Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 1

Авиапромышленность во вторую пятилетку по сравнению с первой произвела продукции более чем в пять раз. Прекрасные двигатели для самолетов дали конструкторские коллективы, возглавляемые В. Я. Климовым и А. Д. Швецовым. Появились дальние и фронтовые, а также пикирующие бомбардировщики, штурмовики, истребители конструкций А. Н. Туполева, С. В. Ильюшина, В. М. Петлякова, П. О. Сухого, С. А. Лавочкина, А. И. Микояна, А. С. Яковлева, Н. Н. Поликарпова, А. А. Архангельского и других.

Конструкторское бюро Н. Н. Поликарпова создало оригинальную боевую машину для поражения малоразмерных целей – ВИТ-1, воздушный истребитель танков. Это был двухместный пикирующий бомбардировщик, развивавший скорость до 530 километров в час, имевший радиус действия 3 тысячи километров. На борту этого самолета имелось пять пушек и пулеметов и одна тонна бомб.

Немало новых боевых машин появилось в те годы в наших ВВС. И это понятно, ведь мир вползал в новую мировую войну, развязываемую фашистами и милитаристами.

С 17.10.33 Рязанов командир и комиссар авиабригады. Декабрем 1933 г. датирована аттестация командира-военкома 1-й ЛБ авиаэскадрильи за 1933 г. на командира авиабригады ВВА РККА Рязанова Василия Георгиевича. В ней говорится:

«Инициативный, решительный, волевой и весьма требовательный командир. Летное дело любит и летает охотно. Общее развитие хорошее. Тактически подготовлен достаточно. Политически развит отлично. Как командир, пользуется авторитетом среди подчиненных и является весьма надежным хозяином своей части, за период командования эскадрильей резко повысились требовательность, дисциплина, порядок, строевая и физическая подготовка, а также налет на слушательную практику (5000 часов в год). Участвуя в тактических и оперативных учениях с эскадрильей, показал образцы организованности и работы. Старый командир эскадрильи с большим командным опытом. Тактически подготовлен вполне удовлетворительно. Техника пилотирования хорошая.

Вывод: Должности соответствует вполне. Подлежит выдвижению на должность командира бригады в очередном порядке.

Командир АБ Кармалюк.

По характеру временами вспыльчив и не сдержан, в результате чего допускает грубость и нетактичность, как к подчиненным, так и равным себе, доводя иногда до политических ошибок.

Военком Майсюк.

Декабрь 1933 г.

Окончательное решение утверждающего аттестацию: Согласен. Достоин продвижения на комбрига.

п/п нач. ВВА РККА Хорьков. 26.01.34».

Итак, он теперь комбриг, полковник. В 1930 году при академии была создана учебная эскадрилья в составе 30 самолетов Р-1. В 1931 году она преобразуется в учебную авиагруппу. В 1933 году на базе группы создается авиабригада. Без бригады не обходился ни один авиационный парад в Москве. Базировалась бригада на Центральном аэродроме. В ней проводилась летная практика со слушателями. Состояла она из трех эскадрилий: истребительной, легкобомбардировочной и тяжелобомбардировочной. Летали в основном с Центрального аэродрома, а летом – с двух аэродромов лагерного базирования. На Центральном аэродроме своеобразный неформальный авиационный клуб. Летчики, техники, штурманы, свободные от полетов, беседуют об авиации, строят планы, рассказывают истории. Молодежь слушает, мотает на ус, стремится подражать опытным летчикам в их любви к небу, поискам нового. Рязанов здесь еще не корифей, но и далеко не последний в своеобразной негласной иерархии авторитетов.

В 1933 году на Центральный аэродром приехали И.В. Сталин, члены Политбюро, члены правительства. Летный состав был выстроен у самолетов. Сталин выступил с речью о летчиках. Он говорил о том, что летчик – это концентрированная воля, характер, умение идти на риск. Авиаторам понравились эти слова.

Летом бригада ВВА перелетала на полевые аэродромы в район Серпухова. В летних лагерях классные помещения и жилье для преподавателей располагались в бывшем монастыре, стоявшем неподалеку от Оки, а слушатели и личный состав авиабригады размещались в палатках. Упражнения в воздухе со слушателями выполнялись разные, например, связь – надо снизиться, пролететь над привязанной между колышками веревочкой, на которой укреплен пакет, захватить его выпущенной «кошкой» и доставить по назначению. Осваивали новые самолеты, разрабатывали приемы их боевого использования, проводили большие учения и маневры. Рязанов настаивает на том, что необходимо совершенствовать радиосвязь, и к ней переходить от пакетов и «кошек».

Авторитет и мастерство Василия – авиатора росли вместе с авиацией. В начале 20-го века, когда Василий родился, рождалась и авиация. В его детстве, совпавшем с детством летательных аппаратов, авиация была экзотической забавой. Но уже в 30-е годы, когда Василий возмужал, стал серьезным летчиком и командиром: комбриг, полковник, это не шутка, сама авиация далеко ушла от романтических устремлений первых пилотов, превратившись в область индустрии, направление науки, сферу бизнеса, военную силу, рычаги политики. Такая же картина и с радио, также родившимся в одно время с Рязановым. Человек использует природу в своих целях, но меняется ли при этом он сам?

По предложению начальника штаба авиабригады А.С. Алгазина летная практика слушателей планировалась параллельно с классными лабораторными занятиями. Преподаватели составляли полетные задания применительно к курсу летной подготовки строевых частей. В авиабригаде была сформирована летно-испытательная станция (ЛИС). Ее возглавил авиационный инженер Н.А. Соколов-Соколенок, комсомолец двадцатых годов, впоследствии начальник Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского. Но ЛИС предназначалась для практической проверки результатов научно-исследовательских работ академии, поэтому находилась в ведении начальника научно-исследовательского отдела А.И. Шахурина. Алексей Иванович был человеком осведомленным о дальнейших путях развития авиации, умело направлял научно-исследовательскую работу кафедр. Через несколько лет он стал наркомом авиационной промышленности.

Пишутся совместные книги Рязанова с Алкснисом. Или один пишет книгу, второй ее редактирует или пишет к ней предисловие. Впереди много дел, жизнь насыщена и плодотворна. Жизнь в то время, как, впрочем, и почти всегда, была многослойной. Сверху радость, энтузиазм большинства, свершения. На дне аресты, политические процессы, – в этом плане фраза из замечания к аттестации приобретала угрожающий характер. В промежутке еще много слоев. Майсюк был активным участником гражданской войны. Возможно, какая-то ревность к Рязанову, как к комиссару, сказались на его замечании. Из мелких обид, задетых амбиций, уязвленных самолюбий тянутся нити тревог и опасностей в радостный и светлый мир. Из этих нитей вяжутся химеры страхов, ткутся полотна для саванов. Майсюк мог посчитать политическими ошибками искренность Рязанова по отношению к вещам, уже ставших догмами. Рязанов не умел кривить душой. А в партийной кухне он разбирался хорошо. И позже, в году пятидесятом, у него был конфликт с Черноусовым, начальником политотдела 69-й воздушной армией, которой он командовал. Черноусов упорно писал рапорты против Рязанова. Возможно, замечание Майсюка связано с тем, как говорил брат Георгий, что отец не боялся прямо высказывать свое мнение начальникам.

С уходом молодости уходят силы, иссякают дерзость мысли и поступков, азарт, задор, желание, подгоняющие в работе и свершениях. Но приходят опыт, умудренность. Из замечания к аттестации видно, что эмоции еще не оставили Рязанова. Он много работает сам, много требует от себя, и хочет, чтобы и другие соответствовали этим, зачастую завышенным требованиям. У меня в тридцатитрехлетнем возрасте было немало непримиримости и агрессивности. Хорошо, что существенных последствий не было.

В академии была развернута дискуссия. Желающие высказывали различные мнения, вносили свои предложения. Кое-кто призывал ликвидировать сложившуюся систему обучения. Так, предлагалось отказаться от лекций по основным дисциплинам, от обязательного посещения слушателями всех видов занятий. "Отправим на покой лекционную старушку. Классическую систему лекций и формальных экзаменов надо уничтожить", – предлагали одни. Другие выступали против реорганизации учебного процесса, быстрых темпов в подготовке инженерных кадров и выдвинули свой лозунг: "Пять лет учебы вместо четырех". Чуть ли не в каждом номере газеты "Вперед и выше" появлялись новые предложения. Против ошибочных мнений решительно выступила партийная организация. Направления и пути перестройки учебной работы, приближения ее к потребностям частей ВВС были обсуждены во всех партийных ячейках подразделений и курсов, на заседании совета академии и методических совещаниях, на страницах многотиражной газеты "Вперед и выше". С предложениями по организации учебного процесса выступили ведущие преподаватели В.П. Ветчинкин, Б.М. Земский, И.И. Минц, Б.С. Стечкин. Было признано целесообразным обучение производить на основе лабораторно-лекционного метода, больше внимания уделять самостоятельной работе слушателей, укрепить учебно-материальную базу практического обучения, обеспечить органическую увязку теоретической учебы с практикой, с жизнью строевых частей ВВС.

Большое внимание в академии уделялось совершенствованию учебно-летной базы. Учебная эскадрилья в составе 30 однотипных самолетов Р-1, которой командовал опытный летчик Н. К. Логинов, в 1931 г. была развернута в учебную авиационную группу, укомплектованную новейшей по тому времени боевой техникой – самолетами Р-5, ТБ-1, И-3, И-5. Задачи этой группы расширялись, в 1933 г. ее реорганизовали в авиабригаду, где слушатели академии проходили учебную летную практику, а также проводились летные эксперименты, подготовленные учеными академии и направленные на совершенствование авиационной техники. Авиабригада принимала участие в учениях ВВС Московского военного округа и авиационных парадах.

Подготовка командных кадров продолжалась в академии до 1940 г. Интенсивное развертывание строевых частей, создание крупных авиационных соединений и расширение боевых задач, решаемых Военно-воздушными силами, привели к организации на базе командного, штурманского, оперативного факультетов и курсов усовершенствования высшего начальствующего состава ВВА имени профессора Н. Е. Жуковского новой академии – Военно-воздушной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии. Местом ее расположения стал поселок Монино в Подмосковье. Там Рязанов тоже будет работать, но сначала пройдет через трудные испытания и едва не погибнет.

Первоочередной задачей командного факультета являлось создание учебников и учебных пособий. Большой интерес представляли работы М.П. Строева "Очерки фронтовой организации управления Воздушным Флотом", А.Т. Кожевникова "Тактика истребительной авиации", Г.Д. Баньковского "Тактика разведывательной авиации". В 1939 г. преподаватели командного и заочного факультетов выпустили сборник "Академия в помощь строевым авиачастям", который получил высокую оценку в авиационных частях. С ростом авторитета оперативно-тактических кафедр командование ВВС стало поручать им более ответственные задачи. Летом 1939 г. по приказу Начальника ВВС была создана комиссия по подготовке Боевого устава бомбардировочной авиации, в которую вошла группа преподавателей комфака в составе В.П. Конокотина, А.П. Некрасова, Г.И. Игнациуса. Редактирование устава осуществлял бывший заместитель старшего руководителя кафедры ПВО комфака Б.Л. Теплинский. 26 января 1940 г. Боевой устав бомбардировочной авиации был утвержден и введен в действие. После завершения этой работы А.П. Некрасов был включен в комиссию для создания Полевого устава Советской Армии.

В академии впервые в Советском Союзе стал издаваться курс авиационной медицины. Лекции читал один из родоначальников советской авиационной медицины Н.М. Добротворский. Доскональное знание медицины, специальная подготовка в качестве летчика-наблюдателя и высокая эрудиция позволили ему не только успешно готовить курс лекций, но и обобщить их в виде первого у нас в стране руководства по авиационной медицине, изданного в академии под названием "Летный труд".

Преподаватели летных факультетов были не только хорошими специалистами, способными умело излагать свой предмет. Каждый из них в любое время мог командовать авиационной частью, соединением или руководить деятельностью штаба. Например, начальник кафедры комфака А.Т. Кожевников был назначен помощником начальника Уральского военного округа по авиации, преподаватель В.Г. Рязанов во время Великой Отечественной войны успешно командовал штурмовым авиационным корпусом. Преподавателем Рязанов стал в 1939 г., у него было и научное звание – ассистент, – не знаю, чему в сегодняшних званиях это соответствует.

Во время войны по заданию Военно-Воздушных Сил академия выполнила для фронта более 500 научно-исследовательских работ, выпустила массовыми тиражами технические описания и указания по эксплуатации отечественной и иностранной авиационной техники. Профессор Г.И. Покровский разработал принципы построения противотанковых авиационных бомб, которые в массовом количестве были созданы промышленностью и широко применялись против бронетанковой техники противника в 1943 году, в начале Курской битвы, и в других сражениях они помогли и летчикам корпуса Рязанова. Б.А. Красюк и В.П. Селезнев разработали эффективный метод размагничивания бронекорпусов штурмовиков Ил-2. Этот оригинальный метод был внедрен на заводах.

Рязанов возвращается к идее управления группой самолетов при помощи радио и успешно реализует ее. На фотографиях воздушных парадов самолеты печатают в небе огромными буквами: «Слава Сталину». Без управления с земли и связи между самолетами по радио такой слаженный полет невозможен, хотя Шелухин еще в 1924-м году строил самолетами слово «Ленин», а немецкие самолеты позже при помощи радио рисовали в небе огромную свастику. Рязанов начинал раньше. Эти наработки очень помогут Рязанову в военное время. Вообще, Рязанов старался каждое начатое дело доводить до конца. Иногда даже нечто мистическое казалось ему в том, что надо завершить то, что начато. Как бы закрыть этап, закончить одну жизнь и начать другую, лучшую, более полную уже на то, что сделано в предыдущей, законченной жизни. И крестьянская добросовестность, обстоятельность и совестливость не позволяли ему бросать что-то на половине. Так, он закончил все учебные заведения, в которых учился – а их было семь. Хотя иногда обстоятельства складывались так, что завершить что-то не было никакой возможности. Тогда он долго мучился, пытаясь найти время и возможности вернуться к оставленному, и с трудом отрывался от него, если обстоятельства не позволяли закончить начатое.

Есть среди документов В.Г. Рязанова справка, составленная Барановым: Я, Баранов Алексей Владимирович, член ВКП(б) с 20.4.1917 г., партбилет №0243431 с завода Красная Этна, г. Горький, подтверждаю, что Рязанов Василий Георгиевич действительно вступил в кандидаты ВКП(б) в 1919 г., и переведен в члены ВКП в мае 1920 г. в Б-Козинской ячейке ВКП Балахнинского района Горьковского края. Лично т. Рязанова знаю с детства, вместе учились с ним в школе. По окончании сельской школы он учился в Балахнинском городском училище. Социальное положение: они бедняки, жили очень бедно. Еще в то время т. Рязанов проявлял исключительную способность и выдержанность. 1.2.36 г. Член ВКП (б) Подпись. Подпись заверена. Зачем она была нужна в 36-м г.? Какой-то конфликт произошел, в чем-то его обвинили или заподозрили?

Об обстановке, общественной атмосфере вокруг летчиков в те годы, когда никакие эстрадные или кинозвезды не могли сравниваться по популярности с летчиками, вспоминал Н.П. Каманин: «Несколько раз звонил Л.Е. Кербель, он тоже хочет сделать мой скульптурный портрет. Я отказал ему из-за большой занятости. Только что позвонил Александр Иванович Тодорский, он собирается выступать по радио в день столетия К.С. Станиславского и хочет упомянуть о нашей встрече с Константином Сергеевичем в 1937 году у него на квартире (я тогда был слушателем, а Тодорский начальником академии имени Жуковского). О нашей встрече со Станиславским написана картина; она была на выставках, о ней писали в газетах (речь идет о картине В.П. Ефанова "Встреча слушателей Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского с артистами Театра имени К.С. Станиславского" (В.Р.))». После войны, в 1950-м году Л.Е. Кербель вместе с В. Цигалем сделали скульптурный портрет В.Г. Рязанова для его памятника на родине, как дважды Герою. Памятник открыли в 53-м, уже после его смерти.

Вскоре Рязанов получил назначение командиром-комиссаром 44-й штурмовой авиабригады в Красноярске, Сибирский военный округ. С 11 июля 1936 года командует он этой бригадой. Бригада только формировалась. Самолетов пока было в ней немного: 41 самолет Р-5 и 12 учебных У-2. Были и самолеты ДИ-6, как и Р-5, переоборудованные под штурмовиков, их усилили стрелковым вооружением. Скорость у них уже к тому времени была мала, вооружение слабое, а уязвимость от стрелкового вооружения противника оставалась. Созданные штурмовые авиабригады на учениях отрабатывали применение штурмовой авиации, ее тактику. Летчиков было 120 человек. Они летали на полигон, бомбили, стреляли. «За последние полгода в 44-й шаб произошло две аварии самолетов, одна авария мотора и 10 вынужденных посадок», – отмечалось в акте проверки.

В.П. Чкалов после беспосадочного перелёта Москва – остров Удд на самолете АНТ-25 20-22 июля 1936 года на обратном пути сделал 8 августа 1936 года посадку на аэродроме 44-й штурмовой авиабригады, встретился с Рязановым, рассказал о перелете, обсудили планы на будущее. Главное – душевно поговорили. Вспоминали, может быть, родные места, общих знакомых. Рязанов посмотрел знаменитые красноярские столбы и даже забрался на один из них. Красота сибирской природы, Енисей очаровали его. Но снова не хватало времени. Бригада была особая, специальная – химзащиты. При неожиданной атаке на конницу противник не успел бы надеть противогазы на лошадей. Штурмовая бригада могла за два вылета сбросить 9 т иприта или 7,2 т гранулированного фосфора. Две бригады за один вылет могли перебить всех лошадей в польском пехотном корпусе. Доктрина Дуэ вынуждала принимать защитные меры. В книге В. Успенского «Тайный советник вождя» сказано, что доктрина Дуэ оказала влияние и на Сталина. Именно тогда он обратил особое внимание на состояние нашей авиации, на ее развитие. Рязанову приходилось осваивать новые вещи, связанные с химией, организовывать, разыскивать что-то, чего в этих местах не было. С. А. Донченко, командовавший затем дивизией в корпусе Рязанова, вспоминал о своем прибытии в 1-й шак: «Спустя несколько дней меня вызвал генерал Рязанов и тепло поздравил с назначением. Разговорились, вспомнили один курьезный случай. Первое мое знакомство с Василием Георгиевичем произошло в 1937 году в Сибирском военном округе. Он в то время командовал 44-й штурмовой авиабригадой, вооруженной самолетами Р-5. Как-то в декабре утром комбриг и я – инспектор – вылетели на учебный полигон для отработки бомбометания с бреющего полета по колонне танков. Над Красноярским краем тогда стоял мощный антициклон, температура воздуха доходила до минус сорока градусов. Мне показалось несколько странным то обстоятельство, что командир бригады решил лично лететь в такой мороз как штурман экипажа на учебное бомбометание. Но приказ есть приказ, и он не обсуждается. Поднялись в воздух. На высоте – холод собачий. Сделали три захода на колонну танков. Только я решил пойти на четвертый, как тут по переговорному устройству комбриг кричит: «Все! Пошли домой». Домой так домой. После посадки зарулил на стоянку, выключил мотор, выскочил на плоскость. Смотрю, Рязанов что-то не спешит покидать машину, нагнулся в кабине. А когда стал вылазить, я увидел, что у него нет маски и очков. Думал – снял, но комбриг как-то виновато показал на голову мол, улетели. Смотрю, а у него на бровях сосульки висят, левая щека побелела. Тут я непроизвольно улыбнулся, что, конечно, заметил Василий Георгиевич. Лицо его посуровело, со строгостью сказал: «Ты почему смеешься, старший лейтенант, над командиром бригады? Я должен знать, в каких условиях работает и летчик, и его штурман. Понятно?» Мне стало неловко и стыдно за свою бестактность, но я в дальнейшем еще больше проникся уважением к своему командиру, который всегда и везде проверял все на себе…».

Еще Донченко пишет о Рязанове «Я прибег к биографическим данным Рязанова, чтобы с полным основанием сказать: это был человек высокой партийной ковки, обладающий поразительной трудоспособностью, неуемной тягой к знаниям. Начав сравнительно поздно летать, он освоил многие типы машин, одновременно занимался научной работой. Система радиоуправления группами самолетов, успешно применяемая в военных операциях, разрабатывалась им еще тогда, в далекие 30-е годы».

Я был знаком с покойным уже полковником, служившим в Красноярске под началом Рязанова. Если Донченко в своей книге много раз вспоминает о Рязанове в самых превосходных степенях, то этот полковник вспоминал о нем еще более похвально. Для него он был не только командиром, но почти родным отцом. Всем лучшим в себе, – он говорил, – я обязан Рязанову, он научил меня всему, что я могу и умею. Или со временем то, что было в годы его молодые, прошло аберрацию, или он пытался так польстить мне, но в его описании Рязанов выглядел чуть ли не живым божеством.

Дело маршала Тухачевского и закрытые процессы военных по сей день остаются одной из загадочных страниц советской истории. Был ли заговор военных? Историк Юрий Жуков, например, утверждает, что, безусловно, был. Если и был, то замешан ли в нем Алкснис? Волна репрессий против начальствующего состава Красной армии накрыла массу заведомо невиновных военачальников, – многих из тех, кого не расстреляли, потом выпустили, как маршала Рокоссовского. Возможно, Алкснис, чувствуя сгущающиеся тучи, услал Рязанова подальше, но достали и там. Мне довелось ознакомиться со следственным делом Рязанова. На нем гриф «Хранить вечно». Впрочем, все бренно, имеет конечную продолжительность жизни, и эту надпись, конечно, надо понимать условно. Пути Господни неисповедимы, а от тюрьмы и от сумы не следует зарекаться. Возможно, многие военные, в том числе Тухачевский, действительно хотели избавиться от Сталина. Новая система неформальных связей возникла у советской военной элиты только к концу войны. И почти сразу же после нее на маршалов и генералов обрушилась новая волна – правда, в основном не расстрелов, а ссылок и понижений в должности.

В феврале 1937 года НКВД обнаружило «шайку шпионов и троцкистов» в Доме Красной Армии СибВО – ведомстве Политуправления округа. «Шпионами» оказались музыканты из концертной бригады ДКА, которых приглашали для выступлений в японское консульство в Новосибирске. Вскрылась также «засоренность» армейских библиотек «контрреволюционной троцкистской литературой». Такой литературой, видимо, посчитали и книги Рязанова и Алскниса. 15 августа арестовали бывшего командующего войсками СибВО комкора Я.П. Гайлита. НКВД причислило его к «латышской националистической организации» вместе с другими высокопоставленными военными Красной Армии – Эйдеманом, Алкснисом, Аппогой, Мезисом и другими. 1 августа 1938 года, через три дня после приговора Алкснису, Гайлита расстреляли. 20 декабря 1937-го был арестован и через полгода казнен начальник штаба СибВО И.З. Зиновьев. Новый начальник Политуправления СибВО, дивизионный комиссар Н.А. Юнг в конце 1937 года представил в крайком партии отчет о предварительных итогах «ликвидации вредительства» в округе. Юнг докладывал: «…Из руководящего состава соединений и частей изъяты и репрессированы бывшие: комдив 94 Чистяков, командир 134 ШАБ Эпштейн, врио начполитотдела 134 ШАБ Свиридов, начполитотдела 44 ШАБ (это бригада Рязанова (В.Р)) Денисов, начпоподив 78 Коробченко, начполитотдела ТАУ Агейкин, зам. начподива 71 Щербина, начштаба 71 Семьянов, начштаба 73 Кондратьев, командир 234 с.п. Газукин, 212 с.п. Упельнек, 73 а.п. Струсельба, комиссары…»

В январе 1938-го года Рязанова исключают из партии. В выписке из протокола заседания окружной партийной комиссии Сибирского военного округа написано:

«Рязанов Василий Георгиевич, член ВКП(б) с 1920 года, партбилет №0472668, год рождения 1901, русский, из крестьян. Образование высшее, в РККА с мая 1920 года, командир бригады, полковник. Партвзысканий не имеет.

Докладывает Рыбин. Суть дела: связь с врагами народа и защита их. Бывший его начальник бригады в Москве Прокудин ныне арестован как враг народа. Рязанов был тесно связан с ним, но скрывал все это от парторганизации. Только по предложению комиссии Рязанов был вынужден написать заявление в парторганизацию о его связях с Прокудиным, в котором восхвалял врага народа Прокудина, как хорошего работника. Кроме этого, Рязанов ходатайствовал перед штабом ВВС РККА о том, чтобы Прокудина назначили его начальником штаба авиабригады.

Смирнов (работник штаба авиабригады) оказался самым махровым врагом народа. Его тоже защищал Рязанов, который говорил, что «у нас нет материала для разбора Смирнова на партсобрании, тем более, что я считаю его хорошим работником».