Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками

Тут он бросил взгляд в сторону порта, где по-прежнему кипела жизнь, потом скосил глаза на стакан, поданный капитаном, и осушил его в три глотка.

– Вот что, Портис, ты не позволишь ненадолго занять твою каюту? Хочу спокойно поболтать с племянником и его женой, а там у вас на корме, похоже, какая-то заваруха, шум да гвалт.

Этого замечания оказалось достаточно, чтобы капитан Портис вылетел из каюты, словно разъяренный вепрь, и вскоре с кормы донесся его хриплый голос. Орал он на смеси испанского с французским – к счастью, я не понимала почти ни слова.

Джаред подошел к двери и плотно притворил ее, отчего крики капитана почти заглохли. Возвратился к маленькому столику и церемонно наполнил наши стаканы. Взглянул на Джейми, на меня и снова смущенно улыбнулся.

– Я действительно собирался кое-что предложить тебе, – начал он, – но мой старый добрый капитан перехватил инициативу. Дело в том…

Он приподнял свой стакан, и в бренди засияли солнечные лучи, отбрасывая блики по каюте.

– Дело в том, что мне и вправду нужен человек.

Он поднес стакан к губам и начал пить.

– Хороший человек, – добавил он. – Видите ли, дорогая, – обратился он уже ко мне, – у меня появилась редкая возможность вложить деньги в новый винный завод в Мозеле. Ни одному из подчиненных доверить организацию этого дела я не могу, мне нужно видеть и пощупать все самому. Чтобы наладить там производство, понадобится несколько месяцев.

Он задумчиво смотрел в стакан, слегка взбалтывая ароматную коричневую жидкость, пока запах этот, казалось, не проник в каждую щелку каюты. Я отпила всего несколько капель, но вдруг почувствовала, что голова кружится. Скорее от возбуждения, чем от спиртного.

– Такая возможность выпадает не часто, и упускать ее не стоит, – продолжил Джаред. – К тому же можно заключить несколько очень выгодных контрактов с винодельческими заводами, расположенными у Роны, вина у них отличные, но в Париже известны мало. Господи, да у здешней знати они пойдут нарасхват, как снега летом не сыщешь!

Хитрые карие глазки жадно сверкнули при мысли о доходах, которые можно будет при этом извлечь, и снова засветились добродушием. Он перевел взгляд на меня.

– Но…

– Но, – закончила я за него, – вы не можете оставить дело здесь без присмотра.

– Ум, красота, обаяние!.. Я поздравляю тебя, кузен!

Склонив аккуратно причесанную голову, он бросил одобрительно-хитроватый взгляд на Джейми.

– Признаюсь, я и сам не вполне понимаю, как все это лучше организовать, – сказал он, ставя стакан на маленький столик с видом человека, который, оставив всякую фривольность, решил перейти к серьезному разговору. – И когда вы написали мне из аббатства о своем намерении посетить Париж…

Он на секунду замолк, потом, улыбнувшись Джейми, радостно всплеснул руками.

– Я ведь помню, мой мальчик: голова у тебя на цифры варит! Просто Бог услышал мои молитвы! И все же я решил, что надо предварительно встретиться и возобновить дружбу, прежде чем предлагать тебе что-то определенное.

«Просто хотел посмотреть, насколько я презентабельна», – подумала я про себя, но тем не менее одарила Джареда самой приветливой улыбкой.

И тут же поймала на себе вопросительный взгляд Джейми, он удивленно приподнял бровь. Да, нынешняя неделя удивительно богата на разного рода предложения. Похоже, что на услуги лишенного всяких прав изгоя и подозреваемой в шпионаже англичанки здесь большой спрос.

Условия, предложенные Джаредом, были более чем щедрыми: за то, что Джейми будет в течение полугода возглавлять его бизнес во Франции, он собирался не только выплачивать ему зарплату, но и предоставить в полное распоряжение свой дом в Париже со всей прислугой.

– Что ты, что ты, это же сущие пустяки! – остановил он Джейми, когда тот собрался было возразить по поводу последнего пункта.

Потом, приложив палец к кончику носа, одарил меня очаровательной улыбкой.

– Хорошенькая женщина в качестве хозяйки дома на разных приемах – это только способствует бизнесу, кузен. Ты не представляешь, как ходко идет торговля вином, если покупатель сперва пробует товар! – Он решительно тряхнул головой. – Нет, ты окажешь мне огромную услугу, если твоя супруга возьмет на себя труд развлекать моих гостей.

Перспектива развлекать сливки парижского общества на обедах и ужинах немного пугала. Джейми вопросительно взглянул на меня, но я улыбнулась в ответ и кивнула. Предложение выглядело заманчиво. Если сам Джейми готов возглавить столь сложное и важное дело, то уж и я как-нибудь справлюсь. Буду устраивать званые обеды и совершенствовать свой разговорный французский.

– Сущие пустяки, – пробормотала я, и Джаред, посчитав мой ответ само собой разумеющимся, перевел пристальный взгляд маленьких черных глазок на Джейми.

– Я подумал, что для осуществления целей, с которыми вы прибыли в Париж, обзавестись кое-какими связями не помешает.

Джейми весело улыбнулся, а Джаред, издав короткий довольный смешок, снова потянулся к своему стаканчику. Перед каждым из нас стояло по бокалу с водой, чтобы можно было прополоскать рот между глотками, и он схватил тот из них, что был ближе.

– Итак, тост! – провозгласил он. – За наше сотрудничество, кузен, и за его величество!

Он салютовал стаканчиком, провел им над бокалом с водой и поднес к губам.

Я с удивлением наблюдала за этими столь странными манипуляциями. Очевидно, значение их было понятно Джейми, и он, улыбнувшись Джареду, в свою очередь поднял стаканчик и провел им над водой.

– За его величество! – повторил он и, заметив мое недоумение, объяснил с улыбкой: – За господство его величества на суше и на море, англичаночка!

– О-о… – понимающе протянула я.

Король на суше и на море – это же король Яков. Это отчасти объясняло неожиданное желание многих видеть меня и Джейми в Париже.

Если Джаред тоже якобит, тогда его переписка с аббатом Александром – не просто совпадение… Вполне вероятно, что письмо Джейми, сообщавшее о нашем прибытии, пришло вместе с еще одним, от аббата, где он упоминал о поручении от короля Якова. И если наше присутствие в Париже совпадает с планами самого Джареда – что ж, тем лучше. Приятно удивленная четкой работой связи между якобитами, я поднесла свой стаканчик к губам и тоже выпила за господство его величества на суше и на море, а также за наше сотрудничество с Джаредом.

Затем Джаред с Джейми, склонившись над густо исписанными чернилами листами бумаги, пустились обсуждать детали бизнеса. Крошечная каюта насквозь пропиталась запахом табака, спиртных паров и немытого тела, и меня опять начало слегка подташнивать. Понимая, что сейчас мужчинам не до меня, я тихонько поднялась и вышла на палубу.

Стараясь держаться как можно дальше от все еще бранившихся где-то под палубой моряков, я пробралась через свернутые кольцом канаты и сложенные паруса в тихий уголок на носу, откуда открывался прекрасный вид на гавань.

Усевшись на сундук, я с наслаждением вдохнула соленый воздух с привкусом дегтя и рыбы – запах морских странствий, запах гавани. Было по-прежнему прохладно, но я лишь плотнее запахнула на себе плащ и не слишком мерзла. Корабль медленно покачивался на мелких волнах прилива, я видела, как шевелятся на сваях причала длинные, похожие на растрепанную бороду водоросли, под которыми сверкали черные раковины мидий.

Их вид напомнил мне вчерашний обед – жареные мидии с маслом, и я вдруг почувствовала, что страшно проголодалась. Похоже, эта беременность сделала меня полной рабой своего желудка: теперь я знала лишь два состояния – омерзительной тошноты или зверского голода. Мысли о еде плавно перетекли к приемам и обедам, на которых мне предстоит развлекать гостей. Обеды?.. Гм… Немного странно, конечно, начинать спасение Шотландии именно со званых обедов, но, похоже, на данный момент другого выбора нет.

По крайней мере, если Карл Стюарт будет сидеть за столом напротив, я смогу за ним наблюдать. Глаз не спущу! Я улыбнулась. Если вдруг ему придет в голову прыгнуть на корабль и отправиться в Шотландию, возможно, успею подсыпать ему чего-нибудь в суп…

И вообще, вероятно, это вовсе не так уж смешно, как кажется. Я вспомнила о Джейлис Дункан, и улыбка увяла. Жена сборщика налогов из Крэйнсмуира, она убила своего мужа, подсыпав ему в еду во время банкета цианистый калий. Вскоре ее обвинили в колдовстве и арестовали – как раз в то время я находилась в тюрьме. Потом был суд, именно во время суда Джейми и спас меня. Воспоминания о нескольких днях, проведенных в промозглых и сумрачных подвалах тюрьмы Крэйнсмуира, были все еще слишком свежи в памяти, и мне вдруг стало страшно холодно.

Я вздрогнула, но не только от холода. Просто я не могла думать о Джейлис Дункан без содрогания. И даже не из-за ее поступка, а из-за того, кем эта женщина была. Да, она тоже была якобиткой, принадлежала к тому разряду сторонников Стюартов, у которых преданность делу граничит почти с безумием. Хуже того, мы с ней были одного поля ягоды – она тоже явилась из каменного круга.

Я не знала, попала ли она в прошлое случайно, подобно мне, или же совершила это путешествие во времени преднамеренно. Не знала и откуда именно она явилась. Но отчетливо помню, какой видела Джейлис в последний раз: высокая, светловолосая, она выкрикивает проклятия в адрес судей, а на левой руке, у предплечья, блестит пресловутая круглая отметина прививки. Я непроизвольно нащупала под мягкими складками ткани пятнышко загрубевшей кожи у предплечья и содрогнулась.

От этих грустных воспоминаний меня отвлек шум, доносившийся с соседнего причала. Там, у корабельного трапа, собралась целая толпа людей, они громко кричали и толкались. Нет, не драка… Я пригляделась, прикрывая глаза от солнца ладонью, но не заметила, чтобы они обменивались ударами. Несколько человек пытались пробить себе дорогу к дверям большого склада у края причала. Толпа упрямо противостояла этим усилиям, оттесняя их назад.

Внезапно за моей спиной возник Джейми, следом шел Джаред; оба они тоже стали наблюдать за этой сценой. Оглушенная криками толпы, я не слышала, как они подошли.

– Что это там?

Я встала и почувствовала его запах: сегодня утром в гостинице Джейми выкупался, и от него веяло свежестью и теплом. Тонкий аромат со слабой примесью запаха пыли и солнца. Обостренное обоняние – еще один побочный эффект беременности: я бы различила его запах среди мириад других так же отчетливо, как слух позволяет выделить чей-то высокий голос из шума и крика толпы на улице.

– Не знаю. Похоже, какая-то заваруха на соседнем корабле.

Он успокаивающим жестом положил руку мне на локоть.

Джаред обернулся и рявкнул одному из матросов с косичкой какую-то команду на своем гортанном французском. Матрос послушно перешагнул через перила и съехал на берег по канату. Мы с палубы наблюдали, как он подошел к толпе, толкнул какого-то моряка под ребра, получил ответный удар, сопровождавшийся выразительной жестикуляцией.

Джаред, хмурясь, выслушал, что сказал ему матрос с косичкой, подойдя к краю причала. Говорил он на жаргонном французском, и я не поняла смысла сказанного. Джаред отвернулся и, подойдя ко мне, стал рядом, опустив руки на поручни.

– Говорят, что на борту «Патагонии» какая-то болезнь.

– Что за болезнь?

Я не догадалась захватить с собой аптечку, а потому помочь ничем не могла, но меня разбирало любопытство. Джаред выглядел встревоженным.

– Боятся, что оспа, но точно не знают. Послали за инспектором порта и начальником гавани.

– Может, мне взглянуть? – предложила я. – Уж по крайней мере, смогу разобраться, заразная это болезнь или нет.

Темные брови Джареда удивленно поползли вверх и скрылись под темной челкой. Джейми смутился.

– Моя жена – известная целительница, кузен, – объяснил он и, повернувшись ко мне, отрицательно покачал головой. – Нет, англичаночка, это опасно.

Я отчетливо видела, что творится у борта «Патагонии»: толпа внезапно отшатнулась, люди толкались и наступали друг другу на ноги. С палубы шагнули на трап два матроса, они несли кусок парусины, приспособленный под носилки. Белая грубая ткань прогибалась под тяжестью человека, с самодельных носилок свешивалась обнаженная загорелая рука.

Рты и носы матросов прикрывали тряпичные повязки, они усердно отворачивались от больного и, переругиваясь, тащили свою ношу по причалу под настороженными взглядами толпы. Вот они подошли к складу и скрылись за дверью.

Решение было принято. Я повернулась и направилась к трапу «Арианны».

– Не волнуйся, – сказала я Джейми через плечо. – Если это действительно оспа, я не заражусь.

Один из моряков, расслышав эти слова, уставился на меня, разинув рот, но я лишь улыбнулась и прошла мимо.

Толпа теперь стояла неподвижно, и пройти сквозь нее не составило труда. Матросы лишь хмурились и провожали меня удивленными взглядами. Складом давно не пользовались, в огромном помещении было пусто – ни бочек, ни мешков, но запахи некогда хранившихся здесь товаров, пиленого дерева, копченого мяса и рыбы еще остались и четко превалировали над всеми остальными.

Больного свалили на землю прямо у двери, на кучу упаковочной соломы. Выполнившие свою миссию моряки торопливо двинулись мимо меня к выходу.

Я осторожно приблизилась и остановилась в нескольких футах от больного. Лицо его раскраснелось от лихорадки, кожа приобрела странный темный оттенок и была густо усыпана нарывами. Он стонал, голова металась из стороны в сторону, пересохший рот искажен гримасой.

– Добудьте мне воды, – сказала я одному из матросов, оказавшемуся поблизости.

Матрос, плотный и мускулистый коротышка с торчавшей в разные стороны хвостиками бородой, уставился на меня с таким изумлением, словно заговорила рыба.

Отвернувшись от него, я опустилась на колени возле больного и расстегнула грязную рубашку. Пахло от него просто чудовищно – видимо, из боязни заразиться товарищи вообще не приближались к нему, и несчастный ходил под себя. Руки относительно чистые, но грудь и живот густо покрывали нарывы, а кожа на ощупь была горячей.

Пока я осматривала его, в склад вошел Джейми, а следом за ним – Джаред. Их сопровождал маленький человечек с грушеобразной фигурой, в изукрашенном золотым шитьем мундире, а также еще двое мужчин: один из них, судя по платью, был знатного происхождения, а возможно, богатый буржуа, второй – высокий тощий тип с обветренным лицом. По всей видимости, это был капитан зараженного оспой судна, если я, разумеется, не ошиблась в диагнозе.

Похоже, то действительно была оспа. Я перевидала немало больных оспой в отдаленных от цивилизации уголках мира, куда в юности возил меня мой дядя, мистер Лэмберт Бошан, известный археолог.

Этот парень не мочился кровью, как иногда бывает, когда болезнь разрушает почки, но все остальные симптомы были классическими.

– Боюсь, это оспа, – сказала я.

Капитан «Патагонии», сердито вскрикнув что-то, шагнул ко мне – лицо искажено гневом, руки сжаты в кулаки, того и гляди ударит.

– Нет! – воскликнул он. – Глупая женщина! Ты что, хочешь меня разорить?

Последние его слова захлебнулись в сдавленном вскрике – это Джейми схватил его за горло. Другой рукой он сгреб рубашку на груди капитана, отчего тот привстал на цыпочки.

– Советую вам обращаться к моей жене с должным почтением, месье, – довольно мирным тоном произнес Джейми.

Капитан, лицо которого побагровело, мог лишь коротко кивнуть в ответ, и Джейми отпустил его. Моряк отступил и, с трудом переводя дух и потирая горло, спрятался за спинами других.

Кругленький низенький чиновник опасливо склонился над больным, придерживая у носа большой серебряный шарик на цепочке, содержащий ароматические вещества, – старинное средство от заразы. Толпа вновь отхлынула от дверей: в помещение внесли еще одни парусиновые носилки.

Больной, лежавший доселе почти неподвижно, вдруг резко сел, до смерти перепугав склонившегося над ним чиновника. Обвел диким взором стены склада, глаза его закатились, и он безжизненно рухнул на солому, словно человек, которому отрубили голову. Голова была на месте, но исход тот же.

– Он умер, – сказала я, что было и без того понятно.

Чиновник, не расстававшийся со своим шариком, обрел присутствие духа и снова шагнул вперед. Внимательно осмотрел тело, выпрямился и объявил:

– Оспа. Дама права. Извините, господин граф, но вам, как и прочим, хорошо известны законы.

Человек, к которому он обращался, нетерпеливо вздохнул. Хмурясь, взглянул на меня, потом перевел взгляд на чиновника.

– Уверен, все можно устроить наилучшим образом, месье Памплемюс. Позвольте вас на пару слов.

Он сделал жест в сторону маленькой будки для начальника склада, довольно странного на вид сооружения внутри большого помещения. Принадлежавший, судя по платью и титулу, к высшей парижской знати, граф был элегантным стройным мужчиной с густыми бровями и тонкими губами. Все его манеры говорили о том, что человек этот привык повелевать.

Однако маленький чиновник отстранился, выставив вперед, словно для защиты, пухлые ручки.

– Нет, господин граф, – сказал он. – Очень сожалею, но это невозможно. Никак нельзя. Слишком много людей уже знают об этом. Новость наверняка разлетелась по всем докам.

Он беспомощно оглянулся на Джейми и Джареда, махнул ручкой в сторону входа, где в дверях, на фоне клонившегося к закату солнца вырисовывались силуэты молчаливо наблюдавших за происходящим зевак.

– Нет, – повторил он, и в упитанной его фигуре читалась теперь решимость. – Прошу прощения, месье, мадам… – добавил он, словно только что заметил меня. – Очень сожалею, но мне следует идти отдать соответствующие распоряжения об уничтожении корабля.

Капитан, испустив невнятное проклятие, схватил его за рукав, но чиновник вырвался и торопливо направился к выходу.

Напряжение после его ухода не спало. Граф и капитан злобно глядели на меня, Джейми грозно косился в их сторону, а мертвец, лежавший на полу, уставился в потолок невидящим взором.

Граф шагнул ко мне, глаза его сверкали.

– Вы хоть понимаете, что натворили? – рявкнул он. – Предупреждаю, мадам, вы еще мне за это заплатите!

Джейми двинулся было к графу, но его опередил Джаред. Крепко ухватив Джейми за рукав, он одновременно подтолкнул меня к двери и пробормотал что-то неразборчивое капитану, который в ответ лишь мрачно покачал головой.

– Вот педераст несчастный! Тьфу! – воскликнул Джаред на улице, удрученно качая головой.

На причале было прохладно, дул сильный ветер, раскачивая стоявшие на якоре корабли, но Джаред отер пот с лица огромным красным носовым платком, выдернутым из кармана пальто.

– Идемте, ребятки, найдем таверну. Мне просто необходимо выпить.

Благополучно добравшись до одной из портовых таверн, Джаред поднялся на второй этаж, подошел к столу, где стоял кувшин вина, плюхнулся на стул и, тяжело отдуваясь, начал обмахиваться платком.

– Боже, ну и везуха!

Он плеснул вина в глиняную чашку, сполоснул ее, выплеснул, налил снова. Перехватив мой удивленный взгляд, усмехнулся и протянул мне кувшин.

– Тут вино, девочка, – объяснил он, – жидкость, которую мы пьем, чтобы смыть грязь и пыль. Быстро глотай, прежде чем распробуешь, а уж оно свою работу сделает.

И, последовав собственному совету, поспешно осушил чашку и снова потянулся за кувшином. Я начинала понимать, что произошло с Джейми накануне.

– Так удача или нет? – с любопытством спросила я Джареда.

Я ожидала ответа «нет», но радостно-приподнятое состояние духа, в котором пребывал маленький торговец, нельзя было объяснить лишь воздействием красного вина, кстати, сильно напоминавшего по вкусу кислоту для автомобильного аккумулятора. Я отставила чашку в надежде, что оно еще не успело окончательно разрушить зубную эмаль.

– Для меня удача, для Сен-Жермена – нет, – лаконично ответил он, поднялся со стула и выглянул в окно. – Прекрасно, – заметил он после паузы. – К вечеру они выгрузят вино с корабля целым и невредимым.

Джейми, откинувшись на спинку стула, наблюдал за кузеном с легкой улыбкой на губах.

– Правильно ли я понял, кузен, что на корабле графа Сен-Жермена тоже было вино?

В ответ Джаред расплылся в улыбке, обнажив в нижней челюсти два золотых зуба, что делало его еще больше похожим на пирата.

– Самый выдержанный, самый лучший портвейн из Пиньяо, – радостно подтвердил он. – Стоил ему целое состояние. Здесь половина урожая с виноградников в Новале, в этом году больше уже не будет.

– А вторая половина, как я понимаю, разгружается на склад нашего родственника? – Теперь я догадалась об истинной причине его восторга.

– Правильно, девочка, умница моя! Правильно!

Джаред испустил сдавленный смешок.

– А знаешь ли ты, по какой теперь цене оно пойдет в Париже? – спросил он, подавшись вперед, и со стуком поставил чашку на стол. – Учитывая, что поставки ограничены и я в некотором роде монополист? Господи, да я одним махом получил годовой доход!

Я встала и тоже выглянула из окна. Вода сильно поднялась; из-за ограждения на верхней палубе «Арианны» осторожно, бутылку за бутылкой, вынимали вино и перегружали на тележки, в которых оно должно было начать свое путешествие на склад.

– Что ж, подобное состояние дел вполне можно назвать удачей, – несколько неуверенно заметила я. – Так вы говорите, вторая половина урожая поступила оттуда же, откуда и груз Сен-Жермена?

– Ну да. – Джаред стал рядом со мной, наблюдая за процессией грузчиков внизу. – В Новале производится лучший в Испании и Португалии портвейн. Я бы с удовольствием закупил всю партию, да денег не хватило. А что?

– Да то, что, если эти два корабля пришли из одного места, есть шанс, что кто-то из вашей команды тоже подхватил оспу, – сказала я.

При мысли об этом краска отхлынула у Джареда от лица, и он снова потянулся к кувшину, взбодриться.

– Господи, что за идея!.. – пробормотал он и опустил чашку на стол. – Хотя уверен, у нас все в порядке! – добавил он, словно успокаивая сам себя. – Половину портвейна уже выгрузили. Все же, пожалуй, стоит переговорить с капитаном…

Он нахмурился.

– Заставлю его рассчитаться с матросами, как только разгрузка будет закончена. И если кто-то из них выглядит скверно, пусть берет свои денежки и проваливает на все четыре стороны!

С этими словами он развернулся и бросился вон из комнаты. У двери задержался, чтобы сказать нам:

– А вы пока закажите ужин! – и сбежал вниз по лестнице, топая, словно целое стадо слонов.

Я взглянула на Джейми – он сидел, растерянно уставившись в чашку с вином.

– Он не смеет это делать! – воскликнула я. – Если на борту оспа, один человек, отпущенный с корабля, может заразить весь город!

Джейми медленно кивнул.

– Тогда остается лишь уповать на то, что у них никто не заболел, – тихо заметил он.

Я неуверенно направилась к двери.

– Но… разве мы не должны что-то предпринять? Я могу пойти и осмотреть его людей. Потом надо объяснить, как поступить с телами тех, умерших на складе.

– Англичаночка…

Низкий голос звучал мягко, но в нем отчетливо угадывалось предостережение.

– Что?

Я обернулась и увидела, как он, подавшись вперед, изучающе смотрит на меня. Так он смотрел и молчал, наверное, с минуту, прежде чем заговорить.

– Как ты считаешь, англичаночка, задача, которую мы себе поставили, важна или нет?

Рука моя соскользнула с дверной ручки.

– Остановить Стюартов? Не дать им поднять восстание в Шотландии? Да, конечно. Но почему ты спрашиваешь?

Он нетерпеливо кивнул, словно учитель, втолковывающий что-то непонятливому ученику.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Оксфам» – благотворительная организация с центром в Оксфорде, оказывающая гуманитарную помощь голодающим и пострадавшим от стихийных бедствий в различных странах.

2

Якобиты – сторонники короля Якова II (правил в 1685–1688 гг.) и его наследников.

3

Крупная североамериканская крыса с пушистым хвостом. Ворует у людей еду и мелкие предметы.

4

Красавчик принц Чарли – одно из прозваний принца Карла Стюарта (1720–1788), или Младшего Претендента, возглавлявшего якобитское восстание 1745–1746 гг.

5

Престонпанс – место сражения 21 сентября 1745 г. между отрядом королевской армии и отрядом якобитов под командованием Карла Эдуарда Стюарта.

6