Гурман

По телевизору шел документальный фильм про так называемого Живодера, маньяка, который орудовал в Каменске лет пятнадцать назад. Эта передача не пришлась по душе собутыльникам. Но перед тем как переключить канал, Федорыч увидел лицо серийного убийцы, который содержался в сумасшедшем доме.

Связанный старик, валяющийся в углу кухни, и был тем самым извергом.

Старик?

Егерь истерично хохотнул. Помнится, в программе говорилось, что на момент совершения зверских убийств этому подонку было чуть больше двадцати лет. Тогда он только что окончил какой-то институт. Значит, сейчас ему нет и сорока.

Он снова взглянул на Артура и потрясенно подумал:

«Бог ты мой! Да он лет на семьдесят выглядит!»

Его рука машинально потянулась к рации. Нужно сообщить Вадиму. Пускай едет сюда с нарядом и забирает это чудовище. Как только ему удалось сбежать из психушки?

Федорыч, он же Евгений Рамов, трудился в должности егеря уже двадцать четыре года. На его памяти было как минимум шесть побегов из дурдома. Он лично двоих задержал и сдал властям.

Теперь вот этот.

Егерь уже взял в руки рацию, как его пальцы разжались сами по себе.

– Не нужно никуда спешить, – сказал вслух Федорыч.

Рация снова завибрировала.

– Волна, Волна! – яростно вопил участковый. – Я Заря, прием!

Егерь взял рацию, нажал кнопку и тихо произнес:

– Волна на связи.

– Почему не отвечали? Как обстановка? – затараторил Беляков.

– Все в норме, – сказал Федорыч и посмотрел на тело, неподвижно лежащее на полу.

Кажется, он нашел верное решение.

– Волна, предельное внимание! Этой ночью в психиатрической больнице был пожар. Оттуда ушел особо опасный…

– Дмитрич, говори нормально! – не выдержал егерь. – Все равно нас некому подслушивать.

Несколько секунд рация монотонно потрескивала, потом раздался упавший голос участкового:

– Женя, из «Райского уголка» сегодня ночью ушел Живодер. Помнишь такого? Пожар только сейчас затушили. Ты слышишь?

– Да, – ответил Федорыч, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

– У тебя все нормально? Я уже второй час докричаться не могу! – продолжал допытываться участковый.

– Мы с Сауром в лесу были, – твердо сказал егерь. – Обстановка нормальная, все под контролем.

– Он хоть и обколотый разными препаратами, но сам понимаешь. Сейчас весь лес прочесывают, из прокуратуры приехали. Репортаж сняли, прессы здесь больше, чем комарья. Ты понял меня?

– Да.

– Будь начеку, – устало проговорил Беляков, помедлил и добавил: – Конец связи.

Егерь вздохнул и отключил рацию. Несколько минут он неподвижно сидел, выстукивая крепкими пальцами дробь по грубо сколоченному столу, затем резко встал и отправился в комнату.

В старом комоде Федорыч нашел потрепанную записную книжку. Он судорожно перелистал ее. Сердце его учащенно забилось, когда из нее выпала визитка.

– Ну, старый пень, – пробормотал егерь, извлекая из кармана телефон. – Теперь пан или пропал!

Александр Пирогов с рассеянным видом играл в очередные стрелялки, хотя все эти технологии, позволяющие в полной мере ощущать себя главным героем сражений, ему давно осточертели. Как и сама жизнь, унылая и однообразная. При этом он все равно с тупым упрямством продолжал уничтожать виртуальных злодеев и освобождать галактики, захваченные ими.

Снизу доносились звуки телевизора. Мать обожала детективные сериалы и не пропускала ни одного из них. Отец был на работе. Александр хмыкнул. В последнее время папаша редко появлялся дома, ссылаясь на загруженность. У сына частенько возникали мысли, что причиной отсутствия родителя, скорее всего, была какая-нибудь глупая шлюшка, а не отчеты с бизнес-планами.

Впрочем, он несправедлив к нему. Ведь если бы не батя, то Саша Пирогов, или Алекс, как называли его в школе и институте, сам ничего бы не достиг и уже давно наверняка спился бы.

Игра уже начинала вызывать тошноту. Алекс оттолкнулся от стола, включил кнопку на подлокотнике инвалидного кресла и с тихим жужжанием выехал из комнаты.

Дом был огромный, но Алекс не чувствовал себя в нем уютно. Чтобы избежать одиночества, он устраивал всевозможные банкеты по поводу и без, которые зачастую плавно перетекали в затяжные пьянки. Одна из таких вечеринок чуть было не закончилась пожаром, но все обошлось. Родители прощали ему все. Еще бы, единственный сынок!

Отец, управляющий известным строительным холдингом, устроил Алекса генеральным директором небольшой дочерней компании. Алекс был вроде бы при деле – встречи, договоры, личный водитель, конечно, деньги, причем немалые. Но существовала и другая сторона медали. Алекс прекрасно понимал, что никто из деловых партнеров и подчиненных не воспринимал его персону всерьез, несмотря на мощное покровительство отца.

В лицо милые улыбки и подобострастные кивки, за спиной пренебрежительные смешки и шушуканье. Но хуже всего были сочувствующие разговоры о его инвалидности. Они просто вымораживали парня, доводили до исступления.

Ерунда, что с тех самых пор прошло около семи лет. Алекс никак не мог смириться с ситуацией. Он, здоровый и крепкий бугай, активно занимался бодибилдингом. На его накачанную шею вешались все девчонки института. Но в один проклятый день его угораздило превратиться в бесполезное бревно, которое не в состоянии самостоятельно сходить, точнее сказать, съездить в сортир. Про девчонок лучше и вовсе не вспоминать.

Тот день, когда он по вине Артура Малышева, этого свихнувшегося урода, грохнулся в колодец, Алекс не забудет никогда [1]. Вот уже седьмой год двадцать шестого июня он с самого утра напивался в хлам, чтобы эти сутки прошли как можно быстрее.

Отец сделал все, чтобы их просторный и роскошный дом был необременительным и даже комфортным для Алекса. В этих целях ему по специальному заказу в Германии было изготовлено электрическое инвалидное кресло, везде установлены удобные пандусы. Первое время к инвалиду был даже приставлен специальный работник, но Алекс быстро освоил кресло-коляску и сам прогнал его.

Все это – супермодная коляска, пандусы и номинальная должность в фирме, подотчетной отцу, – вызывало у Алекса глухое раздражение, переходящее в ярость. Каждый пандус в доме будто гнусно ухмылялся и шептал: «Давай, дружок, прокатись. Ведь меня и установили тут ради тебя, убогого инвалида, никчемного человечка третьего сорта».

Друзей у него не было. Звонили ему в основном по служебным вопросам либо родственники. Поэтому сегодня, в субботу, 6 июля 2013 года, в два часа сорок семь минут пополудни он был несказанно удивлен. Его мобильный телефон разразился трелью, когда Алекс уже был в длинном коридоре.

Кто бы это мог быть?

Он развернул коляску и въехал в комнату. На дисплее мобильника светился незнакомый номер.

Пожав плечами, Алекс взял телефон и сказал:

– На проводе.

– Саша? – услышал он хриплый голос.

– Александр Пирогов, – отчеканил Алекс. – Кто вы? Я вас знаю?

– Ты был со своим отцом на охоте у меня два года назад. Я вас на лису водил, помнишь? Евгений Федорыч я, егерь.

– Да, было дело, – наморщив лоб, сказал Алекс.

Конечно, он помнил. Собственно, охотились его отец с приятелем. Алекс беспомощно сидел в своей гребаной коляске, отхлебывал ром с колой и изредка обменивался фразами с водителем, специально оставленным рядом. Вспомнил он и егеря. Этот приземистый заросший мужик в драном ватнике больше смахивал на спившегося бомжа, чем на охранника лесных угодий. Интересно, зачем он ему понадобился?

– С какой целью звонишь, Евгений Федорович?

Егерь мялся, словно решая, стоит ли сообщать причину звонка или нет, и после паузы выпалил:

– Твой отец рассказал мне, почему ты стал инвалидом.

Осведомленность Федорыча не была для Алекса сюрпризом. О том, что с ним случилось, в Каменске и вообще в Кемеровской области знала каждая собака. Но эти слова больно хлестнули его.

– И что с того? – процедил он.

– В моем доме сейчас тот самый крендель, который сделал это с тобой. Чуешь, парень? В «Райском уголке», то есть в психушке, что в семи километрах от леса, сегодня ночью был пожар. Половина психов разбрелась. Он здесь, у меня, связанный.

Алексу показалось, что пол уходит у него из-под ног.

Он качнулся в кресле, чуть не выронил телефон и закричал:

– Что ты сказал?!

– Вынь тапки из ушей, – членораздельно произнес егерь. – Я узнал того мужика. Точнее, старика. Он не ахти как выглядит. Артур Малышев, правильно?

Алекс силился что-то сказать, но в его глотку будто натолкали стекловаты.

– Ты куда пропал, Саша?

– У него все тело в шрамах, и причиндалов промеж ног нет. Ему их в детстве отрезали, – наконец сказал Алекс, тяжело дыша. – Проверь, Федорыч.

– Я смотрел. Шрамы есть. А в трусы я к нему не полезу. Уж больно он вонючий и грязный. Да ты не сомневайся, парень. Это тот самый.

– Что ты собираешься делать?

– А ты как думаешь?

– Не думаю, что ты просто решил похвастаться. Мы не друзья, даже не знакомые. Зачем ты мне позвонил? – спросил Алекс, приходя в себя.

Он, сын успешного бизнесмена, практичный и расчетливый человек, уже догадался о мотивах старого лесника, но хотел, чтобы егерь, жаждущий срубить легкого бабла, сам раскрыл свои карты и выдвинул конкретные предложения.

– Я уже хотел ментовку вызывать, но потом вдруг про тебя вспомнил, – как ни в чем не бывало сказал Федорыч. – Не будем терять времени. У меня на телефоне и так денег почти не осталось. Он тебе нужен?

– Кто, телефон?

– Ты что, тупой? – раздраженно спросил Федорыч.

– Фильтруй базар, старик! – жестко произнес Алекс. – Не забывайся.

– Лады, погорячился, – сбавил тон егерь. – Сам понимаешь, дело-то нервное. Я про Малышева. Так что?

– Я готов приехать за ним хоть сейчас, – тихо сказал Алекс.

Ему стало жарко. Он расстегнул непослушными пальцами ворот рубашки. Переломанный позвоночник стало покалывать словно руку, затекшую во сне.

– Тогда все очень просто, парень. Пятьдесят зеленых рублей, и он твой, – услышал он голос егеря.

– Пятьдесят рублей? Это что, полсотни штук баксов?

– Именно.

– А морда не треснет, Федорыч? – вкрадчиво спросил Пирогов. – Знаешь, что будет, если я сейчас в ментовку позвоню и расскажу, что ты мне тут предлагаешь?

– Знаю, – спокойно ответил егерь. – Да только я подумал, что такой парень, как ты, не будет этого делать. Поверь, Саша, полтинник – фигня для твоей семейки. Это как для меня копейка. У твоего папани одно ружье в два раза больше стоит, чем я прошу. Мне старость нужно встречать, пора на пенсию. Уже сил нет с браконьерами бодаться и психов разных отлавливать. Зато ты душу отведешь. Твой батя тогда мне в бане признался, что ты на этого суслика дюже сердитый. Вот я и по-думал!.. Он хоть и в плохой форме, но, судя по всему, живучий.

– Хорошо, – сказал Алекс и взглянул на часы. – Мне нужно время на сборы. Когда буду подъезжать, позвоню.

– Только одно условие, Саша. Мы просто поменяемся. Я тебе этого суслика, ты мне – денежку. Никаких судилищ в моем доме и его окрестностях ты не будешь устраивать. Лады?

– Лады. – Алекс улыбнулся, но эта гримаса скорее напоминала ухмылку насильника, затащившего в подвал малолетнюю кроху. – Хорошо, старый хрен, – прибавил он задумчиво, когда егерь уже отключился.

Хорош суслик, мать его. Сажал на кол людей, сдирал с них кожу.

Кулаки Алекса сжались с такой силой, что оставили на коже следы-полумесяцы от ногтей. Он вспомнил, как в свое время пытался найти людей, которые могли бы вытащить Малышева из психушки.

Алекс был готов отдать полжизни за то, чтобы припомнить этому гаду свой выпускной вечер! Но никто не хотел браться за столь рискованное дело. Живодера содержали под семью замками. Подступиться к нему было нереально даже за баснословные суммы, которые он был готов заплатить.

Теперь Федорыч волею судьбы подобрал Малышева. Ну что ж!.. Значит, так тому и быть.

Отдав кое-какие указания одному из охранников, Алекс сообщил матери, что поехал на вечеринку к знакомому. Отцу он звонить не стал и выкатился во двор.

Мать отвлеклась от сериала и молча смотрела в окно. Она наблюдала, как двое крепких сотрудников охраны помогали ее сыну загружаться в белоснежный «Ниссан».

Ее сердце кольнула тревога, когда она увидела, что второй крепыш также сел в джип. Стояло лето, но он был в куртке. Это означало одно: парень взял с собой оружие. Зачем Саше понадобился еще один телохранитель, если он поехал отдыхать и развлекаться?

– Куда? – коротко спросил Борис, бывший спецназовец со свернутым набок носом.

Он был за рулем, а Владимир, его партнер, сидел рядом с Алексом.

– Давай на трассу К-30, – приказал Пирогов. – Прокатимся в Заозерье.

«Полсотни штук захотел срубить, старичок? – подумал Алекс и хихикнул. – Конечно, никаких денег этому трухлявому пню я отдавать не собираюсь. Вместо пятидесяти тысяч долларов это чмо в драном ватнике получит… впрочем, всему свое время».

– Парни, тут такое дело. Мне нужно проучить кое-кого. Точнее, двоих, – поправился Алекс, снова вспомнив о Федорыче. – Вы просто стойте рядом, чтобы не было форс-мажора, а я все сделаю сам. Вы будете природой наслаждаться и свежий воздух нюхать. За эту работу и ваше молчание получите по две косых. Никто не должен знать, куда и зачем мы ездили. Идет?

Громилы молча кивнули. Алекс знал, что они согласятся. Он не впервой прибегал к помощи этих парней, и все всегда было на высшем уровне.

Алекс вдруг засмеялся. Лица охранников при этом оставались бесстрастными, словно высеченными из камня.

– Да, кстати, – вдруг вспомнил Алекс, отсмеявшись. – По дороге заедем на хозяйственный рынок. Володя, вот список. Только все нужно сделать в темпе, понял? Времени у нас в обрез.

Владимир кивнул, взял из рук Алекса листок бумаги и пробежался глазами по строчкам, явно написанным впопыхах:

«Нож канцелярский. Гвоздодер, гвозди-сотки. Веревка. Скотч – 3 шт. Кусачки. Паяльник. Керосин».

На лице телохранителя не дрогнул ни один мускул. Две тысячи долларов – неплохая цена, чтобы не обращать внимания на закидоны сынка босса.

Громадный джип быстро понесся по пустынной трассе.

Новость о том, что ночью в психиатрической больнице произошел пожар, быстро облетела весь Каменск. Виктор Боков, владелец небольшого адвокатского бюро, узнал об этом от подчиненных, но не обратил внимания на такую новость. Его мысли были исключительно деловыми.

Подъехав к школе за дочерью, он с удивлением узнал, что Свету забрала жена еще час назад.

– Прибежала вся дерганая, странная какая-то, Свету в охапку, даже ничего не сказала, – проговорила учительница и пожала плечами.

Виктор хотел позвонить супруге, но мобильник был разряжен. Слишком много времени сегодня прошло за телефонными переговорами. Он слегка встревожился, сел в автомобиль и помчался домой. По дороге Боков краем уха услышал по радио, что во время пожара из психушки сбежали многие клиенты.

Виктор заглушил мотор и, чувствуя нарастающую тревогу, почти бегом взлетел к себе на этаж. Он попытался открыть дверь, но она была заперта изнутри. Виктор, ничего не понимая, нажал на кнопку звонка и тут же услышал возню.

– Лена, открой! – сказал он, и дверь распахнулась.

Виктор замер с открытым ртом. Он с трудом узнал жену. Растрепанная, с белым, как полотно, лицом и расширенными глазами, она была похожа на сумасшедшую. В руке Лена сжимала громадный кухонный нож.

«Самый большой из всех, что у нас есть», – отметил Виктор.

– Лена, что с тобой? Где Света? – чуть ли не закричал он.

Женщина схватила его за рубашку и втащила в квартиру.

– Я звонила тебе, – задыхаясь, сказала она, посмотрела на нож и положила его на полку для обуви. – Как хорошо, что ты пришел.

– У меня телефон сел, – объяснил Виктор, снимая пиджак. – Я в школу и сразу сюда. Что с тобой?

– Ты разве не смотришь новости? – Лена явно растерялась. – Витя, я думала, ты все знаешь.

– Да что случилось-то?

– Живодер сбежал из больницы, – тихо сказала она, и ее красивые глаза наполнились слезами.

Виктор, ошарашенный такой новостью, обнял всхлипывающую жену.

«Живодер? Как сбежал?» – застучало в его мозгу.

– Ты уверена?

– По телевизору только об этом и говорят! Я как узнала, сразу побежала за Светкой, – глотая слезы, проговорила Елена.

Виктор крепче прижал к себе жену. Он и сам кинулся бы за дочерью, хотя с того дня прошло семь лет. Пусть от «Райского уголка» до Каменска более тридцати километров. Не важно, в каком сейчас состоянии Артур Малышев, тот самый Живодер, который семь лет назад шокировал всю страну.

– Где Света?

– В своей комнате. Я пока ей ничего не сказала, но она, конечно, понимает, со мной не все в порядке. Придется что-то объяснить, но боюсь, не выдержу, – виновато сказала Елена.

Она заметно успокоилась. Ее худенькое лицо начало розоветь. Лишь изгибающийся шрам ярче обычного белел на правой щеке.

Глядя на него, Виктор чувствовал, как внутри у него все закипало от ненависти к Малышеву. Ведь именно из-за этого ублюдка они потеряли второго ребенка. Елена, разбуженная бесконечными кошмарами, до сих пор постоянно вскакивает посреди ночи и несется проверять Свету, их любимую дочь. Будь его воля, Виктор самолично отрезал бы от Малышева по кусочку, как можно дольше растягивая смерть извращенца.

Он отнес нож на кухню, аккуратно вставил его в деревянный держатель и зашел в комнату Светы. Девочка увлеченно рисовала фломастерами, постоянно поправляя золотистый локон, падающий на лицо. Виктор невольно залюбовался дочерью.

Света подняла голову, улыбнулась и сказала:

– Папа, привет! А меня мама почему-то раньше забрала.

– Все хорошо, котенок. Просто у меня сегодня дела были. Я маму попросил, а она время перепутала, – соврал отец.

Про себя он понимал, что это не самый лучший вариант, но говорить правду семилетнему ребенку сейчас не стал бы даже под дулом пистолета.

– Покажешь потом рисунок?

– Конечно!

Боков прикрыл дверь и вернулся к супруге.

– Я думаю, нам нужно уехать, Витя. Пока эту тварь снова не поймали. Почему у нас нет смертной казни для таких нелюдей?! – воскликнула она, и ее голос снова задрожал.

– Успокойся. Я сейчас все узнаю.

– Я не останусь здесь, пока этот садист разгуливает на свободе! – Елена махнула рукой и ушла на кухню.

Виктор решил позвонить в городское управление, где пару лет назад занимал должность начальника. Новый шеф полиции был на месте. Спустя несколько минут Боков уже знал все подробности происшедшего. Да, новости были не слишком обнадеживающими.

Во время пожара территорию больницы действительно покинули более дюжины пациентов. Среди них оказался Артур Малышев, тот самый, который своими руками казнил как минимум восемь человек. Следователи были уверены, что на его счету были и жертвы, считавшиеся пропавшими без вести.

«Ты забыл приплюсовать к этим несчастным своего ребенка», – прошептал в его мозгу отвратительный голос, и Виктор даже вздрогнул – ему показалось, что это говорил Живодер.

Больше половины психов быстро нашли и вернули обратно. Собственно, бежали только четверо, в том числе и Малышев. Остальные просто вышли за пределы КПП и в растерянности топтались на месте, не зная, что делать дальше. Здесь их и застали сотрудники оперативных служб. Ближе к утру задержали еще двоих беглецов. Теперь в лесу болтались двое – какой-то двадцатилетний сопляк и Малышев.

Виктор включил ноутбук и стал просматривать новостные ленты. Он поморщился. Как все-таки изощряются СМИ, стараясь выделиться из общей массы и шокировать общественность! Одни только названия чего стоят! «Последователь Чикатило выходит на кровавую охоту», «Возвращение Живодера», «Маньяк на свободе!»

По официальному сообщению пресс-службы следственного комитета, лесной массив в Заозерском районе полностью оцеплен под-разделениями спецназа. Все дороги перекрыты, а над лесом постоянно патрулируют два вертолета.

– Хрена лысого вы там все оцепили, – сказал Виктор.

Он хорошо знал этот лес, в свое время даже охотился там. Заозерский район – громадная территория, самая большая в области. За несколько часов перекрыть все входы-выходы просто нереально.

Вскоре выяснилось еще несколько любопытных подробностей. В частности, уже было установлено, что накануне пожара администрация больницы устроила вечеринку по поводу юбилея главного врача. Причины пожара уточнялись, но опыт Виктора сразу дал ему понять, что едва ли тут имело место случайное возгорание. Хотя бы по той причине, что на трупах медсестры и охранника были обнаружены ножевые ранения.

Боков представил себе картину: ночь, огонь, вопли, неразбериха. Вероятно, кто-то из сумасшедших решил воспользоваться суматохой и отомстить.

«Но это работа следствия. Она тебя не касается», – напомнил сам себе Виктор, вздохнул и заходил по комнате.

События той ужасной ночи не были навсегда похоронены в глубинах его сознания. Они снова всплыли наружу, прямо как распухший труп утопленника.

Тогда Малышев сбежал в первый раз. Как ему это удалось – известно одному богу. При побеге он серьезно ранил осколком стекла двух конвоиров, один из которых скончался до приезда «Скорой».

Виктор тогда еще занимал должность начальника управления. Ему позвонили, и он не мешкая помчался на место ЧП. Беременная жена осталась дома одна. Сколько раз Виктор потом проклинал себя за это! Но разве могло ему прийти в голову, что Малышев целенаправленно двигался к его дому?

– Лена, никому не открывай! – крикнул Виктор ошеломленной жене, быстро оделся и вылетел из дома.

Лена молча легла в постель. Ей стало страшно. Она хорошо знала своего мужа. Весь его вид говорил о том, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

Женщина с нежностью погладила тугой живот. Роды должны были наступить со дня на день. Все вещи, необходимые для этого, были давно собраны. Сумка стояла у двери в ожидании своего часа.

Елена мечтательно улыбнулась. УЗИ показало, что будет двойня, причем разнополая. Она уже придумала имена – Сережа и Света.

Мысли о детках успокаивали, отвлекали от тревоги. Женщина незаметно уснула.

Ей снилось море, ласковое и прекрасное. Она, Виктор и малыши загорали на теплом песочке. Сережа со Светкой заливались счастливым смехом, брызгали друг на друга водой.

Она проснулась от звона битого стекла, подскочила в кровати, прислушалась и позвала:

– Витя?

Ответом ей была тишина.

Она свесила ноги с кровати, стала нащупывать тапочки и ощутила сквозняк.

Что там случилось? Разбилось окно?

Елена вышла в коридор и выглянула вниз. Так и есть, окно на первом этаже разбито. Осколки россыпью лежали на ковре.

Ее охватил страх.

«Нужно срочно позвонить Вите, – мелькнула у нее мысль. – Но телефон остался внизу, на журнальном столике. Спуститься туда или запереться в комнате и ждать мужа? Это просто ветка. Дул сильный ветер, отломил ее», – попыталась успокоить себя Елена.

Она понимала, что выглядит идиоткой, заставляя себя поверить в столь неправдоподобную версию. Деревья снаружи стояли, но расстояние между ними и домом было весьма внушительным. Никакая ветка сюда не долетит, если только ее не бросить.

Пока она размышляла, телефон зазвонил сам. По мелодии Елена узнала, что это муж. Дисплей слабо мерцал в темноте. Женщина видела его, включила свет и стала спускаться.

Она не сразу заметила тень, мелькнувшую на кухне. До телефона оставалось не более трех шагов. Тут Елена услышала какой-то звук, обернулась и закричала.

На нее, тряся головой и визжа, неслось какое-то ужасное существо из ночных кошмаров. Елена отпрянула назад, споткнулась о столик, упала на него и накрыла своим телом телефон.

«Боже, мои дети!» – только и успела по-думать женщина, судорожно обхватив руками живот.

Над ней склонилось чье-то ухмыляющееся лицо.

– Вставайте, – прогундосило существо, при ближайшем рассмотрении оказавшееся мужчиной.

Худое лицо, покрытое каплями крови, было спокойным, но глубоко запавшие глаза излучали злобу. Волосы свалялись от грязи. На этом типе почти не было одежды, только рваные тренировочные штаны. Сквозь широкие прорехи просвечивали худые ноги. Все тело мужчины было покрыто шрамами и свежими царапинами, из которых сочилась кровь.

– Вставайте, – повторил он. – У меня мало времени.

Елена замотала головой, с ужасом увидев серп, сжатый в правой руке незнакомца.

Он хмыкнул, схватил женщину за пышные волосы и резко поднял ее с пола. Елена закричала от боли. Страшный человек нестерпимо вонял смесью пота, мочи и крови.

– Где Виктор Боков?

– Я не знаю… – начала она.

Негодяй, не меняя выражения лица, взмахнул серпом. Правую щеку Елены пронзила острая боль. Женщина завопила.

– Еще раз крикнете, я помогу вам стать мамой досрочно, – пообещал мужчина, уткнув острие своего оружия в живот Елены.