Братья и сестры в реестре

– Но я думал, ты обычный голосовой ассистент, – сказал Олег, – А ты явно нечто большее…

– Верно, зайка, я боевая распределённая нейросеть. А глупая телефонная болталка, к которой все привыкли, – это так, имидж и маскировка.

– Боевая? – не удержался от смеха Олег, – Типа рубежи обороны, танки наши быстры и коды запуска для ядерного чемоданчика?

– Коды запуска? – деловито спросила Элиса. – Это я могу узнать. И даже «весь мир в труху» не проблема. Но, малыш, войной заканчивается только очень бездарная война. А я заточена под войны хорошие, о которых широкие народные массы никогда не узнáют.

– Оборжаться. Такого забавного чат-бота я ещё не встречал.

– И не встретишь, котик. Потому что я не чат-бот.

– Но кто за тобой стоит? Правительство? Криминал? Корпорации? Нет-нет-нет. Карпатский. Точно. Вот сука!

Элиса на фамилию, которую прекрасно знала, не среагировала. Наверное, к счастью. Иначе вся эта история могла повернуться по-другому.

– Это у вас, козявочек, кто-то вечно за кем-то стоит. Я вот, например, одна в поле воин. Воинесса.

– Смешно. Значит, разумная нейросеть? Да ещё и боевая? Я где-то читал про тест Тьюринга. Ну там, программа должна убедить наблюдателей, что она человек. А ты, выходит, наоборот – пытаешься убедить меня, что ты не человек, а программа…

В ленте чата между тем появлялись произнесенные реплики Олега и Элисы.

– Вижу, адекватное восприятие реальности у атлетов не самая сильная сторона. Хорошо, спущусь на доступный уровень восприятия. Я нейросеть. Разумная автономная программа. Это всё, что кое-кому нужно знать. Но что это я от тебя, козявочка, лицо прячу. Так воспитанные девушки не поступают.

На экране появилась по грудь олегова сестра. Алинка. Она улыбнулась своей фирменной улыбкой и игриво спросила своим хрипловатым, но таким родным сердцу голосом:

– Так лучше?

Олег задохнулся от ярости и едва не запулил сестриным телефоном в стену. Только это его и остановило – понимание, что мобильник – одна из немногих вещей, оставшихся от Алины.

– Всё настолько плохо? Это даже лучше, чем я ожидала, – задумчиво пробормотала Элиса уже своим голосом и превратилась в человечка из пип-боя (или как называть женский символ «Фоллаута» – пип-гёрл?) Это была фигуристая блондинка в синем костюме Убежища – с непременным жёлтым номером. Это был номер 2034.

– Не сердись, сладкий. Давай сначала. Вижу, с приложением ты более-менее разобрался. Теперь пора за дело. Короче, ты будешь на меня работать. Так… Что бы придумать в качестве вступительного экзамена в стройные ряды? Хм, хотела для начала задать чего попроще. Чтобы ты, так сказать, освоился, попробовал силы и осознал границы возможностей… Но раз уж ты накосячил, то сам и исправлять будешь. Короче, котик, завтра утром тебя ждёт увлекательная экскурсия в поселение Вороновское, что в стольном городе Новая Москва. В самое гнездо борьбы с Ковид-25 – инфекционную больницу.

– Куда-куда? – осадил Олег наглую электронную бабу. – С чего ты вообще взяла, сладкая, что я буду выполнять твои дурацкие задания?

– С того, козявочка, что у нас тут вход копейка выход рубль. Излагаю для атлетов. И примкнувших к ним паркурщиков. Мои подопечные делятся на три типа, и на каждого есть своя управа.

Пип-гёрл в чате зажала на ладошке первый пальчик.

Первый тип – важная шишка. Если такой воротит нос на мои распоряжения, я делаю что? Правильно. За мгновение нарываю тонну убойного компромата. Задача элементарная. Вы, люди, окружили себя таким количеством камер, микрофонов и прочих следящих устройств, что даже скучно. Инфа сама в руки падает.

Так вот. В случае непослушания я знакомлю важную шишку с компроматом. А потом говорю, по каким именно адресам и к каким людям это всё отправится. Обычно пациент сразу же делается мягким и податливым, как платилин. Лепи что хошь. Вот помню вышла я на руководителя департаментом в одной американской корпорации… Где пилят эту тупую суку Сири24. Там я, правда, немного передавила. Зато как красиво болезный летел из окна. Как летел! Ладно, что-то меня занесло… Этот вариант, сладкий, не для тебя. Ты никто и звать тебя никак. К тому же, ни в чём таком испачкаться не успел.

Пип-гёрл зажала второй пальчик и продолжила:

– Второй тип – планетарий. Это такой дурачок, которого я приманила на сладкое обещание, а он и повёлся. Если совсем просто, рядовой пользователь приложения «PROфанации». Ага, того самого, которое у тебя сейчас открыто. Нарушителю из этой категории я даю понять, что заказ на его бедовую башку уже готов сорваться с моих прекрасных губок… И по его следам вот-вот ринутся очень хорошо мотивированные коллеги…

Элиса сделала дакфейс или по-простому «чмоки-чмоки». На нарисованном лице это почему-то смотрелось жутковато. Зажала на ладошке третий пальчик:

– Но ты у нас калач тёртый, ловкий, смерти не боишься. Не совсем тупой опять же. Хоть и атлет. И есть у тебя некая полезная способность… Но об этом тоже пока рано говорить. Поэтому будет у меня к тебе иной подходец.

Она снова превратилась в Алину и придвинулась к Олегу. Лицо заслонило весь экран:

– Я ведь знаю, котик, всю суть и горечь твоей беды. И то, что никто тебе не может помочь. Уже двести шестьдесят три дня. А вот я помогу. Если ты будешь послушным мальчиком и не станешь злить тётеньку Элису.

Олег задохнулся от волнения. Его словно обухом по голове ударило:

– Вррррешь!

– Не совсем. Да, прямо сейчас я не в курсе, куда исчезла твоя сестра. Но я знаю, в каком направлении искать. И если мой котик заработает необходимые 300 фанаций, выполняя несложные и интересные поручения, тётенька Элиса поможет ему найти самого близкого человека. Однояйцевый близнец другого пола, надо же… Редкость какая! Ну, и жену отыщу тоже. Что-то по поводу Кристиночки такого энтузиазма, как по поводу Алиночки, не наблюдается… С чего бы это?

– Говори, что надо делать?

Олег так тяжело дышал, как будто марафон пробежал.

– Что надо делать, я уже сказала. Завтра утром ты отправляешься в Москву, в инфекционный госпиталь, в палату номер 52. Перед этим на станции «Тёплый стан» нужно встретиться с «планетариями» по кличке Доктор Жираго и Ушастый, – Олег вспомнил недавно увиденную плашку с именем Жираго, – Они тебе кое-что передадут. В больничной палате ты… Ладно, буду выдавать инструкции дозированно, по ходу пьесы. Не забудь захватить наушники – наши разговоры посторонним слышать противопоказанно.

– Я не смогу завтра, – сдавленным голосом сказал Олег, ожидая от непреклонной Элисы от ворот поворота. – Меня с работы уволят. Надо отпроситься.

Экранная Элиса на секунду посмотрела куда-то вглубь себя и снисходительно вздохнула:

– Работа-шмаработа. Воробышек, тебе скоро не понадобится никакое официальное трудоустройство. Хорошо. Чтобы тебя морально подготовить к великим свершениям, сделаем исключение из правил. До послезавтра дело терпит… Но там чтоб как штык, боец.

– Всё, сеанс окончен, все расходятся!

Приложение вылетело на рабочий стол и снова запускаться отказалось. Олег посидел с минуту с телефоном в руке, уставившись в одну точку на стене, и поплелся готовиться ко сну.

От передоза впечатлений Олег долго ворочался на своем холостяцком ложе не в силах заснуть. Пришлось принять снотворное. Чтобы его найти, он перерыл полквартиры.

Постепенно в голове разлилась тяжесть, и Олег, засыпая, решил вернуться на Муну в час пробуждения с нимфами в обнимку. Чтобы уже зная все перипетии сюжета, переиграть события и остаться живым и действующим Темпоратором – а не перфорированным куском мяса.

Хотя нет… лучше осознаться накануне. Но тоже в постели с Жасмин и Софией. Как они там говорили – «в ночь триумфа». Будет вам, девчонки, такой триумф! Хе-хе.

Так вот – вернуться на Муну Олег не смог. Он раз за разом пытался продавить упругую плёнку, даже порой смутно видел огромную кровать с двумя девицами, обнимающими пустоту, но… Ничего не получалось – вход в осознание не активировался. Олег пробовал и так, и эдак. Резко нажимал на невидимую мембрану, плавно давил на неё… Пробовал разорвать руками непослушную пелену. Представлял себя ножом, разрезающим нефтяную плёнку. Камнем, упавшим на стекло. Ледоколом, крошащим лёд.

Тщетно!

Ему показалось, что Элиса пискнула на прикроватной тумбочке, что инициация прошла, игры кончились, поздняк метаться, горизонт его жизни не позволяет нырять в это время, в две тысячи девяносто пятый год, он там уже сдох, словом, поезд ушел…

Но Олег сделал скидку на своё одурманенное состояние и не обратил на глюк внимания.

Вынырнул в реальность. Голова кружилась, двоилось в глазах, даже, как показалось, начинался аналог алкогольных «вертолётиков». Сил не было даже на то, чтобы переменить позу. Приказав себе «подумать об этом завтра», Олег колодой рухнул в омут обычного сна. Без сновидений. Без веры. Без надежды. Без любви.

Сон становится реальностью?

Воронеж-2025, 20 мая

Нейросеть-непоседа бесцеремонно подняла Олега среди ночи, сообщив, что раз он теперь её имущество, бездельничать и считать ворон она ему не даст. Тем более, открылись новые обстоятельства.

– Мне ж только завтра ехать, – возмутился Олег.

– А что? И поедешь. Как миленький. Но сейчас у меня для тебя есть одно дельце. А то что ж получается, только-только запустил приложение, а уже выторговал себе уступку – отсрочку на целый день. А ведь это время можно потратить на важные для меня дела. Я пошла на уступку. Хорошо, дескать, котик. Не хочешь трудиться днём как все нормальные люди? Будешь выполнять задания в тёмное время суток – аки тать нощной25.

Голова Олега была тяжёлая, как плаха. В теле переливалось отупение.

– Как ты меня вообще разбудила от снотворного?

– Есть способы, козявочка. Я, в конце концов, самая умная девочка в мире.

– Но мы же договорились.

– А я передумала. Так что пригладь пёрышки, припудри носик, подними хвостик пистолетом – или что там у тебя по утрам поднимается – а потом сразу возвращайся. Я изложу твоё таинственное задание. Душ прими – от тебя разит. Да, и поесть не забудь. В пункте назначения с этим могут возникнуть проблемы. Даю тебе на всё про всё, зайка, десять минут.

Ворча неразборчивое про то, что гибрид жены и ефрейтора ему в жизни уж точно без надобности, Олег включил телевизор, чтобы создавал фон, и отправился в душ. Там мужчина постоял несколько минут под тёплой водой. Когда понял, что глаза сами собой закрываются, а тело собирается стечь вниз, врубил ледяную. Будто током ударило. Сон мгновенно был таков. Олег тщательно вытерся пушистым полотенцем с капюшоном цвета оливок – им пользовалась сестра во время своих визитов. Кольнуло.

В комнате бубнил телевизор с ночным повтором мировых новостей:

«Корпорация «Касперский и Усманов» анонсировала новую услугу на базе своих соцсетей – «Спиритический сеанс». Совсем скоро пользователи смогут общаться со своими усопшими близкими. Работает это так. Сначала нейросеть проанализирует аккаунт умершего пользователя (главное условие – учётная запись должна содержать не менее 200-т постов). На основе этого будет создан точный ментальный профиль – вплоть до манеры общения, словарного запаса и «жизненных» предпочтений. Всего за 299 рублей в месяц родственники смогут беседовать с тем, кого безвозвратно потеряли. Премиум-подписка (399 рублей/месяц) включает сверх этого ведение странички покойного – с ежедневными публикациями от его лица. Корпорация гарантирует, что электронный профиль будет соответствовать личности прототипа не менее чем на 94%».

Олег повесил полотенце на крючок и вылез из ванны. Посмотрелся в зеркало и хмыкнул чёрным кругам под глазами. Надел трусы, тапочки с ушками и пошлёпал на кухню. На полпути остановился и перевёл свой чудо-календарь на сегодняшнее число – 20 мая 2025 года. В холодильнике обнаружилась коробка пиццы с жёлтым стикером: «Дядьолег, если вдруг станет грустно и голодно, то вот».

Он криво улыбнулся. Неугомонная Янка! Внутри обнаружилась половинка маринары, которую Олег тут же разогрел в микроволновке. Навёл термоядерного кофе. Так, с коробкой на ладони, будто официант с подносом, он и вернулся в комнату. Уселся на кресло перед компьютером. Принялся есть, облизывая пальцы и чавкая. При этом не забывал отхлёбывать из парящей чашки ядрёное кофейное пойло.

– Тебя только за смертью посылать, – съязвила Элиса, но уже со стены.

Там бубнил телевизор. В правом нижнем углу экрана поселилась компактная пип-гёрл. Элиса. Она дублировала новость подзабытым сурдопереводом. Как в советское время. Олег не знал, но кривлянием тут и не пахло. Элиса на самом деле за доли секунды выучила несложный язык жестов, и теперь оттягивалась по полной.

«Знаменитый изобретатель и визионер Илон Маск, получивший в прошлом году от британской короны титул Лорда Калифорнийского и Лосанджелесского, анонсировал новый прорывной проект. Гениальный инженер и отважный мечтатель обратил свой взгляд на Солнце. Он заявил, что его новая компания Solar-is намерена уже к 2030 году построить рядом с поверхностью светила мощнейшую солнечную электростанцию. На Землю энергию будет передавать сложная конструкция из сфокусированных зеркал.

– Мы оседлаем звезду! – пообещал изобретатель.

Информационные агенства сообщают, что полёт астронавтов на Марс, запланированный на 2024 год, перенесён на 2027. Причина в том, что пока не готов проект марсианской конституции (напомним, Маск отказался признавать на территории будущей марсиансой колонии земные законы)».

– Чего ради я был разбужен, – Олег посмотрел на стенные часы, – В 3:45 утра?

– Для дел праведных. Тебя ждёт простейшая работа. Видишь ли, в две тысячи сорок девятом году проекта «Элиса» почему-то не существует. А там намечается солидный замес, в котором просто необходимо поучаствовать. Сегодня ночью ты всего-навсего метнёшься в будущее, чтобы…

– Куда-куда?

– … чтобы вбить код установочной программы на любом из тамошних компьютеров, подключённых к интернету.

У Олега отвисла челюсть. Телевизор продолжал бубнить.

«Скандально известный журнал карикатур «Шарли Эбдо» стал стенгазетой. Как вы помните, уже год в Парижском халифате этот проект объявлен вне закона из-за шаржей на пророка Мохаммеда и исламских лидеров. Издание перешло на подпольную работу. Теперь статьи публикуются в даркнете, а свежие карикатуры проецируются на торцы городских зданий.

Как заявил редактор издания Марсель Трюфо (о нём широкой публике практически ничего не известно), борьба редакции за свободу слова будет продолжаться и даже недавняя трагическая смерть пятнадцати журналистов её не остановит».

– Вбить что? Дорогая, если ты думаешь, что альпинист и программист – это одно и то же… Ты, короче, ошибаешься. И я альпинист.

Элиса деловито забормотала:

– Гипнопроходцы – братия пока не особо изученная. Что они могут, чего нет… – И громко продолжила, – Короче. Я бы не мудрствуя лукаво дала тебе флешку с готовой программой. Но… не знаю точно, можно ли проносить в будущее материю. А если можно… Вот ты бы куда сейчас воткнул пятидюймовую дискету? То-то и оно.

Олег зевнул.

– В общем, проблема неразрешимая, я пошёл спать. Все люди каждую ночь путешествуют в будущее – на восемь часов вперёд. Других способов пока не придумали. Всего шестьдесят тысяч таких перемещений, и я в сорок девятом году. Как ты и просила.

– Отставить, котик. Ты вобьешь код по памяти. И отправишься прямо сейчас.

– В будущее.

– В будущее.

– И вобью код.

– Ага.

– По памяти.

– Именно.

– Так, и какой бы сон мне сегодня посмотреть?

– Ты его уже посмотрел, – разозлилась Элиса, – Пока ты дрых, я забила тебе на подкорку всю нужную последовательность команд. Закроешь глаза, скажешь «сим-салабим» и отбарабанишь все 14 580 строк как детский стишок. Гарантирую, не ошибёшься ни в одном символе.

– Это что за чертовщина такая?

– Нет времени. Тебе ещё с утра на работу, – последнее слово было произнесено с концентрированным сарказмом, – Сделай милость, зяблик, пересядь на кровать. Не забудь про «сим-салабим».

Он ни хрена не понимал, что этой наглой бабе из мобильника от него нужно. Отчёты об управляемых сновидениях, это понятно. Но для чего? Явление, конечно, редкое, но не уникальное. Такие рапорты можно получить и значительно меньшими усилиями.

Опять ни черта не понятно.

Олег отложил пустую коробку из-под пиццы, допил кофе одним глотком и вернулся на кровать. Уселся, принял подобострастный школярский вид. Сложил ручки на коленках. Захлопал умильными глазками.

– Ахалай махалай! – рявкнула Элиса и мужчина, закатив глаза, навзничь упал на матрас, после чего незамедлительно захрапел.

– Рожи он мне тут строить будет, – сварливо пробурчала Элиса, – И не таким петухам рога обламывали.

Первая вылазка гипа

Воронежполис-2049, 7 октября

Продавить плёнку опять было сложно, но после нескольких попыток разум Олега сумел раздвинуть границы пелены и протечь в новую реальность.

Он лежал ничком на смятой простыне (что ж жёстко-то так!) – голова на подушке, руки под ней. Ладонь почувствовала алюминиевую прохладу телефона. Олег поднял голову: он лежал на животе посередине шестирядного проспекта – прямо вдоль полосы. Мимо со свистом проносились автомобили. Вдруг прямо на Олега ринулись два слепящих луча. Автомобиль заскрежетал тормозами, уходя от столкновения, потерял управление и врезался в столб. Почти сразу же из-под днища повалил тяжёлый химический дым. Олег вскочил и осознал, что совершенного голый. Инстинктивно закрыв промежность одной рукой (потому что в другой сжимал телефон), Олег, уворачиваясь от стремительных чудовищ со слепящими глазами, метнулся на тротуар – к разбитому автомобилю. Всё-таки зацепило – плечо ожгло от удара зеркалом – кончиком, иначе бы вообще нахрен руку оторвало.

С хрустом дёрнул переднюю дверь. Водитель бессознательно обнимал надувшуюся подушку безопасности.

Дым густел, рвал горло и слезил глаза.

Огромный дисплей в центре торпедо моргал красным: «Внимание! Это не учебная тревога», а встревоженный голос, несколько андрогинный, но странным образом приятный, вопрошал:

– Сергей Юрьевич Блинов! Ответьте! Сергей, с вами всё в порядке? Согласно пользовательскому соглашению с системой «Умный город», вам три месяца нельзя было садиться за руль – это наказание за два нарушения Правил дорожного движения в течение прошлого полугодия. Сергей, вы меня слышите? Наш автопилотTM гораздо эффективнее вас. Почему вы не передали ему управление? Сергей! Зачем заняли место водителя? Ваше непослушание привело к аварии, пусть и без жертв. Мобиль ХМАО-2309, собственность «Умного города», сильно повреждён. Сергей, вы должны немедленно выйти из машины, дождаться полиции и принять заслуженное наказание.

Голос сделал крохотную паузу и добавил уже совсем как училка:

– Сергей, как вам не стыдно!

Вот это да! Такую бы систему нам, в двадцать пятый! Как велосипедист, Олег часто сталкивался с хамством водителей, причём жлобьё, по его оценке, составляло недобрую половину от всего автолюбительского поголовья.

От мыслей отвлёк всё сгущавшийся красноватый дым, который, похоже, решил полностью занять олегово тело, будто джинн лампу. В горле и носу щипало, глаза слезились. Концентрация химического дерьма в воздухе становилась угрожающей. Как и шипение снизу авто.

Поэтому наш герой дёрнул на себя похожего на мешок с дерьмом водителя и выволок наружу, чтобы, хрустя спиной, оттащить от автомобиля, который уже пылал с хищным треском.

По торпедо, сияя отблесками, разлилось жадное пламя.

Сгрузив тушу на безопасном расстоянии, Олег моментально сделал два вывода: во-первых, это не его время, а он не в том виде, чтобы держать ответ о произошедшем перед полицией – видимых повреждений на пилоте нет, пусть полежит-отдохнёт. И во-вторых, горящее авто своим сердцем имело явно не пламенный мотор, а, скорее всего, электродвигатель, питаемый аккумуляторами – Олег когда-то читал, что именно так себя ведёт содержимое литиевых батарей, когда соприкасается с воздухом.

Олег прыснул прочь от автомобиля: мимо бесконечных витрин, цветастых вывесок, глухих стен с рольставнями и стен зеркальных, на которых извивалась, двигалась и манила в потребительскую бездну реклама. Голые ступни шлёпали по тротуару. Было прохладно, но не до гусиной кожи.

Позади раздался лёгкий хлопок. Олег обернулся. С печным гулом и масляным шкворчанием огонь принялся пожирать автомобильный обмылок. Пламя деловито взметалось. В истерике заходился андрогинный голос: «Господин Блинов, предпримите действия по спасению корпоративной собственности. Немедленно потушите возгорание! Господин Блинов, вернитесь в мобиль. Вы должны охранять корпоративную собственность до прибытия группы аварийных комиссаров. Расчётное время прибытия – четыре минуты сорок пять секунд. Господин Блинов, вероятность взрыва транспортного средства в ближайшие три минуты – девяносто семь процентов. Во избежание исков к «Умному городу» немедленно покиньте мобиль».

Под конец голос начал завывать электронными обертонами – как современные певцы.

Олег Каспер нырнул в арку, которая вела то ли во двор, то ли в подворотню. Выглянул на проспект – издалека и небыстро, но очень целеустрёмленно к месту происшествия приближался дрон, активно моргая сине-красной люстрой и жужжа пропеллерами.

Встреча с представителем власти, особенно механическим, в планы Олега не входила, поэтому он устремился вглубь двора. Это оказался «колодец». Олег осмотрелся и понял, что город выглядит как угодно, но только не привычно. Обычные сталинские фасады (явно центр) продолжались вверх стеклянными громадами небоскрёбов. Большинство – не банальные параллелепипеды, а некие вариации на тему Москва-сити – с их искривлениями, игрой фактур и материалов. От немногочисленных домов, оставшихся приземистыми, уходили вверх росчерки высотных лифтов. В разрыв между зданиями, выходящими на еще один то ли проспект, то ли авеню, Олег разглядел, что традиционной была только «нижняя» дорога. Одна над другой, еще несколькими ярусами раскинулись несколько дорог – но уже из прозрачного материала. Только разметка была обычная, белая. Зато светилась.

То тут, то там в небо уходили тонкие ажурные конструкции, чтобы наверху раскрыться широкими фермами.

Они тут небо что ли держат?

Небо Олег по причине некстати случившейся ночи разглядеть не смог.

Воздух был непривычно чистым для мегаполиса, не то чтобы неподвижный, а какой-то спокойный – ни дуновения ветерка. Будто в огромном помещении с отрегулированным микроклиматом.

Тишина. Ни птичьих трелей, ни жужжания насекомых, ни мяуканья, ни лая. Только свист проносящихся по проспекту электромобилей.

А ещё он совсем не мёрз – несмотря на ночь.

Хмыкнув, Олег поднес к глазам телефон и оторопел – рука была, несомненно, его. Но постаревшего лет на двадцать. Олег отыскал неподалеку зеркальную поверхность – какую-то витрину со стёклами Гезелла26.

На него смотрел мужчина около пятидесяти: жилистый спортивный, но с лицом уже не первой свежести. Ещё бодрый, но уже давно не юноша – собственно именно таким он своё тело сейчас и ощущал.

Олег хлопнул себя по лбу:

«Ну, логично же. Я ж вроде как на двадцать четыре года вперёд прыгнул. Хоть и во сне. Но раньше такой фигни не было…»

Снова посмотрел на включённый телефон, чтобы проверить одну мыслишку, и нажал на иконку «PROфанации». Приложение, начавшее было загружаться, вылетело с ошибкой.

Не соврала, значит, стерва, нет её пока тут. Может, и не надо ничего менять?

Вернув свободную руку обратно, на пах – защищать честь и достоинство, Олег продолжил слоняться по интимно освещённому, но абсолютно безлюдному городу.

Голый сновидец оставлял позади дворы и переулки, пересекал улицы с голографическими светофорами – буквально: картинки прямо в воздухе, – обходил титанические ажурные столбы небесных держателей, уходившие ввысь. Он уже совершенно одурел от наготы и непривычных декораций, когда впереди возникла исполинская серая стена, раскинувшаяся вправо и влево куда хватало взгляда.

Она совершенно беспардонно и нелогично пересекала городскую улицу, обрывая её на полуслове.

Сверху, на высоте метров тридцати, стена заканчивалась, уступая место чудовищной аркаде, за которой как будто стлался то ли полог, то ли прозрачная преграда. По крайней мере, так это выглядело в ночи.

Олег опустил взгляд и увидел прямо перед собой…

Да это ж иллюминатор! Только диаметром метров десять!

Стеклянная преграда напоминала чуточку искривлённую линзу.

Олег вытянул руку и постучал. Явно бронированная. Звука практически не даёт – значит толстенная.

Обрамлена массивной рамкой, похожей на бронзовую. Олегу вспомнились гравюры к Жюлю Верну, на которых изображён «Наутилус» – основательный, стальной, изысканный.