bannerbanner
Королева Бланка
Королева Бланка

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 9

– Проси, – бросила она камердинеру.

Вошла молодая женщина лет двадцати пяти. Глаза голубые, взгляд прямой, выражение лица бесстрастное, и все же тень тревоги лежит на нем, нельзя не заметить. Бланка догадалась, чем вызвана эта тень. Но тут же отбросила эту мысль: гостья не посмела бы явиться к королеве выяснять отношения.

Эта дама была дочерью сеньора де Боже и Сибиллы де Эно, сестры первой жены Филиппа Августа, Изабеллы.

– Я рада видеть вас, графиня, – подходя ближе, с легкой улыбкой произнесла Бланка. – Вы редкая гостья. Помнится, мы виделись в последний раз…

– В день коронации вашего супруга, мадам, – с легким поклоном напомнила Агнесса де Боже, – три года тому назад, в августе, в Реймсе.

– Совсем недавно Реймс стал свидетелем другой коронации. Мне искренне жаль, графиня, что вас не оказалось среди приглашенных.

– Супруг не пожелал известить меня об этом. В последнее время он стал меня избегать.

– Но его тоже не было в соборе.

– Мне это известно. Я потому и пришла к вам, ваше величество.

– Давайте сядем к огню, здесь не так уж тепло.

– Это будет нелишним – на дворе декабрь, у меня немного озябли руки.

Бильжо пододвинул к камину два кресла – одно против другого, под небольшим углом к очагу. Бланка не сводила глаз с гостьи, гадая о причинах этого странного визита. Графиня, стянув с рук перчатки, протянула руки к огню и стала завороженно глядеть на плясавшие в камине языки пламени. Губы ее были плотно сжаты, ноздри широко раздувались, взгляд не отрывался от огня. Бланка поймала себя на мысли, что завидует ее молодости, свежести и привлекательности черт лица. А она сама уже устала от бесконечных родов. Но эти будут последними…

Агнесса повернулась к ней. На губах – виноватая улыбка.

– Прошу прощения, мадам, я, кажется, немного забылась.

– Вы к нам из Провена? – вывела ее из состояния некоторой неловкости королева-мать. – Я гостила у вас не однажды. Прекрасный дворец, благоухающий розами, лавандой; радующие глаз орхидеи в оранжерее… Гордые рыцари-поэты, красивые женщины! О, это поистине двор куртуазной любви.

– У вас хорошая память, государыня.

– А какие в Провене ярмарки! Слава о них гремит по всей Европе. Чего там только ни увидишь: фламандские ткани, нормандские боевые кони, шелк из далекого Китая… да разве все перечислишь!

– Вы правы, мадам.

– Вероятно, вы добирались до Парижа из Мо. Здесь более или менее укатанная санями дорога…

– Прошу простить меня, ваше величество, но я к вам по делу. – Графиня сразу же решила объявить о цели своего визита. И продолжала, видя, что ее внимательно слушают: – Над вашим домом собирается гроза, и я пришла предупредить вас об этом. С этим связаны коварные планы моего супруга, которые с вашей помощью я намерена разрушить. Всему виной он сам. Ему надлежало бы помнить о том, что он должен любить свою жену. Я оскорблена тем, что лишена его внимания, которое он охотно уделяет другим.

– Кого вы имеете в виду? – скрывая волнение и уже предугадывая ответ, спросила Бланка.

– Ни для кого не секрет, ваше величество, что он уехал из-под Авиньона, желая как можно скорее увидеться с вами. Повсюду только и твердят о том, что мой супруг влюблен в королеву Франции и неустанно слагает в ее честь стихи и поет канцоны. Как женщину, надеюсь, вы меня хорошо понимаете.

– Вероятно, графиня, вы пришли сюда затем, чтобы выдвинуть против вдовствующей королевы обвинение, уличающее ее в любовной связи с вашим мужем? Уверяю вас, вы заблуждаетесь. Его песни не трогают моего сердца, а стихи не возбуждают в моей душе ровно никаких чувств. Вы можете быть спокойны: мне вовсе не до амуров. Во-первых, я скоро вновь стану матерью, а во-вторых, государственные дела не позволяют мне думать ни о чем другом.

– Именно это и побудило меня нанести вам визит, мадам. Упаси вас Бог подумать, что он вызван ревностью. Я здесь не затем, чтобы уличать королеву, которая, кстати, доводится Тибо двоюродной тетей. Клянусь, я никогда не посмела бы этого сделать, даже если бы знала наверняка, что мой супруг разделяет с вами ложе. Я не Агриппина[15], и мною не руководит жажда мести. Подданные ее величества должны быть выше этого.

– Признаться, я подумала, что вы пришли ко мне в поисках вашего мужа, – ответила Бланка, – а потому задалась вопросом: где же он может быть, если не в своем замке?

Бланка напряглась в ожидании ответа, который поставит на чашу весов будущность короны; он даст понять, потеряла ли она своего могущественного, самого сильного друга и защитника – графа Шампани и Блуа!

И Агнесса де Боже проговорила:

– Его нет там, но я знаю, где он.

У Бланки упало сердце. Подтверждались ее самые худшие опасения.

– Вы принесли мне худую весть, графиня. Догадываюсь, что вы хотите сказать.

– Я думаю, ваше величество, вас мучает вопрос: где же может быть Тибо Шампанский, если не дома? Не ошибусь, сказав, что речь идет вовсе не о даме сердца, желающей знать, чем занят сейчас ее рыцарь.

– Разумеется. Я желаю знать это как правительница государства. Вы понимаете меня?

– Мы обе, полагаю, прекрасно понимаем друг друга, мадам. Вы правы, я пришла сообщить вам дурную новость.

– Иных я и не жду.

– Я предаю моего мужа, причем вполне сознательно, но это мой реванш, довольно с меня унижений. Кажется, до недавнего времени мне и в голову не приходило, что я смогу послужить короне вернее, нежели мой супруг.

Бланка начала догадываться, что гостья невзначай стала обладательницей некой важной тайны, касающейся интересов государства. И тайну эту она пришла сообщить ей, думая при этом не столько о политике, сколько желая «насолить» охладевшему к ней мужу.

– Говорите! Говорите же, графиня, умоляю вас! – потребовала она.

И Агнесса поведала ей:

– Недавно к нам в замок прибыл всадник. Его тотчас провели к мужу. Их беседа длилась совсем недолго, но я слышала все от слова до слова. Этажом выше камина есть слуховое окно; оно открывается, если кому-то очень хочется знать, о чем говорят внизу. Предполагая узнать имя очередной любовницы моего ветреного супруга и его планы, касающиеся их отношений, я вознамерилась подслушать этот разговор. Но, боже мой, мадам, что я услышала вместо этого! Всадник этот прибыл из замка Шинон. Вначале я не придала этому значения, но потом услышала имена: Моклерк, герцог Бургундский, графы де Ла Марш, де Куси, Шатору… Насколько мне известно, это ваши враги – их не было на коронации.

– Откуда вы это знаете?

– Провен не так уж далеко от Реймса. Но я знаю еще и то, что кто-то пустил в народе слух, будто Тибо отравил вашего мужа из зависти, что тот разделяет с вами ложе.

Бланка повернула голову, мрачно уставилась в огонь. Она вспомнила разговор с Бильжо. Горожане Реймса… Они поверили ложным слухам. Но откуда они? Кто их автор? Она догадалась: бароны! Они уже начали действовать. Их первый удар – игнорирование коронации. Второй направлен на то, чтобы лишить ее самого сильного союзника, перетянув его на свою сторону. Она уже ощутила силу этого второго удара.

– Кроме того, – продолжала Агнесса де Боже, – ему кричали, что не пускать его на коронацию – приказ королевы-матери!

Третий удар! Резко вскинув руки, Бланка закрыла ладонями лицо. Боже мой, до какой подлости дошли ее враги! Шайка бесчестных негодяев! Они надумали вышибить ее из седла. Тибо… Как он мог поверить?.. Так вот какова его любовь! Но где же он сейчас? Неужели?..

– Что было дальше? Рассказывайте, графиня, что произошло потом?

– Тибо сказал посланцу, что немедленно покидает замок. Наутро они оба ускакали.

– Куда?

– В Шинон! Там собралась мятежная знать. Ждали только его. Одно мне не ясно: почему именно Шинон?

– Проще простого, – ответила Бланка, даже не думая. – Замок далеко от Парижа, там удобно собрать силы. К тому же это вассальный город. Кому придет в голову искать там мятежников?

Она вспомнила донесения своих агентов. Именно в этом направлении двигались подозрительные отряды. Стало быть, ошибки быть не может. Агнесса де Боже только подтвердила сообщения лазутчиков.

Времени терять было нельзя. Она не должна опоздать!

Бланка быстро вышла в коридор.

– Охрана!

К ней тотчас подбежал начальник дворцовой стражи.

– Всех советников, маршалов, министров и епископов – ко мне! Живо!

Стража бросилась на поиски. Бланка вернулась в будуар.

– Я не забуду того, что вы сделали для короны, графиня. Что касается вашего мужа, то, клянусь вам, наши отношения были только дружескими. Но отныне он стал врагом короля, и нет ему оправдания. Я накажу всех, кто посмел поднять бунт! Лишь бы только успеть, не дать им времени собрать силы. Помня нашу дружбу с Тибо, а также ради вас самой обещаю вам не наказывать вашего супруга. Мало того, я дарую ему прощение, если он повинится перед короной.

– А если нет? – напряженно спросила Агнесса. – Прошу вас, ваше величество…

– Успокойтесь, графиня. У меня достанет ума не порывать дружеских отношений с Шампанью. Я постараюсь вывести его из заблуждения, связанного с моей ненавистью к нему. Увы, одно только мне не подвластно.

– Что же это, мадам?

– Я не смогу запретить ему слагать стихи и петь любовные песни, посвященные даме его сердца.

– То есть вам?

– Пусть лучше ваш муж поет песни вдовствующей королеве, нежели выступает против нее с оружием в руках. А сейчас вам лучше всего покинуть дворец. Никто не должен знать, что вы были здесь, даже те люди, которым я вполне доверяю. Вы поняли меня?

– Я назвала свое имя камердинеру, который доложил обо мне. Он стоит у дверей. Кажется, я совершила ошибку.

– Я исправлю ее. Выходите отсюда через тайный ход. Накиньте вуаль. И немедленно покиньте Париж. Я позову вас, когда вы мне понадобитесь. Может быть, это случится скорее, чем мы с вами думаем. Прощайте! Потайной ход выведет вас к парадному крыльцу, где вы, вероятно, оставили своих людей.

– Они в караульном помещении: на дворе зима.

– Ваш провожатый разыщет их. Бильжо, проводи госпожу графиню и сейчас же возвращайся.

– Да, мадам.

И верный страж повел гостью в глубь комнаты, где пряталась за портьерой потайная дверь.

Бланка вышла в коридор. У дверей стоял камердинер.

– Понсар, ты помнишь, как звали ту даму, что просила принять ее?

– О да, ваше величество, это была графиня де Боже.

Сузив глаза, Бланка подошла вплотную к слуге.

– Ты любишь жизнь, верный солдат, и дорожишь поэтому своей головой, не так ли?

Камердинер изменился в лице, раскрыв рот.

– Тебе не хотелось бы однажды оказаться удавленным или стать почетным гостем мэтра Калюша, королевского палача? – продолжала Бланка, не сводя с Понсара холодных немигающих глаз.

Бедняга задрожал. Нижняя челюсть у него отвисла, потом вдруг мелко задрожала от страха. Он подумал, что сделал непростительную ошибку.

– Ваше величество, – залепетал он, падая на колени, – простите меня, умоляю, но разве мог я знать, что мне не следовало пускать к вам эту женщину? Ваше величество…

– Встань, – приказала Бланка. – И запомни: эту даму ты не видел, никакой графини де Боже ты никогда не встречал и никого ко мне в покои не приводил. Тебе понятно?

Понсар часто закивал головой; широко раскрытые глаза излучали собачью преданность.

– Повтори.

Он выполнил приказание столь усердно, будто с самого утра твердил эту фразу, желая заучить.

– Помни мой приказ и даже под пыткой не смей называть имени этой дамы. Вздумаешь обмолвиться об этом с кем-нибудь хоть единым словом…

– Клянусь, ваше величество, я буду нем, как могильный червь! Я никого не видел и ничего не знаю. Здесь не было ни единой души.

– Я верю тебе. Впускай ко мне членов Королевского совета без доклада.

И Бланка вернулась в кабинет. Подошла к окну, остановилась. В голове рой мыслей, десятки вопросов без ответов. Сейчас бы побыть одной, все хорошенько обдумать, взвесить, но времени нет. Она должна их опередить. Должна. Или не быть королевству!

Советники вскоре собрались – все или почти все. Пришли, смотрят недоуменно на королеву-мать, переглядываются.

– Я вижу, удалось собрать больше половины совета, – не садясь и никому не предлагая садиться, сразу же начала Бланка. – Передо мной правительство, которое вверило мне бразды правления государством, не так ли? Принимая какое-то решение, я обязана согласовывать его с вами, моими верными подданными. Однако ситуация такова, что нет времени советоваться и, раздумывая, морщить лбы. Только что я узнала о готовящемся бунте против королевской власти. В лучшем случае мятежники выдвинут требования, угрожая пойти на Париж, в худшем – соберут силы и пойдут на нас войной.

– Мятежники? Кто они? Где их логово? Какие требования они намерены выдвигать? Как вы, ваше величество, об этом узнали? – посыпались со всех сторон вопросы.

Бланка молча ждала, когда утихнет разноголосица, когда советники прекратят переглядываться, делая удивленные или нахмуренные лица, и, утихомирившись, станут смотреть только на нее.

– Вы просите назвать имена? – продолжала она. – Об этом нетрудно догадаться. Это те, кого нет и не может быть среди вас, кто не присутствовал на коронации, наконец, не соизволил явиться даже на похороны. Эти люди готовят бунт! Будущее монархии зависит от того, сумеем ли мы подавить его в зародыше, не опоздаем ли. Но не думаю, чтобы враг был так уж скор на руку.

– Откуда такие сведения? – подал голос Ла Руа. – Надежны ли они? Можно ли им верить?

– Вполне; их доставил преданный короне человек.

– И он назвал имена? – спросил епископ Бове.

– Безусловно. Сейчас вы услышите их. Герцог Бургундский, Ангерран де Куси, Раймонд Седьмой Тулузский, герцог Бретонский со сворой родственников из дома Дрё… граф Тибо Шампанский…

– Тибо?! – разом воскликнули несколько человек, едва ли не все. – Но ведь он…

Так и осталась недосказанной фраза. Тем не менее все хорошо поняли ее: любовь Тибо к Бланке Кастильской уже ни у кого не вызывала удивления. Новости из королевского дворца мигом проникают во все уголки города, а потом не менее стремительно, как чума, разлетаются по всему королевству.

– Да, граф Шампанский, – громом среди ясного неба прозвучал ответ королевы-матери.

Никто не издал ни звука, настолько все были ошеломлены. И ни один не решился задать вопрос. Всем стало ясно: коли это сказано, стало быть, так и есть. Причина этого – не их ума дело. Но уж, во всяком случае, не королева здесь виновна: надо совсем лишиться мозгов, чтобы рассориться с Шампанью, сильнее которой вассала нет.

– Самое страшное во всем этом то, – снова заговорила Бланка, – что мятежники легко могут перейти на сторону английского короля.

– Тот будет только рад этому, – в тон ей проговорил маршал де Монфор. – Надо полагать, он пообещает этим ренегатам вернуть их земли, которые отнял у них король Филипп, а заодно постарается отобрать у французской короны территории, ранее принадлежавшие Плантагенетам: Нормандию, Анжу, Турень, Овернь, Пуату. Таково положение дел, если только мы правильно понимаем ее величество, обеспокоенную надвигающейся со стороны баронов угрозой.

– В Европе нарастают волнения. Ее беспокоит стремительный рост французского королевства, – продолжала Бланка. – Было время, когда Европа, в пику растущей силе Плантагенета, всерьез опасалась его. Ныне она стала опасаться Франции, которую мой свекор сделал великой и могучей державой. И народы стали поддерживать английского короля. Им нужен баланс. Они не желают усиления ни той стороны, ни другой. Возможен новый альянс, как при Бувине: Плантагенет, его союзники и… наша знать. Кто же это? В первую очередь – те, кто готов перейти на ту или иную сторону в зависимости от того, откуда подует ветер с вихрями золотых монет и сколь велика будет его сила. Считаю этих людей недостойными правителями; смотрю на таких мужей, как на жалких псов, признающих лишь власть кнута, и объявляю им войну! Лижущий зад у льва шакал должен быть уничтожен! Вот откуда взял Иоанн силы. Вот где корни битвы при Бувине.

Советники молчали, восхищенные умом стоящей перед ними женщины. Они начинали понимать, что это не просто опекунша, мать юного короля, супруга покойного Людовика. В их глазах королева Франции становилась мудрым государственным деятелем, правительницей королевства, за которое она готова биться до конца. Они смотрели на нее во все глаза и удивлялись. Им казалось, что она будет поступать сообразно их мнению, подчиняясь созданному ею же государственному аппарату. Однако выходило, что это она станет управлять ими, и им надлежит слушать и выполнять ее распоряжения, а не наоборот.

– Можно предположить, что бароны мечтают воздействовать на меня, как на высшую власть, – вновь заговорила Бланка. – Они полагают, по-видимому, что, коли я внучка Генриха Второго, мне ближе интересы Англии и им удастся веревки из меня вить? Они ошибаются. Мне чужда эта далекая туманная страна, пусть даже это родина моей матери. Я родилась в Кастилии, а замуж была выдана за французского короля, когда мне было всего двенадцать лет. При этом Англию ни до, ни после этого я и в глаза не видела, поэтому родиной своей считать не имею права и не стану отстаивать ее интересы. Моя семья во Франции. Другой родины у меня нет! И я буду защищать ее от посягательств любого врага, как внутреннего, так и внешнего. Вы, мои советники, как светские, так и духовные – моя верная опора. Вместе мы сломаем хребет мятежникам и не допустим Плантагенета на нашу землю.

– Браво, ваше величество! – не выдержав, воскликнул коннетабль де Бурбон. – Воистину, мы слышим речь продолжателя дела славного короля Филиппа!

Его поддержал Жан де Нель:

– Мы все, здесь собравшиеся, клянемся быть верными вашими слугами, государыня!

– Церковь будет помогать вам, – молвил архиепископ Санса, обращаясь к Бланке, – ибо без союза со Святым престолом трудной окажется ваша борьба. В случае надобности он прибегнет к отлучению, а это весьма действенное средство, как показала практика многих лет.

Бланка подошла к архиепископу.

– Церковь всегда стояла на страже трона, была его союзником и защитником, так же как трон всегда был верным слугой Церкви и содействовал ее устремлениям и планам, направленным на укрепление мира и порядка на земле.

С этими словами она благоговейно приложилась губами к руке его преосвященства. Готье Корню осенил королеву-мать крестным знамением.

– С нами Бог, дочь моя. Он поведет нас к победе.

– Я собрала вас затем, – обратилась Бланка ко всем присутствующим, – чтобы отдать приказ о выступлении. Мы идет на замок Шинон! Пусть маршалы немедленно собирают войско. Поход на гнездо мятежников начнем с рассветом.

– Значит, Шинон? – переспросил епископ Шартра. – Оттуда повеяло на престол ветром измены?

– Не будь я в этом уверена, мы по-прежнему ожидали бы вестей. Боюсь, они пришли бы с опозданием.

– Но как вы узнали? Кто рассказал вам, ваше величество? – спросил Герен. – Воистину, это добрый гений.

– Это тайна, Герен, – улыбнулась ему Бланка. – Я не имею права открыть ее даже вам, несмотря на то что свою жизнь вы отдали служению короне. И все же когда-нибудь, мой милый первый министр, быть может, даже очень скоро, я открою вам этот секрет.

Совещание кончилось. Маршалы бросились исполнять приказание главы государства.

Глава 8. Заговорщики

Огромный, величавый замок Шинон стоял на вершине холма; у подножья его несла свои воды Вьенна, левый приток Луары. Замок начал строить граф де Блуа, закончил Генрих Плантагенет. Филипп Август возвел Сторожевую и Псарную башни, подвалы которых занимала тюрьма. Меж замком и рекой – селение Шинон, со страхом взиравшее из долины на нависшего над ним грозного исполина. К востоку и запада от замка простираются густые леса. Граф Анжуйский приказал вырубить просеку для дороги, ведущей в Тур. Другого пути попасть в Шинон нет, только по реке. Шел, впрочем, еще тракт из Туара, но им почти никто не пользовался, и он обильно порос полукустарником и бурьяном.

В Тронном зале одной из башен, сильно вытянутой с северо-востока на юго-запад, собралась мятежная знать, та, что игнорировала похороны и бойкотировала коронацию. Этих вельмож могло бы быть гораздо больше, но решили пока что ограничиться небольшим числом. Необходимо прежде выработать программу, а уж потом собирать силы. Но вначале отвести душу – высказать все, что накипело, что, по мнению собравшихся, глубоко несправедливо и ущемляет их интересы. Вот состав этого собрания или, выражаясь другими словами, «головы» готовящегося бунта.

Первый – граф Булонский Филипп Строптивый. Дядя юного короля. Высок, строен, благородные черты лица. Ему двадцать пять лет. Второй – герцог Бретонский Пьер Моклерк из рода графов де Дрё, правнук Людовика VI. Рост средний, шатен, тридцать пять лет. Третий – герцог Бургундский Гуго IV. Ему только четырнадцать. Он помолвлен с Иоландой де Дрё, дочерью Роберта III, графа де Дрё, а его сестра Жанна была замужем за Раулем де Лузиньяном. Следующий – граф де Дрё Роберт III. Все перечисленные лица, как уже стало понятно, связаны родственными узами. Сюда же причислим и Гуго де Лузиньяна, графа де Ла Марш. Кажется, после истории со своей невестой он должен бы жить в мире с Францией, но недавно он заключил с сыном Иоанна мирный договор. Увы, он питал ненависть к королеве-матери и не желал ей подчиняться. Шестой в этой компании – сир Ангерран де Куси. И седьмой – наш знакомый Тибо Шампанский. Семеро. Это главари. Мечтают править государством при юном короле. Желают навязать ему свою волю, признавая за ним все же верховную власть. В случае неповиновения готовы свергнуть правительство: Людовика заключить в замок, испанку – выгнать.

– Поздновато, – констатировал Моклерк. – Дождались… Нельзя было допускать коронации! Я же говорил, надо взять юнца в плен!

– Она обхитрила нас всех, – поддержал его Лузиньян. – Две недели на сборы! Где это видано, чтобы за такое короткое время собрать в Реймс всех знатных людей королевства! Ее гонец добирался до меня почти десять дней. Да будь у меня самая быстрая лошадь, я и то не успел бы. А они с архиепископом знали, что делают.

– Они торопились, боясь, что не успеют перейти по дну моря, как волны сомкнутся над их головами, – сказал де Куси. – Они спешили, потому что права на престол мог предъявить граф Булонский, сводный брат умершего короля.

– Им важно было, чтобы мальчик как можно скорее стал настоящим королем, – отозвался тот, о котором только что говорил де Куси. – Теперь отобрать у него трон невозможно. А самое главное – это положило конец междуцарствию, которое продлилось всего три недели, если считать со дня смерти Людовика Восьмого. Теперь его сын миропомазан!

– Капетинги еще не столь сильны, чтобы знатным людям не попытаться оказать давление на юного короля, – снова подал голос де Куси, – на него и его окружение. Для этого надо стянуть силы и двинуться на Париж!

– Согласен с этим! – воскликнул граф Роберт. – Увы, ваше высочество, – обратился он к Строптивому, – но вам уже не стать королем. Миропомазание, как известно, не может совершаться два раза в году. Но нам нельзя сидеть сложа руки. Необходимо действовать! Королевством должна управлять знать, а не мальчик, окруженный иностранкой и шестидесятилетними стариками. Их время прошло, им пора на покой! Они сделали все, что смогли. Теперь наша очередь!

На этом собрании присутствовала женщина, мать герцога Бургундского. Решив, что пора и ей вставить свое веское слово, она резко поднялась с места.

– Все вы только и умеете, что молотить воздух языками. Нынче самое благоприятное время для выступления на Париж: король юн, власть трона слаба, армия в наших руках, поскольку значительная ее часть – солдаты Шампани и Блуа. Вам, граф, – обратилась она к Тибо, – так как вы теперь с нами, полагаю, пришла пора перестать петь песни и сочинять мадригалы в честь дамы своего сердца. Вспомните, как ответила испанка на вашу любовь. Мало того что она откровенно смеялась над вами, она еще велела закрыть ворота Реймса, чтобы не видеть вас на коронации. Хороша любовь, нечего сказать! А ведь вы уверяли всех, что испанка ценит вас как своего самого близкого друга и верного союзника. На деле это оказалось пустословием. Ей доставляло удовольствие, что вы валяетесь у ее ног. Еще бы, ей скоро сорок. Кому нужна такая перезрелая дыня?

– Замолчите, мадам, прошу вас! – побагровел Тибо.

– Пусть наслаждается обществом кардинала Сент-Анжа, – продолжала издеваться над поэтом Алиса де Вержи. – Ему уже под пятьдесят! Клянусь мощами святого Франциска – неплохой дуэт! А вам, такому могущественному и нестарому еще сеньору, давно пора поменять безобразную черноволосую старуху на юную Афродиту с золотистыми волосами.

– Нет, матушка, отчего же, – неожиданно стал на защиту королевы-матери молодой Гуго. – Вы несправедливы. Королева Бланка Кастильская, на мой взгляд, очень хороша собой, и я одобряю выбор графа Шампанского. Будь я постарше, наверное, я тоже мог бы влюбиться…

На страницу:
5 из 9