Новогодние чудеса

– Там, на берегу Балтийского моря, есть наша, российская, область – Калининградская. И там меня тоже дети ждут, – ответил Дедушка.

Долетели быстро, а когда приземлились, Снежке показалось, что она в каком-то всё-таки другом государстве. Здания здесь были совсем как в европейских фильмах и мультиках.

– Дедушка, а мы не ошиблись?

– Нет, милая. Ты не на дома смотри, ты на людей погляди.

И правда – дети рассказывали стихи и пели песни на русском языке, а на праздничном столе, который как раз перед приходом нежданных гостей начали накрывать родители, красовалась «Селёдка под шубой».

Погостили в Калининграде – и на северо-восток. Направление, конечно, Дед Мороз называл: Снежка ещё не умела на местности ориентироваться, даже по компасу. Папа пытался ей объяснить, да она так и не поняла. Папа… Как он там, интересно? Опять смотрит свои советские фильмы, которые даже она уже знает наизусть?

Сани летели всё дальше. Вот уже и Мурманск, где чуть ли не холоднее, чем в тундре. Здесь Дед Мороз смотрелся очень гармонично. Семья, где даже подросток участвовал в хороводе и пел новогодние песни, угостила Снежку колбасками с сельдью. Вкус у них было необычный (а что сегодня с ней случилось обычного, если задуматься?), но девочке понравилось.

А в Архангельске мама с двумя дочками-хозяюшками приготовила пряники со смешным названием «Козули» – Снежке показалось, что ничего вкуснее она не ела. Стихи, песни, хороводы слились для неё в один сплошной праздник. Все семьи были дружными, все дети – счастливыми. Везде был снег на улице (кроме Черноморского побережья, конечно) и уютное тепло в доме. Так почему же постепенно девочкой стала овладевать тоска?

Глава седьмая. Счастливая!

И снова путь на юг – к Сыктывкару, потом на запад – к Москве. Вокруг давно было темно, приближалась ночь. В саму столицу Дед Мороз заезжать не стал, заглянул только в Подмосковье – послушать, как рассказывает стихи пятилетний мальчик, и подарить ему железную дорогу.

– Всё, пора и честь знать. По всем адресам успели, один только остался, – сказал Дед Мороз, усаживаясь в сани.

– Куда мы теперь? – немного устало спросила Снежка.

– К тебе. Там нас уже Снегурочка заждалась.

– Стой, Дедушка, я ведь так и не узнала, почему ты именно этих детей поздравлял, – воскликнула девочка.

– А сама как думаешь? – хитро прищурился волшебник.

– Они все разные. Сначала я думала, что мы будем многодетные семьи поздравлять, а потом мы поехали к девочке, которая вообще одна с бабушкой и дедушкой живёт. Они все милые, замечательные, добрые… Но ведь таких много-много по всей стране. Как же ты выбираешь?

– А ты бы как выбирала? – вопросом на вопрос ответил Дедушка.

– Детей много, миллионы. А ко всем нет возможности приехать за один день и даже за неделю, – начала размышлять Снежка. – Значит, надо выбирать самых необычных детей. Самых замечательных.

– Каждый ребёнок по-своему замечательный, – возразил Дед Мороз.

– Тогда я не знаю.

– Подумай ещё. Вот ты сказала, что все дети, у которых мы сегодня побывали, добрые…

– Они совершали добрые дела! – догадалась Снежка.

– Да, ты права. Но не только это. Все дети пишут мне письма, в которых рассказывают, как хорошо вели себя весь год, и просят подарки. В основном игрушки. А иногда даже не просят, а требуют. И только в некоторых письмах я нахожу просьбы помочь кому-то другому. Я не всесилен, но я могу поддержать тех ребят, которые заботятся о других больше, чем о себе. Кому-то из них я могу помочь небольшим волшебством – и делаю это. А к тем, чьи желания исполнить мне не под силу, я приезжаю 31 декабря и дарю игрушки, о которых они мечтали, но писать мне не стали, – рассказал Дед Мороз.

– Ух ты! А малыши, у которых мы были, как тебе смогли написать?

– За них писали взрослые. Но именно то, о чём просили дети. Мальчик, у которого мы только что были, попросил, чтобы не было войны. Прабабушка ему рассказывала на День Победы о том, как тяжело было в те годы, и он запомнил.

– Знаешь, Дедушка, у них и семьи какие-то особые. В каждой из них я как будто дома побывала, – поделилась со своим спутником Снежка.

– Хороших людей вокруг очень много. И они готовы делиться добром, светом своей души. Надо только открыть для них своё сердце, – промолвил Дед Мороз. – А теперь возвращаю тебя домой. Совсем скоро полночь. Ты пока подумай о своём желании. Это же твоя зарплата, не забыла?

Тройка за пару минут домчалась до Снежкиного дома. Но даже когда кони остановились возле её подъезда, девочка не спешила выходить: перед её глазами стояло всё, что она успела увидеть за один длинный-предлинный день.

– Можно мне перед тем, как вернуться домой и снова стать собой, посмотреть на то, что там происходит? Подглядеть в окно? – попросила Снежка.

– Тебе и до окна подниматься не обязательно, гляди сюда, – с этими словами Дедушка Мороз открыл свой синий в серебряных снежинках мешок, где вместо игрушек… кино показывали. Ну, не совсем кино, а прямую трансляцию из Снежкиной гостиной.

Вот девочка – точь-в-точь она сама! – сидит за столом в нарядном платье, на голове красивая причёска (мама постаралась), а лицо недовольное. Сидит и ковыряет вилкой салат, что-то бурчит себе под нос.

– Почему это Снегурочка недовольна? – удивилась Снежка.

– Да она-то довольна! Только вот внучка моя тебя изображает, чтобы родители подмены не заметили. Обычно ты так и ведёшь себя, – пожал плечами Дед Мороз.

Девочка снова начала вглядываться в картинку, которую в режиме реального времени выдавал мешок. У мамы глаза печальные, да и уголки губ поползли вниз. Папа молча жуёт своё любимое угощение – запечённое в духовке мясо с сырной корочкой. Сразу видно, что у него совсем нет праздничного настроения, иначе он бы сейчас сыпал шутками и все бы смеялись. Снежка пригляделась повнимательнее – под ёлкой лежит распечатанная коробка с интерактивной куклой. Как раз такую она просила на Новый год у родителей. То есть почти такую: эта в розовом платье, а она хотела в голубом. Так Снегурочка из-за этого надулась? Глупости какие! Но вдруг Снежка поняла, что и сама устроила бы скандал по такому вот незначительному поводу. Неудивительно, что в школе её прозвали Ледышкой. А она ещё удивлялась, почему её никто не зовёт Снежинкой, как мама. Или хотя бы Снежкой, как одну героиню мультфильма. Теперь до неё дошло, что, пожалуй, и мама называла бы её Ледышкой, если бы так сильно не любила…

– Я придумала желание, – сказала вдруг девочка. – Мы сегодня видели столько дружных семей, столько счастливых детей – все они готовились встречать Новый год вместе. Готовили, украшали свои квартиры, вместе пели и веселились. Я тоже так хочу – провести 31 декабря со своей семьёй. Но чтобы и того, что сегодня было, я не забывала. Хватит на это твоего волшебства, Дедушка?

– Что ж, желание хорошее. Выполню! Тем более что ты сегодня очень старалась. Спасибо тебе за помощь! Иди попрощайся со Снегурочкой, ложись спать – и проснёшься утром 31 декабря, – произнёс Дед Мороз, приглаживая бороду. Девочке показалось, что он немного лукаво улыбнулся. Хотя, скорее всего, действительно только почудилось.

– Это тебе спасибо, Дедушка! Удачи тебе! Пусть в новом году твоего волшебства хватает на как можно больше желаний, которые загадывают дети, – прокричала девочка, когда ветер подхватил её и понёс к окошку, которое как раз открыла Снегурочка. Дед Мороз помахал своей названной внучке рукой в синей рукавице.

В комнате было всё по-прежнему. Даже кровать никто не заправил. Скорее всего, у мамы не было времени из-за предновогодних хлопот, а Снегурочка, прилежно выполняя роль Снежаны, поленилась.

– Ну что, как тебе моя работа? – поинтересовалась волшебница, одним щелчком пальцев возвращая девочке пижаму вместо зимнего наряда.

– Лучшая на свете! Просто работа мечты! – воскликнула Снежана. – Ты очень счастливая, раз можешь ездить с Дедом Морозом на санях каждый год и помогать ему поздравлять с праздником столько детей.

– И ты счастливая! У тебя такие замечательные мама с папой, – ответила Снегурочка. Она снова приняла свой обычный облик.

– Знаешь, я попросила Дедушку подарить мне этот день, чтобы я ничего не забыла, но смогла 31 декабря побыть вместе со своей семьёй, – призналась девочка. – А ещё я посмотрела на себя со стороны… Ты прекрасно сыграла меня, спасибо тебе за это.

– Не за что! Мне пора. Может быть, на следующий год свидимся! – сказала Снегурочка и открыла окно.

Её подхватил порыв ветра – и вот уже юная волшебница сидит в знакомых Снежке санях. Снегурочка только успела махнуть девочке на прощанье рукой, а потом тройка унесла Деда Мороза и его внучку в снежные дали. Снежана закрыла окно и улеглась в кровать. Если всё получится, завтра утром снова будет последний день года…

– Мама, мамочка, любимая моя! С добрым утром! – воскликнула девочка, вбегая на кухню, откуда слышался тихий перезвон посуды.

Снежане было уже всё равно, какой именно наступил день. Какая разница, если мама с папой рядом? К ним можно подойти, их можно обнять. Это ведь и есть счастье!

– С наступающим Новым годом, Снежинка! – ласково ответила мама.

Впереди был день приятных предновогодних забот. Папа уже, оказывается, рыскал по магазинам в поисках ингредиентов для нового салата, который сочинила мама.

– Мам, я тут подумала, а давай я тебе помогу. Пусть у нас на столе сегодня будут не только салаты, мясо и сладости. Мне приснились такие замечательные пряники! Давай я найду в интернете рецепт и сама их испеку!

– Ах ты моя хозяюшка! – улыбнулась мама и поцеловала свою Снежинку в макушку.

* * *

Чудеса случаются, и не только под Новый год. Но 31 декабря волшебство просто висит в воздухе. Стоит как следует загадать желание, и оно исполнится.

Макс Глебов. Сани Деда Мороза

Новогодняя техномагическая сказка

Лика открыла глаза, и ее взгляд уперся в ставший уже привычным сводчатый потолок госпитальной палаты, где слегка покачивалось и постоянно меняло форму легкое облачко мягко светящегося газа. Кто-то из дежурных лекарей озаботился ночником для маленькой пациентки. Облачко лишь отчасти разгоняло мрак, но этого было достаточно, чтобы отчетливо видеть, что происходит в комнате.

Впрочем, в палате не наблюдалось ничего интересного, зато за большим овальным окном, выходившим в сад, разворачивалось красочное действо. Этим вечером Лика почти не ощущала боли. Такие моменты случались все реже, и, несмотря на почти искренние уверения лекарей, что скоро она пойдет на поправку, Лика отлично понимала, что этот Новый год станет последним в ее недолгой жизни.

– Всего лишь тринадцатый, – одними губами прошептала Лика, глядя, как за окном распускаются огромные огненные бутоны, переливающиеся всеми цветами радуги. Бутоны раскрывались и распадались на светящиеся ленты, которые медленно разлетались в стороны и постепенно угасали, но на смену им приходили новые красочные фигуры зверей и птиц, создаваемые артефактами, над которыми много часов трудились искусные маги иллюзий. Столица готовилась к празднику и ей не было никакого дела до двенадцатилетней девочки Лики, прикованной к больничной койке.

Страха не было. Лика была благодарна судьбе за те несколько часов без боли, которые она щедро ей подарила. Газовое облачко под потолком засветилось ярче, отреагировав на команду целительницы, бесшумно вошедшей в палату.

– Привет, Лика, – заученно улыбнулась женщина средних лет, облаченная в светло-серую накидку. – Я вижу, тебе уже лучше.

– Да, почти нигде не болит, – кивнула Лика, – но слабость ощущается все сильнее. Я уже с трудом шевелю руками.

– Это пройдет, – успокаивающе заверила ее целительница, но от Лики не ускользнуло то, как дернулся в сторону ее взгляд. – А к тебе сегодня пришли гости. Ты хочешь увидеться с друзьями?

– Конечно, тетя Марта, – губы Лики тронула слабая улыбка. – А мама пришла?

– Мама обещала прилететь через полчаса. У тебя как раз будет время поговорить с ребятами. Так мне их звать?

Девочка молча кивнула, и целительница тут же скрылась за дверью.

– Привет, подруга, – раздался от входа в палату звонкий голос Ирены, которую тут же нестройно поддержали Кира и Карл.

Дети сделали несколько осторожных шагов к ее кровати. Обстановка госпиталя их явно напрягала, и они не вполне понимали, как вести себя с еще недавно такой веселой и бойкой подругой, неожиданно оказавшейся в этом грустном месте. Из негромких разговоров родителей они знали, что те, кто попал сюда, обычно назад уже не возвращаются.

– Ты как? – тихо спросил Карл, присаживаясь на край стула у кровати.

В его голосе звучало беспокойство, и, в отличие от дежурных улыбок лекарей и целительниц, оно было настоящим. Карл дружил с Ликой с пяти лет, и, возможно, он единственный, кроме родственников, искренне переживал по поводу ее болезни.

– Сейчас неплохо, – Лика постаралась, чтобы ее улыбка выглядела уверенной.

Разговор не клеился. Ирена и Кира, которых Лика считала лучшими подругами, говорили с ней как будто через невидимую хрустальную стену, которую лекари иногда воздвигают между собой и опасно больными пациентами. Ей вручили какие-то подарки в небольших коробочках, от которых исходило легкое красно-фиолетовое свечение. Множество таких безделушек Лика видела на полках новогодних лавок, каждый раз открывавшихся на каждом углу в преддверии праздника.

– Спасибо, – грустно поблагодарила Лика, принимая подарки. Где-то в глубине души она удивилась, поняв, что еще несколько месяцев назад она радовалась бы этим коробочкам, а теперь ей все равно.

– Выздоравливай, – через силу выдавила из себя Кира. – Мы все очень ждем, когда ты вернешься в наш класс. Представляешь, мы уже проходим начала артефакторики…

– Это замечательно, – Лика грустно улыбнулась, – я постараюсь поправиться побыстрее.

– Ну, мы пойдем? – неуверенно спросила Ирена. – С наступающим Новым годом тебя…

– Идите, девчонки, – неожиданно ответил Карл. Было видно, что он слегка смущен. – А я еще немного посижу с Ликой.

– Пока, подруга! Возвращайся к нам после каникул, – девочки поднялись и, помахав ей на прощание, с видимым облегчением скрылись за дверью.

– Спасибо, Карл, – негромко произнесла Лика.

– За что? – не понял мальчик.

– За то, что тебе не все равно.

– Ты поправишься, – в голосе Карла не было фальши. Чувствовалось, что он не уверен в своих словах, но всеми силами заставляет самого себя верить в сказанное.

– Наверное, это последний мой Новый год. Я это чувствую. Здорово, что ты пришел.

– Этого не может быть, – мотнул головой Карл. – Я не верю. Лекари должны справиться с твоей болезнью. Не зря же они по десять лет учатся магии исцеления в своих академиях.

– Они бы уже справились, если бы это было в их силах… Давай не будем сейчас об этом.

– Давай, – Карл отвел взгляд и вдруг спохватился. – Лика, у меня тоже есть для тебя подарок.

Он сбросил с плеча рюкзачок и извлек из него простую деревянную шкатулку. Было видно, что она изготовлена не очень умелой рукой. Сквозь щели между стенками и неплотно прилегавшей крышкой пробивалось мягкое оранжевое свечение.

– Что это? – заинтересовалась Лика. Почему-то она была уверена, что Карл не станет дарить ей какую-нибудь ерундовину, купленную на новогодней распродаже.

– Я не знаю, как он называется. Папа говорил, но я не запомнил, – смущенно улыбнулся Карл. – Он принес мне его с работы, но почти ничего не объяснил. Он ведь теперь Великий… Большой совет признал его высший ранг, и теперь папа очень редко бывает дома. Великий маг огня – не шутка. Их во всей стране единицы. Мама говорит, что это огромная ответственность.

– Везет тебе…

– Все так говорят, но я в этом не уверен, я же теперь его почти не вижу.

– Давай откроем!

– Конечно, – Карл протянул Лике шкатулку.

Крышка легко открылась, и взгляду девочки предстал удивительно красивый прозрачный кристалл, внутри которого бился небольшой сгусток живого огня. Лика инстинктивно отдернула руку.

– Не бойся, он не жжется, – улыбнулся Карл. – Папа сказал только, что когорта магов, которой он руководил в академии, пока не стал Великим, работала над ним несколько лет. Они надеялись, что этот кристалл поможет исследовать далекие миры, другие пространства, лежащие где-то в невообразимой дали. Это было пять лет назад. Я тогда толком ничего не понял, но этот камень притягивает взгляд, успокаивает и даже снимает не слишком сильную боль, как будто настоящий исцеляющий артефакт. Я проверял на себе, хотя так и не понял, как может снимать боль кристалл, изготовленный магами огня?

– А почему твой папа отдал его тебе?

– Он не сказал, а я тогда не догадался спросить, но недавно мама рассказала мне, что этот проект был признан в академии неудачным. Что-то у магов огня пошло не так. Все расчеты были верными, но не хватило какой-то малости, которая позволила бы кристаллу работать так, как планировал папа. Их когорту распустили, а кристалл забрал себе папа и подарил мне. И еще мама сказала, что папу не зря признали Великим и что, на самом деле, в том, что касается магии, он никогда не ошибается, а значит, с этим кристаллом не все так просто.

– И ты решил принести его мне?

– Да, – как-то слишком поспешно кивнул Карл. – Я проснулся сегодня и вдруг понял, что должен захватить его с собой, когда пойду к тебе. Я вспомнил, как года четыре назад сильно поранил руку. Не знаю, что заставило меня тогда достать кристалл и приложить его к ране. Этот огонь внутри постепенно начал разгораться сильнее, а боль стала уходить. Не до конца, но стало ощутимо легче. В общем, я подумал, что, возможно, тебе он сейчас нужнее…

* * *

Мама вошла в палату почти сразу после ухода Карла. Лике сразу бросилось в глаза, как сильно на ее внешности отразились переживания последних месяцев. Их следы на усталом лице еще молодой и красивой женщины не могло скрыть даже заклинание «макияж».

– Здравствуй, моя девочка. Как ты себя чувствуешь? – мама поцеловала Лику в лоб и присела на край кровати.

– Завтра Новый год, – невпопад ответила Лика. – Я смотрю в окно и вспоминаю, как мы с тобой и с папой отмечали его в прошлый раз. Ты тогда рассказывала мне старую-старую сказку про Деда Мороза, а я все никак не могла поверить, что такое возможно, и даже смеялась над этой легендой, а теперь снова хочу ее услышать. Ты мне ее расскажешь?

– Конечно, – улыбнулась мама, промокнув платком уголки глаз. – Я расскажу. Когда-то очень давно далеко на севере посреди ледяного океана на одиноком промерзшем острове жил старик. Жил он не один. У него была молодая внучка, которую он очень любил. Ни он, ни она не были магами. Совсем. Даже дом свой, сложенный из огромных бревен, они освещали стеклянными шарами с раскаленным металлом внутри и отапливали, сжигая в железной печи добытую из земли горючую жидкость.

– Совсем-совсем без магии? – удивилась Лика. – Разве так бывает?

– У них там все было устроено так, что магия не требовалась. Вместо нее они использовали машины.

– Машины?

– Да, механизмы. Сложные устройства, сделанные из дерева, металла, камня и еще множества всяких штук, для которых в нашем языке нет названий. А работали эти машины, используя пар и тепло. Старика звали Дедом Морозом, а его внучку – Снегурочкой, и каждую новогоднюю ночь они садились в свои огромные сани, и те, быстро вращая механическими крыльями, с громким воем поднимались над землей и неслись через океан в сторону нашего материка. Сани эти были доверху загружены подарками, которые Дед Мороз и Снегурочка везли детям. Не всем, а только тем, кому в новогоднюю ночь было грустно и одиноко, и кто сильнее всех нуждался в их помощи и внимании.

– И они успевали ко всем?

– Да, они всюду успевали вовремя. Летающая машина была очень быстрой, а старик и его внучка откуда-то всегда знали, куда нужно лететь. Говорят, дети, которые очень хотели увидеть их в новогоднюю ночь, заранее рисовали магией холода на стеклах своих окон послания к Деду Морозу, и он всегда прилетал к ним, если их просьбы исходили из самого сердца.

– А что было потом? Почему Дед Мороз и Снегурочка больше к нам не прилетают?

– Они прилетают, вот только осталось слишком мало детей, которые искренне верят в эту легенду, и их визиты стали настоящей редкостью. Дети, не верящие в душе в Деда Мороза, все еще пишут на стеклах послания, но это только традиция, и подарки им приносят и кладут под ёлку родители, которые тоже не верят в эту сказку, но делают вид, что Дед Мороз существует на самом деле.

– Грустно, – Лика удобнее устроилась на подушке и посмотрела в окно. – А мне в мой последний Новый год очень хотелось бы их увидеть…

* * *

Уже совсем вечером дверь палаты снова открылась, впустив внутрь целую группу лекарей и целительниц. Час назад к Лике начала возвращаться боль, и она уже ни о чем не говорила, а просто лежала на кровати, держась за мамину руку.

Целитель, шедший чуть впереди, осторожно нес в руке прозрачный сосуд, внутри которого бесшумно бурлила сине-зеленая жидкость, иногда посверкивавшая рубиновыми искрами. Емкость с жидкостью не имела крышки. Круглая колба с плоским дном и узким горлом была запаяна сверху, так что возникшее у Лики опасение, что сейчас ее заставят это выпить, быстро рассеялось.

Целитель аккуратно поставил сосуд на специальную полку, прикрепленную рядом со спинкой кровати.

– Это универсальный подавитель Ф-распада, – непонятно пояснила одна из целительниц, – последняя разработка наших артефактологов. Совместный труд нашей академии и гильдии магов воды. К сожалению, мы так и не смогли установить природу болезни, поэтому придется пользоваться средствами общего действия. Если это не поможет…

– Не здесь, – остановил целительницу старший лекарь.

– Извините, – тоном ниже ответила женщина в светло-серой накидке. – Артефакт будет действовать всю ночь. Все это время он должен находиться рядом с кроватью больной. Если лечение окажется эффективным, Лика почувствует изменения в своем состоянии уже через пару часов.

Мама подняла на лекаря красные от слез глаза. Сегодня она много плакала, и Лика уже несколько раз пожалела о неосторожно сказанной фразе про последний Новый год в ее жизни.

– Это ее вылечит? – спросила мама с неуверенной надеждой в голосе.

– Возможно, – осторожно ответил лекарь. – В этот артефакт вложено столько труда, сил и магической энергии, что нам остается только верить в лучшее. Позвольте, мы осмотрим больную. Необходимо четко зафиксировать ее состояние до и после лечебного воздействия.

Осмотр длился около десяти минут. Лика уже с трудом воспринимала происходящее вокруг – боль становилась все сильнее. Наконец, ее оставили в покое. Перед уходом одна из целительниц сделала знакомый жест руками, и над кроватью рассыпались голубые искры заклинания общего обезболивания. Лике стало немного легче, и она разобрала фразу лекаря, обращенную к маме:

– Пойдемте, вам не стоит оставаться в зоне действия артефакта. Вся его энергия должна быть направлена на больную.

* * *

Лике никак не удавалось уснуть. Боль мешала, гнездилась в груди, переползала на спину, уходила в руки и ноги. Девочка пыталась найти позу, в которой боль могла стать хоть немного меньше. Она ворочалась на кровати, а в ее голове сменяли друг друга обрывки мыслей и воспоминаний, пока, наконец, она не вспомнила о странном кристалле, подаренном Карлом.

Подарки стояли кучкой на одном из стульев, придвинутых к кровати. Лика не сразу смогла дотянуться до деревянной шкатулки, но через несколько минут ей все же удалось подтянуть ее к себе. Облачко газа под потолком едва светилось, и в почти полной тьме огонь, пляшущий внутри кристалла, выглядел ярким и манящим. Лика сжала камень в ладони и инстинктивно поднесла к плечу, где в данный момент сконцентрировалась наиболее сильная боль. Огонь вспыхнул ярче, просвечивая красным через кожу тонкой девичьей ладони.

Как ни странно, боль действительно начала медленно отступать. «Странно, – как-то отстраненно удивилась про себя Лика, – Карл ведь прав, магия огня никогда не имела ничего общего с целительством». Боль, конечно, не прошла совсем, но Лике стало немного легче, и она забылась тяжелым сном. Очень странным сном.

В этом сне она видела, как камень в ее руке начал прерывисто пульсировать, то почти угасая, то вспыхивая нестерпимо ярким огнем, а над ее кроватью стали проскакивать бордовые искры, среди которых зародилось красноватое сияние, разорвавшее ткань пространства и образовавшее дыру с рваными краями, метра полтора в диаметре.

Сквозь дыру просматривалась ярко освещенная комната со странным плоским потолком и множеством каких-то блестящих коробок и железок, мигающих разноцветными огнями и издающих легкое жужжание и стрекот. На высоких металлических опорах были развешаны сосуды с прозрачными жидкостями, от которых шли тонкие трубки, скрывавшиеся под легким одеялом, которым был накрыт лежащий на кровати мальчик примерно ее возраста. Мальчик не спал и находился в сознании, а вокруг него что-то делали трое мужчин в светло-зеленых одеждах и такого же цвета шапочках.