В Новь

Прокудин, побледнев, вцепился в подлокотники кресла с, нарастающим ужасом во взгляде смотря на «серого».

– Мне…, – задыхаясь пробормотал Прокудин.

– Нет. Это НАМ жаль потраченного на тебя времени. Впрочем… ты за него заплатил…, – перебивая Прокудина, подытожил «серый», – PACTIO DISSOLVERE…, – громко провозгласил он, подняв правую руку вверх и, не сводя взгляд с Прокудина, направился к выходу, – POENA, – негромко, но достаточно отчетливо произнес «странный гость», продолжая медленно идти, – POENA, – повторил он, останавливаясь в двери и поворачиваясь к Прокудину.

Не прекращая «гипнотизировать» собеседника, он с едва различимым хрустом, раздавил что-то носком ботинка и, решительно развернувшись кругом, пружинистым шагом вышел из студии.

«Бывают же странные люди!», – подумал про себя ведущий и, поворачиваясь к камере, произнес бодрым голосом: А мы продолжим программу после рекламной паузы! Не переключайтесь!

Никто не заметил, как от пола поднялся едва различимый черный дымок и, заструившись, неторопливо, но уверенно направился к Прокудину…

Запись остановилась. Худяков знал, что после рекламной паузы программа не продолжилась. Потому что не с кем её было вести. Прокудин-Николаев умер. Ну как умер? За какие-то 3 минуты он, из молодого, здорового парня, превратился в дряхлого старика, а затем в иссохший труп. За полчаса эфирного времени Худяков успел краем глаза ознакомиться с материалами уголовного дела «любезно предоставленными» Зыряновым. Папка, которую Зырянов ему передал была объемной: показания свидетелей, стенограмма передачи, полицейский отчет с места происшествия, медицинское заключение…

Задумчиво постукивая пальцем по столу, Худяков свернул окно медиапроигрывателя и набрал в строке поиска: РУРСУС. Поисковик, немного поразмыслив, вывел информацию на экран:

«РУРСУС» (лат.) – вновь, снова (наречие), дословный перевод – «очередной раз», используется – «второй шанс».

Встрепенувшись, Худяков быстро просмотрел конец записи, и застучал по клавиатуре.

Компьютер, пожужжав выдал:

«PACTIO DISSOLVERE» (лат.) – договор расторгнут,

«POENA» (лат.) – наказание.

Сыщик, откинувшись в кресле, достал сигарету, прикурил и, жадно затянувшись ароматным дымом, тихо произнес:

– POENA…

***

На следующее утро, появившись в центральном офисе «Парацельса», Худяков, поприветствовав секретаршу, сразу направился к двери.

Ограничивши обмен любезностями кивком, Худяков без приглашения сел за стол.

– С чего думаете начать? – поинтересовался Зырянов, исподлобья смотря на Худякова.

«Не спал. Пил. Скорее всего всю ночь», – отметил про себя Худяков.

Вид Зырянова подтверждал его догадку: выглядел тот, мягко говоря, не «комильфо». Всклокоченные волосы, кое-как приглаженные рукой, красные, из-за лопнувших капилляров, глаза, зеленоватый оттенок лица подчеркивала изрядная щетина. Завершал общую картину последствий поклонения Бахусу минувшей ночью, совершенно мятый костюм и щедрое, сладковато-тошнотворное, амбре перегара.

– Для начала прочешу Сеть на предмет неожиданно погибших милли -онеров, и пардоньте, – ардеров…, а там поглядим сколько ниточек потянется, – стараясь дышать ртом ответил Худяков (запах был тот ещё), – И куда…

– Время! Помните про время! – нервно вскрикнул Зырянов.

«Забегал, таракан», – подумал Худяков, а вслух добавил, – Я уже работаю!

– Отчет о работе – раз в неделю! – твёрдо заявил Зырянов.

– Отчет? – удивился Худяков.

– Не забывайте, что я полностью финансирую операцию, – прошипел Зырянов.

– Полноте, батенька, – Худякову доставляло искреннее удовольствие наблюдать как Зырянов багровеет от кипевшей в нем злобы, – С отчетами это вам не ко мне надо, это вам в полицию: они там большие любители бумагу марать, – и посерьёзнев добавил, – Я работаю на результат! Отчет будет один: я найду и приведу сюда этот ваш Рурсус!

– Идите, работайте, – закрыв глаза, не в силах спорить, злобно прошептал Зырянов.

– До свидания! «– Худяков поднялся и направился к двери, – Впрочем…, – смягчился он, – Если будет что-то важное – я сообщу», – сказал он не оборачиваясь. И вышел.

– Удачи, – скорее мысленно, чем вслух произнес Зырянов, проваливаясь в забытьё, – Мне…

2

Облицованный мрачноватыми, шершавыми гранитными плитами зал был обставлен по-спартански: кроме большого круглого стола и, стоящих вокруг него стульев, не было никакой мебели или других предметов интерьера. На стенах, равноудаленно друг от друга, располагались два десятка софитов, светивших приглушенным светом, отчего в помещении царил полумрак. Потолок зала терялся в темноте и не было никакой возможности разглядеть его.

Круглый стол из массива дуба, покрытый темным лаком, занимал центральную часть зала. Его гладкая, словно зеркальная, поверхность была инкрустирована надписями из серебристого металла. Надписей было двенадцать. Напротив каждой из них стоял резной, тяжелый монументальный стул с высокой спинкой. Центр стола украшала инкрустированная серебристым же металлом и заключенная в окружность надпись: «RURSUS. UNICUIQUE SECUNDUM OPERA EIUS»2.

За столом молча сидели четверо человек в серых балахонах. На головах, скрывая лица были надеты низко свисающие капюшоны.

Человек, сидевший напротив надписи «INDICIUM»3, что-то изучал в своём блокноте, изредка внося какие-то коррективы в содержание написанного. Далее по кругу, напротив надписи «CLERICUS»4, сидел человек с раскрытым перед ним блокнотом для записей. Центральное место, выделявшееся более высокой спинкой стула, пустовало. По обеим сторонам от него, напротив надписей «MALUM» и «BONUM», сложив руки перед собой, сидели два человека. Очевидно было, что все ждут появления кого-то ещё.

Тишину зала нарушил скрип двери и все разом повернули головы на звук.

В зал вошёл невысокий человек в коричневом балахоне, скрывающем в своих складках его телосложение. Так же, как и у всех присутствующих на его голове был низко надвинутый капюшон, скрывающий лицо глубокой, прямо-таки черной тенью, что вместе с полумраком, царившем в зале создавало впечатление, что вся эта сумеречная атмосфера была задумана как раз с целью придания личностям присутствующих статуса инкогнито. Что, без сомнения, так и было.

Вошедший, не говоря ни слова, неспешно прошествовал мимо присутствующих к месту за столом, обозначенному надписью «СURAGENTARIUS», неспешно же сел, аккуратно, без лишних звуков, придвинув тяжелый стул и, облокотившись на стол (не поднимая головы) произнёс негромким, но твердым голосом:

– Добрый день. Рад всех приветствовать на внеочередном совете.

Все присутствующие едва заметно кивнули в ответ.

– Сразу к делу, – продолжил он, – Исходя из предоставленных мне данных, мы имеем в активе организации чуть более 250 миллиардов долларов, и это только во вкладах, счетах и ценных бумагах, не считая недвижимости….

Говоривший слегка приподнял голову, не являя при этом свою личность, и внимательно изучил реакцию присутствующих.

– Исходя из вышеизложенного, предлагаю вынести на обсуждение вопрос прекращения финансового становления организации и начало ее деятельности в соответствии с истинным предназначением, – в голосе оратора, с окончанием фразы, послышались нотки торжественности.

Управляющий выдержал паузу, давая время обдумать сказанное, и вопросительно произнес, обращаясь к сидящему справа от него:

– Бонум?

– Я поддерживаю слова управляющего полностью и без всяких сомнений.

– Малум? – управляющий повернул голову налево.

– Я, такая же херня! – задорно заявил тот.

Бонум прыснул. Несмотря на то, что лица остальных присутствовавших были скрыты, было ясно что и все остальные тоже улыбнулись.

– На том и порешили! – объявил управляющий, – CLERICUS! Запиши всё и подготовь на подпись членам Совета!

Тот кивнул и, прихватив со стола блокнот, в котором он стенографировал разговор с самого начала, поспешно удалился из зала.

– Теперь к неприятным моментам, – мрачным голосом сказал управляющий, – INDICIUM! Готов?

Тот кивнул.

– Говори, – сурово произнес управляющий и, приготовившись слушать, откинулся на спинку стула.

– Сразу к делу, – бодрым голосом начал докладчик, – деятельностью организации заинтересовался некий субъект. Фамилия – Зырянов. Очень живо заинтересовался…

– Короче, Склифосовский! – зевнул Малум.

Управляющий слегка приподнял ладонь, останавливая возможные дальнейшие остроты.

– Итак, Зырянов Алексей Алексеевич, глава фармохолдинга «Парацельс», мультимиллиардер. Начальное состояние сколотил в начале 90-х, – продолжал докладчик, – Рэкет, риэлтерские захваты, содержание притонов, торговля оружием. Имеются неподтвержденные данные о наркоторговле …

– Нам не нужны неподтвержденные данные – сухо прервал докладчика управляющий.

– Этот вопрос сейчас активно прорабатывается, – поспешно вставил INDICIUM.

Управляющий, едва слышно стукнув пальцем по столу, прервал его оправдания.

– Итак, сколотив первоначальный капитал, Зырянов приватизировал, а точнее попросту захватил компанию «МосФарма». Дальнейшие действия Зырянова можно классифицировать как планомерное уничтожение конкурентов, причем – не всегда экономическое…, – многозначительно закончил фразу докладчик.

– Чем занимается в настоящее время? Помимо деятельности компании? – задумчиво потирая невидимый под капюшоном лоб, спросил Управляющий.

– В настоящее время отмечается всплеск благотворительности: помогает детским домам, строит школы, устраивает благотворительные концерты….

– Ну естесьна! – язвительно вставил Малум.

– Ну и активно прорабатывает нашу организацию… в последнее время…, – не обращая внимания на колкость, продолжил INDICIUM, – В частности: две недели назад состоялась встреча Зырянова с неким товарищем Худяковым – бывшим сотрудником, а вернее – бывшим начальником российского филиала «Интерпол». О чём говорили – неизвестно, но вскоре, а точнее два дня спустя после встречи вышеозначенных субъектов, началось активное прощупывание почвы касательно нашей деятельности. А именно: начались поиски любой информации о внезапно ушедших из жизни толстосумах. Причем, в некоторых случаях, небезызвестных и нам. Например: неделей ранее неизвестными была произведена незаконная эксгумация тела безвременно «почившего» год назад миллиардера Снеткова, ещё ранее, до встречи Зырянова с Худяковым, из архива полиции загадочным образом пропали материалы уголовного дела о внезапной «странной» смерти Прокудина-Николаева…

– Ясно! – прервал доклад Управляющий – Вот что: займись этим …, как его, Худяковым, – вспомнил он, – тотальная слежка! Я должен знать, когда он в туалет ходит, – в голосе управляющего прозвучали стальные нотки, – Понятно?

Тот кивнул.

– Доклад каждый вечер! – распорядился управляющий, – Свободен!

INDICIUM, захлопнул блокнот, кивком головы попрощался с присутствующими и уверенным шагом скрылся за дверью.

– Надоела эта конспирация, – с облегчением выдохнул Малум и откинул капюшон балахона.

Остальные незамедлительно последовали его примеру.

– Ну, что скажете? – потирая ладонями лицо спросил Управляющий.

– А что тут сказать? – пожимая плечами и разваливаясь в кресле вяло сказал Малум, – субчик ооочень интересный.

– Необходимо прощупать его, – разглядывая носок своего ботинка продолжил Бонум

– Интересно то, что он ведет активный поиск нашей организации, – констатировал Управляющий.

– Ну, это нам не впервой, – пожал плечами Малум.

– Нельзя недооценивать потенциального противника. Ресурсов у него достаточно, рвения судя по всему тоже хватает. Остается выяснить с какой целью все эти движения затеяны, – уверенно сказал Управляющий.

Оба, соглашаясь, кивнули.

– А посему: предлагаю заняться проверкой гражданина Зырянова. По своим направлениям. Сколько надо времени? – спросил Управляющий.

– Дня два. Дело то нехитрое, – записывая что-то в блокнот проговорил Бонум.

– Мне три, – уверенно заявил Малум, – хочу проведать Зырянова лично. Так сказать, тет на тет пообщаться.

– Давай, – кивнул Управляющий, – только, Серый, будь осторожней. Что-то мне подсказывает, что товарищ Зырянов не прост, ох не прост.

– Просто. Мужичок. Маленького роста, – разглядывая ногти протянул Малум.

– Серый!

– Все, все! Понял, не дурак! – замахал руками MALUM

– Был бы дурак – не понял! – улыбнулся Бонум.

– Давайте уже. За работу…, – махнул рукой Управляющий.

– Есть, тащ полковник! Разрешите идти? – Малум, вскочив из-за стола, показушно вытянулся в струнку.

– Иди уже! – махнул рукой Управляющий – и капюшон одень! Разгильдяй…

– Есть! – «разгильдяй», нарочито неуклюже, махнул рукой в «воинском» приветствии, развернулся кругом и специально, как солдат «первогодка», путаясь в отмашке рук, громко затопал к выходу.

– Два часа строевой подготовки, боец! – командным голосом рыкнул, идущий за ним Бонум, попутно надевая капюшон.

– Есть, тащ полковник! – звонко отрапортовал «боец», – разрешите бегом?

– Разрешаю…, – буркнул Бонум и вытолкал разошедшегося Малума за дверь.

– Дети…, – ухмыльнулся Управляющий и посерьёзнев добавил, – А я, пожалуй, займусь другими «любознательными», – и нажал на кнопку селектора, – EXPLORATIO5 ко мне, – распорядился он, надевая капюшон и опять погружая лицо в глубокую тень.

– Понял, выполняю! – бесстрастно ответил селектор.

Управляющий, откинувшись на спинку стула, задумчиво рассматривал стену, словно пытаясь увидеть там что-то важное. Дверь, скрипнув, открылась и в помещение зашёл посетитель в, привычном читателю сером балахоне.

– Прибыл. По Вашему указанию, – бесстрастно проговорил он.

Управляющий, не прекращая разглядывать стену, сделал рукой приглашающий жест. Вошедший кивнув, не спеша проследовал к столу. Устроившись поудобнее на своем месте (на столе, отражая призрачный свет софитов, мерцала надпись «EXPLORATIO»), раскрыл папку и, достав какие-то бумаги, положил их перед собой. Закончив приготовления он, подняв голову, дал понять, что готов.

– Говори…, – глухо сказал Управляющий.

Тот, кивнув, начал:

– Как уже докладывалось ранее, нашими агентами обнаружена слежка. Слежка ведётся качественно, по всем правилам и нормам этого искусства. Впервые наблюдение было замечено около трех лет назад: ей подвергся… эээ…, – он замялся, подбирая нужное слово, – Сотрудник Малум. После той злосчастной передачи. Слежку заметили случайно. По правде сказать, я вообще склонен думать, что нам разрешили её заметить. Очень уж хорошо поставлена работа агентов. С тех пор, оперативные мероприятия в отношении нашей организации не прекращались…

– Выяснил, кто такие? – перебил Управляющий (его поза не изменилась, но было заметно, что он, бросив созерцание шероховатостей гранитной стены, внимательно слушает докладчика)

– Нет…, – виновато покачал головой докладчик, – Но мои люди день и ночь работают над этим. Одно можно сказать точно: это ни один из наших старых знакомых.

– Тут, INDICIUM сегодня докладывал о некоем Зырянове…, – задумчиво, как бы между делом, обронил Управляющий.

– Нет, – решительно замотал головой EXPLORATIO, – Мы уже изучили всех его агентов и знаем их уже чуть ли не в лицо. А тут: методы работы и профессиональное исполнение на уровне, который многим спецслужбам и не снился.

В зале повисла многозначительная пауза.

«Ну что же… похоже – началось…», – рассеяно подумал Управляющий и спросил:

– Ты – уверен, что это не какая-нибудь разведка? ШТАЗИ там, МОССАД какой-нибудь? Или ещё какой-нибудь леший?

EXPLORATIO удручённо покачал головой.

Опять повисла тишина.

– Мы поступим вот как…, – разорвал паузу Управляющий, – твои люди передадут одному из соглядатаев – вот это…, – Управляющий достал из ящика стола большой пластиковый конверт и придвинул его EXPLORATIO, – Справятся?

Тот утвердительно кивнул, потянулся за конвертом.

– Что это? – заинтересованно спросил он.

– Предложение встретиться. На нейтральной территории…, – не выходя из состояния задумчивости проговорил Управляющий.

– Но это же опасно! – воскликнул EXPLORATIO, – Мы даже не знаем кто они!

– Не дрейфь! Ты же разведка! А у разведчика голова всегда холодная. Как и сердце…, – хрипло засмеялся Управляющий и, ухмыльнувшись, закончил, – Бог не выдаст, свинья не съест!

– А ну-ка, постой! – спохватился он (EXPLORATIO застыл с конвертом в руке), – Дай-ка сюда! – замахал рукой Управляющий, одновременно доставая из недр стола ярко-красный перманентный маркер.

Забрав конверт обратно, он принялся что-то рисовать на его матовой поверхности.

Минуты через две, закончив художественные изыскания, Управляющий критически осмотрел своё творение и, видимо, удовлетворившись результатом, кивнул.

– Вот теперь – точно дойдёт! – сказал он, протягивая конверт обратно.

– Что это? – недоумённо спросил тот, разглядывая письмо.

– Одно предположение…, – задумчиво проговорил Управляющий, возвращаясь к созерцанию стены и махнул рукой, давая понять, что посетителю пора идти.

EXPLORATIO кивнул, потер рисунок пальцем (не сотрётся ли?) и, поднявшись из-за стола направился к выходу.

«Нууу…. Теперь ждём-с…», – рассеяно подумал Управляющий.

3

Зырянов, перекатывая в ладони стакан с виски, сидел в шикарном кожаном кресле, стоявшем напротив большого панорамного окна. Он думал. Мысли путались и, обгоняя друг друга, мешали сосредоточиться на чем-то одном.

Воспоминания нахлынули неожиданно, и, хотя Зырянов пытался отмахнуться, прогнать их, события того рокового дня вставали в памяти настолько живо, что Зырянов, закусив губу до крови, досмотрел весь «фильм» до конца:

Полгода назад владельцу крупнейшей в мире фармацевтической компании «Парацельс» господину Зырянову поставили страшный диагноз – «Рак». С тех пор процедуры не прекращались, но ситуация меняться не хотела: едва затихнув, затормозив в своём смертельном беге, болезнь каждый раз с новыми силами неумолимо вела Зырянова к неизбежному финалу….

– ЭТО Окончательно? – Мрачно спросил Зырянов у, неловко переминавшегося с ноги на ногу, врача.

– Боюсь, что да…, но вы не переживайте, мы назначим курс интенсивной терапии … история знает много случаев, когда больной побеждал болезнь, – затараторил врач

«В глаза не смотрит. Значит – все из рук вон плохо», – рассеяно подумал Зырянов.

– Лечение начнем с завтрашнего дня, – заученной скороговоркой продолжал врач, – Мы располагаем революционными препаратами и новейшей аппаратурой….

– Вон отсюда…, – Зырянов, устало закрыв глаза, прервал сбивчивую речь эскулапа.

– Что, позвольте?…, – поперхнулся на полуслове врач.

– Вон отсюда! – вдруг заорал Зырянов, ненавидящим взглядом вперившись в него.

Тот, на секунду застыл и, мелко кивая и кланяясь, попятился к выходу.

– Пошел прочь, Айболит хренов! – продолжал орать Зырянов.

Врач, уже не медля, выпал за дверь…

«А ведь я даже знаю, как будут шутить на мой счет, – мрачно усмехаясь, подумал Зырянов, – Сапожник без сапог…»

«Что это за «РУРСУС» такой? – продолжал размышлять Зырянов – Как его найти? Найду! Что там у Худякова? Шерлок Холмс хренов! Отчет будет один – найду РУРСУС! – передразнил он сыщика. От одного воспоминания о поведении Худякова Зырянов закипал, – ну ладно, сделай работу, а я тебе крылышки-то подрежу, – он недобро ухмыльнулся, – Только бы успеть, – улыбка медленно, словно нехотя, сползла с его лица, – Почему? Почему именно он? Ведь на свете прорва бездельников и, ничего не значащих, людишек! Белый шум, сорняки, тени, биомасса, – Зырянов брезгливо скривился, – Это несправедливо! Я! И такие как я поддерживают жизнь этих копошащихся насекомых. Станет их меньше на тысячу, нет, на сто тысяч, да хоть на миллион – ничего не изменится. Им всегда были нужны умные и сильные. Мы! Чтобы вести их за руку, показывать куда им и как лучше идти, что есть, что пить…, – Зырянов машинально отхлебнул добрую порцию виски, – А теперь что? Я умираю! Умираю так же, как и эти все… и ладно бы пожил, так нет! До пятидесяти не дотяну! Бомжи, которые пьют одеколон и питаются на помойке и те дольше!»

– Сука! – вслух выругался Зырянов, – и опорожнил стакан.

Словно подтрунивая над мыслителем, грубо, без скидки на «исключительность» Зырянова, на столе заверещал селектор.

«Чтоб Вам! – Зырянов, выпадая из размышлений, мысленно выругался, – Пошли вы все»!

Зуммер селектора противно заголосил вновь.

– Уволю дуру! – собираясь вызвериться на секретарше, Зырянов решительно встал и направился к столу.

– Да! – зарычал Зырянов, – хватая телефон.

– Алексей Алексеевич, к вам посетитель! – вначале радостно, но успев понять по голосу начальника «что к чему», – Худяков, – поспешно добавила секретарша.

Зырянов, поперхнувшись, застрявшими в горле проклятиями, сквозь перехваченное дыхание выдавил: «П-п-усть пройдёт», – и медленно положил трубку.

«Худяков? Неужели что-то нашёл?» – мысли в голове Зырянова путались змеями в период размножения.

Открылась дверь тамбура. Послышались ровные шаги. Кровь в ушах Зырянова застучала, как отбойный молоток. Открылась дверь и в кабинет вошёл …

«Что за…?», – приготовился нецензурно выругаться Зырянов.

В кабинет пружинистым шагом вошёл средних лет, атлетически сложенный мужчина в сером, дорогом, но неброском костюме. Это был не Худяков…

– Я от имени и по поручению шефа! – почему-то радостно возвестил он.

«Не хватает глашатаев с фанфарами», – угрюмо разглядывая гостя подумал Зырянов и, прищурившись, указал вошедшему на стул, – Присаживайтесь.

Гость легким наклоном головы поблагодарил Зырянова, быстрым, но без подобострастия, шагом подошёл к стулу и, шумно, с протяжным скрипом, придвинув его, сел. Удобно расположившись (несколько раз поправляя стул), он, наконец, повернулся к Зырянову и с радостным лицом замер.

Зырянов терпеливо (сам себе удивляясь) подождал окончания этой шумной возни и, подняв глаза на визитёра, потребовал:

– Ну и …

– Что? – «искренне» удивился гость.

– Говорите с чем пришли! – где-то в глубине Зырянова, готовя выброс столба лавы и пепла, зарокотал, просыпаясь вулкан.

– Точно! – визитёр театрально хлопнул себя ладонью по лбу, – Что же это я!

«Кракатау» внутри Зырянова набирал обороты, -«Какой-то подозрительно знакомый жест», – пытаясь предотвратить разрушительное извержение, подумал Зырянов.

– Итак, – раскрыв блокнот начал свой доклад визитер, – Начнем!

– Первые упоминания об искомой Вами…, – гость, запнувшись закатил глаза, – Нами, – поправился он, – организации под названием РУРСУС появляются около семи лет назад…

Докладчик продолжал говорить, но Зырянов уже не слушал его.

«Присылать без предупреждения незнакомого человека ко мне с докладом – это на Худякова непохоже», – размышлял Зырянов, попутно пристально разглядывая гостя, увлеченно что-то зачитывающего из блокнота. Что-то подозрительно знакомое было в этом человеке. Коротко стриженные волосы, высокий лоб, немного выдающаяся вперед челюсть образовывала волевой подбородок, от уголка левого глаза через всё лицо к нижней скуле тянулась белая полоска шрама. Обычного размера блокнот терялся в больших руках визитёра…

«Лейтенант Коломбо!6 Точно! – Зырянову вспомнился детективный сериал о сыщике, блестяще распутывающем хитросплетения преступных планов, – Вот где я видел этот жест»!

– Кто вы? – пристально глядя на гостя негромко спросил Зырянов.

Тот замолчал, с явным сожалением закрыл блокнот и поднял глаза на Зырянова. Вернее сказать, в Зырянова уткнулись два серо-стальных «кинжала» глаз.

– Кто вы? – с нажимом повторил Зырянов, с трудом сдерживая колючий взгляд незнакомца.

– Я думаю, вы уже догадались. Ну или на полпути чтобы догадаться, – кинжальный взгляд пропал и на секунду серые глаза незнакомца блеснули озорной чертинкой, – Я думал, что дольше продержусь, – искренне сокрушаясь покачал головой гость, – Дааа, актёр из меня никудышный, – с сожалением вздохнул он.

– Ну, с ролью Коломбо вы справились неплохо, – отметил мрачно Зырянов, продолжая буравить взглядом визитера.

– Эдак вы меня насквозь просверлите, – недобро прищурившись, с приклеенной улыбкой произнес гость, – А за Коломбо – спасибо! – театрально поклонился он.

– Перестаньте валять дурака! – потребовал Зырянов, – если вы не расслышали вопрос, я могу повторить!