Черное небо. Повесть

– Кофе горчит, – неожиданно молвил Сафронов.

– Да, – оживилась Ира. Похоже, она сама немного устала от собственных бед. – Это мне из Швеции знакомая привезла. Хороший кофе, у нас такого не купишь.

– Я у тебя заночую? – попросился Сафронов. Возвращаться в гостиницу не хотелось.

– Конечно. На Колькину кровать тебя уложу, – сказала Ира и пошла доставать белье.

2

Правый берег шумит, на правом берегу спится плохо. Сафронов лежал на кровати, где не так давно умирал Ирин Колька, глядя бессонно на свет уличного фонаря, слушая звуки улицы. Шумели подвыпившие компании, визжали девки, что-то раз или два ухнуло. Выстрелы? Ира тоже не могла уйти в сон, ворочалась. – Кольку своего вспоминает, – подумал Сафронов.

– Как там Наташа, что-нибудь о ней слышно? – гость решил возобновить беседу, все равно не уснуть.

– Почти ничего о ней и не слышала. Как уехала она в Индонезию, так редко на связь выходит. Может, с кем-то из девчонок на работе она переписывается, я не знаю… Мужики разные часто заглядывают, спрашивают о ней…

– Интересно, подучила она английский?

Одновременно они рассмеялись. Однажды Наташе доверили показать немецкой делегации институт, что она с успехом и сделала. Делегация состояла из одного единственного немца. На следующий день Наташа взахлеб делилась впечатлениями от своей же экскурсии, будто и не она выступала экскурсоводом. Поражалась самой себе, как, почти не зная английского (о немецком и речи нет), она смогла так очаровать ученого немца, что после экскурсии он пригласил ее в ресторан гостиницы, где его разместили на время поездки. К обеду от немца пришла эсэмэска, и Наташа возбужденно носилась по кабинетам с просьбой перевести сообщение от ее нового друга. Научные сотрудники оказались неспособны к переводческой деятельности, и Наташа почти отчаялась, но тут она вспомнила об Ирине, которая, наверняка, смогла б ей помочь. Ира, напялив громадные черепашьи очки, вслух торжественно прочитала: I miss for your pussy. На миг в кабинете воцарилась кладбищенская тишина, потом грянул вежливо-хамский хохот.

Вдоль по улице, кажется, это проспект имени газеты «Красноярский рабочий», движется старый трамвай, из тех, что купили у чехов еще в семидесятые годы. В трамвае у окошка, прижавшись носом к стеклу, сидит Ира, взгляд у нее строгий, смотрит она скептически. Но это не взрослая Ира, а маленькая девчонка, косицы оттопырены в стороны, ситцевое платье, хотя за окном зима. В соседнее окно глядит Игорек, и он тоже ребенок, задорный мальчишка в матроске, в руке у него шевелится, верещит птенец. Игорь его осторожно поглаживает. В другое окно таращится Толик Идиятулин, крепкие руки, но глаза наивные, детские. Где-то в районе сердца майка его порвана, по капле сочится кровь. Дальше еще какие-то люди, знакомые, но имена их так давно улетучились из памяти, что вспомнить уже нельзя. Трамвай скрипит, покрякивает, поворачивает на Предмостную площадь, потом на улицу Матросова, дальше опять поворот. И места уже новые, незнакомые. Склады, пустыри, брошенные заводы. Редко где дымок вьется, а прохожих здесь в принципе не бывает. – Ну и задворки, —беспокойно отмечает Сафронов, в голове уже строя план, как выбираться отсюда. Пассажиры сидят, помалкивают, смотрят в окна. И тут замечает Сафронов, что рельсов впереди нет, да и позади тоже, рельсы давно закончились, и как движется этот трамвай, и что его тянет – понять невозможно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.