Босиком по пеплу. Книга 3

– Если бы не они, я бы сейчас опустилась вниз, расстегнула ширинку и взяла бы тебя в рот, – шепчу я и прикасаюсь к его ладони, одновременно проводя по всей длине члена ногой вверх-вниз.

– Кажется, вчерашняя терапия пошла тебе на пользу, tatlim, – глухо отзывается Амиран. Я вижу, как нервно дергается его кадык, когда муж сглатывает скопившийся во рту голод, имеющий слабое отношение к еде.

– Я просто соскучилась по тебе и не хочу терять ни секунды нашего времени, – проверяю, достаточно ли сильно скатерть закрывает пространство под столом, и съезжаю со стула вниз, чтобы воплотить свою фантазию в реальность.

– Ты сумасшедшая? – только и успевает спросить Амиран, до того, как я встаю на колени, спрятавшись в надежном «домике».

Дрожащими от вожделения пальцами, расправляюсь с ширинкой и боксерами, распаковывая еще один подарок на сегодня. В голове – ни единой стыдливой мысли, тело не способно нажать на «тормоз». Низ живота начинает неистово и требовательно пульсировать, когда я достаю напряженный и внушительный орган Мира. Как только кончик моего языка касается бархатной кожи на головке, Амиран издает сдавленный стон, и, отклонившись назад, грубо и властно сгребает мои волосы в стальной кулак.

– Ты, черт возьми, не наелась, детка? – ладонью сжимаю его плоть за основание и почти полностью поглощаю ртом, на мгновение сжимая горлом. Выпускаю из губ с влажным шлепком и ласкаю по всей длине, ощущая, как он помогает мне и направляет меня, слегка манипулируя моими плавными, полными обожания, движениями. – Черт, так…приятно, сладкая. Твою мать, Алиса…ты действительно Богиня, – едва дыша, хрипит Амиран, пока мой язык вырисовывает иероглифы на его яйцах.

– А ты мой Бог, Амиран, – томно отвечаю я, продолжая сосать его чертовски долго, стараясь оттянуть кульминацию и полностью растворяясь в совместных ощущениях, эмоциях и звуках тяжелого дыхания мужа.

С ним я превратилась в нимфоманку. Я не знаю, можно ли назвать подобное одурманивающее влечение любовью, но это определенно одна из ее составляющих. Когда Амиран кончает, я проглатываю все, что он мне дает, испытывая чувство глубокого удовлетворения от того, что доставила ему столько удовольствия, сколько и он мне вчера.

– Ты испортил меня, – жалуюсь я, возвращаясь на стул. Слегка опускаю ресницы, облизываю распухшие губы. – Чувствую себя шармутой, – теперь, когда я вспоминаю, что у нас, возможно, были зрители, мне становится немного неловко. С облегчением, замечаю, что охраны поблизости нет – скорее всего, по особому невербальному указанию Амирана его верная свора оставила нас наедине, как только я опустилась под стол.

– Со мной ты можешь быть какой угодно, tatlim. Моя распутная, ненасытная девочка, – Амиран с нежностью проводит ладонью по моим волосам, и отодвигается со стулом назад, помогая мне подняться.

Этот завтрак Амиран точно не забудет. После него, мы едем купаться на абсолютно черный пляж у Эгейского моря. После Бали, темный песок едва ли вызовет у меня удивление. Но он больше не напоминает мне о моем прошлом, о другом острове и другом мужчине. Тот замок, что мы возводили с Нейтаном, давно рассыпался на невосполнимые части. Его накрыло неизбежной волной прилива.

Теперь мы с Амираном строим свой новый замок, и надеюсь, что его никогда не постигнет участь первого. Сейчас в наших отношениях – настоящий отлив и кажется, будто им не грозит никакая стихия.

Что ничего в этом мире нет сильнее нас.

Следующий час мы проводим на побережье, но теплое и ласковое море нас мало волнует. И чтобы не устраивать еще одно огненное шоу для персонала и охраны, прячемся за специальным навесным шатром в пляжном клубе, состоящим из удобной кровати, скрытой от обжигающих лучей солнца. Осознав, что мы полностью скрыты от посторонних глаз, я сама быстро забираюсь на Амирана. Теперь моя очередь получить удовольствие. Оседлав его, я упираюсь ладонями в сильную накаченную грудь, и начинаю быстро двигаться, подмахивая бедрами. Страстно, ритмично, жадно – это не трудно, потому что я умопомрачительно влажная, после нашего горячего завтрака.

– Ты абсолютно дикая, Лиса, – выдыхает мне Амиран в ухо, достигая разрядки. Наслаждаюсь каждым ритмичным толчком, ощущая, как каскадным наслаждением сотрясает все тело, взрывает каждую клеточку.

Тяжело дыша, я рисую волны на его крепких мышцах, по-прежнему чувствуя, что его член остается во мне. Я теряю ощущение земного притяжения от этой близости, и не хочу, чтобы он покидал меня.

– Ты чем-то не доволен? – лукаво интересуюсь я. – Что у нас по плану дальше? – сплетаю наши пальцы вместе, и опускаюсь грудью на грудь Амирана.

Повалявшись в шатре и объевшись фруктами, мы возвращаемся в номер, чтобы принять душ. Я переодеваюсь в платье-комбинацию, соответствующее вечерней прогулке по Европейскому городку. Амиран позволяет мне гулять без паранджи, оцепив для нас от посторонних людей целую улицу. Давно не чувствовала себя такой легкой и невесомой, свободной и влюбленной. Можно сказать – ребёнком, в самом лучшем смысле этого слова.

Мы уже никогда не будем такими молодыми, как сейчас…такими беспечными, такими далекими от решений мировых и внутренних проблем страны, как сегодня. Этим вечером – мы два подростка, затерявшихся в лабиринтах Санторини.

Сумеречный свет придает тесным улочкам острова особую романтическую атмосферу. Повсюду цветы, подсвеченные уличными фонарями. Запах натуральных вин и свежей выпечки преследует нас везде, куда бы мы ни свернули. В лавочках с сувенирами торгуют мылом, оливками, вином, сыром и маслом…и среди них так хочется затеряться в тихом уголке и целоваться, бесконечно наслаждаясь друг другом. Что мы и делаем. Голова кружится, я чувствую себя такой пьяной и счастливой…

Когда мы любуемся красновато-пурпурным закатом на одной из обзорных точек острова, я чувствую, как мое сердце раскрывается подобно тяжелым облакам, расступающимися перед мощными лучами солнца. Мне хочется кричать Амирану о своих чувствах, но вместо этого я тихо произношу:

– Я так благодарна тебе за этот день, Амиран. Сегодня все было так идеально, – поднимаю взор на слегка сосредоточенное и серьезное лицо Амирана. – Неужели завтра нам так нужно домой?

– Вылет после завтрака, не так рано. Не торопи время, не думай, Алиса. Я тоже давно не чувствовал себя таким счастливым.

– И я. Неужели это мы? – меня пробирает заливистый смех. – Я не сопротивляюсь, не закатываю истерики, принимаю тебя и то, что ты когда-то лишил меня всякого выбора. Ты не приказываешь, не ломаешь, не манипулируешь мной…ты знал, что так будет?

– Абсолютно, – безоговорочно кивает Амиран. – Я все увидел в твоих глазах, когда ты нагло отняла у меня Саваж. Ты моя. Была, есть и будешь. Ничто не способно изменить этого, Алиса.

Прекрасным завершением дня становится ужин при свечах у бассейна и ясный обзор на звездное небо. Специально для нас – ни облачка, они расступились.

– Попробуем Винсанто, – Амиран наливает мне бокал красного напитка, и я тут же пробую его терпко-сладкий вкус. – Вино из Санторини. Согласно легенде, богиня Гера поила Зевса этим вином, чтобы он становился податливей.

– Надеюсь, ты позволишь мне прихватить с собой пару бутылок. Для особых случаев, когда мне потребуется приручить тебя, – подкалываю Мира я.

– Ты способна на это безо всякого допинга, – искренне бросает Амиран, заставляя мои губы замереть в широкой улыбке.

– Как все прошло в Штатах? – наконец, решаюсь спросить я. Если за подобной романтической поездкой скрывается план: как отвлечь жену от надвигающейся смертельной опасности, то я хочу знать правду. – Мне есть о чем беспокоиться? – стараясь унять тревогу, покусываю губы.

– Пока только предварительные договоренности. Готовимся к новому этапу переговоров. В общем, могло быть хуже, – бросает в меня общие и не раскрывающие сути фразы, Амиран.

– Это не может не радовать, – слегка напрягаюсь не только из-за его ответа, но и из-за телефонного звонка. Амиран фотографировал меня в платье и оставил телефон на столе. Мое соколиное боковое зрение совершенно точно распознало на экране телефона имя «Вирджиния», до тех пор, как Амиран сбросил вызов и убрал смартфон в карман брюк.

Какого черта она звонит ему в девять вечера.

– Чего я не могу сказать о наличии Вирджинии в нашей резиденции, – не в силах промолчать на этот хамский звонок от его подружки, добавляю огромную ложку дегтя в этот сахарный и сладкий день.

Аппетит пропадает мгновенно и даже восхитительное вино я показным и стервозным движением отодвигаю в сторону. Уверена, Мир чувствует, как быстро поменялось мое настроение: ему прекрасно известно, что из игривой кошечки я способна превратиться в арктический кусок льда.

– Амиран, меня задевает, что посторонняя женщина живет с нами. На моей территории, – уточняю я, кидая на него цепкий взор. Если бы взглядом можно было бы поцарапать: шея и подбородок Амирана бы уже кровоточили.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сухо отрезает он, всем своим видом показывая, что он не собирается поднимать эту тему. Что она не стоит его драгоценного внимания. Подобно хищному льву приподнимает подборок, царски прищурив взор.

– Вас ничего не связывало в прошлом? – задаю прямой вопрос я, наблюдая за его реакцией.

– Нет, она просто друг, – качает головой Амиран. Вижу, что ему приятна моя ревность, и допрос с пристрастием – лишь забавляет мужа.

Но и не задать его я не могла. Слишком хорошо знаю, насколько близки бывают друзья.

– Ты прямо-таки безупречно невинен, Амиран. Тебя послушать – у тебя никогда и ничего не было, – в этот момент, мне невольно вспоминается шлюха, которую он взял практически в моем присутствии и стюардесса Мавия, вылизывающая его взглядом так, словно не раз проделывала это языком в реальности.

– Все мои связи были поверхностны, tatlim. Я никого не подпускал к себе близко. Это все, в чем я могу признаться тебе, – сухо отзывается мой муж, к чьей репутации невозможно прикопаться. Я бы и не стала этого делать, если бы не чертова Джина аль-Мактум.

– А почему подпустил меня? – выстреливаю очередным вопросом.

– Потому что ты об этом не просила, – мгновенным рикошетом отвечает Амиран, бросая на меня предупреждающий взгляд. Я уже отлично знаю его и понимаю, что к позитивному финалу вечера нас этот разговор не приведет.

Огромных усилий мне стоит усмирить свой пыл и остановиться на короткой и миротворческой фразе:

– Я надеюсь, что она покинет нашу территорию, как можно скорее.

– Я сам этого хочу, – согласно кивает Амиран. – Джина не задержится надолго.

– И не будет тебе звонить, – даю понять, что прекрасно знаю, от кого поступил входящий вызов.

– Вы становитесь властной и ревнивой женщиной, госпожа Аль-Мактум, – усмехается Амиран, окидывая меня голодным и покровительственным взором, от которого вся кожа покрывается мелкими бусинками пота.

– У меня превосходный учитель, – возвращаясь к вину, салютую ему бокалом, решив на этот раз поставить жирную точку в бесполезном диалоге и не развивать конфликт дальше.

Выпив вино до дна, я медленно встаю, и, повернувшись к нему спиной, медленно снимаю бретельки своей комбинации. Утонченные лямочки спадают с плеч, открывая Амирану обзор на изящную спину и поясницу. Спускаю с себя нежный шелк, наслаждаясь тем, как плавно скользит он по телу, повторяя жадный взгляд мужа…чувствую, как взор Рана останавливается на моей попке, бедрах и ногах. Слегка наклоняясь, резко ныряю в воду. Теплый бассейн приятно успокаивает мышцы, напряженные долгой прогулкой в гору.

Когда всплываю на поверхность – Амиран уже возвышается высоко надо мной, стоя у края бассейна. Теперь моя очередь любоваться его телом. Греческие Боги нервно курят в стороне и завидуют. Могу вечно смотреть, как он снимает рубашку, демонстрируя мне прямые линии очерченных мышц пресса и торса. Следом за ней, на плитку летят брюки и боксеры, и я бесстыдно окидываю Амирана с головы до ног. Он прыгает ко мне, и сразу ловит для того, чтобы захватить в плен своих рук и губ, чтобы вместе погрузиться под воду.

«Я буду дышать за двоих…»

– Я не хочу возвращаться, – шепчу я глубокой ночью, засыпая рядом с мужем. – Я боюсь, что снова все изменится, – Амиран не отзывается, потому что уже беспробудно спит, крепко удерживая меня в своих сильных объятиях. Не отпускает даже во сне, оберегая, укутывая собой, а я судорожно втягиваю влажный душный воздух, прячу лицо на его мерно вздымающейся груди, с необъяснимой тревогой прислушиваясь к ровному глубокому дыханию. – Не отпускай. Никогда не отпускай меня, Ран.

Глава 8

Алисия

Мы возвращаемся в Анмар к обеду следующего дня. Я провожу время с Дайан, пока Амиран работает в кабинете. На ужин Ран не спускается, расстроив нас обеих. Уверена, что он устал и уже расслабляется в спальне или джакузи, заказав еду в комнату. Однако и там его нет.

Наверняка пошел покурить, потому что я просила его не делать этого на террасе. Ну просто идеальный мужчина, не так ли?

Отправляюсь на поиски мужа, вооружившись хорошим настроением. Я люблю гулять в саду резиденции, каждый раз удивляясь тому, насколько пышные и благоухающие цветы возможно взрастить в пустыне. Двигаясь вдоль импровизированного озера, я, наконец, замечаю высокую фигуру Амирана на другой его стороне.

И к моему большому разочарованию, мой «идеальный» там не один. А в компании Вирджинии Аль-Мактум, с которой их разделяет не больше тридцати сантиметров.

Они там абсолютно наедине, даже охраны рядом не наблюдается…вспыхнув от ревности и раздирающей нутро ярости, я направляюсь ближе, прекрасно зная, что обзор на меня закрыт объемными кустами роз, вьющимися вдоль беседки.

Сжимаю кулаки, стараясь унять усиленное сердцебиение и желание выпустить когти, отправившись на охоту. Эта дичь мне по зубам, и, наверное, не стоит моего внимания, но раздражает жутко.

Я должна верить Амирану. Если он говорит, что я единственная в его планах на жизнь, то мне стоит ему верить, невзирая на идиотскую привычку шейхов – иметь по две-три жены. Так играть невозможно, так лгать – противозаконно.

Все, что мне стоит делать – это сохранять адекватность и не подрывать эту беседку на месте без явной причины. Но с каждой секундой сохранять спокойствие и трезвость ума все труднее, особенно, когда я вижу, как Вирджиния по-свойски и чересчур интимно прикасается к Амирану, а до меня доносится весьма двусмысленная реплика мужа:

«– Здесь я наследный принц, а ты незамужняя женщина, обязанная соблюдать традиции королевства.

– А если я не хочу соблюдать традиции? Замуж за анмарца я не пойду, а ты…ты недавно женился. И вряд ли захочешь видеть меня второй женой, даже, если я буду умолять. Хочешь… я буду?

– Джина, что на тебя накатило?

– Я по-прежнему готова сделать для тебя все, что угодно. Только попроси. Попроси меня, Амиран…»

Амиран

– Мне нечем тебя обнадежить, Джина. На мой запрос по твоему делу не поступило вразумительного ответа. Точнее, он поступил, но идентичный тому, что получила ты.

– Но это, как минимум, очень странно, Амиран. Я обычный секретарь без какого-либо особого допуска к секретной информации, работаю не больше полугода. Первые списки на выдворение обычно возглавляют должности посущественнее.

– Не всегда, Джина, – стряхнув пепел на траву, останавливаю на лице Вирджинии аль-Мактум пристальный взгляд.

– Я вошла в первую дипломатическую десятку. Получила предписание утром, а вечером меня уже ждала машина возле ворот посольства, чтобы доставить в аэропорт, – раздраженно качнув головой, Вирджиния извлекает из складок абайи пачку сигарет, бесцеремонно стягивает на подбородок нижнюю часть никаба, и, щёлкнув зажигалкой, затягивается под моим осуждающим взором.

– Брось, Ран, я совершеннолетняя, – небрежно передергивает плечами. – Я не нуждаюсь в твоём или чьём-либо еще одобрении.

– А теперь ты хамишь, – сухо замечаю я, бросая на нее холодный предостерегающий взгляд.

– Я дико зла, Амиран, – эмоционально признаётся девушка. – Это немыслимо, несправедливо. За один чертов день все мои планы о грандиозной карьере рухнули, как карточный домик.

– Дипломатические отношения между Анмаром и Америкой наладятся в ближайшем будущем, – произношу нейтральным тоном.

– А сейчас мне что делать? – вспыхивает Вирджиния.

– Считаешь, что я обязан ответить на твой вопрос? – скептически уточняю на случай, если неправильно понял.

– Прости, – она смущенно отпускает взгляд. – Ты предоставил мне убежище, я должна благодарить тебя, а не жаловаться на свои проблемы.

– Ты не нуждаешься в убежище, Джина, – твёрдым тоном проясняю непреложную истину. – Анмар – твой дом. Здесь нет для тебя никакой угрозы.

– Кроме отца, – возражает, упрямо поджав губы.

– Он тоже не угроза, – утверждаю обратное.

– Я уверена, что мое имя в первых рядах на депортацию появилось не без участия папочки, – безапелляционно заявляет Вирджиния.

Я не спешу с ответом, позволяя девушке обдумать возникшую мысль. У Джины есть основания для подобных сомнений, и у меня они тоже есть. Мы какое-то время, молча, курим в саду в обвитой плющом беседке, одной из редких слепых зон резиденции, не попадающих под пристальное око камер видеонаблюдения.

Я не договаривался с Джиной о встрече, пришёл сюда, чтобы сделать пару важных звонков. Она нашла меня сама. Женщины порой, как кошки, умеют незаметно просочиться в любую щель, появиться внезапно, когда их совсем не ждёшь.

– Думаешь, что Искандер продолжает сотрудничать с американской разведкой? – интересуюсь я, прищурив глаза.

– Не могу гарантированно утверждать, но и не отрицаю подобную вероятность. После выпуска из университета, отец пытался вернуть меня в Анмар самыми разными путями, но дипломатическая неприкосновенность не позволяла ему это сделать, и, о чудо, как только в стране запахло жареным и начался разбор полетов, я попадаю под раздачу первая. Совпадение? Вряд ли! – Джина с негодованием вскидывает руки. Нервная жестикуляция выдает чрезмерное внутреннее напряжение девушки.

– Ты понимаешь, какие обвинения выдвигаешь против собственного отца? – уточняю сдержанным тоном.

– Я ничего не выдвигаю, Ран, – качнув головой, вздыхает Вирджиния. – Но тебе стоит быть осторожнее и усилить за ним наблюдение. Мы оба знаем, на что он способен.

– Спасибо за заботу, Вирджиния, но я должен предупредить, что мое гостеприимство закончится ровно в тот момент, когда твой отец приедет сюда и потребует вернуть свою дочь. У тебя нет оснований находиться на территории моей резиденции в качестве гостьи дольше, чем одобрит Искандер аль-Мактум, – ставлю Джину в известность в отношении своих планов на ее счет. Разумеется, она ожидала совершенного иного ответа.

– Ты выдашь меня ему? – изумление в ее глазах не вызывает должного эффекта. По сути, я прав, и Вирджинии не угрожает опасность в резиденции отца, а вот здесь она абсолютно лишняя, и остается только по причине моего хорошего отношения к ней.

– А у меня есть причины поступить иначе? Искандер не причинит тебе вреда. Это я могу гарантировать.

– Конечно, не причинит, – злится Вирджиния. – Он просто запрет меня в четырёх стенах, как делал это с моей матерью до самой ее смерти. Она была бы жива сейчас, будь ему хоть какое-то дело до ее здоровья.

– У твоей матери была тяжелая форма рака, Джина, – чуть мягче произношу я.

– У нее были бы шансы, если бы отец прислушался к жалобам жены на плохое самочувствие. Но Искандер аль-Мактум всегда думал только о себе и своих шлюхах. Я не могу с ним жить, Амиран. Не могу!

– Я понимаю твои чувства, но это не моя проблема, – категорично отрезаю я, чтобы не она не питала лишних иллюзий.

– Амиран, прошу тебя! – она в отчаянном порыве хватает меня за запястье. Сжимает, с явным намерением прижать к груди. – Мне больше не у кого просить помощи.

– Ты в Анмаре, Джина, наши контакты тет-а-тет недопустимы, – отрезаю жестким тоном. – Прикосновения тем более, – опустив выразительный взгляд на ее пальцы, вцепившиеся в мою руку. Поспешно отпрянув, Джина прячет ладони за спину, предварительно поправив никаб. – Ты вернешься к отцу, – повторяю непреклонным тоном. – Это мое последнее слово. Еще раз попробуешь искать со мной встреч наедине, я отправлю тебя к нему до того, как он соизволит явиться за тобой сам.

– Я думала, мы друзья. С Колманом ты бы так не поступил и с Дайан тоже.

– Не сравнивай, Джина. Ди – американка, как и Мердер. Мы не в Штатах. Здесь я наследный принц, а ты незамужняя женщина, обязанная соблюдать традиции королевства.

– А если я не хочу соблюдать традиции? – снова вспыхивает Вирджиния, шагая в мою сторону. – Замуж за анмарца я не пойду, а ты… ты недавно женился. И вряд ли захочешь видеть меня второй женой, даже, если я буду умолять. Хочешь… я буду? – резко качнувшись вперед, она цепляется за мою рубашку, смотрит со слезами на глазах.

– Вирджиния, – перехватив ее запястья, отступаю назад, отстраняя отчаявшуюся девушку. – Что на тебя накатило?

– Я по-прежнему готова сделать для тебя все, что угодно. Только попроси. Попроси меня, Амиран… – она горько всхлипывает, собираясь разрыдаться.

– Прекрати немедленно. Соберись, никакой трагедии не произошло, – встряхнув девушку за плечи, резко произношу стальным тоном. – Иди к себе, Джина. Ты не контролируешь ни свои слова, ни свои действия.

В общую с женой спальню я захожу в легком раздражении, вызванным недопустимым поведением Вирджинии аль-Мактум. Не скажу, что она сильно меня разозлила, но где-то близко. Когда мы встречались в последний раз, Джина не позволяла себе ничего лишнего в общении, а я всегда относился к ней с полагающимся уважением.

– Уже поздно. Почему не в кровати? – закрыв за собой дверь, чуть севшим голосом спрашиваю у застывшей возле окна Алисии.

В комнате полумрак, шторы слегка раздвинуты, пропускают лунный свет, окрашивающий белоснежные простыни на огромной постели в золотистый тон. Лиса неопределённо ведет плечами, стоя ко мне спиной, рассеяно водит длинным пальчиком по стеклу. Пепельные волосы собраны в узел на затылке, кремовая шелковая ночная рубашка на тонких кружевных бретелях струится по стройному телу, повторяя его совершенные изгибы. Ткань выглядит прохладной на ощупь, а нежная кожа умопомрачительно манящей, жаждущей моих прикосновений.

Я бесшумно подхожу ближе, расстегиваю по пути манжеты на рубашке, верхние пуговицы.

– Снова грустишь, tatlim? – вкрадчиво спрашиваю я, останавливаясь за ее спиной. Алисия не оборачивается, молчит, плечи опущены. – Или не хочешь разговаривать? – Подняв руки, невесомо веду тыльной стороной пальцев по предплечьям неподвижной жены. Наклоняюсь, почти касаясь носом затылка. Слышу шелест ее неровного дыхания, чувствую теплоту кожи, втягиваю легкий и нежный аромат.

– Грустить в одиночестве скучно. Поговори со мной, Алиса, – мягко прошу я, вырисовывая круги на ее острых локтях. Она немного напрягается, кожа на плечах покрывает мурашками.

– Сначала прими душ, ты воняешь дымом. Знаешь же, как я это не люблю, – отстранённым тоном отзывается моя капризная тигрица.

– Вот так значит, – невесело ухмыляюсь я, убирая руки. – Ладно, мне не сложно, – бросив рубашку в кресло, разворачиваюсь и иду в сторону ванной.

– Но сначала расскажи, где тебя носило? Я тебя искала, – летит мне вслед. Я резко торможу, оглядываясь через плечо. Алисия тоже развернулась и теперь ее полыхающий взгляд обращен на меня, а не в окно.

– Потеряла меня, сладкая? – игривым тоном интересуюсь я, расстёгивая ремень на брюках. Алиса не опускает взгляд, требовательно глядя в глаза.

– Это не ответ, Ран.

– Какая серьёзная тигрица, – широко улыбаюсь, но мое очарование не производит на tatlim должного эффекта. Скорее напротив – раздражает. – Я был в саду, курил.

– Один? – с непримиримым видом уточняет Алисия.

– Нет, – без заминки отвечаю, прищурив глаза. – Сдаётся мне, ты хорошо искала и нашла. Почему не подошла?

– Ты был занят приватной беседой со своей гостьей, в беседке, – вздёрнув подбородок, tatlim подтверждает мои подозрения. – Друг, значит? И часто друзья вешаются тебе на шею?

– Если они женского рода, то случается, – признаю не без иронии. – Если ты все слышала, то должна знать, что я отправил Вирджинию спать. Повода для беспокойства не вижу.

– Правда? – вызывающе ухмыляется Алиса. – Значит ты слепой. Она прямым текстом заявила, что готова на что угодно, имея в виду явно не дружеские разговоры за чаем.

– Ты преувеличиваешь, Лиса, – заверяю твёрдым тоном.

– Я хочу, чтобы она уехала, – непоколебимо заявляет Алисия, уперев руки в боки. Истинная царица в гневе.

– Хорошо, – коротко киваю я. Tatlim недоверчиво хмурится. – Займусь этим вопросом в ближайшее время. Теперь ты довольна?

– Да. И это была последняя женщина на территории нашей резиденции, с которой тебя связывает прошлое.