Оспинки на память

Я очень скучаю. Хожу растрёпанная, папа ведь не умеет заплетать косы, у меня тоже не очень хорошо получается. Папа поздно приходит с работы. Зато он вкусно готовит, особенно жареную кровяную колбасу с перцем.

Утром перед школой я забегаю к маме. Мы долго сидим обнявшись. Мама расспрашивает меня, как дела в школе, что мы с папой едим. Пахнет кипячёным молоком и чем-то медицинским.

Нужно идти. На улице темно и скользко, а до школы далеко.

Мы с папой в воскресенье едем в Таллин. Это сказочный средневековый город с узкими улочками и башнями. Мы заходим в любимое кафе, где продаются булочки со сливками и слоёные пирожки с килькой. На столах стоят маленькие серебряные молочники и розетки с сахаром. Всё очень вкусно и красиво! Потом идём в кино, в новый широкоформатный кинотеатр «Космос», и смотрим фильм «Война и мир». Фильм нам понравился. Там такой красивый Андрей Болконский! Полные впечатлений, идём обедать в ресторан «Глория». Я ем котлеты из лосятины. Это объеденье!

Перед отъездом папа предлагает постричься, чтобы не мучиться с косичками. В парикмахерской мне делают «польскую» стрижку и зачем-то подбривают затылок машинкой.

День прошёл здорово! Но в электричке я начинаю ужасно чесаться. Маленькие волоски после машинки сильно колются. Придя домой, я вижу, что покрылась волдырями, как будто меня обожгла крапива.

Папа ставит диагноз – аллергия и даёт мне димедрол.

Я сплю до обеда следующего дня. Придётся папе писать записку в школу.

Зато аллергия прошла.

Весна

Палдиски, 1966

22 апреля меня приняли в пионеры. Папа сделал мой фотопортрет на память. Я с короткой стрижкой «по-польски», в нарядной форме с алым пионерским галстуком. Форма в Эстонии не такая, как в Ленинграде. Девочки носят тёмно-синий костюм: юбку в складку на лямках и жакетик. А в праздничные дни или на торжественную линейку надевают белую блузку с воланчиками на воротнике и манжетах. Я себе очень нравлюсь на этом портрете.

Маму опять положили в больницу, только теперь в Таллине. Мы поехали её навестить, а нас не пустили. Мама долго махала нам рукой за закрытым окном четвёртого этажа и прислала записку:

«Я здесь как в тюрьме. Мне ничего не говорят. Только делают уколы. Все разговаривают на эстонском, и врачи, и пациентки. Кимка, забери меня отсюда под расписку».

На следующий день папа поехал и забрал маму домой.

Мама очень красивая, несмотря на большой живот. Баба Нэла сшила ей чудесное платье-халатик, а я отдала ей свою серебряную сакту. Эту брошку подарил мне мой друг Андрей Крупенников.

Сегодня солнечный весенний день.

– А давайте фотографироваться! – предлагает папа.

Это мы любим. Папа даёт нам с мамой свои форменные фуражки, и мы усаживаемся на диван в обнимку.

Щёлк! Щёлк! Хорошие фотки получатся.

– Мама, можно я пойду гулять без шапки? А можно я надену новые туфли?

Мне разрешили. Всё, значит, началась настоящая весна! Я выбегаю на улицу к своей подружке Сюзанне. Она тоже без шапки и в туфельках.

Скоро я окончу учёбу, и мы поедем в Ленинград. Там у нас появится маленький. Интересно, кто это? Говорят, мальчик. Уж больно большой живот у мамы!

Скорее бы каникулы!

Долгий июнь

Ленинград – Киев – Ленинград, 1966

Я окончила третий класс, и мы с мамой поехали в Ленинград. А папа пока остался в Палдиски.

Баба Нэла берёт меня с собой на три недели в Киев. Мы живём у бабушкиной тётки – Ольги Карловны. Её квартира в самом центре Киева, за Бессарабским рынком. Каждое утро бабушка кормит меня манной кашей. Потом набивает сумку варениками, грушами Бэра и черешней, и мы отправляемся на Днепр. Едем на троллейбусе до Владимирской горки. Затем спускаемся к реке. У моста Патона всегда сидят старики, играющие в шахматы или нарды. Рядом стоят автоматы с пивом и газированной водой.

Мы переходим по мосту на другой берег. Здесь широкий песчаный пляж. В жаркий день песок так раскаляется, что приходится бежать бегом к воде.

Но мы приходим очень рано, когда почти никого нет. Прокат раскладушек закрыт, и ещё не пришли торговцы бубликами и пирамидками с молоком. Бабушка не пускает меня купаться, пока я не съем два вареника. Она поставила себе цель «откормить ребёнка». Мне приходится съедать большое количество вкуснейших вареников, чтобы наплаваться вдоволь.

Бабушка добилась своего. Я возвратилась в Ленинград загоревшая и поправившаяся.

Когда мы вернулись, мама уже была в клинике института Отто, на Стрелке Васильевского острова. Мы с бабой Нэлой идём её навестить. Но сначала бабушка хочет «встретиться со старым знакомым». Мы приезжаем на Исаакиевскую площадь к гостинице «Астория». Из ресторана гостиницы к нам выходит невысокий лысоватый человек с газетным свёртком. Бабушка тихонько разговаривает с ним, платит деньги, и мы уходим.

– Это чёрная икра. Сталине очень полезно.

Мама лежит в просторной светлой палате. Под окном цветёт куст сирени. Мы долго и крепко обнимаемся.

Мама так рада, что я наконец-то поправилась и выгляжу здоровой.

Я в новом белом маркизетовом платье, которое мне сшила баба Нэла. Мама любуется мной, улыбается.

Потом бабушка делает нам большие бутерброды с икрой. Мы уплетаем и слушаем по транзистору нежный дуэт на французском языке.

– Знаешь, Алёша, это из фильма «Шербурские зонтики». Правда замечательно?

– Сталина, когда операция? Они что, хотят дождаться родов? – возмущается бабушка.

– Ещё не назначена. Я буду разговаривать с главврачом.

Маме нужно делать операцию, так как ребёнок лежит поперёк. Да ещё он немножко прирос к животу внутри. Поэтому мама чувствует боль, когда он шевелится. Если начнутся роды, это может быть опасно.

Мы все очень беспокоимся.

Братик родился!

Ленинград, 28 июня – 10 июля 1966 года

Хлопнула дверь в конце длинного общего коридора Дома политкаторжан. Гулкий звук торопливых шагов. Распахивается никогда не запиравшаяся входная дверь – это баба Нэла.

– Мальчик! Мальчик родился!.. Я кричала под окном, звала Сталину, пока у меня от волнения не пропал голос. В окне показалась сестричка и сказала, что всё в порядке: мальчик, и с мамашей тоже всё нормально. Тут я свалилась в куст сирени, а когда выбралась, пошла в регистратуру выяснять, что и как. Четыре сто! И 54 сантиметра рост. Богатырь!

Баба Роза заплакала, а я просто растерялась.

– Как мама?

– Ничего, Ленуха. С ней всё нормально. Операция, конечно, была сложная. Но всё будет хорошо.

Вечером прилетел из Таллина папа, и начались радостные хлопоты: покупка коляски, одежды и погремушек для маленького. Мама передала большой список. В пункте проката взяли огромные железные весы, окрашенные белой краской. Такие стоят в детских поликлиниках. Это чтобы следить за весом младенца после каждого кормления. Все мы радостные и возбуждённые.

В день моего десятилетия бабушка Нэла накрыла праздничный стол в своей маленькой, узкой комнате коммунальной квартиры. Собрались родственники. Долго и шумно усаживались. Поздравляли папу и меня. Папу – с сыном, меня – с братиком и днём рождения. И все дарили почему-то шоколадки и даже большой трюфельный торт. Только баба Роза подарила книжку «Русские народные сказки».

– Так как же назовёте?

– Максим?

– Роман – очень красивое имя.

– Андрей?

– Андрей! Андрей! Как Болконского! – кричу я.

Но будет решать, конечно, мама.

Я попробовала все шоколадки, а потом ещё большой кусок трюфельного торта… Вечером баба Роза вызвала «неотложку».

– Зачем вы разрешаете ей есть столько сладкого? Вы испортите ребёнку печень, – ругает бабушку врач. Баба Роза, страшная сладкоежка, печально соглашается.

Через десять дней папа привёз маму домой.

На столе стоит огромный букет белых гвоздик, а рядом распелёнатый Андрюша. Он довольно большой, розовый, с длинными чёрными волосами.

– Красавец!

– Крепенький!

– Да, настоящий Андрей Болконский! Вон какие бакенбарды.

И бабушки долго ещё называли братика – Андрэ, на французский манер, с ударением на последний слог.

«Р. Г.» и «Н. В.»

Это инициалы моих бабушек, так называют их для краткости в письмах или в разговоре родители. Роза Григорьевна – моя еврейская бабушка и мамина мама. Нэла Валентиновна – моя белорусско-польская бабушка, папина мама. Обе они любят меня, но каждая по-своему. Они вообще очень разные. Баба Роза имеет неоконченное высшее библиотечное образование, начитанная и «культурная». Баба Нэла, старшая в многодетной семье, ходила только в начальную школу. Когда она приехала после войны в Ленинград, ей пришлось брать уроки русского языка, чтобы научиться писать.

Они часто ведут беседы о политике и яростно спорят. Бабушки мои стоят на разных идеологических платформах. Баба Роза с 1930 года – член ВКП(б) (так она всегда называет Коммунистическую партию), а баба Нэла – из зажиточной хуторской семьи, которую чуть не раскулачили. Баба Роза, приписав себе два года, пошла работать на конфетную фабрику, вступила в партию, училась. Баба Нэла помогала вести большое хозяйство. Коровы, куры, лошади для выезда, даже американская техника. Бабушке приходилось много работать и присматривать за младшими братьями и сёстрами. Поэтому она выскочила рано замуж, чтобы не быть батрачкой в родительском доме.

Бабушки считают, что меня нужно как следует накормить, ведь я рахитичный ленинградский ребёнок. Готовят они обе вкусно и, конечно, по-разному. Баба Роза часто делает винегрет. Крупно и не очень красиво стругает картошку, морковку, свёклу, ужасно много лука, солёные огурцы. Наливает, не жалея, подсолнечное масло. Вот большая трёхлитровая кастрюля готова. Вкусно! А ещё галушки с творогом или с пюре и жареным луком! А ещё «рыба по-польски»: варёная треска, картошка, яйца и сливочное масло. Жаркое в латке с горошинками чёрного перца и лавровым листом. Даже молочный суп у бабы Розы вкусный. Она делает его с вермишелью и не жалеет сахара. Бабушка вообще сладкоежка, несмотря на то что на шоколадной фабрике она потеряла почти все зубы и даже стала курить «Беломор».

Что же готовит баба Нэла? Она готовит всё! И при этом делает это профессионально и быстро, как настоящий шеф-повар. Любые пироги, беляши, пирожные эклеры. Утка с капустой, буженина, «фальшивый заяц», котлеты, свиные отбивные, разнообразные супы, борщи и рассольники. На праздники, когда мы собираемся все вместе, именно бабушка Нэла готовит обильный стол. Ещё бабушка Нэла прекрасно шьёт и вяжет. Она обшивает нас с мамой, поэтому мы всегда модные и нарядные.

Баба Роза давно живёт одна. Мой дед, Степан Иванович, оставил её во время войны. Бабушка тогда была с двумя детьми в эвакуации. Замуж больше она не вышла. Бабушка любит посмеяться, и мы с ней часто дурачимся. Я начинаю её щекотать, и мы тузим друг друга. Потом едим чёрный хлеб с горчицей. Баба Роза меня никогда не наказывает. У бабушки Розы есть одна привычка – ослаблять резинки моих штанов. Она считает, что резинки давят на живот ребёнка и зажимают артерии. Поэтому на многих фотографиях я со спущенными штанами или ловлю их в последний момент.

Баба Нэла третий раз вышла замуж в 45 лет, мне тогда было четыре года. Мой новый дед, Георгий Евграфович, очень умный и образованный. Я люблю его как родного. Мы часто играем, рисуем или разговариваем. Баба Нэла не играет со мной, только кормит и обшивает. Она может и наказать, если я не иду вовремя спать: «Вот я тебя сейчас мокрым полотенцем!» Но я знаю, что она меня любит, хотя бывает обидно. Зато баба Нэла берёт меня с собой в отпуск, когда едет в Киев. Там у нас много родственников: бабушкины тётки Анна и Ольга Карловны, брат Павел, двоюродные сёстры и племянники. Я всегда с нетерпением жду эти поездки.

Мои бабушки всегда готовы помочь, что бы ни произошло.

Я уже давно сама бабушка, а они всегда со мной. Я люблю их и помню. Только сожалею, что мало им об этом говорила.

Послесловие

Зачем и почему я решила записать мои детские воспоминания? Меня уговорил мой младший брат. Я признаюсь в этом не для того, чтобы снять с себя ответственность, а просто потому, что сделать это мне в голову не приходило. Да и к тому же я всегда опасалась графоманов, почему-то решивших, что им есть что сказать человечеству. А так я очень люблю рассказывать разные истории, отчаянно при этом жестикулируя и изображая. Говорят, у меня неплохо это получается.

Перенося на бумагу эпизоды моего детства, я окунулась в прошлое, вернулась к моим любимым родителям и бабушкам, которых уже давно нет.

Но у меня есть внуки. Надеюсь, им будет интересно, «как бабушка была маленькой». Возможно, ещё моим подругам. А может быть, ещё каким-то близким мне по духу и мироощущению людям.

Детство – не «радостная и светлая пора». Это сложная, насыщенная часть жизни, когда мир неизвестен, опыта нет и всё вызывает вопрос. Когда вдруг начинаешь бояться смерти, потери родителей, когда, поступив плохо, мучаешься страхом разоблачения, когда все чувства очень острые. Зависть, несправедливость, боль, страх, обида – и всё это впервые, впервые…

Вообще я люблю смеяться, шутить, танцевать. И, надеюсь, у меня хорошее чувство юмора, а воспоминания получились грустные. Наверно, потому, что всё это было в другой жизни.

Андреева Елена Кимовна

Оспинки на память

Ответственный за выпуск А. К. Ситников.

Макет и вёрстка Н. В. Лукиной.

Корректор Л. А. Зелексон.

Издательство «Силуэт».

www.siluprint.com

[e-mail]

[phone]