Попаданка на факультете пророчеств

Амелия убрала невидимые глазу пылинки со своей юбки и медленно подняла на меня задумчивый взгляд.

– Хорошо. Мне нравится этот план. Так и работает случай.

Для кого-то случай, а для меня – единственный шанс выжить и вернуться домой, к маме.

Мама…

– Я надеюсь, ты не расстраиваешь маму? Смотри, чтобы с работы тебя не выгнали! Ей только таких переживаний не хватало!

Амелия, сбитая с толку резкой сменой темы разговора, подумала и робко уточнила:

– А уволиться нельзя? Понимаешь, финансовые отчеты…

– Нельзя! – отрезала я. – Не смей мне маму расстраивать!

– Но ты же и сама хотела….

– А ты даже не думай! – огрызнулась я.

Амелия надулась, посопела, но промолчала. Все-таки зачатки совести у нее были. Отказать мне в таких мелочах она не посмела.

Впрочем, у моего двойника смелости оказалось больше, чем совести. Найти меня во сне и взглянуть в глаза после провернутой подлости? Признаться, я впечатлена!

Мамочка, я обязательно вернусь. Разберусь с этим убийством и вернусь. И даже выйду замуж, как ты хотела! Обещаю.

Сглотнув ком в горле, я с трудом переключилась на деловой лад и воскресила в памяти все прочитанные и просмотренные детективы.

– Что ты можешь рассказать мне об убитом?

Амелия взглянула на меня с легким недоумением.

– То же, что ты и так знаешь. Ты обладаешь моими воспоминаниями.

– Только почему-то они подчиняются мне через раз, – мрачно заметила я.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась она. Ее тонкие брови взлетели вверх.

Я вздохнула, встала и, сделав несколько шагов, уселась на стоящий поодаль высохший пень.

– Воспоминания о твоей жизни появляются спонтанно и фрагментно. Я не могу контролировать этот процесс.

– Интересно… – протянула Амелия и отклонилась немного назад. Одной рукой она обхватила себя за талию, а другой потянулась к подбородку и задумчиво коснулась губ указательным пальцем.

– Да не особо, – честно призналась я. – Скорее муторно.

– Я не об этом, – покачала головой она. – Дар принадлежит душе, но воспоминания – телу. Ты получила мое тело, а значит, и мою память.

Я фыркнула и пожала плечами.

– Не обижайся, подруга, но память у тебя глючная. Если она так же работала и у тебя, не представляю, как ты дожила до своих… наших лет.

Амелия проигнорировала мою подколку. Она перевела взгляд на спокойную гладь пруда и медленно проговорила:

– Твои трудности могут говорить только об одном.

Только не шизофрения, пожалуйста!

– Ты не принимаешь тело, не считаешь его своим. Оборвана связь телесного и духовного.

Слава Богу, не шизофрения!

Я выдохнула с облегчением. Смысл слов, сказанных Амелией, дошел до меня не сразу.

– Подожди-подожди, ты хочешь сказать, что я должна полюбить свое новое тело и все такое прочее, о чем любят потрепаться в новомодных тренингах?

Амелия ненадолго примолкла. Мне подумалось, что сленг и некоторые словечки она понимает не сразу, будто ждет, когда сработает переводчик в ее голове. Занятно.

– Ты утрируешь, – поморщилась она, не оценив иронии, – но в целом верно. Ты будто не хочешь стать одним целым с телом, сопротивляешься. Отсюда все сложности.

– Нет, ну в принципе твое тело мне нравится, – растерянно пробормотала я, призадумавшись. – И волосы, и кожа… Скажи, как ты избавилась от веснушек? – вдруг неожиданно для себя с любопытством спросила я.

Амелия приосанилась и натянула маску ложной скромности.

– Это все природная красота. – Под моим взглядом она сдулась и призналась: – В сундуке под кроватью, под стопкой нижнего белья, пузырек с розовым зельем – втирай в кожу как обычный лосьон, два раза в день.

– О!

– Для волос не забудь использовать шампунь с чешуйками золотого дракона. Матушка выкупила его на аукционе магических редкостей, поэтому расходуй, будь добра, экономно. Иначе отец снова начнет хвататься за сердце.

Я прикинула цену такой вещи и мысленно присвистнула. А Амелия еще завидовала коллекции ректора! Тот хотя бы скупал предметы искусства, а не косметику стоимостью небольшого имения.

Амелия между тем продолжила:

– В голубом флакончике – флер, придающий блеск волосам и корректирующий их цвет. Наноси два раза в неделю. Притирания, выравнивающие тон лица, в шкатулке с драгоценными камнями. Используй по утрам. Бальзам для губ лежит в круглой коробочке-медальоне. Масло для тела с вытяжкой василиска найдешь в шкафу, за кипой книг. Не переставляй его! Василиски питают слабость к знаниям, и их кровь, даже после смерти, играет магией рядом с книгами.

– Я постараюсь ничего не перепутать, – неуверенно пообещала я, жалея, что не прихватила с собой блокнот и карандаш.

– Я надеюсь, – кивнула Амелия. – Мне не хотелось бы, чтобы ты запустила мое тело.

Она ничего больше не добавила, но окинула меня выразительным взглядом. Я вспыхнула и пригладила свое каре.

– Вот не надо, я нормально выгляжу.

– Конечно, – невозмутимо согласилась Амелия.

Я насупилась. Ну нет у меня отца-аристократа, готового исполнить любую мою прихоть. Нашла чем хвастаться! С деньгами возможностей ухаживать за собой заметно больше.

– Вернемся к делу, – сухо напомнила я. – Так что ты мне расскажешь о… – я сделала паузу, припоминая имя, – о мистере Томсоне?

Амелия помолчала, раздумывая над ответом.

– Право слово, даже не знаю. Было бы легче, прими ты свое новое тело. Все воспоминания запечатаны в твоем сознании.

– Аутотренингом займемся позже, – не поддалась на провокацию я. – Так что?

– Мистер Томсон… – со вздохом протянула Амелия и тоже встала. Дойдя до меня, она остановилась и взглянула в сторону пруда: – Достойный человек, представитель славного и древнего рода, талантливый маг. Он преподавал у нас теоретическую магию и был одним из лучших в своем деле.

Очередная картинка-воспоминание пронеслась в голове. Теоретическая магия – сложный предмет, дающийся далеко не всем. Маг, специализирующийся в этой сфере, создавал новые заклинания.

Мистер Томсон часто работал в связке с магом-артефактором, не просто придумывая что-то, а воплощая свои идеи в жизнь. Из недавних изобретений большой шум наделали порталы, заключенные в предметы. Носишь с собой неприметное кольцо, а в нужный момент надеваешь его на палец и под удивленные взгляды врагов исчезаешь, оказываясь в безопасном месте.

– И правда талантливый человек, – призналась я, вынырнув из воспоминаний и прислушиваясь к рассказу Амелии. – Наверное, у него было много недоброжелателей?

– Завистники сопровождали его всю жизнь, – согласилась Амелия. Она стояла чуть поодаль от меня, и приходилось запрокидывать голову, чтобы поймать ее взгляд, но ни одна из нас не изменила позу. – Едва ли кто-то из этих коршунов мог его отравить.

– Все может быть… – пробормотала я. – Ты не знаешь, чем он занимался в последнее время?

– У него была какая-то новая разработка, которой он посвящал все свое время. Деталей он не раскрывал.

Я притихла, погрузившись в размышления. Мог ли мистер Томсон изобрести что-то опасное? Или что-то настолько ценное, за что можно и убить, лишь бы получить изобретение в свои руки?

Амелия, словно подслушав мои мысли, заговорила снова:

– Полиция вызывала некроманта. Тело профессора поднимали. Был ли от этого толк, я не знаю.

В мире, наполненном магией, даже смерть не является основанием увильнуть от допроса. Мило!

– Наверное, все сведения занесли в протокол.

– Конечно, – согласилась Амелия, – но доступа к нему не имеют даже члены семьи. Да и большой вопрос, сумела ли полиция что-то узнать.

– Да, нужно уметь задавать правильные вопросы. Особенно покойникам.

Я снова замолчала. Эх, если бы я увидела полицейский протокол! Но мечтать не вредно. Конечно, если бы я могла поговорить с мистером Томсоном…

– Прорицатели не работают с душами умерших, – серьезно сказала Амелия, встретив мой вопросительный взгляд.

Я вздохнула. Ладно, это была хорошая попытка.

Мне необязательно зацикливаться на одной версии. Возможно, причины убийства никак не связаны с профессией мистера Томсона.

– Вероятно, семья покойного могла бы рассказать о нем что-нибудь интересное… – медленно проговорила.

– Он был одинок: ни жены, ни детей. Только родственники со стороны сестры. – Амелия поморщилась, когда до нее дошло, на что я намекаю. – Ты же не собираешься общаться на эту тему с Джеймсом?

Джеймс, ага. Парня мы помним по имени.

– Почему нет? – пожала плечами я. – Надо же где-то искать зацепки.

– Он невыносим! – воскликнула Амелия и всплеснула руками. – Только время потеряешь!

– Посмотрим, – неопределенно ответила я. Мои мысли снова перескочили на другой предмет. – Как часто мы сможем с тобой видеться?

– Я постараюсь приходить к тебе каждую ночь, – пообещала Амелия.

Ее взгляд стал напряженным, когда поверхность пруда, в сторону которого она смотрела, заволновалась и пошла кругами.

– Ты просыпаешься, Лия.

– Что? – Я с непониманием посмотрела на рябь воды. – О чем ты?

– Времени мало. Запомни: у неинициированного мага дар может проявиться в любой момент. Не пугайся, когда это произойдет.

– Какой дар? – глупо спросила я, запоздало припоминая начало нашего разговора.

Амелия проигнорировала мой вопрос. Ее голос стал доноситься глухо, как сквозь вату, а сама она поблекла, сохранив лишь прозрачные очертания.

– Постарайся скрыть свой талант. У мага может быть только один дар. Если у меня появятся новые способности, люди начнут задавать вопросы.

– Подожди! Что ты имеешь…

– Мисс Бартон!

Я успела лишь мысленно чертыхнуться, когда незнакомый женский голос ворвался в мой сон и заставил открыть глаза.

– Мисс Бартон, простите, что разбудила. Я принесла грелку для постели.

На пороге стояла дородная женщина средних лет в белом чепчике и переднике, повязанном поверх простой черной юбки. На ее бледном невзрачном лице, которого уже коснулись морщины, читались смущение и неловкость.

– Все в порядке, – пробормотала я.

Встав из-за стола, я покрутила шеей и поморщилась от боли. Заснуть сидя было явно плохой идеей.

– Позвали бы меня, – всплеснула руками горничная, и память подсунула ее имя: мисс Пруденс. – Я бы расстелила вам постель. Негоже молодой леди спать за столом.

А старой леди это дозволяется – чуть не спросила, но прикусила язык. Кажется, Амелия никогда не пререкалась со слугами. Воспитание, чтоб его!

Она пересекла комнату, и только тогда я обратила внимание на предмет в ее руках, похожий на медную сковородку с крышкой. Узор мелких отверстий, расположенных на крышке, был весьма затейлив. В нем проскальзывали очертания цветка. Длинная деревянная ручка сковородки слегка подрагивала в ладони мисс Пруденс.

Я отошла к окну и уже оттуда настороженно наблюдала за действиями горничной. Та сняла тяжелое покрывало с кровати и принялась перетряхивать подушки. Покончив с этим, она снова ухватилась за ручку принесенной сковородки и принялась водить ее дном по белой простыне.

Грелка, осенило меня. Мне стоило большого труда не рассмеяться. У них тут магии столько, что девать ее некуда, а они до сих пор пользуются грелками на углях. Вот это, я понимаю, ретрограды! Даешь уважение традициям!

– Благодарю, – чопорно ответила я, когда мисс Пруденс закончила и вопросительно посмотрела на меня.

– Вам помочь раздеться, мисс Бартон? – не без тревоги спросила она. – Выглядите бледной.

– Женское недомогание, – привычно солгала я.

Эх, удобная отговорка! Жаль, что не получится долго ее использовать.

Мисс Пруденс взглянула на меня уже с откровенным сочувствием и захлопотала вокруг меня:

– Мисс Бартон, я сейчас принесу вам чай с мятой и ромашкой. Он немного снимет боль.

– Благодарю, но…

– И лекарь еще не ушел! Я сейчас…

– Мисс Пруденс, – я быстро метнулась к двери, перегородив доброй женщине дорогу. – Не стоит беспокоиться, – с вежливой улыбкой заверила я. – Мне нездоровится, но в целом я чувствую себя хорошо.

Горничная посмотрела на меня с сомнением, поколебалась, но кивнула и присела в реверансе.

– Если что-то потребуется, только позовите, мисс Бартон.

Угу, а как? Свеситься с лестницы и кричать в темноту коридора?

Наверняка же есть другой способ связи, верно? Но память затаилась, как мышь под веником, и отказывалась делиться сухарями, то есть, простите, воспоминаниями.

– Непременно, – откликнулась я. – Благодарю вас, мисс Пруденс.

Она снова покачала головой и неторопливо покинула комнату, не забыв прихватить с собой грелку.

Как только дверь захлопнулась, желудок заурчал. Ужин я пропустила, а часы на столике показывали девятый час. За окном же была такая темень, будто на землю опустилась полночь.

Я с тоской посмотрела в темное окно. В его стекле отражалось мое мрачное лицо. Свечи в люстре давали неплохой свет, и я порадовалась, что мне не придется корпеть над книгами в свете одинокого огарка. Я подняла голову и нахмурилась. Точно помню, что не зажигала их. Автоматика?

Магия, подсказала память. Ах да, люстра вспыхивает каждый вечер в одно и то же время, при условии, что в комнате кто-нибудь есть. Ну что ж, до автоматической люстры здесь прогресс дошел, а до резиновой грелки нет! Вот уж действительно чудны дела твои, Господи!

Вздохнув, я еще раз потянулась и, разминая шею, опустилась за стол. Спать я не собиралась. Для начала мне нужно найти учебный план или как он там называется… И хоть какие-нибудь наброски лекций. Второй день контрольных работ не оценят ни студенты, ни коллеги-преподаватели. Лишние подозрения мне ни к чему.

Я открыла ящик стола, вытащила из него кипу листов бумаги, исписанных мелким округлым подчерком, и склонилась над ней.

Глава 5

На следующее утро у меня было две пары у первокурсников-целителей. Бессонная ночь не прошла даром: я отыскала и свое расписание занятий, и подробные лекции для студентов (Амелия оказалась на редкость аккуратна в подготовке и поиске материала). Пришлось, конечно, кое-где проявить фантазию, но в целом я чувствовала себя более-менее уверенно, расхаживая между рядами и менторским тоном, подслушанным у Амелии, рассказывая о великих пророках этого мира. Моя длинная темно-синяя юбка, окаймленная по подолу кружевом, шелестела в тишине аудитории. Я ловко уходила от вопросов и тихо радовалась, что программа на курсе целительства включает в себя лишь поверхностное знакомство с моим предметом. Как выкручиваться, когда ко мне попадут студенты, которые планируют стать моими коллегами, я не представляла. Им-то уже зубы не заговоришь.

Высокопарно рассуждая о высоких материях и о роли пророчеств в истории, я параллельно методично размышляла, с какого бока взяться за расследование убийства. Мысль о протоколе допроса все еще не давала покоя, но я понимала, что полицейские документы мне ни в жизнь не увидеть. Легче уж добраться до самого покойника!

До покойника…

Я споткнулась и полетела носом вниз со ступенек между рядами.

– Мисс Бартон! Мисс Бартон!

Студенты явно заволновались и приподнялись, чтобы рассмотреть лежащую ничком меня. Хорошо, что до телефонов здесь еще не додумались, а то стать бы мне звездой ютуба.

– Все в порядке, – кряхтя, заверила я и встала. – У меня…

Женское недомогание. Тьфу ты, Лия! Пора менять отмазку.

– Юбка зацепилась за гвоздь, – ровно закончила я.

– А где гвоздь? – неосторожно поинтересовался какой-то рыжий студент в скучной серой жилетке и белой рубашке.

И даже рубашка застегнута на все пуговицы. Скукотень!

Поняв, что мои мысли приняли странное направление, я прожгла любопытного паренька строгим взглядом, и тот понятливо притих. Вот и правильно. Не хватало нам еще всем потоком начать искать выдуманные мною гвозди.

– Итак, пророчица Сара из рода де Лерров…

Я заложила руки за спину и продолжила обход аудитории, вновь заговорив противным менторским тоном Амелии. Ну ничего, зато никто не догадается, что я заучила этот материал всего несколько часов назад.

В голове же засела одна мысль, показавшаяся смелой даже мне. С другой стороны… Чем я рискую? Подумаешь, кладбище… Тем более у меня даже некромант есть на примете.

* * *

В столовой мистера Блэка не оказалось, и я разочарованно застыла напротив уединенного столика за колонной. Почему я решила, что вредный некромант непременно ждет меня в столовой? Ага, сидит за тем самым столиком, как Штирлиц в ожидании жены. Хотя Штирлиц в этой истории, видимо, я.

Раздраженно хмыкнув, я повернулась и нос к носу столкнулась с каким-то студентом. Тот шарахнулся от меня, как черт от ладана. Учитывая, что его загипсованная рука висела на перевязи, такая ловкость меня удивила.

– Простите, – извинилась я и намеревалась обойти студента.

– Это вы меня простите, мисс Бартон.

Лицо парнишки с бегающим взглядом и тонкими губами показалось мне знакомым. Я сощурилась. Кажется, я видела его вчера на потоке Грифленда.

– Да вас-то за что… – задумчиво протянула я.

Парень вспыхнул. И без того пунцовые уши покраснели еще сильнее.

Я уже с большим интересом посмотрела на его сломанную руку.

«Но узнаю», – вспомнились мне слова Грифленда.

– Поня-я-ятно, – протянула я. – Попался, да? – уже с ноткой сочувствия спросила я.

Злости я больше не испытывала. Во-первых, отошла, а во-вторых, парень и так получил свое.

Но Грифленду при встрече уши надеру. Тоже мне, нашелся вершитель правосудия!

– Мисс Бартон, я… Мне…

– Выздоравливайте, мистер Нолан, – перебила я его, – и постарайтесь наладить отношения с сокурсниками. Поверьте, так будет лучше.

Я зашагала в сторону выхода из столовой.

Деканат! Возле него вывешено расписание всех преподавателей. И как мне сразу не пришло в голову заглянуть туда?

* * *

Задрав голову, я тупо пялилась на стенд. Аккуратно разлинованный лист ватмана с расписанием всех преподавателей поставил меня в тупик. У мистера Блэка сегодня был выходной.

Как проводят выходные некроманты? Оживляют черепа и разговаривают с ними? Напиваются в клубах и рассказывают неприличные байки о странных делах на кладбищах? Может быть, просто закрываются в комнате и спят?

Признаться, последний вариант мне нравился больше остальных.

Конечно, можно отложить все до завтра…

Мимо меня прошел секретарь с тонкой папкой под мышкой. На меня пахнуло дорогим и сладковатым парфюмом.

– Мисс Бартон, – равнодушно поздоровался он.

Мистер Адамсон! Наконец-то вспомнила.

– Простите, мистер Адамсон! – я ломанулась вслед за секретарем.

Тот при виде моей прыти удивленно приподнял брови.

– Ректор сегодня не принимает.

– Я не к нему, – улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой, проговорила я.

Память ничего не говорила на этот счет, но интуитивно я знала, что у напыщенного и лощеного секретаря можно узнать все: мелкие секретики, страшные интриги и даже серьезные тайны. Меня же интересовала мелочь.

– Вы не подскажете, где я могу найти мистера Блэка?

– Понятия не имею, – равнодушно отозвался секретарь и открыл папку с бумагами. – Мисс Бартон, что-то еще?

Ах ты, вредный жук!

Я проглотила ругательство и решила пойти с козырей. Наклонившись над столом, я негромко, с интонацией опытного перекупщика, спросила:

– Шампунь с чешуйками золотого дракона интересует?

Вот это я понимаю – горящий взгляд!

Мистер Адамсон посмотрел на меня со страстью, с какой ни один Ромео не взирал на Джульетту.

– А сколько у вас есть?

В мою ладонь так вцепились мужские пальцы, что я с трудом отодрала их. Мысленно прикинув объем пузырька шампуня, я решила, что Амелия не станет сильно возмущаться, если я немного отолью оттуда. В конце концов, все это для дела.

– Одна четвертая унции, – с притворным сожалением сказала я.

– Одна третья!

Скрипнув зубами, я решила не торговаться. Не дай бог кто из коллег зайдет, а мы тут с секретарем с пеной у рта торгуемся.

– Ваша взяла, – недовольно согласилась я.

Лицо моего собеседника осветила такая счастливая улыбка, что мне даже стало неловко. Похоже, ему, как почтальону Печкину, для счастья не хватало всего одной вещи.

Стоимостью половины имения, злорадно напомнил внутренний голос.

– Что вы хотите знать, мисс Бартон? – с готовностью спросил секретарь. В голосе сквозило рвение.

– Где я могу найти мистера Блэка?

– У него сегодня выходной. В свободные дни он редко выходит из своей комнаты в общежитии.

– Отлично. И?

– Второй этаж, угловая комната. Номер сто тринадцать. Если подниметесь по старой лестнице, меньше вероятность, что вас заметят.

Заметят? Ах да, здесь же неприлично ходить в гости к мужчинам.

– Я бы на вашем месте подговорил мальчишку, чтобы он сначала проверил, чист ли путь, – доверительно посоветовал секретарь.

Я покосилась на него с уважением. Вот это я понимаю, стратег в обложке Википедии.

– Благодарю, – сказала я. – Шампунь занесу утром.

– Но…

– Вечером стулья, утром – деньги, – отрезала я.

Секретарь сник, но спорить не стал. Его тоненькие черные усики обвисли, а в глазах появилось выражение ребенка, у которого вырвали из рук красиво запакованный подарок.

– Конечно, я понимаю, мисс Бартон.

– И вот еще что…

– Я никому и ничего не скажу, – понятливо закончил за меня он.

– Да, именно так, – немного уязвленно откликнулась я и зашагала к двери.

Уже на пороге я обернулась и не удержалась от любопытства:

– Откуда вы знаете, что мистер Блэк по выходным дома?

– Мы с ним соседи, – скучающе пояснил секретарь. – Моя комната граничит с его. Каждый раз, когда он начинает мучить скрипку за стенкой, я едва сдерживаюсь от желания застрелиться. К сожалению, по выходным его часто одолевает приступ вдохновения, а меня – мигрени.

А ларчик-то просто открывается.

– Сочувствую, – сказала я и вышла в коридор.

* * *

Я не стала искать мальчишку и понадеялась на собственное везение. Крадучись, как кошка, я поднялась по узкой винтовой лестнице на второй этаж мужского крыла и дошла до конца коридора. Нервно оглянувшись по сторонам, я прислушалась к звукам, которые только с натяжкой можно было выдать за мелодичное звучание скрипки. Если бы не знала наверняка, решила бы, что кто-то издевается над кошкой.

Набравшись храбрости, я подняла руку и постучала. Потом еще раз, уже громче. А затем забарабанила со всей дури, забыв о всякой конспирации.

Дверь распахнулась. В проеме показался некромант в темно-синем халате и пижамных штанах в цвет. Халат был тщательно запахнут, оголяя разве что шею. В руках мужчина держал скрипку и смычок.

– Мисс Бартон?

Блэк так удивился, что едва не выпустил из пальцев длинный смычок.

– Мистер Блэк, – я натянула на лицо приветливую улыбку. – Отдыхаете?

– Уже нет.

– Отлично. Не могли бы мы поговорить не на пороге?

– Вы твердо вознамерились лишиться чести?

Я подзависла и с подозрением воззрилась на невозмутимого Блэка. Он уже вернул себе спокойное расположение духа, и теперь в его синих глазах снова сверкал лед.

– А что, все, кто входит в вашу спальню, ее лишаются?

– По мнению общества – непременно, – заверил меня Блэк. – Вам нужны пересуды, мисс Бартон?

Я через его плечо заглянула в комнату, оценила ее суровый мужской интерьер и, поразмыслив, покачала головой.

– Нет, проблемы мне не нужны.

– В таком случае хорошего вам дня, мисс Бартон.

– Не так быстро!

Носок моего сапога влез в проем двери, не давая ее закрыть.

– Мисс Бартон, вы…

Клянусь, в этот момент он меня проклинал. Мысленно.

– Я хочу позвать вас на прогулку, – смущенно призналась я, снова пуская в ход все свое женское очарование (ладно, очарование Амелии).

Я даже захлопала ресничками. Кажется, проняло.

– Прямо сейчас?

– О нет, что вы, – я сделала вид, что смутилась и жестко добавила, выпадая из образа: – Вечером.

Второй раз за последние пять минут мне удалось вывести некроманта на эмоции. Дернувшаяся щека – это же эмоции, верно?

– И где же вы хотите прогуляться… вечером?

– Вам понравится, – пообещала я и не стала темнить, решив, что интригу уже выдержала: – На кладбище, мистер Блэк.

Такого взгляда, полного откровенного изумления, я еще не видела.

– Поправьте, если я ослышался, – медленно сказал он, рассматривая мое лицо с легким подозрением, – вы приглашаете меня на вечернюю прогулку по кладбищу?

Его интонация заставила стушеваться.

– Да, – кивнула я и с надеждой спросила: – Романтично, верно?

– Не думаю. Простите, но на местном кладбище я бывал уже не раз. Всего доброго, мисс Бартон.

Он попытался осторожно отпихнуть меня от двери, но я вцепилась в его руку намертво.

– Мистер Блэк, ну как вы можете отказать девушке в свидании? – в панике я понесла откровенную чушь. – Вот что я после этого должна думать о мужчинах в целом?