Чужое небо

Секрет «лечения» целебной водой для гостя оказался неожиданным и смешным. На большом круглом столе перед телевизором стояло около десятка литровых банок с самогоном. Иванов не удержался и засмеялся. Он невольно подумал, до чего же русский народ богат на выдумки. Из мошенничества «знахарей» простой люд умудрялся делать «выгоду». Первую рюмку первача соседи подняли за знакомство, вторую – за двери.

Навещали Анну и Владимира и те, с которыми они работали. В основном, это были подруги Анны. За столом, как обычно, речь вели о работе, о том, что творилось в стране и кто в этом виноват. Были среди гостей и российские немцы. В разговорах все актуальней становились вопросы выезда в ФРГ. Иванов не раз был свидетелем проводов

на вокзале тех, кто уезжал на историческую родину своих предков. На происходившее жители области и страны реагировали по-разному. Одни приветствовали выезд немцев, другие давали нелицеприятные оценки.

Наступил учебный год. Для Анны и Владимира его начало стало очередной жизненной драмой. Школу закрыли, причиной этому было ее ветхое состояние. У города не было денег для ее ремонта, не говоря уже о строительстве новой. Учеников перевели в другие учебно-воспитательные учреждения. Часть учителей осталась без работы. Иванов бросился на поиски хоть како-либо приработка. Не получалось.

К счастью, проблема денег, точнее работы была вскоре решена. И в этом ему помог сосед Иван Петрович. Заметив, что учителя почему-то днем сидят дома, он зашел к ним и поинтересовался в чем дело. Узнав причину их безделья, обещал помочь. Через два дня он вместе с соседом поехал к своему сыну Николаю. Малое предприятие Сидорова младшего находилось на заводе, где раньше производили сельскохозяйственную технику. Сейчас предприятие стояло. Николай брал в аренду цех, где его бригада изготовляла двери для квартир. За аренду помещения он платил непосредственно директору, платил чистоганом. На этом все премудрости экономики заканчивались.

Первую неделю на новом поприще Владимир переносил с большим трудом. Вставал он очень рано, домой приходил поздно вечером. От тяжелых физических нагрузок болела спина, ныли руки и ноги. Анна, все это видя, тяжело переживала, просила его найти более легкий труд. Иванов не сдавался. В правильности своего решения он убедился уже через неделю, когда получил первую зарплату. Она превышала месячную зарплату некогда двух педагогов. Они оба были довольны. Еще через неделю нашлась работа и Анне, она стала диспетчером на фирме. Клиенты, прочитав информацию о дверях, звонили на ее домашний телефон, она затем передавала заказы директору. Иванов с каждым днем в освоении новой профессии преуспевал. Он уже свободно резал металл и сваривал металлические заготовки, самостоятельно вставлял двери в проемы «хрущевок» и других сооружений, воздвигнутых вождями партноменклатурного социализма.

Глава 5.

Крах любви и новые надежды?

Прошел год. Обитатели однокомнатной квартиры все больше и больше понимали друг друга. Никто из них не отрицал, что их совместное пребывание не только поднимало жизненный тонус, но и их сближало. Владимир не отрицал, что его напарница стала для него настоящим другом и женой. Нередко он задавал себе вопрос, почему они до сих пор не зарегистрированы. И тут же сам же себе отвечал. Бумажка с печатью не всегда приносила людям счастье. С этими мыслями он подходил к женщине и крепко целовал ее в губы. Анна отвечала ему таким же поцелуем и, как правило, широко улыбалась. Люди, живущие в гражданском браке, понимали, что человеческое счастье невозможно построить без улыбки, без любви. Они делали все возможное до сохранения своих чувств.

Наступила осень. Лучи сентябрьского солнца уже бегали по квартире, когда влюбленные проснулись. Владимир, он всегда это делал, выбежал на лестничную клетку, где размещались почтовые ящики. Много газет и журналов он не выписывал, как было в коммунистические времена, кроме одной областной. В «Омской правде» были местные новости, и главное – телевизионная программа. Кроме газеты в почтовом ящике оказалось письмо, адресованное Анне. Она сначала неслыханно обрадовалась письму от своей старшей сестры. Однако по мере его прочтения слезы ручьем катились из ее глаз, хотя ничего страшного в нем не было. Полина сообщала, она в декабре уезжает на постоянное место жительства в Германию. Мать раньше не хотела ехать в эту страну, не изменила она своего решения и после того, как ее дочь получила вызов. Сестра просила Анну приехать и забрать мать к себе, или в лучшем случае, остаться жить с нею. Она предлагала ей свою небольшую квартиру в районном центре, где она жила. Письмо в один миг разрушило все планы относительно молодых людей. На следующий день они отписали, что Анна согласна приехать и поухаживать за больной матерью. Через две недели к ним пришла телеграмма. Полина ждала сестру в начале декабря.

Время до отъезда Анны для влюбленных сверстников было очень тяжелым. Каждый из них, срывая очередной листок календаря, чувствовал в своем сердце что-то очень тревожное, которое не давало им жить так, как они жили раньше. Анна за это время сильно постарела, осунулась. На ее челке черных волос появилось несколько седых.

Владимир приходил с работы уставшим, но несмотря на это, он делал все возможное, чтобы хоть как-то отвлечь любимую женщину от тяжелых мыслей. Они вместе ходили в магазины, вместе смотрели телевизор или читали книги.

К сожалению, Иванов вынужден был задерживаться на работе. Он прекрасно понимал, что для отъезда Анны нужны были деньги, притом большие. Иногда он приходил очень поздно и садился кушать. Он не мог ни замечать пристальных взглядов любимой женщины, она сидела за столом напротив него и о чем-то думала. Он слегка улыбался, старался угадать ее мысли. Когда он говорил ей об этом, Анна сначала смеялась, затем плакала. Мужчина вставал из-за стола, брал любимую на руки и нес ее в постель. Потом ее очень медленно раздевал и осыпал поцелуями каждую частицу ее тела. Любви они отдавались до изнеможения…

Наступил день разлуки. Никто из влюбленных не мог повернуть ход времени вспять или хоть чуть-чуть отодвинуть этот день. Прощались они в аэропорту. Прощались молча, так как уже все было переговорено и обговорено. Слез не было, оба думали о скорой встрече. Они надеялись, что мать Анны согласится на переезд в Сибирь, в крайнем случае через некоторое время Владимир сам приедет к ним. На какое-то время губы и руки мужчины и женщины жадно сомкнулись, затем вновь разомкнулись. Каждый из них унес с собой частицу тепла губ и рук друг друга. Самолет взлетел и взял курс на восток. Иванов еще долго махал ему вслед, надеясь на то, что и любимая женщина его видит и также машет ему рукой.

Отъезд Анны во многом изменил жизнь одинокого мужчины. Он весь отдавался работе, прихватывал иногда и выходные. Заказы у жителей для «железной» фирмы были. Причиной этому был вал преступности, который в прямом смысле захлестнул страну и город. В свободное от работы время Иванов заходил к соседу, он вместо Анны принимал заказы клиентов. Мужчины для сугрева принимали пару рюмок первача, затем приступали к обсуждению жизненных проблем. Иван Петрович был для него, как отец. Чем чаще он наведывался к соседям, тем больше радости он приносил старику и его старухе. Она с удовольствием накрывала стол для желанного гостя, затем ставила для мужчин бутылку первача. Нередко выпивала и сама, для общей компании. Сидоровы были уже в курсе житейских проблем своего соседа. Они, как и он, ждали письма от Анны, его все не было. Прошла неделя, вторая… Прошел месяц, наступил другой… Писем все не было. Иванов стал строить различные домыслы, иногда довольно трагичные. Он стал действовать. Один раз в неделю он ходил на почту и отбивал телеграммы. От Анны опять ничего не было. Он пару раз заказал переговоры. Абонент не пришел. Не было ответа и на его письма. Письмо от Анны пришло накануне Дня Советской Армии. Оно было объемное, около половины школьной тетради. Его содержание получателя убило. Анна писала о сложных отношениях с матерью. Старая, параллизованная женщина была категорически против ее брака с русским, то есть с Владимиром. Узнав о том, что ее дочь жила с мужчиной, с которым не состояла в законном браке, она чуть было не покончила с собой. Из письма он также узнал, что мать Анны очень набожная женщина. Она почти каждый день возила ее на инвалидной коляске в церковь. Написала она и своих бытовых проблемах. В их квартире нет угля, от сырости они часто болеют. Она прописала и о том, что она разрешает Владимиру жить в ее квартире. Денег или какой-либо помощи от него не просила. В конце письма была короткая приписка. Анна просила его, чтобы он ей больше никогда не писал и забыл. Его письма и телеграммы подрывали нервную систему ее матери. В письме также было и фото Анны. Владимир с улыбкой вспомнил историю этой фотографии, перед отъездом они вместе снимались в фотосалоне. Вторую часть с его изображением, скорее всего, она оставила себе на память. Фото в какой-то степени давало мужчине надежду на встречу с любимой женщиной. Когда это произойдет – через месяц, год или десятилетие – он еще не знал.

После непонятного и тревожного письма с Дальнего Востока прошло ровно полгода. Боль в сердце Иванова потихоньку затихла. Писем он Анне больше не писал, телеграмм также не посылал. Деньги, несмотря на запрет, отсылал на ее адрес каждый месяц в один и тот же день. Он прекрасно понимал бедственное положение женщин. На работе дела у Иванова пошли лучше, его назначили бригадиром, повысилась и его зарплата. Он каждый день и ночь жил воспоминаниями об Анне, надеялся на скорую встречу с ней. Прошло еще полгода. Он все продолжал жить одиночкой. Работа, дом и посещение соседской квартиры по сути дела составляли основу его жизни. Он сам себе готовил, сам стирал и убирал в квартире.

Во время очередного визита к Ивану Петровичу, он не мог ни заметить особую обходительность и вежливость старика. То ли настроение у него было прекрасное, то ли он хотел показать свое красноречие и культуру для своей бабки и женщины, сидящей на диване. Сосед впервые видел эту женщину. В этот вечер, как бы невзначай, когда двое мужчин и две женщины сидели за столом и обсуждали повседневные проблемы, он пристальным взглядом окинул незнакомку. Он не кривил душой, она была симпатичной, даже очень. Короткие белые волосы, слегка переливаясь под лучами электрического света, шли, как нельзя лучше, к ее полуовальному лицу. Нос у нее был прямой, немного вздернутый кверху. Глаза у блондинки были не то голубые, не то цвета морской волны. Шея была тонкой и привлекательной. Под ее белой блузкой скрывались небольшие тугие груди. На какие-то секунды у Владимира появилось желание овладеть этой женщиной, дать простор своим чувствам и страстям. Но это был лишь короткий порыв, не более. Образ любимой Анны, ее черные глаза закрывали от него все. Они, словно за ним наблюдали и смеялись, порою с укором и грустью смотрели на мужчину, который все больше и больше уставал от одиночества.

Света, так звали незнакомку, на вид которой было лет 35-38, не больше, скорее всего, почувствовала пристальный взгляд средних лет мужчины. Ее лицо неожиданно стало розовым, нос покрылся капельками пота. Однако это была ее сиюминутная слабость, и это, наверное, она сама поняла, а может, просто хотела показать незнакомому мужчине свое неравнодушие у нему. Подумав об этом, она специально выдвинула свою правую руку несколько вперед, обручального кольца на ней не было.

Отведав пельменей хозяйки, она готовила их по-своему рецепту, и пропустив по парочке рюмок первача, мужчины вышли на балкон перекурить. На улице было морозно, на покрытую снегом землю падали небольшие хлопья снега. Иванов не курил, просто иногда для компании брался за сигарету. Сделал он это и сейчас. Сосед после обсуждения погоды совсем неожиданно начал разговор о незнакомке, которая была у них в гостях. Затем он поинтересовался у Владимира, нравится ли ему эта женщина. Тот, то ли не подумав, то ли не желая обидеть старика, а может, и не покривив душой, утвердительно кивнул головой. Симонов, скорее всего, только этого и ждал. После кивка любимого соседа он тотчас же раскрыл свои карты. Светлана была его близкой родственницей. По его словам, не сложилась жизнь у этой красивой женщины. Ее бывший муж работал сталеваром на металлургическом комбинате, получал хорошие деньги. Казалось бы, жить да жить, но его погубила водка, позднее появились и женщины. Визит к одной из них для ловеласа закончился трагически. Однажды он напился в стельку и заночевал. Нежданно-негаданно вернулся из командировки муж женщины. Зайдя в собственную квартиру, он увидел удручающую картину. В его постели с его законной женой мирно посапывал другой мужчина. Муж проститутки, по словам Ивана Петровича, больших академий не кончал, он сделал все просто. Он пошел на кухню и принес большой кухонный нож, затем со всей силой ткнул им в сердце спящему, тот даже глаза не открыл. До Светы доходила информация о проделках ее мужа. Сначала она этому не верила. Несколько позже со всем этим свыклась. Все надеялась сохранить семью, не хотела, чтобы единственная дочь росла без отца. Ради ребенка она терпеливо переносила побои мужа и все его унижения. Затем для нее наступило одиночество, тяжкое и беспросветное. Вдвойне тяжелее одиночество для красивой женщины. Она часто ловила на себе косые взгляды мужчин, работающих с ней в одном цехе. В ее душе мало кто оставался. Большинство из них не просыхало от водки. Только через пару лет у нее появился роман с мужчиной, да и то очень короткий. Познакомилась она с ним в книжном магазине, она выбирала толковую книгу по математике для своей дочери. Неожиданным советчиком в ее выборе стал преподаватель института. Познакомились, стали встречаться. Арсений, так звали молодого преподавателя, уже шестой год работал над кандидатской диссертацией. Математика была у него в голове везде и всегда. Математиком он остался и в постели.

Слушая монолог соседа довольно печального содержания, Иванов удивлялся его знанию подробностей из жизни Светы. Скорее всего, ее душа истосковалась, наболевшее стало достоянием близких ей людей. Думая о судьбе одинокой женщины, он прекрасно понимал ее состояние. Таких, как она, на грешной земле тысячи, а то и миллионы. Между тем, старик, закончив монолог, на некоторое время замолк. Затем он почему-то заспешил в зал, где за столом сидели женщины. Владимир, наблюдавший через окно, увидел, как Иван Петрович что-то шептал на ухо своей жене. Затем он взял небольшую банку с солеными огурцами и две рюмки с самогоном и вновь вышел на балкон. Очередная порция спиртного для Иванова была как раз кстати. Запах сигареты, да и смачное курение соседа оставило у него неприятный осадок во рту, хотелось каким-то образом все это «смыть». Симонов после стопки неестественно крякнул и вздохнул. Затем он стал говорить. Информация о том, что Анна и ее мать уехали в Германию, просто шокировала Владимира. Зная непредсказуемые последствия этой информации для соседа, Иван Петрович сиюминутно сослался на ее источник. Оказалось, что сестра его хорошей знакомой, живет там же, где и Майеры. Мало того. Она работала вместе с Полиной, сестрой Анны. Услышав это, Иванов сильно сжал зубы и с презрением посмотрел на информатора. В его голове не укладывалось, почему он все это время молчал. В его голове стали витать всевозможные домыслы и догадки. Иван Петрович, понимая душевное состояние соседа, сам напросился на то, чтобы утром вместе с ним сходить к знакомой и все расставить на свои места. Разговор мужчин прервала хозяйка, она позвала их в очередной раз отведать горячих пельменей…

Страшную для себя новость Иванов решил на время оставить в глубине своей души. В принципе, он всю жизнь так делал. Он любил с толком и расстановкой анализировать любые вопросы и проблемы, искал пути их лучшего разрешения. Несмотря на то, что сегодняшняя новость была, пожалуй, самая страшная в его жизни, он все же нашел в себе силы «упрятать» ее подальше. Он не хотел своим мрачным видом портить настроение прекрасным соседям, да и красивой блондинке. Сквозь пелену то появляющегося, то уходящего от него алкогольного опьянения, он старался поддерживать разговор сидящих и одновременно продолжал наблюдать за происходящим. Он все больше и больше рассматривал очаровательную родственницу пожилых соседей. Взгляды стройного мужчины с небольшими полосками седых волос на голове и блондинки нередко перекрещивались. Даже на несколько мгновений становились единым целым. Основания для этого уже были. Света нисколько не сомневалась, что ее дядя рассказал симпатичному мужчине об ее достоинствах и проблемах. Спиртное также развязывало ей руки. У нее с каждой минутой росло желание поговорить с мужчиной из железной фирмы. Она поделилась с ним впечатлениями о новом фильме, который, затаив дыхание, смотрели миллионы советских телезрителей. Было в ее поведении и совсем другое, даже очень официальное. Она на какое-то время замолкала и становилась угрюмой. Однако алкоголь не давал ей это сделать. Ее голубые глаза все чаще и чаще стремились найти ответную реакцию у рядом сидящего мужчины.

Через некоторое время хозяева встали из-за стола и пошли отдыхать. Ушли они сознательно, дали возможность более молодым людям поговорить о своем наболевшем. У оставшихся, сначала разговора, как такового, не получилось. Вместо этого они смиренно сидели и смотрели друг на друга, словно играли в детскую игру под названием «кто кого пересмотрит». Мужчина прервал ее первым и предложил тост за знакомство, его предложение женщина поддержала. Они пригубили рюмки, скрестив руки. Слегка втягивая в себя дурманящую жидкость, каждый из них смотрел в глаза партнера и чувствовал его надрывное дыхание. Владимир поставил пустой сосуд на стол и тут же заключил в свои объятия Светлану. Затем ее поцеловал. Блондинка его не оттолкнула, она лишь слегка откинулась на спинку кресла. Затем он, опустившись на колени, стал осыпать поцелуями ее грудь, бедра, низ живота. Он целовал ее тело через одежду и не мог ни чувствовать ответную страсть женщины к себе. Это его радовало и разжигало его страсть…

Первой опомнилась женщина, она ласково шепнула мужчине на ушко, что они здесь не одни, и о том, что она не против провести ночь вместе в его квартире. Иванов ничего не ответил. Он быстро встал и тотчас же вышел вон. Придя домой, он разделся и принял ванну. Сидя в теплой воде, он почувствовал, что его «развозит». Он включил холодную воду и подставил голову под кран. Сколько времени он пробыл в ванной, он точно не знал. Ложаясь в постель, он посмотрел на будильник. Он показывал ровно два часа ночи. Проснулся он к обеду, его разбудил громкий звук. Открыв дверь, он увидел перед собой соседа, и сразу же вспомнил о необходимости визита к его знакомой. Лида, так звали знакомую Ивана Петровича, жила совсем рядом. Она без всяких уговоров и проблем достала из шкафа около десятка писем от своей сестры, последнее из них она дала Иванову. Он не мог поверить в то, что в письме сообщалось. Надежда информировала о том, что она хорошо знала немцев Майер, в том числе и Анну, которая иногда получала денежные переводы из Сибири. Она также писала, что Анна с матерью подали документы на выезд в ФРГ. Владимир слегка дрожавшими руками отдал письмо назад. Затем скрипнул зубами и на некоторое время закрыл глаза. Несколько успокоившись, он пришел к выводу о небезнадежности отношений с любимой немкой. Сосед его просто-напросто немного дезинформировал. Анна еще не уехала, а собиралась уезжать. Это в корне меняло существо проблемы. Насторожила его информация и о том, что Анна иногда, а не ежемесячно получала его денежные переводы. Письмо, исходя из указанной даты написания, Лида получила неделю назад. И это также вселило ему уверенность в возможность успеха. Владимир решил действовать. Он пошел на междугородний переговорный пункт и заказал переговоры с Анной. Затем, наспех перекусив, сел за стол. Написал ей письмо. Оно получилось объемное. Он написал о своей работе и о том, что он сильно скучает по любимой женщине. Также поинтересовался тем, почему она ему не пишет и не приходит на переговоры. Опустив письмо в почтовый ящик, он находился прямо в его дворе, у него невольно возникла мысль о необходимости написать еще несколько посланий. Он знал, в какой стране живет и как работает почта. Он просидел целую ночь напролет. Письма, на его взгляд, получались, по мере их увеличения, все более нежными. В одном из них он сочинил короткий стих, посвященный любимой женщине. Затем при свете настольной лампы он прочитал его «с толком, с расстановкой», как в далекие школьные годы читал стихи великих поэтов. К утру он выдал на-гора пять писем. В почтовый ящик опускал их через день. писем было написано. Владимир решил их не посылать одновременно, а по одному в день. К сожалению, контакт с Анной у него вновь не состоялся. Она не пришла на переговоры, ни через день, ни через неделю. Не получил он ответа на свое первое, второе, третье, четвертое… и двадцатое письмо. Желание поехать к ней на Дальний Восток он неоднократно в себе подавлял. Он не хотел травмировать свою любимую и ее больную мать.

Прошло полгода. Надежда на возможность дальнейшей жизни с любимой женщиной у Иванова угасала с каждым днем. Она вообще погасла, когда его сосед принес очередное письмо от своей знакомой. В нем черным по белому было написано, что Майеры уехали в Германию. О подробностях отъезда женщина ничего не сообщала. Эта весть убила Владимира наповал. Для осмысления происшедшего ему нужно было время, притом не один день. Он взял месячный отпуск. Два дня лежал в постели, все раздумывал. Итог пережитого был далеко неутешительный. Он опять на этой земле без надежды на будущее, без близкого ему человека. Прошла неделя. Отрешенность от внешнего мира, от людей негативно сказывалась на мужчине. Он начал пить, благо деньги были, да и сосед не прочь был составить ему компанию. Спиртное, как отечественного, да и импортного производства он не покупал. Боялся отравиться. Магазины были нашпигованы «левой» водкой, которая была далеко не лучшего качества, не говоря уже о ларьках. В народе эти заведения называли «комками». Владимир прибегал к услугам своего соседа. Иван Петрович изготовлял прекрасную «самогонку – коньяк». В производстве первача не обошлось и без его рекомендаций, которые он получил в свое время от бабки Моти в деревне. Сидоров сначала отказывался от денег за спиртное, однако потом уступил уговорам соседа. Он почти всегда составлял ему компанию в выпивках, хотел таким образом развеять его дурные и печальные мысли. Одновременно его сдерживал от того, чтобы тот не напился до чертиков. В основном это удавалось, но не всегда. Страдалец иногда так напивался, что не всегда определял время суток. Он все больше и больше сдавал. Не стал бриться, зарос щетиной. У него появилась борода, в которой преобладали седые волосы. Некогда ухоженное лицо осунулось, лоб покрылся сетью морщин. В шевелюре на голове, которая и раньше не была густой, кое-где стало просвечиваться, во многих местах появились островки седых волос. Владимир и сам прекрасно понимал, что он катился в бездну, из которой он может и не выбраться. Мысль об этом его очень страшила, доводила порою до безысходности. Он опять стал думать о бессмысленности своей жизни, о серии неудач, которые его преследовали и преследуют всю жизнь. Стремясь забыть все это, он пил. Пил с соседом, пил и без него. Алкоголь и сон стали его основным занятием.

Однако и на этот раз судьба распорядилась с Ивановым по-иному. Однажды проснувшись после очередной пьянки, он решил опохмелиться. Он подошел к холодильнику, где стояла бутылка «коньяка» и банка соленых огурцов. Едва он открыл дверцу и прикоснулся к бутылке, как его кто-то резко, но легко ударил по плечу. От неожиданности мужчина онемел и даже присел на пол. Сидел без движений, повернуться назад боялся. По его спине побежали мурашки, остатки вчерашнего застолья как рукой сняло. Его первой мыслью было то, что в его квартире оказались бандиты. Он молниеносно стал прокручивать в своей голове план отражения непрошеных визитеров, одновременно ожидая очередного, но уже тяжелого удара кулаком или какой-либо монтировкой. Но увы… удара все не было, как и не было окрика или русского мата. Владимир решил действовать смело и быстро. Вдруг раздался женский голос. Это был знакомый голос Светы, блондинки, которая была у соседей на вечеринке. Он обернулся и обомлел. Перед ним стояла, да, она, Светлана. Она была без трусиков, без лифчика, нагая. Бородач, сидя на полу, стал невольно ею любоваться, разглядывая ее снизу вверх. Он был без ума от ее стройных ног, ее бедер, ее живота. Женщина ловила искрящимися голубыми глазами восхищенный взгляд сидевшего и заигрывала с ним. Ее взъерошенные короткие белые волосы придавали ей вид озорной, молодой студентки, даже старшеклассницы. От нее тянуло молодостью, женственностью и духами. Вполне возможно, запах духов непрошеной гостьи был острее и приятнее, но Иванов все это не мог правильно оценить. Из его рта несло сильным перегаром, что было следствием недельной пьянки. Он сейчас это прекрасно понимал и стыдился своего внешнего вида. При виде красивой нагой женщины у него что-то внезапно застучало в голове, какая-то неведомая сила заставила его молниеносно встать и приблизиться к ней. Но увы… не тут-то было. Светлана отпрыгнула от него как молодая козочка и, забежав в ванную комнату, закрыла за собой дверь. Через минуту-две зажурчала вода и потом раздался ее тоненький голосок: