Становление и развитие экономической теории. Том 2

В дополнение к законодательному регулированию социальной экономики, государство должно было предпринимать некоторые проекты, которые, в результате, давали бы только небольшую маргинальную меновую стоимость, но которые – с точки зрения общественного интереса – были бы продуктивными для большей общей полезности. Большинство «социальных товаров», включая транспортные средства (такие, как железные дороги и каналы), подпадают под эту категорию. Для таких проектов, Визер предложил определённый тип анализа выгод-издержек, с помощью которых можно было бы подсчитать выгоду, произведённую внешними эффектами в частном хозяйстве. Рыночные определения стоимости, могут быть обманчивыми, и частью именно законодательной функции государства является отыскивание и поощрение с помощью субсидий или государственной собственности проектов, продуктивных в плане увеличения общей выгоды.

Визер считал, что государству не следует пытаться компенсировать все неравенства, доходов или собственности благодаря прогрессивному налогообложению, но он обнаружил, что одно из разумных оснований для прогрессивного налогообложения можно раскрыть в рамках доктрины убывающей маргинальной полезности. Другими словами, государству следует учитывать градации личной покупательной способности как выражение неравенства дохода и имущественного неравенства в своей налоговой политике. У прогрессивного налогообложения, в дополнение к этому, есть аналогия в ведении личного хозяйства в теории ценовой дискриминации, которая приближается к налогу, основанному на способности платить, каковыми являются, например, железнодорожные тарифы. Государство, в довольно незначительной степени, путём прогрессивного налогообложения, приближается к установлению социального равенства в экономике потребительской стоимости. Всё, что выходит за рамки прогрессивного налога на доход, скажем, прогрессивный налог на движимое или недвижимое имущество, противоречило бы духу частной собственности экономики Визера.

Актуальность и влияние нормативной экономики Визера. «Социальная экономика» Визера была, ни больше, ни меньше, нормативной программой экономической политики, основанной на австрийской экономической теории и на теории власти. Тогда как эволюционный характер экономической системы был одним из лейтмотивов в «Принципах» Маршала, в зрелой мысли Визера ему отводилась ключевая роль. Его недоверие к анализу статического рыночного равновесия с очевидностью появилось в его утверждении, касающемся роли теоретика. По Визеру, теоретик всегда должен начинать со статичной посылки. Она лучше всего подходит для его метода идеализации, а динамические отношения не могут быть чётко определены в его мышлении до тех пор, пока не поняты до конца статические условия. И всё-таки, классическая теория была, по существу, теорией экономического развития, и Визер, призывал к возвращению к подобной разновидности анализа, несмотря на то, что отправной точкой для его мысли была не классическая теория распределения, а, скорее, австрийская версия неоклассической теории полезности и распределения. Помимо этого, взгляд Визера на экономический процесс был дарвинистским, и он не представлял себе возможности приближения экономики к стационарному состоянию.

Разработка Альфредом Маршаллом экономики всеобщего благосостояния осуществлялась в рамках анализа статического рыночного равновесия, и он использовал кривые спроса и дополнительной выгоды потребителя как средства для измерения благосостояния. Маршалл, конечно, был хорошо осведомлён о некоторых недостатках анализа статического равновесия, и он заботился о том, чтобы обеспечить пояснения о необходимости поправок на всём протяжении «Принципов». Но отход Визера от главного направления экономической мысли был ещё более разительным, так как он отчётливо противопоставил теорию ориентированной на власть эволюции экономики структуре статического анализа полезности. Визер, поэтому, делал заключения, касавшиеся воздействия власти на всеобщее благосостояние. Существование монополий на рынках готовой продукции и на рынках факторов производства и получающаяся в результате стратификация выгод, цен и доходов могли быть им осуждены, как и прочие институты, препятствующие максимизации прибыли. Потенциал, присущий взаимокомпенсирующей власти, стал большим в его анализе переговоров о зарплате, государственном антимонопольном регулировании и внешней торговле. Визер сознавал, что в идеализированных классических и неоклассических моделях отсутствовали некоторые очень важные и фундаментальные заключения экономической науки, а именно, возникновение мощных, крупномасштабных предприятий, не обязательно являющиеся моделью чистой монополии. В противоположность прочим неоклассическим теоретикам, Визер пытался проанализировать функционирование современной экономики. Подобный метод был принят и другими экономистами этого периода, включая ранних институционистов, но только Визеру присущая оригинальность заключается в том, что он комбинировал австрийскую теорию полезности с эволюционной теорией институтов. Он создал нормативную роль для экономической теории в целом, и, в частности, для теории полезности. Результатом была теория, отличная от того типа, к которому принадлежат теории Маршалла и Пигу, но, всё же, это была теория благосостояния.

Предложения в области политики, извлечённые из анализа благосостояния Визера, были пророческими в том, что касается направлений, которые приняла нынешняя экономическая политика. Вместо того чтобы совершенствовать условия рыночного равновесия, необходимые для статической максимизации благосостояния, Визер счёл ценность очень совершенной идеальной системы меньшей по сравнению с политикой, и перешёл к тому, что можно назвать вторым лучшим решением. Релевантность поздней работы Визера для современной экономической политики повышается благодаря постоянно присутствующему у него желанию оставаться в рамках системы частной собственности. Особая важность роли, сыгранной им в развитии экономической науки, заключается в тех решениях, которые он предложил для решения парадокса частной собственности и максимизации выгоды.

Евгений Беем-Баверк (1851–1914)

Евгений Беем-Баверк, сводный брат и друг Фридриха фон Визера, был третьим великим основателем австрийской экономики. Большое число писателей помещают Беем-Баверка в пантеон капиталистических теоретиков, и некоторые даже оценивают его как самого главного капиталистического теоретика. Несомненно, его влияние на неоклассических и постнеоклассических теоретиков, таких как Кнут Викзелль и Фридрих Хайек, имело огромное значение. Но у Беем-Баверка было множество различных достижений помимо того, что он был одним из главных разработчиков австрийской теории капитала.

Рождённый в Брюнне, Австрия, в 1851 году, Беем-Баверк был сыном высокопоставленного государственного служащего. Он поступил на государственную службу вскоре после окончания юридической школы при Венском университете, но, в скором времени, его привлекло изучение экономики. Вместе с Визером, Беем-Баверк начал изучать экономику в Германии, где он работал под руководством немецкого историка Карла Книса. Он был назначен профессором экономики в Инсбрукский университет, в 1881 году, и там он закончил свою первую книгу, в которой рассматривалась стоимость патентов как абстрактного законного права. В 1884 году Беем-Баверк опубликовал первый том своего трёхтомного выдающегося труда, под общим названием «Капитал и процент» («Kapital und Kapitalzins»). Первый том был озаглавлен «История и критика теорий процента» (1884), вторая, более значимая – «Позитивной теорией капитала» (1889), а третья, являющаяся собранием приложений к третьему изданию «Позитивной теории капитала», озаглавлена «Дополнительные очерки о капитале и проценте» (1909–1912). Ещё одна важная его работа, «Основы теории ценности хозяйственных благ», была опубликована в 1986 году.

Помимо своих трудов, Беем-Баверк сделался выдающимся государственным деятелем. В 1889 году он был призван Министерством финансов для подготовки налоговой и денежной реформы. Он был назначен австрийским министром финансов в первый раз в 1895 году, затем снова в 1897 году и в последний раз в 1900 году. Срок пребывания его на этом посту отмечен большой стабильностью и прогрессом австрийского финансового руководства, это было одной из целей, достигнутых Беем-Баверком в ситуации, когда он не принадлежал ни к какой политической партии. В 1904 году он оставил свой пост и возобновил свои академические научные работы и преподавательскую деятельность в Венском университете.

Несмотря на то, что Беем-Баверк был неустанно работавшим учёным, его работа часто прерывалась государственной службой. Большая часть его трудов была опубликована слишком поспешно, к сожалению, это было особенно верно в случае с его «Позитивной теорией капитала». По этой причине, его работу критиковали за неполноту или расплывчатость. Почти бесспорно то, что это трудное чтение для любого человека с любым уровнем подготовки. Но, даже несмотря на, возможно, чрезмерный энтузиазм относительно его старой профессорской работы, некоторые историки экономической теории и метода сравнивают Беем-Баверка с Рикардо. Несмотря на то, что мнения историков экономической теории на важность наследия Беем-Баверка расходчтся, влияние его на более поздних экономистов превзошло даже влияние Менгера и Визера. Более того, слава Беем-Баверка сохраняется, особенно в области капитала и процентной ставки. Множество современных писателей считают, и не без оснований, что неоклассическая теория уходит своими корнями в работы Беем-Баверка. Каковы бы ни были достоинства этих противоположных точек зрения, ясно, что Беем-Баверк – необходимая фигура при изучении истории экономического анализа.

Субъективная стоимость и обмен

Вместе с Визером, Беем-Баверк был ранним приверженцем теории стоимости Менгера. Более того, он принял большую часть принадлежащих Визеру усовершенствований менгеровской трактовки теории, и он использовал концепцию упущенной выгоды, как и Визер в 1884 году, в рассмотрении, в рамках австрийской экономической системы, определения цены для факторов производства и готовой продукции.

Беем-Баверк не сделал значительных достижений в области теории стоимости, превосходящих достижения его коллеги и друга Визера. Его допущения, по большей части, идентичны допущениям Визера, включая те, что касаются функций производства фиксированных пропорций, теории оценки производственных ресурсов и конечной продукции с помощью приписывания части стоимости отдельным производственным факторам, и допущения о жёстко фиксированных предложениях производственных ресурсов. Беем-Баверк дополнил интересными нюансами темы, изначально разрабатывавшиеся Менгером и Визером, безусловно, но он не сделал заметного прогресса в этой области австрийской экономики.

Одна из наиболее интересных и успешных вариаций на тему субъективной стоимости, тем не менее, имеет первостепенную важность как в силу своей ясности, таки и в силу оригинальности. Это изложение Беем-Баверком того, как различные субъективные определения стоимости влияют на покупателей и продавцов в их определении цены или объективной стоимости. Этот пример можно выгодно использовать сегодня для описания основополагающих субъективных факторов при обмене.

В «Капитал и процент» Беем-Баверк продемонстрировал определение цены в условиях двусторонней конкуренции. В его знаменитом примере речь идёт о десяти покупателях и восьми продавцах на свободном рынке. Все предложенные для продажи лошади, предположительно, одинакового качества, и все кандидаты для этого обмена обладают полной информацией о ситуации на рынке.

Беем-Баверк создал таблицу, изображающую десять покупателей (А1 → А10) и восемь продавцов (В1 → В8) лошадей и степень субъективной оценки стоимости какждой из этих сторон в этом обмене лошадьми. Адаптированный вариант этой таблицы Беем-Баверка представлен здесть Табл. 13–2.

Из таблицы мы узнаём, что субъективная оценка лошади покупателя А1 равна $300, и что он будет готов купить лошадь по любой цене, не превышающей $300. Подобным образом, продавец В6, например, оценивает выставленную им на продажу лошадь в $215, подразумевая под этим, что он продаст свою лошадь по этой цене или по цене выше $215. Для удобства, мы будем считать силу покупателей убывающей от А1 до А10, а силу продавцов возрастающей от В1 до В8. Таким образом, продавец В1 является слабейшим, поскольку он назначает самую низкую из минимальных субъективных определений стоимости лошадей, а покупатель А10 является самым слабым, поскольку у него самая низкая из максимальных субъективных оценок лошадей. Как определяется меновая стоимость? Какая ситуация будет преобладать на рынке при цене $150. При цене $150 все желающие купить лошадь десять покупателей останутся на рынке, но, при этом, на рынке останутся только три продавца; то есть, по причине субъективного определения стоимости, только покупатели В1, В2 и В3 пожелают предложить каждый по одной лошади при меновой стоимости $150. Очевидно, что рынок не очистится, поскольку на нём десять покупателей и только три продавца.

По мере того, как цена поднимается выше $150, тем не менее, рынок лошадей начинает приходить в равновесие. Слабые покупатели – те, чья субъективная оценка стоимости самая низкая – устраняются с рынка, и, по мере того, как растёт цена, прибавляется продавцов. Например, при цене $210, четверо покупателей устраняются с торгов (покупатели от А7 до А10) и только пять продавцов включены в них. Но очистится ли рынок при цене $210? Ясно, что нет, потому что, при цене $210, шесть покупателей (от А1 до А6), но только пять продавцов (от В1 до В5) пожелают участововать в торговле.

ТАБЛИЦА 13–2

Если цена прирастает на $5 до $210, возможно ли рыночное расновесие? К сожалению, несмотря на то, что покупатель А6 выпадает из торга, при цене $215 в него включается продавец В6. Таким образом, при цене $215 имеется только пять покупателей и шесть продавцав. Рынок не может очиститься при цене $215.

Но теперь задача ясна. Как может выпасть из торгов покупатель А6 без того, чтобы в них был включен ещё один продавец (в этом случае, продавец В6)? Ответ прост. Цена должна подняться до А6, но не до $215, так, чтобы В6 не был исключён из них. Таким образом, имея данные Табл. 13–1ограничения цены будут установлены следующим образом: цена должна быть выше $210, но ниже $215. Таким образом, цена $213 или любая промежуточная цена очистит рынок.

Бём-Бауэрк прикоснулся к одному из решающих факторов при орпеделении стоимости, влиянию маргинальных пар покупателей и продавцов при определении стоимости. Успешный покупатель А5 и продавец В5 и неудачные покупатель А6 и продавец В6, являются главными фигурами при определении цены. Можно сформулировать это другим (более понятным) способом. Именно оценки стоимости самого слабого из успешных покупателей (А5) и самого сильного из успешных продавцов (В5), вместе с оценками самого сильного из неудачных покупателей (А6) и самого слабого из неудачных покупателей (В6) устанавливают ограничения меновой стоимости.

Беем-Баверк установил, что именно эти маргинальные пары – и только маргинальные пары – определяют цену. Вне этих ограничений, количество продавцов и покупателей может добавляться бесконечно, не влияя на равновесную рыночную цену. При неограниченно большом приросте покупателей и продавцов функции предложения и спроса будут выглядеть как типичные гладкие функции Маршалла, с которыми мы имеем дело сегодня. Но Беем-Баверк хотел подчеркнуть прерывистую и непоследовательную природу этих функций (представьте себе или начертите ступенчатые функции спроса и предложения, используя данные Табл. 13–2). Рыночная ситуация реального мира, по мнению Беем-Баверка (и исходя из типично австрийских посылок), характеризовалась не гладкими и могущими быть последовательно определёнными функциями спроса и предложения, включающими бесконечное число покупателей и продавцов. Скорее, с точки зрения австрийской экономической школы, любая практическая ситуация обмена включала только конечное число участников торговли, и необходимо было принимать в расчёт прерывистую природу определения стоимости покупателями и продавцами. Эта типично австрийская посылка является большим контрастом маршаллианскому взгляду, который предполагает последовательность. С последним (доминирующим) подходом, гораздо легче иметь дело в плане математической обработки данных, и это, отчасти, является причиной его успеха. Но Беем-Баверк поставил бы под вопрос посылки маршалианской точки зрения и доказывал бы, вместо этого, что в любой практической, реальной рыночной ситуации, эти посылки не были бы истинными, и в процессе экономического анализа можно принимать во внимание и этот факт.

Независимо от относительных достоинств этих двух противоположных взглядов на мир, понятно, что утверждения австрийцев имели смысл. Но, помимо этого, именно Беем-Баверк лучше всего объяснил природу определения цены в мире прерывистых количеств покупателей и продавцов. Роль субъективных оценок стоимости при обене, более того, никогда никто более чётко не описывал. И хотя Менгер и Визер проработали основы австрийской теории стоимости, Беем-Баверку осталось сделать более понятным процесс обмена.

Теория капитала

Возможно, наиболее важным научным вкладом, сделанным Беем-Баверком, было введение в экономический анализ понятий, относящихся ко времени. Его центральная и простая посылка состояла в том, что производство конечных товаров занимает время, и что непрямые методы производства этих товаров более продуктивны, чем прямые методы. Хотя непрямые методы более продуктивные, что является их преимуществом, они, также, занимают больше времени, и это их недостаток.

По мнению Беем-Баверка, изначальные средства производства (сырьё, ресурсы, труд) можно было бы сразу же использовать для производства потребительских товаров или для производства капитала (что он называл средствами производства) которые, после того, как они накоплены и объединены с рабочей силой, будут производить потребительские товары. По мысли Беем-Баверка, последний метод был более эффективным; далее, он полагал, что чем продолжительней производственный период, что значит более косвенный и капиталоёмкий метод производства, тем должна быть выше общая производительность. Само время становится одним из факторов производства, и продолжительность производственного периода потребительских товаров сама по себе является переменной.

РИСУНОК 13–3

«Непрямота производства» увеличивается с t до t', и т. д., совокупный объём выпускаемой продукции также увеличивается, но с понижающимися темпами. Наклон полупрямой tQ' является маргинальным продуктом капитала в течение периода tt'

Это проиллюстрировано на Рис. 13–3. Время отмеряно на горизонтальной оси, а общий объём продукции (Q) – на вертикальной. Производственный период на Рис. 13–3 представлен осью абсцисс. Период tt'', например, продолжительней периода tt', а период tt''' больше периода tt''. Общий выпуск продукции, как явствует из Рис. 13–3, безусловно, повышается с увеличением производственного периода. Следует отметить, что маргинальный объём готовой продукции уменьшается с этими увеличениями производственных периодов.

Что происходит, если увеличивается продолжительность производственного периода? Почему Беем-Баверк доказывал, что более продолжительные периоды являются более продуктивными? По мере того, как продолжительность производственных периодов увеличивается, задействуется больше капитала, соотношение капитала к труду увеличивается, и объём готовой продукции увеличивается, хотя и с меньшим темпом.

Прерывистый производственный период. Сходства модели Беем-Баверка с классической доктриной фонда заработной платы не является поверхностным. Тем не менее, Беем-Баверк рассматривал прерывистый производственный период, продолжительность которого была переменной, тогда как классический производственный период был прерывистым, но продолжительность его была фиксированной. Несмотря на то, что непосредственный детерминант продолжительности производственного периода одинаков и в модели Беем-Баверка, и в классической доктрине фонда заработной платы, Беем-Баверк тщательно исследовал процент, который был главным детерминантом размера прожиточного минимума. Однако прежде чем обратиться к этой взаимосвязи, важно, чтобы мы рассмотрели одну из главных проблем, заключённых в определении производственного периода Беем-Баверка.

Модель производственного периода Беем-Баверка характеризуется непрерывно вовлечёнными в производственный процесс факторами производства и точечными выпусками готовой продукции. То есть, факторы производства прибавляются непрерывно, а готовая продукция, так сказать, созревает в некоторый определённый момент времени. Важный немедленно возникающий вопрос касается продолжительности производственного периода. В какой-то момент, Беем-Баверк предложил использовать понятие абсолютного производственного периода. Тем не менее, важная проблема, связанная с его использованием, стала, вскоре, очевидной. Допустим, например, что точечным выпуском готовой продукции сегодня стала серебряная чашка. Каков абсолютный период её производства? Можно представить себе, что серебро, которое было использовано для её производства, было добыто во времена Римской Империи. По этой причине, концепция определения производственного периода для точечного выпуска продукции не годится.

Беем-Баверк предложил альтернативный подход, понятие среднего производственного периода, при котором факторы производства взвешиваются в соответствии с их близостью к точечному выпуску которой продукции. Факторы производства оцениваются с помощью количества производственных периодов, в которых они задействованы, и сумма этих взвешенных производственных ресурсов, затем делится на количество производственных ресурсов, чтобы получить средний производственный период.

К сожалению, второй подход Беем-Баверка содержит некоторые серьёзные недостатки. Одно из основных возражений довольно-таки очевидно. Производственные ресурсы просто неоднородны, и Беем-Баверк не сделал никаких оговорок с тем, чтобы сделать их однородными, кроме того, что он сделал предположение об их однородности. Во-вторых, и это важнее, возникает вопрос приписывания правильных периодических масс. Можно ли приписывать выпуск готовой продукции самым последним задействованным производственным ресурсам или производственным ресурсам, использованным в более отдалённом прошлом? Несмотря на то, что эти проблемы были серьёзными, Беем-Баверк сохранил допущение о среднем производственном периоде как пригодное для обработки теоретическое ограничение.

Процент. Другим достижением Беем-Баверка было его ясное объяснение процента. Он рассматривал процент как плату за использование капитала, а капитал, как мы видели, означает промежуточные продукты, что подразумевает непрямой процесс производства. Как непрямой процесс производства обычно означает более продолжительный производственный период, так процент должен, некоторым логическим образом, иметь отношение ко времени. Беем-Баверк основывал свою теорию процентной ставки на понятии позитивного временного предпочтения: фундаментальном положении о том, что настоящие товары стоят больше, чем те, что будут произведены в будущем. Он предложил три доказательства этого фундаментального положения.

Первая причина, в силу которой может возникнуть разница стоимости между товарами в настоящем и будущими товарами, вытекает из насущной природы текущих нужд. Как отметил Беем-Баверк, мы не безразличны к будущему, но живём в настоящем. Будущие потребности почти всегда воспринимаются как менее насущные, чем непосредственные нужды. Люди всегда стеснены теми или иными обстоятельствами. Те, кто менее обеспечен в настоящем, чем в будущем, оценивают настоящие предметы потребления как более ценные. Те, кто лучше обеспечен в настоящем по сравнению с тем, как они, скорее всего, будут обеспечены в будущем, всё-таки имеют возможность распоряжаться будущими товарами благодаря наличию в настоящем времени товаров (особенно, денег), которые они могут сберегать как резерв для будущего.

Второй причиной разницы стоимости между товарами в настоящем и в будущем является то, что люди систематически недооценивают будущие нужды и средства для их удовлетворения. Здесь, доказательства Беем-Баверка основываются на трёх выводах: (1) Поскольку мы не можем с определённостью знать будущего, картина наших будущих потребностей, которую нам рисует воображение, всегда будет фрагментарной и неполной; (2) Большинство людей страдают от общей нехватки силы воли – столкнувшись с выбором между сейчас и потом, немногие отложат удовлетворение потребности в настоящем; (3) В силу неопределённости и краткости человеческой жизни люди не пожелают откладывать что-либо, чем они, возможно никогда не насладятся.