Минута до полуночи

Когда ее старшая дочь исчезла посреди ночи, Джулия Пайн очень долго не произносила ее имени вслух. Более того, она рассказала о происхождении имени Мерси только после того, как Пайн отправилась в колледж.

Через некоторое время, когда Пайн однажды вернулась домой на каникулы, она обнаружила, что мать исчезла, оставив короткую записку, которая ничего не объясняла. Она вспомнила, как вошла в квартиру, которую с ней делила, и обнаружила одинокий листок бумаги, наполнивший ее ощущением новой тяжелой потери. Пайн стукнула кулаком по ручке скамейки, чтобы подавить сильное желание закричать.

Почему ты меня бросила, мама? Оставила одну. Сначала, Мерси, потом папа и ты.

Во время ее первого визита в тюрьму Тор сказал, что после исчезновения Мерси у Пайн появилась дыра, которую невозможно заполнить, что она больше никогда не сможет никому доверять. И умрет в одиночестве, чувствуя утрату сестры так же остро, как в тот день, когда это случилось.

Может, он прав. Но я все еще могу узнать, что с ней произошло. Может быть, это поможет закрыть дыру, хотя бы частично.

А как насчет матери? Как она сможет заполнить эту пустоту? В отличие от Мерси, мать покинула ее по доброй воле. Пайн помнила, как сидела ошеломленная на полу, держа в руке записку. А потом много дней существовала как в тумане и лишь с большим трудом взяла себя в руки, чтобы продолжить полноценно жить дальше.

Пайн позвонила в полицию, но она уже перестала быть ребенком, поэтому речь не могла идти о том, что ее бросила мать. В течение долгих лет она несколько раз принималась ее искать и, когда начала работать в ФБР, не прекратила своих попыток, однако нигде не могла найти следов матери, она исчезла так, словно никогда и не существовала.

И, если я не сумею разобраться с этой частью моей жизни, то не смогу быть полноценным агентом. А Доббс сдержит свое слово. Еще один эпизод, подобный тому, что случился с извращенцем Клиффом Роджерсом, и меня уволят из Бюро. И чем я тогда буду заниматься?

Чтобы хоть как-то успокоиться, Пайн встала, зашагала дальше и вдруг услышала крики.

Она автоматически повернулась, вытащила пистолет и побежала в ту сторону, откуда они доносились.

Длинные ноги быстро привели Пайн к плохо освещенной пустой части главной улицы. Сначала она увидела пожилую женщину, которая уронила сумочку, и содержимое рассыпалось по темному тротуару.

– Что случилось? – спросила Пайн, взяв ее за руку.

Пожилая женщина трясущейся рукой указала в пространство между двумя темными зданиями.

Пайн с трудом разглядела то, что там лежало.

«Не может быть, – подумала она. – Пожалуйста, этого не может быть».

Глава 10

Женщина лет тридцати, бледная кожа, стройная, с хорошей фигурой, длинными каштановыми волосами и необычно острыми чертами лица.

К несчастью, смерть сильно их исказила.

Два помощника шерифа из округа Самтер соорудили полог, закрыв тело, и стояли рядом с Пайн, глядя на него. Один из них лет двадцати пяти был высоким и жилистым. Взглянув на его бледное лицо, Пайн поняла, что это первое убийство, которое он видит. Его напарнику было за сорок, но он выглядел ничуть не лучше.

– Вы будете вести расследование? – спросила Пайн.

Мужчина постарше покачал головой.

– Нет, мы лишь охраняем место преступления. Делом будет заниматься следственный отдел. Вероятно, привлекут агентов ФБР из Джорджии.

Пайн уже успела показать им свой значок и документы. Пожилая женщина, обнаружившая тело, сидела на скамейке, ее отчаянно трясло, и она никак не могла прийти в себя. Пайн попыталась ее успокоить, но у нее не получилось.

Появились зрители, и помощники шерифа быстро окружили место преступления желтой лентой.

– Что на ней надето? – спросил более молодой помощник шерифа.

Пайн обратила на это внимание, как только увидела тело.

– Вуаль, – сказала она. – Похожа на свадебную фату.

– Свадебная фата? Проклятье, и что это может означать? – спросил помощник шерифа, который был старше.

«Ничего хорошего», – подумала Пайн.

Когда они вышли из-за экрана, подкатил древний седан «Краун Виктория», и из него вышел мужчина, которому было уже под шестьдесят. Шесть футов, дородный, редеющие седые волосы, массивная челюсть, одет в мешковатый костюм, мятую рубашку, галстук сполз в сторону, но взгляд оставался холодным и внимательным, и он вел себя со спокойной уверенностью. Он подошел и представился, сказав, что его зовут Макс Уоллис, и он из отдела расследований штата Джорджия. Он кивнул, здороваясь с помощниками шерифа.

– Я осмотрю тело. – Он перевел взгляд на Пайн. – Это вы нашли жертву? – спросил он.

Она указала на сидевшую на скамейке пожилую женщину.

– Я оказалась здесь второй, – сообщила ему Пайн.

– Я бы хотел с вами поговорить, – сказал Уоллис.

– Она из ФБР, сэр, – доложил помощник шерифа, который был старше.

Казалось, Уоллис получил пощечину.

– Не понял? – переспросил он.

Пайн показала ему значок и документы.

– Я проездом, – сказала она. – Когда-то тут жила. Услышала крики и сразу сюда прибежала.

Некоторое время Уоллис изучал ее документы, периодически поднимая вверх брови.

– Ладно, только никуда не уходите.

Он подошел к пожилой женщине и сел рядом на скамейку. Пайн наблюдала, как он с ней разговаривает, протянул бумажные платки, когда она начала всхлипывать, потом взял за руку и погладил по плечу, успокаивая.

«Хорошая техника», – подумала Пайн. Он успокаивает свидетельницу, дает ей возможность прийти в себя, чтобы она смогла более внятно изложить то, что видела.

Наконец Уоллис встал, вернулся к помощникам шерифа и приказал им отвезти женщину домой. Они уже успели собрать вещи, выпавшие из ее сумочки.

Более молодой уехал с женщиной, второй остался охранять место преступления.

– Вам удалось узнать у нее что-то полезное? – спросила Пайн.

Уоллис полистал блокнот.

– На самом деле нет, – ответил он. – Она заметила тело, запаниковала и выронила сумочку. Но ничего не видела и не слышала. И она не знакома с жертвой.

– В таком маленьком городке люди должны знать друг друга, – заметила Пайн. – Вероятно, она не отсюда.

– Криминалисты будут здесь с минуту на минуту, – сказал Уоллис. – Не исключено, что при жертве есть документы.

– Сомневаюсь.

– Почему вы так считаете?

– У нее нет ни сумочки, ни кошелька. И ее уложили в определенную позу. Тот, кто это сделал, тщательно все спланировал. Не думаю, что убийца оставил при ней документы. Преступник мог так поступить только в том случае, если хотел, чтобы мы узнали, кто она такая. – Пайн посмотрела на часы. – Прошло сорок минут с того момента, как я оказалась на месте преступления, пожилая женщина опередила меня на пару минут.

– Значит, тот, кто оставил ее здесь, давно ушел.

– Когда я появилась, было темно. Это дальний конец главной улицы. И тут растут деревья.

– Вы не думаете, что он принес жертву на руках?

– Более вероятно, что он привез ее на машине. Все магазины вокруг закрыты. В другом конце улицы освещение заметно лучше.

– Из чего следует, что убийца знает это место.

– Было бы интересно выяснить время смерти.

– Почему?

– Я не думаю, что ее убили здесь. Как только я появилась, то сразу осмотрела все вокруг, прислушалась к шуму, к тому, что происходит рядом. Ничего. Я думаю, ее убили в другом месте, потом убийца оставил тут жертву, чтобы кто-нибудь ее нашел.

– Такое впечатление, что вы уже занимались подобными делами.

– Верно.

– И вы здесь проездом?

– Ну, более или менее.

Он немного подумал.

– У меня такое ощущение, что вы не против немного поработать.

– А я могу?

– В нашем отделении много хороших людей с опытом, но мы в сельской части Джорджии, и наши ресурсы растянуты на большие площади. Я не настолько горд, чтобы отказаться от помощи эксперта, когда он так удачно оказывается рядом.

Пайн посмотрела на экран.

– Хорошо. Но я должна вам кое-что сообщить, – сказала она.

– Что?

– Вы и сами это увидите, но убийца надел на жертву свадебную фату.

– Свадебную фату?

– Да.

– А откуда вам знать, что она не сама это сделала?

– Ей под тридцать, одета в дорогие джинсы, свитер из кашемира, замшевый пиджак и низкие сапожки из крокодиловой кожи. Она никак не могла ходить в таком наряде и в фате, которая кажется мне старинной, гораздо старше, чем убитая женщина.

Уоллис поскреб заросшую щетиной щеку.

– Значит, фата имеет для убийцы особое значение? Что-то символизирует?

– Сцена тщательно выстроена. Здесь все имеет значение. Все указывает на то, что убийца провел специальную церемонию.

– Хорошо, и каковы ваши предварительные выводы?

– В одном я совершенно уверена.

– И в чем же?

– Не думаю, что мы видим его работу в последний раз.

Глава 11

Пайн и Уоллис смотрели на тело.

Команда криминалистов и представитель отдела расследований шерифа округа Самтер приехали вместе в черном фургоне. Через минуту появился маленький худощавый мужчина в темном костюме. Это был коронер, вызванный, чтобы официально засвидетельствовать смерть – факт, который уже ни у кого не вызывал сомнений.

Пока они занимались своей работой, появилась Блюм, которой Пайн отправила сообщение, и ее пропустили к месту преступления.

Пайн представили Блюм Уоллису.

– Сожалею, что пришлось прервать ваш визит, – сказал Уоллис, глядя на Блюм. – Я воспользовался тем, что ваш босс оказалась здесь, и попросил ее помочь.

– Я сомневаюсь, что вам пришлось прикладывать много усилий, – ответила Блюм и посмотрела на тело. – Свадебная фата, – сказала она, бросив взгляд на Пайн.

– Да, – кивнула та.

– Некая символика? – спросила Блюм.

– Думаю, да, – подтвердила Пайн.

Блюм посмотрела на тело более внимательно.

– Фата старая, – заметила она. – Поколение моей матери. На это однозначно указывают дизайн и стиль. Времена Второй мировой войны.

Уоллис бросил на нее одобрительный взгляд.

– У вас хороший глаз, – сказал он.

– Ну, я определенно стараюсь держать оба моих глаза открытыми, – улыбнулась Блюм.

Пайн присела на корточки и внимательно оглядела мертвую женщину. Ее глаза были раскрыты и казались выпученными. Вокруг шеи она увидела синяки и отметины.

– Смерть от сжатия дыхательного горла, – сказала Пайн, и Уоллис кивнул. – Удушение.

Коронер наклонился над телом с другой стороны и начал осмотр. Он направил луч фонарика на глаза жертвы, горло, осторожно ощупал основание шеи.

– Я согласен, – сказал коронер. – Подъязычная кость сломана.

– Петехиальное [8] кровоизлияние, – добавил Уоллис, указав на глаза жертвы.

Коронер кивнул.

– Удушение оказывает давление на кровеносные сосуды, отвечающие за глаза, и они лопаются. – Он посмотрел на глаза более внимательно, снова направив на них луч фонарика. – Зрачки сузились, глазная жидкость высохла, радужная оболочка изменилась. После смерти прошло значительное время.

Пайн коснулась одной из конечностей.

– И тело полностью окоченело, – добавила она. – Но как давно, я оценить не могу.

– Давайте посмотрим, не смогу ли я кое-что уточнить. – Коронер, сделал небольшой надрез в брюшной полости и ввел в него пробник, чтобы измерить температуру печени. – С учетом температуры окружающей среды и влажности воздуха, размеров и возраста погибшей, а также одежды, я бы сказал, что она мертва двенадцать часов. И это совпадает с уровнем окоченения и состоянием глаз. Конечно, мы получим более точный результат, когда сделаем вскрытие.

– Документы? – спросил Уоллис у одного из техников.

– Мы ничего не нашли, – ответил тот.

– Но у нее есть кольцо на помолвку и обручальное, – заметила Блюм, указывая на левую руку женщины. – И, судя по величине камня и работе, очень дорогое. Если, конечно, камень настоящий.

– Обратите внимание на положение тела, – сказала Пайн.

Уоллис кивнул.

– Да, – согласился он, – ее тщательно уложили. Руки на животе, словно она в…

– …гробу, – закончила за него Блюм.

Уоллис бросил на нее странный взгляд.

– Совершенно верно, – сказал он.

Коронер отошел в сторону, чтобы сделать записи в блокноте, а Пайн занялась пальцами жертвы.

– Я ничего не вижу под ногтями, ни крови, ни тканей, ни волос, – сказала она, затем приподняла рукава пиджака и свитера. – Ничего.

– Значит, следов борьбы с убийцей нет, – отметил Уоллис.

– Стемнело лишь за полчаса до того, как я здесь оказалась, – сказала Пайн и посмотрела между домами в сторону линии деревьев.

– Тело не могло пролежать здесь несколько часов, – заметил Уоллис.

– Я сомневаюсь, что оно долго здесь находилось до того, как его заметила пожилая женщина, – сказала Пайн. – К тому же на теле было бы гораздо больше насекомых.

– Таким образом, имеется небольшой промежуток времени, который нас особенно интересует, – подытожил Уоллис.

– Если появятся подозреваемые, мы сможем проверить их алиби, – сказала Пайн. – И не только на время убийства, но и на тот момент, когда тело сюда принесли.

– В город каждый год приезжает огромное количество туристов, – сказал Уоллис, – чтобы посмотреть на тюрьму и артефакты Гражданской войны. Даже мы с женой. Один из наших предков здесь погиб.

– Союз или Конфедерация? – спросила Пайн.

– Союз. Я сам из Нью-Йорка. Пошел в армию, проходил подготовку в Форт-Беннинге. Погода там заметно лучше. После отставки стал работать в полиции.

– Ну, я не уверена, что убийца приезжий.

Уоллис рассеянно кивнул.

– Итак, удушение, тело расположено специальным образом, возможно, кто-то местный, неплохо знакомый с городом.

– Когда здесь произошло последнее необычное убийство? – спросила Пайн.

Уоллис закрыл блокнот, убрал его, обогнул экран, приподнял ленту и отошел от тела. Пайн и Блюм последовали за ним. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил.

– Не хотел загрязнять место преступления, – пояснил он, затягиваясь. – У нас было похищение около тридцати лет назад, но ни одного убийства, во всяком случае, о котором известно официально. – Он бросил на Пайн внимательный взгляд.

Она понимающе на него посмотрела.

– Я думаю, вы узнали мою фамилию, когда я представилась, вы изучали мои документы дольше, чем обычно, – сказала она.

– Я начал работать в Бюро, как только уволился из армии. Я не имел отношения к расследованию похищения вашей сестры, но читал о нем – ведь оно так и осталось нераскрытым. Впрочем, имелась еще одна причина.

– Дэниел Джеймс Тор действовал в то время на этой территории? – спросила Пайн.

Уоллис кивнул и выпустил из ноздрей две одинаковые струи дыма.

– Среди прочего. – Он посмотрел на сигарету. – Пытался бросить, наверное, сотню раз. Может быть, стоит перейти на электронные, пока не получил сердечный приступ или удар.

– В электронных сигаретах также содержится никотин, – заметила Блюм. – И мой собственный опыт показывает, что так только труднее. А это нелегко само по себе, – добавила она с сочувствием.

– Значит, больше никаких убийств здесь не было, – вмешалась Пайн. – За все тридцать лет?

– Были, конечно. – Уоллис пожал плечами. – Но вы спрашивали о чем-то необычном. Здесь, как правило, один парень стреляет в другого, бьет дубиной или наносит удар ножом. Из-за наркотиков, наличных или девушки. У нас не было уложенных в определенную позу жертв в свадебной фате, по крайней мере, насколько мне известно. Убийцы во всех прошлых случаях вели себя традиционным образом. Только не так, как здесь. – Он бросил и затоптал каблуком окурок. – Никаких следов, отпечатков и свидетелей, если не считать пожилой женщины.

– Что теперь?

– Коронер отдаст свой отчет в офис судмедэкспертов. Они проведут вскрытие. Учитывая обстоятельства, тут не может быть никаких сомнений.

– И где будут проводить вскрытие?

– Тело отвезут в региональную лабораторию патологической анатомии в Мейконе.

– Дайте мне знать, когда будут делать вскрытие. Я бы хотела присутствовать.

Он бросил на нее задумчивый взгляд, потом посмотрел на сновавшую взад и вперед команду техников.

– Похоже, им не удалось найти ничего полезного.

– Я полагаю, преступник соблюдал осторожность и знал, что следует делать, а чего избегать, – сказала Пайн.

– В смысле?

– Это не первое его родео.

– Вы правда здесь только проездом? – спросил Уоллис, вновь наградив ее пристальным взглядом.

– Может быть, мы поговорим об этом позднее.

Он кивнул, потянулся за следующей сигаретой, потом посмотрел на Блюм.

– Вы думаете, что лучше всего просто взять и бросить? – спросил он.

Она одобрительно улыбнулась.

– Такое возможно. Я говорю на основании личного опыта. Первые несколько дней будет очень тяжело. Помогает жевательная резинка, и нужно постараться чем-нибудь себя занять.

Он кивнул и вернулся к экрану.

Блюм посмотрела на Пайн.

– Неожиданный поворот, – заметила она.

– Я уже давно убедилась, что в моей жизни неожиданные события это норма, – ответила Пайн. – Как прошел обед?

– Ну, совсем не так волнующе, как то, что случилось здесь.

– Там было много народу?

– Да, свободных мест почти не осталось. А почему ты спрашиваешь?

Пайн не ответила.

Позднее они смотрели, как тело женщины положили в черный мешок, застегнули молнию и понесли на носилках к автомобилю.

– Кольцо на помолвку и обручальное, – сказала Пайн.

– Верно, – кивнула Блюм.

– Ну, и где муж? Потому что в девяти случаях из десяти убийцей оказывается муж.

– Я начинаю испытывать удовлетворение от того, что осталась одна.

– Как и я, – согласилась Пайн.

Глава 12

Еще одно вскрытие в очередном морге.

Пайн их ненавидела, но они являлись неотъемлемыми инструментами в работе. Однако ее стало тревожить, что она утратила чувствительность и теперь равнодушно наблюдала, как режут на куски человеческое тело, не испытывая никаких чувств, кроме профессионального любопытства.

Нельзя, чтобы это стало личным – ведь в таком случае я не смогу делать свою работу. Но как сохранить при этом человеческую сущность?

Наступил следующий день, тело молодой женщины лежало в морге на металлическом смотровом столе. Судмедэкспертом оказалась женщина лет пятидесяти с рассудительным взглядом. Она была ширококостной и широкоплечей, с рассчитанными и точными движениями. Последние два часа она провела, разрезая жертву, а Пайн и Уоллис наблюдали за ее работой.

С потолка лился свет, яркий и всепроникающий, а также свисал микрофон на проводе, чтобы судмедэксперт могла описывать свои наблюдения во время проведения вскрытия. Пайн внимательно слушала каждое ее слово.

Судмедэксперт вынимала внутренние органы, рассматривала их, взвешивала и измеряла, затем аккуратно возвращала на место. Затем она сняла скальп и разрезала череп; достала мозг, тщательно его взвесила, измерила и изучила. В самом конце она наложила швы на хорошо Пайн знакомый Y-образный разрез, и жертва стала похожа на персонаж из фильма ужасов. Вообще, происходящее было наполнено ужасом, ведь у этой женщины насильственным образом отняли жизнь.

Пайн стояла рядом с Уоллисом, который надел другой костюм, такой же мешковатый, как вчерашний. Но рубашка была свежей и отглаженной, а галстук завязан более аккуратно.

– Не удалось установить ничего нового? – спросил он.

– Очевидная смерть от удушения, – сказала судмедэксперт.

– Есть раны, полученные при обороне, следы под ногтями? – спросила Пайн. – Я провела поверхностный осмотр на месте преступления, но ничего не обнаружила.

Судмедэксперт покачала головой.

– Я все тщательно проверила. – Она посмотрела на тело. – Но я обнаружила кое-что, представляющее интерес.

– Что именно? – поинтересовался Уоллис.

– Мне удалось установить, что у нее есть, по меньшей мере, один ребенок. – Она указала на лицо женщины. – И с ней поработал пластический хирург. Слегка приподняты щеки, сужен нос, изменена линия челюсти. Кроме того, имеются вагинальные разрывы.

– Ее изнасиловали? – спросил Уоллис.

– Нет, они давние. Сейчас нет следов сексуального насилия. – Она указала на большую грудь женщины. – И еще грудные имплантаты. Помогите мне ее перевернуть.

Они вместе перевернули жертву, и судмедэксперт указала на ягодицы.

– Здесь также имплантаты. И я обнаружила анальные разрывы, зажившие относительно давно, – продолжала судмедэксперт.

– Вывод? – спросил Уоллис.

– Скорее всего, проститутка, – ответила Пайн.

– Бинго, – согласилась судмедэксперт.

– К сожалению, они часто становятся жертвами, – заметила Пайн. – Это очень опасная профессия.

Пайн указала на странные отметки на подколенных сухожилиях и ягодицах.

– Следы чего-то круглого, – сказала она.

– Возможно, от поверхности, на которой она лежала, – предположил Уоллис.

Пайн кивнула.

– Может быть, что-то в багажнике автомобиля? – предположила она. – Когда тело перевозили.

– Может быть, – согласился Уоллис.

– Трупные пятна уже появились, поэтому отметки не исчезнут, – объяснила судмедэксперт.

– Нам нужно их сфотографировать, – сказала Пайн.

– Я уже это сделала, – ответила судмедэксперт.

Они снова перевернули тело на спину.

Судмедэксперт указала на следы на руках женщины.

– Она регулярно принимала наркотики, – продолжала эксперт. – Я сделала такой вывод по разным признакам, но эти самые точные. Я практически уверена: анализ крови покажет, что именно она употребляла.

Пайн посмотрела на зубы женщины.

– Они в пятнах. Кокаин, мет, героин – от них остаются подобные следы, – сказала она.

– И у нее сточены зубы, – заметил Уоллис. – Так бывает у наркоманов, они скрипят зубами. Кроме того, наркотики уменьшают количество слюны.

Судмедэксперт кивнула.

– И обратите внимание на носовую перегородку, – сказала она. – Она практически растворилась.

– Леди нюхала кокаин, – подвела итог Пайн.

Судмедэксперт накрыла мертвое тело простыней.

– Итак, кто-то задушил проститутку и наркоманку, а потом положил ее в определенную позу и надел свадебную фату.

– Времен сороковых годов двадцатого века, – добавила судмедэксперт. – Я проверила в интернете.

– Ваша помощница сразу это заметила, – сказал Уоллис Пайн. – Кстати, а где миз [9] Блюм?

– Изучает другой аспект дела, – ответила Пайн.

– Я думал, она плохо переносит такие вещи, как вскрытие, – сказал Уоллис.

– Она очень сильная женщина. А что вы скажете относительно кольца на помолвку? – спросила Пайн.

– Оно выглядит дорогим, – ответил Уоллис. – Однако это не так. Фианит [10].

– Значит, велика вероятность, что убийца надел ей его на палец вместе с обручальным кольцом, – сделала вывод Пайн.

– Вы так считаете? – спросил Уоллис.

– Ну, конечно, бывают исключения, но я не думаю, что существует много женщин, которые стали бы носить подаренное на помолвку кольцо с фальшивым камнем.

Судмедэксперт одобрительно улыбнулась.

– Вам удалось ее опознать? – спросила Пайн.

– Мы пробиваем ДНК и отпечатки по обычным базам. Пока совпадений нет.

– Она может оказаться среди пропавших, – предположила Пайн.

– Может быть, – согласился Уоллис.

– В последнее время не пропадали проститутки, бордели не обращались в полицию?

– В штате Джорджия проституция запрещена.

– Проституция запрещена во многих штатах, однако она существует.

– Я проверю.

Пайн более внимательно посмотрела на лицо мертвой женщины.

– Я знаю, что она перенесла несколько пластических операций, но мне кажется, в ее чертах есть нечто восточно-европейское.

– Мы покажем фотографию в новостях, возможно, кто-то ее узнает, – пообещал Уоллис.

Они с Пайн вместе вышли из морга и зашагали по коридору.

– Если женщина была проституткой, ее могли похитить у туалета, убить, а потом отвезти тело туда, где ее нашли, – предположил Уоллис. – Такое случается.

– Она могла быть без сознания, возможно, из-за передозировки наркотиков, когда ее задушили, – сказала Пайн. – Это объясняет отсутствие оборонительных ран на руках и следов крови под ногтями.

– Прежде всего нам необходимо установить ее имя, а потом выяснить, как она провела последние часы жизни.

– А мы можем получить запись передвижения всех транспортных средств Андерсонвилля?

Уоллис удивленно на нее посмотрел.

– Зачем? У нас нет свидетелей.

– Вчера вечером Кэрол обедала в «Темнице», вероятно, незадолго до того, как убийца привез тело туда, где его обнаружили. Она сказала, что в ресторане почти не было свободных мест. Если она сможет опознать посетителей по фотографиям владельцев автомобилей, мы сможем отбросить значительное число подозреваемых.

– Вы серьезно полагаете, что она способна запомнить такое количество лиц?