Спаси и сохрани. В объятиях власти

– Мне теперь носить с собой палку? – усмехнулся Графов

– Она не помешала бы. А без нее поглядывайте наверх.

Вышедшая вместе с Олей Катя велела Коле отвести Графовых в хламушку. К ней они шли минут двадцать, и она оказалась двухэтажным магазином уцененных и б/у товаров ширпотреба. Оля осталась на первом этаже, где продавали белье и обувь, а Графов с Колей поднялся наверх посмотреть технику и книги. Более или менее хороших телевизоров они не увидели, и Коля посоветовал посмотреть их на копейке, где выбор больше и цены ниже. Графов послушался и купил лишь кассетник с радиоприемником, фонарь, батарейки, а в книжном отделе десяток книг на английском языке, в том числе словарь. Увидев хозяйственный отдел, он сходил за женой и лучше бы не ходил. Она купила ему теплое нижнее белье, толстые шерстяные носки, и столько разной столовой посуды и кухонных приборов с этикетками, что без Коли они за один раз все не смогли бы отнесли бы в гостиницу. Парню было лишь семнадцать, отметить с Графовым покупки он отказался, боясь матери, и вместо этого настроил кассетник.

– Везде есть хорошие люди, – сказала Оля.

– Кроме торгдома, – с горечью уточнил Графов.

В понедельник утром к Графову зашел Громов.

– Нужна справка об антидемпинговом законодательстве Австралии, – сказал он в приказном тоне. – Владиден Афанасьевич поручил вам ее подготовку. Срок – к уходу диппочты.

– Когда она уходит?

– В следующий вторник. Справку надо сдать в печатном виде в понедельник вечером.

Графов чуть не сказал, что эта тема для экономиста, но сдержал себя и вежливо поинтересовался:

– У вас как экономиста есть что-нибудь по этой теме?

– Практически ничего нет. Вам придется порыться в библиотеке.

– Вы имеете в виду городскую?

– А какую же еще?

– Когда поедем в нее?

– Сегодня не могу. Завтра.

– Хорошо, давайте, что у вас есть.

Просмотрев полученный материал, Графов решил, что ему срочно нужно ехать в библиотеку. Ему нужна была машина не только на сегодня, но и в постоянное пользование.

По дороге домой он поинтересовался у Козлова о порядке получения местных водительских прав.

– Самый простой. Как только вы получаете свидетельство на жительство в Австралии, вы отвозите его вместе со своими водительскими правами в ихнее ГАИ, и вам тут же выдают местные права после проверки зрения. Вы паспорт сдали в консульство?

– Нет. Мне никто об этом не сказал.

– Надо сдать, чтобы получить свидетельство на жительство.

– С новыми правами сразу можно садиться за руль?

– Хоть прямо от ГАИ, но можно ездить с международными правами в течение трех месяцев. У вас они есть?

– Наши есть, а канадские кончились в прошлом году.

Козлов бросил на Графова изучающий взгляд,

– При этом советнике вы приехали первым. До него при наличии свободной машины иногда садились за руль до получения местных прав.

– Я понимаю, что разъездная машина и есть свободная?

По пробежавшей по лицу Козлова ухмылке было видно, что вопрос ему понравился.

– Ну, у вас и вопросы. Один лучше другого. Уже претендуете?

– Причем тут претендую? Мне, например, позарез нужно съездить в библиотеку и в магазин купить необходимое. Вы все заняты. Почему я не могу взять разъездную машину? На то она и разъездная, не так ли?

Козлов от восторга вильнул машиной.

– Ну и берите, – сказал он весело.

Этот разговор имел неожиданное последствие. Графов подозревал, что о нем будет известно Федотову, но не думал, что так скоро. Утром, едва они вошли в торгдом, как Козлов скрылся за обитой дверью. Графов прямым ходом направился к Громову и напомнил ему о библиотеке.

– Сегодня не могу. Завтра, – отрезал тот.

– Я не успею написать справку.

– Успеете. Завтра утром я вас отвезу.

Графову ничего не оставалось, как вернуться на свое место. И вдруг через полчаса к нему вошел запыхавшийся Громов и, сообщив, что у него появилось свободное окно, предложил отвезти его в библиотеку прямо сейчас.

Когда машина остановилась у здания библиотеки, миновав посольство, у Графова зла не хватало. Если бы он только знал, что библиотека находилась в километре от его гостиницы!

Громов, оставив его одного, уехал и пообещал вернуться часа через два. Картотеки в библиотеке не было, и материал пришлось искать по надписям на полках. Ни одной книги по антидемпингу не оказалось, Графову пришлось лезть в таможенное законодательство Австралии, где знал по опыту, сам черт голову сломит. В них на родном языке трудно понять, не то что на английском. Пока он разбирался, что к чему, вернулся Громов.

– Все, поехали.

– Я останусь, пока не выпишу, что нужно. Дойду до гостиницы пешком.

– Выписывать не обязательно, можно снять копию хоть со всей книги. Копировальные аппараты стоят во втором зале в углу. Четыре цента лист.

Графов поднял глаза, чтобы поблагодарить, но, увидев, что Громов открыто насмехается над ним, проглотил язык.

– Справку надо сдать в печатном виде и подписанную Федотовым к двенадцати ноль-ноль во вторник, – напомнил Громов.

Глядя ему вслед, Графов обратил внимание, что зад у него шире плеч, и ляжки терлись одна о другую.

Уже только то, что ему сорок один, он ей нравился. Когда она увидела его входившим в дом и его взгляд на нее, она сразу поняла, что он не Володя. Такой только смотреть не будет и свое получит.

Между ними сразу установился чувственный контакт: где у нее влажнело, у него там твердело.

Его звали Олег Андреевич Андреев. Он приехал вложить деньги в выгодное дело в Австралии, чтобы сохранить их в смутное и мафиозное для России время и обязательно приумножить. В Москве он познакомился с одним австралийским фирмачом, интересовавшимся химсырьем, которое Олег Андреевич мог доставать в неограниченном количестве. Первый же контакт принес ему несколько тысяч долларов дохода. На подходе были другие контракты. Чтобы это дело закрепить, ему нужен был свой человек в Австралии. Таким человеком Федотов предложил Эльвиру Николаевну, разумеется, не официально и не безвозмездно. Глядя на обтянутый объемный зад своей будущей партнерши, Олег Андреевич не возражал. Попробовать можно, подумал он, добавив мысленно: и в этом смысле, разумеется.

А уж как была довольна сама хозяйка! Именно такой она представляла свою жизнь в Австралии: всегда в окружении молодых и красивых, разъезды по гостям, приемы, званые ужины и попутно бизнес. Она всем телом чувствовала, что с Андреевым у нее получится. Это было видно по его взглядам на нее. Она стала обдумывать, где и как. По опыту она знала, что чем наглее вариант, тем он надежнее. Поэтому она настояла на том, чтобы поселить его в гостинице торгдома. Уже вчера, когда Федотов после попойки по случаю приезда фирмача спал мертвецким сном, она попыталась сбегать к нему, но по дому, как всегда, шлялась дочь. Эльвира Николаевна подозревала, что колобродила та не столько из-за насморка, сколько из-за любопытства. Девке скоро двенадцать, понять ее можно, мать как раз в этом возрасте уже познала первого мужчину. Уговоры лечь в постель лишь разожгут ее любопытство, может и притвориться, что уснула.

Оставалась надежда на командировку в Сидней. Там в гостинице возможностей будет больше, думала она, там обязательно получится.

Утром она позвонила Любови Петровне, чтобы поблагодарить ее за хорошую уборку гостиной и за цветы на прикроватной тумбочке.

– Говорят, он необыкновенно красив, – сказала та.

– Я же вам говорила. Я даже боюсь на него смотреть, как бы чего не вышло. Да, Любовь Петровна, я все забываю вас спросить. Вы испытываете оргазм во время сношения? Я вчера прочитала, что многие не испытывают его. Алё. Вы меня слышите?

– Слышу хорошо, Эльвира Николаевна. Просто думаю, что ответить.

– А что тут думать? Да или нет. А я его уже испытываю, когда только гляжу на него. Извините, пришел Владилен Афанасьевич.

– Эля, пора одеваться. Через час переговоры. Ты можешь себе представить, что Графов интересовался твоей машиной.

– Это как понимать? – взвилась она.

– Он узнал, что твоя машина разъездная, а ему, видишь ли, уже понадобилось съездить в библиотеку и магазин.

– Ах, сволочь! Уже показывает характер. То ли еще будет, Владик. Я надеюсь, ты ему нашел, что ответить? Он приходил к тебе?

– Нет, он сказал об этом Козлову. За машину он сядет только после того, как получит права и докажет, что может ездить по левосторонней дороге. И какую машину ему дать, я еще подумаю.

Графова встретила в коридоре Светлана Васильевна и поинтересовалась, знает ли английский его жена.

– Бытовой язык она знает неплохо. Фильмы понимает лучше меня.

– С секретарским делом она знакома?

– Это у нее вторая специальность. Работала секретарем в объединении и за границей.

Светлана Васильевна искренне обрадовалась.

– Правда? – Улыбка преобразила ее грустное лицо, и Графов невольно залюбовался ею. – Вы можете привезти ее сюда завтра утром? Мне необходимо переговорить с ней. Я не могу уйти отсюда, пока не подыщу замену. В понедельник я уже не выхожу на работу.

Рассказав жене об этом разговоре, Графов намекнул, что Светлана Васильевна хочет предложить ей свое место

– Я бы согласилась, – обрадовалась Оля. – Одна здесь с ума сойдешь. И рядом с тобой. Тебя я знаю, как облупленного.

Утром он отправил ее с Козловым в торгдом, а сам пошел в библиотеку: в отснятом им материале чего-то не хватало, отчего справка не получалась, а в его распоряжении оставалось всего два дня, не считая субботы и воскресенья.

Вчера он разыскал в секретариате письмо из Министерства с запросом этой справки, чтобы уточнить, что именно требуется. Его поразило, что письмо было получено полгода назад, и срок его исполне6ния истек еще в марте. Непонятно, почему Громов, которому было поручено составление справки, до сих пор не сделал это. Однако привыкший к дисциплине Графов меньше всего думал об этом. Его бросало в дрожь от одной мысли, что справа не получится, и как это будет воспринято всеми.

Теперь он знал, что ему нужно, довольно быстро отыскал еще одно дополнение к закону и решил пойти на работу пешком. Он засек время и пошел спортивным шагом, отсчитывая метры. До торгдома он дошел за час пятнадцать минут, насчитав около семи километров. Минут пять он прогуливался по аллее перед домом, успокаивая дыхание под мелодию песни «жена найдет себе другого, а Родька деда никогда».

Первым его увидела жена, ожидавшая его в переговорной.

– Ты что, пешком пришел? – испугалась она. – Ты с ума сошел. Это же десять километров.

– Не десять, а всего лишь семь. Ровно за час пятнадцать дошел. Считай, что начал с рекорда.

– Не с рекорда, а с дури. Посиди, отдохни, на тебе лица нет.

Он сел рядом с ней, спросил:

– Поговорили?

Она кивнула.

– О чем?

– Обо всем. Потом расскажу. Я тебя здесь подожду, посмотрю телевизор. До обеда осталось полчаса.

Она была явно расстроена или озабочена.

– Ну, это нечто! – сказала она в гостинице за столом. – Если бы ты знал, во что мы вляпались. Света мне такое нарассказала.

Но ничего нового для себя он не услышал ни про хозяйку, ни про Федотова. Лишним подтверждением их сволочности было то, что они сообщили Петровым об их отъезде всего за день до прилета Графова в Сидней, очевидно, побоявшись, что они могли узнать об этом от него. Для этого они напросились в гости и сообщили новость за столом при детях. Шестнадцатилетняя дочь прямо спросила отца потом: «Он тебя выгнал?»

– Да, я забыла, – вспомнила Оля. – Света дала мне интервью с Федотовым. Сказала, что тебе будет интересно с ним ознакомиться.

– Спасибо ей. Что насчет работы?

– Сегодня Света будет говорить обо мне с Федотовым.

– Ты дала согласие?

– Конечно, особенно после того, что узнала. Я боюсь оставлять тебя одного с ними. Я тебя знаю. Это ты вначале себя сдерживаешь. Но это будет недолго. Поэтому рядом с тобой мне будет спокойнее.

– Но работать полдня, как Света.

– Я же сказала, что должна быть с тобой все время.

– Тогда вылезай из машины, – засмеялся он. – Может, хозяйка не возьмет тебя.

Она улыбнулась. Ее улыбка последние дни ему не нравилась.

– А еще Света очень возмущалась, что нас поселили на эту веранду. Она уверена, что на этом настояла хозяйка.

– Осталось недолго ждать. Скоро переедем в дом Петрова.

– Ни в коем случае. Их дом страшно холодный зимой и жаркий летом, потому что в нем нет потолка.

– Как нет потолка?

– Лишь одна крыша. Как у нас было на мансарде, до того, как мы сделали там комнату, помнишь? Света посоветовала переехать в дом Громовых, где есть железная печь.

От смеха у него вздрогнула рука с ложкой супа. Оля совсем расстроилась и велела сменить костюм.

– Чем же мы топить будем? – продолжая хихикать, спросил он. – Она не сказала?

– Я не спрашивала, потому что не хочу отсюда уезжать. Здесь наши люди, есть, с кем поговорить. Да, я забыла рассказать. Когда я была у Светы, в кабинет вошел приехавший бизнесмен. Он подумал, что я секретарь и обратился ко мне с просьбой напечатать письмо. Я не успела сказать, что я не секретарь, как меня опередила Света и велела мне напечатать, а ему сказала, что он не ошибся, и что теперь секретарь я. Когда он ушел, Света подсказала мне, как работать на электронной машинке, и сказала, что теперь все будут знать, включая Федотова и хозяйку, что я умею хорошо печатать. Олег, как представился нам бизнесмен, остался очень доволен напечатанным письмом и пожелал мне успешно работы, а Свете удачного прилета в Москву. Слышала бы хозяйка. Ты его не видел?

– Еще нет.

– Внешне он привлекательный, только очень слащавый. То, что хозяйке надо, сказала Света.

Интервью Федотов дал в Москве корреспонденту австралийской газеты спустя несколько дней после своего назначения на должность торгсоветника. Вначале в нем подробно перечислялись должности, которые он занимал в последние полтора года и которые менял, как перчатки, опускаясь всякий раз все ниже и ниже. Корреспондент так и не понял, почему Федотов надумал опуститься до торгсоветника, очевидно, посчитав эту должность слишком низкой для бывшего вице премьер – министра. Ответ Федотова был предельно прост и скромен: «В результате исторических преобразований в политической системе России стране требуется коренное улучшение экономических связей с другими странами. Я со своим опытом решил помочь ей в этом». Из двадцати предложенных ему стран он выбрал Австралию потому что, во-первых, никогда в ней не был, а во-вторых, знал, как быстро увеличить раз в пять торговлю с этой страной, которой до него не везло с российскими торговетниками. Их он обозвал так называемыми купцами, которые совершенно не учитывали в своей работе перемены в России, а может, не были с ними согласны. Бахвальство так и лезло из него, как понос из младенца, когда он описывал, как хорошо подготовился к работе в Австралии, возлагая при этом особые надежды на геологические исследования на этом огромном острове. Войдя в раж, он пообещал отполировать свой английский за пару недель и бросить курить сразу после прибытия в Австралию.

В этом месте Графов улыбнулся, вспомнив «Окей» Федотова и то, что он не выпускает сигарету изо рта.

– Ты что? – спросила наблюдавшая за ним жена.

– Обычный трепач. Значит, работать с ним можно.

– Ну, у тебя и логика, – засмеялась она. – Железная, ничего не скажешь. Только я бы предпочла, чтобы торгсоветником у нас был Смеляков или Сакулин.

– Надеюсь, что воспоминания о работе с ними помогут мне здесь. Спасибо, дочка, за статью. Теперь я знаю, с кем работаю.

Утром Федотов пригласил его к себе. Это была их первая встреча наедине. Разговор шел об Ольге Павловне. Торгсоветника интересовал ее английский язык.

– Достаточен, чтобы отвечать на телефонные звонки, наводить справки, заказывать билеты, гостиницы. Но переводчиком работать не сможет, потому что она не знает термины и специфику внешнеэкономической деятельности. У нее простой разговорный язык.

– Я слышал, что секретарское дело она знает.

– На мой взгляд, она профессиональный секретарь. Она работала секретарем в «Автопромимпорте» и у торгсоветника в Финляндии.

– Разве там не торгпредство? – бросил на Графова из подлобья взгляд Федотов.

– Кроме торгпредства там было отделение Госкомитета по внешнеэкономическим связям, так называемого ГКЭСа, во главе с торгсоветником.

– Хорошо, я подумаю.

Светлана Васильевна работала последний день. Она никак не могла дождаться обеда, чтобы уйти из этого дома, ставшего под конец ей таким чуждым, и чтобы больше никогда в него не вернуться. Прощаясь с Графовыми, она шепнула:

– Ничего не говорите лишнего при Козлове – тут же передается хозяину. Зачем вам лишние неприятности? И с Любовью Петровной тоже будьте поосторожней, – предупредила она Олю.

А после обеда к Графову зашел Петров Евгений Иванович и пригласил к себе в кабинет. Они виделись два раза. В первый раз представились друг другу и второй раз лишь поздоровались. На этот раз они разговорились. Петров выглядел лет на сорок, а на самом деле ему было сорок шесть, и кроме шестнадцатилетней дочери у него был двадцатипятилетний сын и две внучки. Он был высокий, худощавый, с выразительным, добродушным лицом и аккуратной прической светлых коротких волос. До Австралии он работал в «Автоэкспорте», где у них нашлись общие знакомые, и разговор получился деловой и дружелюбный. Петров, узнав, что Графов приехал заниматься оперативной работой, которую он курировал, передал ему несколько своих папок и рабочую тетрадь с контактными координатами основных фирм, с которыми были и могут быть деловые связи. О Володе он отозвался как о неплохом работнике, но еще не совсем серьезным по молодости, несмотря на двоих детей. А после приезда Федотова Володя практически не занимался оперативной работой, используясь в качестве переводчика у советника и хозяйки.

– А вообще настоящей работы здесь после распада СССР и тем более с приездом Федотова, можно сказать, не стало. Хотя запросов от австралийцев по-прежнему полно, в основном невыполнимых или не серьезных, например, о поставке красной ртути и частных космических кораблей.

– Так что работайте спокойно и с усмешкой, не обращая внимания на причуды и сволочность Федотовых. Вас они после меня побоятся трогать, тем более что в министерстве и в кадрах вы человек известный. И жене передайте, чтобы не принимала близко к сердцу выходки хозяйки. Главное, чтобы у вас в Москве все было хорошо.

От такого напутствия нормального человека у Графова поднялось настроение.

По дороге в Сидней, куда Федотовы отправились на викэнд под видом командировки, Эльвира Николаевна сидела рядом с Андреевым на заднем сиденье и, словно нечаянно, касаясь его твердых, как камень, ляжек, обдумывала я, как сделать, чтобы не получилось осечки на этот раз. Дочь она оставила с Козловыми, а уж как избавиться от Федотова, она всегда придумает. Из всех вариантов один был наиболее реальным и уже не раз испытанным: должна быть глубокая ночь и смертельно пьяный Федотов. Один раз она даже подсыпала ему снотворное. На всякий случай, оно у нее всегда было с собой.

Все шло, как по маслу. Она настояла, чтобы стол был накрыт в гостинице, а не в квартире Блинова. Как она и ожидала, Катька, жена Блинова, только обрадовалась. Они у них всего пятый раз, а она уже недовольна, словно десятый. Сама маленькая, худая, дура – дурой, а туда же лезет со своим вниманием. Но на этот раз Эльвира Николаевна была с ней любезна до поцелуев, и та сделала стол на славу из привезенного гостями, добавив из своего лишь банку с солеными огурцами. Главное, было много бутылок. Как обычно в компании с новым человеком, Федотовы рассказали, как вместе с Ельциным храбро защищали Белый Дом от всякого сброда во главе с генералом Макашовым. Блиновы слушали это в десятый раз и лишь обращали внимание на новые измышления. Андреев был ярым антисоветчиком и слушал, открыв рот, как пьяный Борис Николаевич рвался на улицу, чтобы выступить с речью перед народом, и его с трудом удержали. Когда гость был полностью просвещен, с кем имеет дело, дальше, как и положено за богатым столом, поговорили о бедных России и народе. И тут досталось даже президенту, но больше ругали вице-президента Руцкого, советником которого перед Австралией работал Федотов и был с ним не в ладах, затем досталось спикеру парламента и новому правительству. Лишь одного Ельцина Федотов называл по имени, отчеству, а остальных – по именам: Сашка (Руцкой), Егорка (Гайдар), Толик (Чубайс), рассказывал, как пил с ними и что они больше всего любят пить. Эльвира Николаевна сегодня встревала в разговор меньше, лишь добавила, услышав имя Егорка, что ее всегда тошнило от его спущенных штанов. Все посмеялись и больше всех Олег Андреевич.

– У вас колючий язычок, – сказал он, касаясь ее руки. – Горе тому, кого вы не взлюбите.

– Кстати, – вспомнил Блинов. – Как вам пришелся новенький?

– Вы имеете в виду старика Графова? – скривилась Эльвира Николаевна.

– Я не знаю, сколько ему лет, но выглядит он не старше Владилена Афанасьевича, – возразил Блинов и спросил Федотова. – Как он в деле? Проверяли?

– Вот поручили ему написать липовую, но довольно сложную справку.

– Что значит, липовую?

– Она закрыта еще в марте. Но он об этом, естественно, не знает.

– Не позавидуешь мужику.

– Да, я не скрываю, что ему с нами не работать, – вмешалась Эльвира Николаевна. – Торгсоветник имеет право сам подбирать себе людей.

– Где это записано такое правило? – спросила язвительно Екатерина Константиновна.

– Может, и не записано, но я думаю, Владилен Афанасьевич заслужил такое право, – отпарировала Эльвира Николаевна, смерив Катьку пренебрежительным взглядом. – Не каждый торгсоветник был вице-премьер – министром.

– Давайте лучше выпьем, – вмешался Федотов. – Слишком большая честь говорить о простом инженере за этим столом.

– У него очень красивая жена, – вдруг вставил опьяневший Андреев.

– Мне она тоже очень понравилась, – тут же поддержала гостя Катька, увидев, как нервно восприняла слова Андреева Эльвира Николаевна, считавшая себя непревзойденной красавицей. И чтобы еще больше разозлить ее, добавила, сцепив в ехидной улыбке губы. – И очень умная.

Хозяйка впервые растерялась, не зная, чем возразить. Сказать, что она нянька, не пройдет, так как Андреев знает, что она хорошо печатает, и ее сватают в секретаршу торгдома. Увидев, что никто и не ждет от нее возражения, и все дружно поддержали в тост мужа, она присоединилась к ним и стала с радостью наблюдать, как муж пьянел. Сначала у него изменился голос: стал замедленным и басовитым, затем он побледнел и его потянуло на песни. Но он быстро потерял к ним интерес, и тут уже можно было вести его в постель.

Труднее было с Блиновым. Екатерина Константиновна уже ушла, сославшись на головную боль. Дура, обругала ее Эльвира Николаевна, не увела с собой мужа, теперь жди, когда он уйдет от дармовой выпивки.

– Пойдем, Владик, баиньки, – громко сказала она не столько мужу, сколько Блинову. – Ты немного устал.

– Нет, рано еще, мы не допели «Что будет с родиной и с нами?».

Она помогла им допеть и решительно поднялась.

– Вы сами дойдете или звонить Екатерине Константиновне? – спросила она Блинова.

К ее радости он поднялся и повелел:

– Завтра с утра ко мне.

Она вся испсиховалась, пока Федотов курил и вел беседу, черт знает, о чем на кухне с Андреевым. Затем он минут двадцать сидел в туалете, затем опять курил, уже один. Тут ее нервы не выдержали, она выскочила в коридор и, пробежав мимо спальни Андреева с уже выключенным светом, зашипела:

– Ты будешь спать или нет, сволочь? Сколько тебя ждать?

Он вытаращил глаза, спросил удивленно:

– Зачем меня ждать? Спи, кто тебе мешает?

От этой железной логики она слегка растерялась, затем вырвала у него сигарету.

– Не могу уснуть. Ты тут расходился, дверью хлопаешь, сопишь, воняешь.

Все еще удивляясь, он поднялся и пошел за ней, но вместо того, чтобы сразу захрапеть, стал к ней пристать. Тут она совсем обозлилась и чуть не прибила его. Однако, видя его настойчивость, быстро уступила, чтобы он скорее уснул.

Когда он, наконец, захрапел, она подождала еще минуты две для верности, затем тихо поднялась, и, набросив на голое тело специально взятый с собой пеньюар, на цыпочках вышла. В коридоре горел свет, а из комнаты Андреева тоже слышался храп. Не веря своим ушам, она приоткрыла дверь и заглянула. Он лежал на спине совершенно голый, и его стоявший член, казалось, смотрел на нее одним глазом. Какое-то мгновение она не отрывала от него восторженного взгляда, отметив, однако, что он мог бы быть больше, затем подошла к кровати и опустилась на колени. Когда она нагнула голову к члену, руки Андреева коснулись ее волос и надавили на затылок.