О креветках, общем впечатлении и наглости. Не сиди ночью за компьютером, хотя тебе это всё равно не поможет

– Ага, только не забудь ещё ей рассказать, как засосал меня на кухне, – парировала я, мысленно бледнея от собственной наглости.

Дима заметно скис.

– Давно ты куришь? – он полез в карман джинсов и выудил оттуда зажигалку. Сигарет, судя по его недовольному лицу, там не было.

– Мммм, – я сделала задумчивый вид. Не то чтобы я не помнила. – Лет с десяти?

– Чего? – у Димы аж голос скакнул на пол-октавы выше. Я с трудом сдержалась, чтобы не хихикнуть.

– Ну, попробовала в десять первый раз, – поправилась я, удовлетворённая реакцией. – Потом курила пару недель, пока мама не нашла у меня сигареты и не вломила мне по первое число. Потом, разумеется, боялась. Потом в тринадцать опять попробовала и опять получила от матери. Последние полгода где-то курю, мама ещё не заподозрила, она как со Стасом встречаться начала, так стала дома ещё реже появляться, чем обычно. Так ты мне сигарету дашь или нет?

– Могу по жопе дать, – проворчал Дима, но с дивана всё-таки встал.

– Я на тебя за домогательство заявлю, – фыркнула я. – Возможно. Если мне не понравится.

Он выглядел немного обескураженным, и я могла его понять – то я краснею как маков цвет, то выдаю нечто подобное. У меня довольно быстро меняется настроение.

Сигарету он мне всё-таки дал, попутно раскрыв их местонахождение в кармане коричневой куртки. Я запомнила!

На лестничную площадку мы вышли вместе.

– Блин, мужик, дай мне хоть пять минут одной побыть, а, – буркнула я себе под нос чисто для проформы, потому что на самом деле мне его компания нравилась.

– Я вообще-то тоже покурить вышел, – с непроницаемым лицом сказал Дима. – Мой подъезд, мои правила.

– Без семок твоё заявление не котируется, – я потянула руки к зажигалке, которую он мне так и не отдал; Дима чиркнул колёсиком, затянулся…

…и убрал зажигалку в карман.

А потом засмеялся.

– Господи, ты бы видела своё лицо, – он вытащил сигарету изо рта. – Ребёнок, у которого конфету отобрали, не выглядит таким обиженным!

– И часто ты у детей конфеты отбираешь, чтобы сравнивать? – я вытянула руку ладонью вверх. Он скользнул по ней незаинтересованным взглядом. Поднял свою сигарету, затянулся, посмотрел на меня.

Я-то, конечно, понимаю, что он издевается, но вот зачем он это делает – не понимаю. Я нетерпеливо потрясла рукой.

– Каждый день, – ответил он, и для убедительности одним лёгким движением забрал сигарету из моих пальцев и вставил мне её в рот. И хотя мне хотелось уронить челюсть, губы я всё-таки сжала.

И Дима наклонился ко мне.

– Тяни, – посоветовал он, прижимая тлеющий кончик своей сигареты к моей, незажжённой.

Я послушно втянула воздух и закашлялась. Он отстранился.

Сигарета зажглась.

– Ты дурак или да, – недовольно сказала я, отворачиваясь, потому что буквально не знала, куда мне себя деть. Это было настолько внезапно и настолько… почти интимно, что мне захотелось провалиться под землю от смущения.

– Или да, – подтвердил он, громко выдыхая.

Докуривали мы в абсолютной тишине.

– Молока нет, – глубокомысленно сказала я, пытаясь заглянуть Диме через плечо. Он уже пятнадцать минут выбирал глазированные сырки, но почему-то так ничего и не выбрал.

Ей-богу, как мама и куртка, такой же анекдот. И чего они все такие медленные?

– Ты молока хочешь? – уточнил Дима, потянув руку к одному сырку и тут же её убрав.

– Нет, – отрапортовала я слишком быстро для правды. – Его просто нет.

– Значит, надо взять, – он то ли не заметил, то ли просто сделал вид.

– Господи, что ты мучаешь эти сырки, возьми со сгущёнкой, – не выдержала я, хватая два первых попавшихся сырка и закидывая их в корзинку.

– Я не люблю со сгущёнкой, – сказал Дима, выпрямляясь.

– Я люблю! – выдала я громче, чем рассчитывала.

– Вот и отлично, – он усмехнулся. – Пойдём за молоком.

У меня осталось стойкое чувство, что где-то меня обманули, но развивать мысль дальше я не стала, а вместо этого догнала Диму у овощно-фруктовых прилавков.

– О, мандаринки, – обрадовалась я раньше, чем успела подумать.

– Ты хочешь мандарины? – шепнул мне прямо на ухо Дима, и я едва не подпрыгнула от неожиданности. Вроде ничего такого в этом жесте не было, но можно, блин, так больше не делать?

– Нет! – я сунула руки в карманы и выдавила из себя самый мрачный взгляд, на который только была способна. – Я вообще с тобой пошла только чтоб пылью твоей не дышать. Кто ж знал, что ты такой ценитель продуктов? Щаз ещё и у овощного прилавка на миллион лет застрянем.

– Во-первых, у меня чисто, – оскорбился Дима показательно. – Во-вторых, я просто тщательно выбираю. Так ты хочешь мандарины?

– Нет, – буркнула я, отворачиваясь от него так, чтобы он всё равно остался в моём поле зрения. – Что ты делаешь?

– Выбираю самые нормальные, – пожал он плечами.

– Но я же не хочу мандарины, – удивлённо протянула я.

– Я их хочу. Всё? – Дима кинул пакетик в корзину. – Идём.

Я открыла рот. Закрыла рот. Не придумала, что ему ответить, а потому просто послушно зашагала следом.

Женщина на кассе уставилась на него таким взглядом, что мне стало неловко. Почему смотрит она, а неловко мне, я не понимаю.

– Пакетик? – спросила она почти ласково, и мне захотелось хотя бы отойти. И я бы отошла, если бы Дима не загородил мне проход.

– Два, – немного подумав, сказал он.

– Карта наша есть? – я не знаю, что обычно люди вкладывают в понятие «строить глазки», но, по-моему, это вот именно оно. Женщина так усердно хлопала накрашенными ресницами, что если бы не эта штука с сигаретами над её головой, она, наверное, могла бы взлететь.

– Нет, и спасибо, оформлять не буду, – предупредительно сказал Дима. Потом обернулся, посмотрел на меня, как-то совсем неприлично ухмыльнулся, снял что-то с полки рядом с жвачками и кинул на к пакету с мандаринками. – Ань, проходи вперёд, продукты в пакеты разложи.

– А раньше нельзя было так? – ворчливо сказала я, протискиваясь между Димой и перегородкой между кассами.

Кассирша вперила в меня недружелюбный взгляд. Пакет молока улетел от моих рук подозрительно далеко. Это меня, конечно, не остановило, но зачем было так стараться, я тоже не поняла.

С Димой она даже не попрощалась. Зато он стал выглядеть на порядок веселее, чем раньше.

– Ты чего? – подозрительно уточнила у него я, когда мы вышли из этих проклятущих крутящихся дверей.

– В смысле? – он забрал у меня пакеты.

– Почему ты такой довольный и что ты сделал кассирше, пока я отворачивалась? Она сначала чуть из юбки не выпрыгнула, чтобы тебя впечатлить, а потом даже «до свидания» не сказала.

– Купил кое-что, – Дима довольно хлопнул себя по нагрудному карману. – Оно того стоило, у неё выражение лица изменилось просто мгновенно!

– А что купил-то? – я сунула руки в карманы, потому что на улице было довольно прохладно. Не сентябрь уже.

– Презервативы, – доверительно сообщил мне Дима, с удовольствием наблюдая, как я становлюсь пунцовой.

– Это тоже того стоило, – успел сказать он до того, как я, не успев подумать, что я вообще делаю, бросилась на него, чтобы сбить с ног.

Мы упали в сугроб – я сверху, он – сжав меня в охапку, пакет – рядом.

– Хорошо, что там яиц не было, – фыркнул Дима, тыкаясь носом мне в макушку.

– У тебя их такими темпами тоже не будет, – сварливо пробормотала я.

Молоко мы запихнули в холодильник, а я с мандаринами под шумок забилась в угол дивана, на всякий случай отгородившись подушками. Дима искал пульт минут пятнадцать, пока не оказалось, что я на нём сижу. Вместо того, чтобы извиниться, я зачем-то кинула в него подушкой.

– Ты такая забавная, – выдавил он, взлохмачивая волосы обеими руками. – Вот честное слово, такая…

– Понятие такое есть в японском, цундере называется, – буркнула я. Он плюхнулся рядом и протянул руку за пультом.

Как будто я собиралась ему что-то отдавать.

– Кто-кто?

– Цундере, – терпеливо повторила я, рассматривая его лицо. Так близко он рядом со мной ещё не находился, если не считать этих двух дурацких поцелуев, но в те моменты мне как-то вообще не до рассматриваний было. А ещё у него родинка под глазом, с правой стороны. Совсем незаметная. Родинка-то незаметная, а вот мой взгляд вряд ли можно назвать таковым. – Тип характера у них значит. Состоит из двух слов. Первое «цунцун»… ну, колкий, замкнутый, иногда агрессивный. И «дередере», типа… любящий? Смущающийся, что-то подобное.

– Я понял, – усмехнулся он и опустил руку, понимая, что пульт ему не светит. – Забавное словечко. Наташа говорила, что ты смотришь японские мультики.

– Наташа? – рассеянно пробормотала я.

– Твоя мама.

– А, точно, у неё же ещё и имя есть, – я потянулась к флисовому пледу, под которым сегодня спала, но мне не хватило буквально пары сантиметров, чтобы его достать. Дима демонстративно отодвинул плед подальше.

– Бартер? – предложил он. – Плед на пульт?

Если учесть, что ноги у меня мёрзли двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, выбора передо мной особо не стояло.

– На, жадина, – я кинула в него пультом. Он проделал с пледом ту же манипуляцию, и мягкий флис оказался у меня на голове. Я стянула его, чувствуя, как наэлектризованные волосы встают дыбом.

– Я думал, что ты как попугай выключишься, – он фыркнул и вытянул ноги. Мне пришлось подвинуться, чтобы с ним не соприкасаться.

– Сразу видно, у тебя никогда не было попугаев, – я укуталась в плед.

Дима ничего не ответил, просто устроился поудобней и клацнул пультом. Каналы он переключал так же быстро, как и я, не мусолясь на одном (мама делала это всегда ужасно медленно. Я, конечно, редко смотрела с ней телевизор, но раздражало это меня знатно).

– Опа, Блич! – выдала я голосом заправского гопника неожиданно для самой себя. Вот я Диму стебала-стебала (ну или пыталась), но вдруг на самом деле семки тут нужны были только мне?

Дима, надо отдать ему должное, вообще не удивился.

– Оставить? – предложил он настолько невинно-честным голосом, что я насторожилась.

– Оставь… – настороженно сказала я. Нет, конечно, у меня дома был и компьютер, и интернет наличествовал, но смотреть сериалы, мультфильмы и аниме по телевизору было как-то концептуально прикольней. Даже если я уже видела его до этого несколько раз.

– Заставь, – музыкально пропел он, садясь на диване и пряча пульт за спину.

– Я тебя смущать не хочу, – я скомкала плед. – Но ты вообще-то канал дальше не переключил, чтобы я тебя заставляла.

И тут же об этом пожалела, потому что Дима из-за спины как заправский ковбой щёлкнул пультом, и на экране появилась какая-то исполнительница из числа тех, что я не знаю. Ну то есть вообще любая, потому что в музыке я разбиралась ещё хуже, чем свинья в живописи. Хотя и в живописи я точно так же разбиралась…

– Я на тебя не полезу, – предупредила я сурово.

– В сугробе ты то же самое сказала, – напомнил Дима.

– В сугробе я тебе вообще ничего не говорила, – возмутилась я. – И я не полезла, я прыгнула, это вообще-то разные вещи!

– Ага, ага, – фыркнул он. – А серия вообще-то идёт.

– Часики тикают, – огрызнулась я, думая, с какой стороны бы к нему подобраться. – Дим, а ты щекотки боишься?

– Нет, – сразу же ответил он.

– Я бы тоже сказала, что нет, а если я проверю? – я поджала губы.

– Проверяй, – милостиво разрешил он.

Я сунула руку и пощекотала его бок. Ноль эмоций. Пощекотала подмышку. Он улыбнулся, но насмешливо.

– Ну ты машина какая-то, – поморщилась я. – Бессовестная бесчувственная машина, отдай пульт, верни канал!

– А что мне за это будет? – не сдавался Дима.

– Ну чего ты как маленький, что ты за это хочешь? – взвыла я, выходя из себя. – Ногу тебе поцеловать, ужин тебе приготовить?

– А что, прям ужин можешь? – заинтересовался он, поёрзав на месте.

– Я всё могу, только не хочу и попытаюсь тебя отравить, – буркнула я. – Достал, отдай!

Я как бы понимала, что это глупо и что именно такой реакции он ожидал, но всё равно полезла отбирать пульт. Минут пять мы просто катались по дивану и пыхтели, потому что он был сильный, а я вёрткая, так что он не мог меня нормально поймать, а я не могла ничего ему в ответ противопоставить. В итоге мы скатились в сторону пледа и он, поймав мои запястья, прижал их к дивану, заодно зафиксировав бёдрами мои ноги, чтобы я не пиналась.

Я и не собиралась пинаться, конечно.

– Какое клише, – выдала я, тяжело дыша и отворачиваясь.

– Клишированным становится только то, что людям нравится, – парировал Дима, наклоняясь к моему лицу. – Сама же это знаешь.

В каком-то смысле он был прав, конечно. Некоторые клише я горячо любила, как бы глупо они ни выглядели. Клишированность в каком-то смысле – понятность, а это расслабляет и успокаивает. Куда большая вероятность, что после целого дня зубрёжки я предпочту на ночь почитать какой-нибудь не претендующий на гениальность эротический роман, а не Слово о полку Игореве, и ничего стыдного в этом не будет. Наоборот, люди, которые утверждают, что никогда подобной неэлитарной литературы в руки не брали, либо врут, либо стрёмные какие-то.

– Ну знаю, – я фыркнула. – А теперь или делай свои грязные дела, или пульт отдай.

– Презервативы в куртке остались, – не моргнув глазом, с максимально серьёзным выражением лица сообщил мне он.

Очарование момента было убито вплотную и из дробовика. Я возмущённо взвизгнула и начала брыкаться как бык на родео, так что Диме потребовалось ещё минуты три, чтобы меня скрутить и прижать к дивану.

– Я не готова, – заворчала я, пытаясь повернуть голову так, чтобы шее было удобнее.

– Что, – явно не понял меня Дима, потому что делать со мной он ничего не собирался.

– К шуткам такого плана я не готова, не нравится мне, не делай так, – точно так же ворчливо договорила я. Дима отпустил меня почти сразу же.

– Прости, – он действительно выглядел виноватым. – Я переборщил.

– Попался! – торжествующе завопила я, хватая пульт, который лежал рядом с его ногой. – Но вообще мне серьёзно не нравятся такие шутки.

Улыбка у Димы получилась удивлённая, а потому ещё более очаровательная, а я с видом победительницы вернула тот канал, по которому шёл Блич.

Правда, насладиться серией (которую я, слава богу, уже видела) мне не удалось – как у Чуковского, «вдруг зазвонил телефон». Да ещё и не просто так, а его телефон.

Дима посмотрел на дисплей, потом на меня, потом опять на дисплей; встал с дивана, подтянул сползшие джинсы и вышел из комнаты.

Ну, логично, когда я разговаривала, он из комнаты тоже вышел. И, кстати, по-хорошему надо ещё раз матери позвонить, а то уже вечер незаметно наступил.

Номер был занят. Ну и с кем она там разговаривает, когда я ей звоню? Не то чтобы желающих было недостаточно, конечно – с её работой она всегда в разъездах да на телефоне. Частные предприниматели такие частные предприниматели. Никогда не пойду работать в недвижимость.

Нет, ну нафига она меня тут оставила, в самом-то деле? Я, конечно, не образец идеальной дочери, но дома-то сама могу посидеть.

Дима вернулся минуты через три.

– Наташа звонила, – сообщил он мне, садясь рядом.

– Почему тебе, а не мне? – возмутилась я, но как-то немного расстроено.

– Потому что она спрашивала, может ли она оставить тебя на ночь. Там какие-то нелады, вот она и не может приехать.

– А денег на такси она…

– Я ей предложил, если что. Она попросила, чтобы я сегодня за тобой присмотрел.

– У меня самый возраст, чтобы за мной присматривать, – я ощетинилась, хотя и понимала, что вот Дима в этом всём точно не виноват.

– Нууу, вообще-то, самый, – он примирительно поднял обе руки, показывая, что он сдаётся. – Когда мне было шестнадцать, я такой ад дома в отсутствие родителей устраивал, что я могу понять её опасения.

– Я тоже могу понять, но я не ты и мне обидно, – я сложила руки на груди.

Он ничего не ответил.

Молчали мы минут пять. Я смотрела в экран, а Дима так нервно и часто поглядывал на время на телефоне, что я не выдержала.

– Рожай, – объявила я нетерпеливо.

– Чего? – удивился Дима.

– Ну, ты мне что-то сказать хочешь, но не знаешь, как, – сказала я. – Рожай.

На самом деле, я на все сто процентов уверена не была, конечно, но попробовать стоило. И, как оказалось, я не ошиблась.

– Ну, у меня сегодня планы на вечер были, – Дима замялся, как я обычно заминалась перед матерью, когда пыталась отпроситься, например, на ночёвку к подруге. Сравнение меня настолько позабавило, что я с трудом сдержала смешок.

– И в чём проблема? – уточнила я. – После маминого звонка ты начал видеть во мне младенца? Так перестань. До туалета дойду, мандаринки съем, режим, правда, могу не соблюсти, но у меня завтра уроков нет, так что не очень страшно. Можешь идти спокойно.

Дима посмотрел на меня с оценивающим прищуром, и я, подыграв ему, выпятила грудь колесом.

– Логично, – наконец согласился он.

Ну спасибо! А то как целоваться лезть, так я наверняка взрослая, а как одну меня на ночь оставить, так он ещё сомневается!

А дальше я стала свидетелем того, как он собирается. И я, на самом деле, даже и не знала, куда пялиться – на наполовину пропущенную серию Блича, которую я всё равно уже видела, или на этого… этого. Который вышагивал в одном носке и расстёгнутых джинсах по всей квартире, явно пытаясь что-то найти.

А если учесть, как он при этом гундел себе под нос, так Блич вообще не слышно было.

– Господи, в чём проблема? – не глядя, метнула я подушку в дверной проём, и, судя по звуку, попала точно в цель.

– Я не могу штаны найти, – пожаловался Дима, заглядывая в комнату.

– А предыдущие ты куда дел? – уточнила я, с любопытством разглядывая впалый живот и полоску волос на нём, таинственно спускающуюся к трусам и ниже. Смотреть на него было как-то неловко, но выглядел он достаточно завораживающе, чтобы я не могла отвести взгляда. Картины не портил даже один отсутствующий носок. – Они вроде ничего были.

– Я в них уже неделю хожу, в стирку закинул, – Дима развёл плечами. До чего же он был приятно сложен, подумала я и отогнала от себя эту мысль. Мою бы, блин, энергию да в мирные цели…

– Мне тебе что, помочь другие джинсы поискать, что ли? – вложив в голос максимальную долю сарказма, поинтересовалась я.

– Лучше старые постирай, – парировал он с улыбкой.

– Я у тебя всего один день, там для таких функций нужен как минимум штамп в паспорте, – я снова высунула язык и отвернулась.

– Как минимум? – озадаченно повторил он.

– И то, его маловато, – подтвердила я, искоса всё равно продолжая его разглядывать. Руки есть, ноги есть, чё ещё надо для счастья, как любила говорить моя бабушка. Моя одинокая, никогда не бывавшая замужем бабушка, надо уточнить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.