реальность такова, какова она им в своей реальности видится, – а то, что это не иллюзия, то он по десять раз на дню это проверяет, заглядывая в своё электронное устройство, где на него с экрана смотрят большие цифры его счетов, ну и бывает он себя щипает, глазам своим не веря при виде такого своего богатства, – то он и ведёт себя исходя из этой реальности. Где он всесильный и могущественный для окружающих человек, а все вокруг для того и созданы создателем, чтобы быть ему в услужении и полезны в общем.

А если ты не проявишь в этом деле рвение, то господин Орлов и понять не сможет, для чего ты творцом создан и чего ты тут забыл в его консультативном бюро, которое было создано на месте его адвокатской конторы, затем переехало поближе к источнику своего благосостояния, в здание одной могущественной корпорации, и стало там через себя проводить все в своей совокупности сделки этой корпорации. Ну а господин Орлов, не сгущая краски, снимал все гонорарные сливки, став для совета директоров корпорации незаменимым человеком, раз он является одним из основных держателей акций. А отсюда все те преференции, которыми он наделён в этой, одной из многих финансовых корпораций, которые определяют устойчивость человеческого благополучия и жизни, посредством биржевых торгов определяя для человека направление и курс его жизни (сегодня его стоимость и значит ценность такая, а завтра может быть совсем другая).

Впрочем, господин Орлов не самое простое хамло, дорвавшееся до высших ступеней своего благополучия, а он в своих поступках движим человеческой природой и знанием человеческой психологии. – Человеческая природа такова, – вызвав к примеру к себе в кабинет на собеседование претендентку на место в его консультативном бюро, физически и юридически подкованную специалистку, начнёт рассуждать господин Орлов, прохаживаясь по своему кабинету и со всех сторон рассматривая эту специалистку по всякому праву, сидящую в самом центре его кабинета на стуле, – что вы, даже ничего такого за собой не подозревая и совершенно этому не способствуя, подсознательно будете желать мне угодить всячески. Ведь от меня и только от меня, – остановившись напротив специалистки по юридическому праву и претендентки на место в своём консультативном бюро, заглядывая в её умное, при очках и вполне себе привлекательное личико, вот так уточняюще обратился к ней господин Орлов, на этом сделав глубокую паузу.