Елену Васильевну разбудили звуки, доносившиеся из кухни. Она поднялась с постели. Тревога прогнала сон. Она набросила халат и пошла, смотреть, что происходит в квартире.

Пес Байкал, овчарка—переросток, спал, растянувшись поперек прихожей. Он лениво поднял голову и сонным взглядом проследил, как Елена Васильевна перешагивает через него.

Она успокоилась, потому что Байкалушка поднял бы шум, если бы в квартире был чужой.

Из кухни доносилось тихое звяканье чашек.

Елена Васильевна открыла дверь и ахнула.

– Ой! – вскрикнула она и стала сильнее запахивать халат.

За столом сидели Эл, Алик и Димка и тихо пили чай.

– Мам, прости. Мы все—таки разбудили тебя, – виноватым голосом сказала Эл. – Доброе утро.

Елена Васильевна засияла от радости. Эл вскочила и чмокнула мать в щеку. Елена Васильевна в ответ крепко обняла дочь.

– Давно прилетели? – спросила она у всех.

– Мы тут минут сорок, – ответила Эл. – Извини, что вломились в такую рань.

Елена Васильевна посмотрела на часы, было 6.15 утра, за окном уже рассвело.

– Мы пойдем, – извиняясь, сказал Алик. – Действительно, ранний гость хуже вора.

– Да. Извините, – поддержал его Димка.

– Сидите—сидите, – повторила Елена Васильевна. – В кои—то веки вижу вас всех вместе. Ух, как вымахали.

Она потрепала Димку по темным волосам.

– Пейте чай, завтракайте, а я пойду, посплю еще часа полтора. Эл, разбуди меня в половине восьмого.

Дочь проводила ее до кровати, заботливо укрыла одеялом. Елена Васильевна взяла ее руку в свою. Рука Эл крепкая, жесткая, совсем не девичья, тихонько сжала ее кисть.

– Спи, мама. Я тебя разбужу, – с улыбкой сказала она. – Мы поболтаем еще полчаса и разойдемся.

– Устала? – спросила мать.

– Есть чуть—чуть, – кивнула дочь. – Ничего, у меня будет неделька, может две. Я отдохну. Спи.

Эл еще раз поцеловала мать в щеку и тихонько ушла.

Елена Васильевна повернулась на бок и задремала.

Эл вернулась к друзьям.

– Неловко вышло, – сказал Димка.

– Ладно, – махнула Эл рукой. Она села на свое место. – Хорошо возвращаться.

– Мировая у тебя мама, – вздохнул Алик, – а мне опять объясняться.

– Да, – кивнул Димка. – В пятнадцатом веке хорошо, а дома лучше. Моя бабуля будет рада.

– Поверить не могу, еще вчера – кони, оружие, одежда неудобная, а сейчас —многоэтажки, машина, газовая плита и утренний чай. Метаморфоза, – сказал Алик.

– А мне нравится, – беззаботно сказал Димка.

Эл улыбнулась.

– Хорошее было приключение, – согласилась она. – Том был прав, история – самая необычная наука.

– Особенно если изучать ее столь экзотическим образом. А время – самая необычная координата, – добавил Алик с улыбкой.

– А путешествия во времени невозможны, – хихикнул Димка. – Эл, все—таки, как у тебя выходит?

– Не знаю, само собой. Просто получается. Я думала, такое было возможно только в детстве. Вот уже который раз. Я чувствую другое пространство. – Больше объяснений не последовало. Эл помолчала. —Главное, что мы возвращаемся домой. Заметили? Время тут сжимается, а там расширяется, и пропорция одна и та же – один к двадцати одному. Приблизительно. Тут есть закономерность. Два последних раза так было.

Алик кивнул. Димка пожал плечами, он не следил за временем.

С момента их возвращения из будущего прошел уже второй год. Привыкать к двадцатому веку оказалось непросто, но для них это было только очередным испытанием, одним из неизбежных элементов жизни. Главное, что они, все—таки, вернулись домой.

О будущем говорили редко, прошлое оказалось достижимым. Не прошло и месяца после их возвращения сюда, как Эл начала проявлять особое, свойственное ей в детстве, беспокойство. Она не металась, не нервничала, ее все время тянуло куда—то. Она замирала, сосредотачивалась, ловила момент. Внутри сидел вопрос: может ли она сделать то, что делала в детстве – пройти в другую реальность. Словом «сказка» Эл это явление больше не называла.

Димка, заметив ее состояние, понял, что происходит именно то, о чем его предупреждала Лио после Уэст. Он хотел бы не думать об этом, все упростить, ка выходило когда-то, но уже не мог. Мир и для него изменился. Ожидание Эл передалось ему. Она не сразу поделилась с ним и Аликом своими ощущениями, но Димка заранее учуял в ней перемену. Ждал, когда сама скажет. Друзей уговаривать не нужно, неизвестность их не пугает. Обоим понятно и давно, что Эл спокойной жизнью жить не сможет.

– Надо попробовать. Только мы с тобой, – единодушно отозвались они, как только Эл поведала о своих планах.

И началось. Путешествие, из которого они только вернулись, было пятым за год. Их швыряло то туда, то сюда. Начиналось с того, что Эл видела сны, потом натыкалась на какой-нибудь предмет, статью в газете, книгу, разговор с посторонним человеком на улице, да что угодно. Понимала, что будет скачек. Остальное оставалось тайной.

Алик высказывал изредка опасения, что их вычислят в Службе времени, раз он имел к ней касательство, но, к счастью, ни с чем подобным они еще не столкнулись. Оба молодых человека бросились на поиски приключений с азартом юнцов. Эл же отнеслась к вновь обретенной способности с осторожностью и вниманием. Любая способность теперь вызывала у нее настороженность. Она накрепко усвоила, что за такие изменения ей придется расплачиваться, а срок расплаты она угадать не в силах.

– Мы ничего не знаем об этом. Пусть все идет, как есть. Уверена, объяснение найдется, если его нет сейчас, значит рано еще, – говорила она каждый раз, когда друзья пытались добиться, как у нее получается скачек.

Если они не унимались, она отмахивалась и заявляла:

– Да какая вам разница!

Димка не верил, что она так легко относится к вопросу. Она ищет ответ, но их не посвящает. Он ловил ее внимательную настороженность, то, как она вживается в новую среду. Она искала ответ. Оба друга обсудили проблему между собой и согласились, что Эл такое на самотек не пустит. Были мгновения, когда Эл останавливалась и замирала без видимых внешних причин. Оба молодых человека понимали, что у нее внутри идет некий процесс, но не вмешивались, Эл же не спешила делиться впечатлениями.

Ей, безусловно, были интересны путешествия, как шанс осознать и изучит свойства ее дара. Эл не относилась к своей способности, как к чуду. Она утверждала, что за этим, что-то стоит. Она считала, что между всеми путешествиями есть связь, но сопоставить не могла – мало опыта. Они рассудили, и заключили друг с другом пакт, что пользоваться арсеналом их знаний в новых условиях сродни нарушению законов природы и действовали сообразно возможностям того времени и окружения, в которое попадали. Эл неукоснительно, даже с излишним рвением, придерживалась этого правила.

После возвращения «домой», как они называли «свое» время, Эл уединялась, становилась грустной и неразговорчивой. Так проходила неделя или больше. Потом она оживала, вела себя так, словно ничего не было. Алик относился к поведению Эл естественно, а Дмитрий тайком переживал за нее. Из редких разговоров он понял, что Эл снова тянет в будущее.

Воспоминание о том, как они сбежали из другого времени, что пострадали люди, которые ей доверяли, оставило в душе Эл неприятный осадок. Она исчезла, оставив, как ей представлялось, за спиной массу нерешенных вопросов. Она не довела дело до конца.

Путешествия отводили эту заботу на второй план. Эл сосредотачивалась, главным становилось то, что происходило здесь и сейчас. Приключения давали выход тому юношескому запалу, который горел внутри у всей тройки. Трудности добавляли азарта, закаляли и давали необходимый опыт. Их тройка сплотилась еще больше на почве того, что жить спокойной жизнью все трое не мечтали. По сути, изменялось лишь время, а отношения от перемены не пострадали, скорее окрепли. Эл решила, что это оттого, что их дружба гораздо крепче перемен. Алик воспрял духом и перестал мучиться прошлыми ошибками. Димка делал вид, что остается прежним.

Когда ребята ушли по домам, Эл дождалась половины восьмого и пошла будить мать.

Елена Васильевна обстоятельно и долго собиралась на работу в институт.

– Сегодня я попробую прийти пораньше, – говорила она, поправляя перед зеркалом воротничок блузки. – Позвони Саше. Вечером устроим семейный ужин.

– Готовить, конечно, буду я? – поинтересовалась Эл.

– Ну уж, нет. Договорись с Сашкиной женой. Часам к восьми сделайте пару салатов, купите вина, торт. До сих пор не могу забыть, чем ты кормила нас в прошлый раз.

Эл вышла из своей комнаты и вопросительно посмотрела на мать.

– Тебе не нравится, как я готовлю? Все утверждали, что им понравилось.

– Это отец утверждал. Он у нас любитель остренького. Я извиняюсь, Элька, но твоя восточная кухня плохо отразилась на наших желудках, и, если бы не водопровод, мы умерли бы от жажды, предварительно выпив всю воду в доме.

– Неужели все было так плохо? – не поверила ей Эл.

– Я не говорю, что невкусно. Непривычно. Остро.

– Ладно. Сделаю что-нибудь из французской кухни.

– Вас в горах, наверное, кормят одной кашей, если тебя все время тянет на кулинарные изыски.

Елена Васильевна была убеждена, что дочь – горный спасатель. Отлучки Эл из дому были нормой. Мать смирилась.

– Ну не всегда. В общем, мы не голодаем, – Эл пожала плечами.

Елена Васильевна посмотрела на Эл и улыбнулась. Потом пригляделась и заметила на скуле дочери царапину, совсем свежую.

– У—у—у. Где ты так? Я же говорила…

– Помню, помню, мам. Лицо надо беречь. Мелочь. Заживет без следа, – Эл беззаботно махнула рукой.

– Все-то у тебя просто, – заметила мать.

За разговором Елена Васильевна аккуратно и виртуозно делала макияж.

– Эл, тебе не кажется, что работа спасателя не слишком подходит для девушки?

– Ага. А работа геолога, значит, подходит для женщины? Мам, ты противоречишь сама себе.

– Да, но я теперь знаю, что нужно было уделять вам больше внимания, особенно тебе.

Елена Васильевна вздохнула и через отражение в большом зеркале посмотрела на Эл.

– А что? У тебя отличная дочь. Разве нет? – шутливо и самодовольным тоном заявила Эл.

– Только уж очень самостоятельная и скрытная. – Елена Васильевна прищурила глаза.

– Мам, я не делаю ничего такого, чтобы меня можно было назвать нечестным человеком. А что до секретов, то Санька тебе тоже не говорит, как он ловит преступников. А то, что дети у тебя необычные, так что тут плохого? Вы с папой тоже – странная парочка. Кстати, о папе, когда он вернется?

– Ой, не знаю. Ему как генерала дали, он из командировок не вылезает. Наш Павел Терентьевич весь в делах, а ты его любимая дочь – жди.

– Скучаешь? – вкрадчиво спросила Эл.

– Скучаю, – вздохнула Елена Васильевна. – Не знаю, встретимся ли до того, как уеду в экспедицию.

– Ну вот, а на нас с Сашей удивляешься. Сами такие, – многозначительно кивнула Эл. – Ты как всегда без завтрака?

– Да. Нужно поддерживать форму… Кстати, зови вечером своих мальчишек в гости.

– Какое там, – махнула Эл рукой, – Димку бабушка будет плюшками закармливать, а у Алика мать…, сама знаешь какая. Ее трясет при моем имени.

– Да, не забуду тот скандал, который она мне устроила, когда вы пропали. Ой, извини, договорились не вспоминать.

Эл кивнула, но ничего не сказала.

Елена Васильевна в очередной раз встревожилась. Что-то она не очень верила Эл. Определенно за этими исчезновениями, за командировками, стояла какая-то тайна. Сердце Елены Васильевны было не на месте. Требовать от Эл отчета или настаивать на более спокойной жизни было бесполезно. Она всегда умудрялась заводить разговор в такое русло, что все поступки Эл уже не казались необычными.

Дочь исчезла на шесть лет, а потом появилась виноватая, взрослая. Эл повезло, что в первую встречу дома не оказалось мужской половины семьи. Елена Васильевна встретила ее одна и кроме чувства облегчения, а потом радости ее душу ничего не наполнило. Достаточно было заглянуть Эл в глаза, и чуткое сердце матери подсказало не терзать ее расспросами.

В последствии с расспросами выходил примерно одинаковый результат. Виноваты в побеге, были детьми. Боялись. Очень стыдно.

Все трое заявили, что хотели стать спасателями в горах и стали. Фантастическая версия не была опровергнута последующими расспросами. Складные рассказы сопровождались документами и даже фото.

Елена Васильевна, мучась сомнениями по большей части от того, что у них был готов ответ на любой вопрос.

Радость от возвращения Элли поначалу затмила все. Обсуждение проблем отодвинулось на время, а когда эмоции остыли, семья Светловых решила не досаждать дочери допросами. Отец и сын согласились с матерью. Позже к ним присоединилась баба Лиза – бабушка Дмитрия. Она по мудрости своей посоветовала не упорствовать в расспросах и не провоцировать детей на вранье, что сама собой постепенно правда вылезет наружу.

Саша, старший сын в семье Светловых работал в «органах» и проверил рассказ Эл «по своим каналам». Оказалось, что они не врут.

Семейство Светловых в итоге было счастливо обретением прежнего состояния мира и согласия. Пока в доме была Эл, не было ни споров, ни разногласий. Она словно была залогом спокойствия. Все вопросы решались просто и быстро. Юнной Эл уже никак назвать было нельзя. Взрослые суждения и поступки вызывали только уважение. Отец шутливо подметил, что ей бы спецназом командовать с таким подходом к жизни.

Потом опять были горы, поездки. Эл исчезала, посылала письма, но теперь возвращалась. Ее не приходилось встречать ни в аэропорту, ни на вокзале. Всегда на пороге дома и налегке.

Много раз Елена Васильевна хотела поговорить с дочерью по душам, узнать побольше, только редко находила способ, как бы сделать это деликатно и без хитрости. Эл чуяла такие ситуации и реагировала точно на опережение, преимущественно отделывалась шутками. Когда мать исподволь наблюдала за ней, ее повадками, взглядами, понимала, что ее Элька – крепкий орешек, выудить подробности очень непросто. Эл чувствовала внимание к себе и умело избегала напряженных моментов, будто ее этому кто-то научил, будто ее тренировали отвечать на трудные вопросы и сводить количество информации к минимуму.

Матери оставалось признать, что дочь выросла не на ее глазах, но получила хорошее воспитание. Элли с детства была умным и самостоятельным ребенком. За прошедшие годы эти качества были отточены до взрослого состояния. Елена Васильевна, как геолог сравнила процесс с огранкой камня. «Камешек» был крепким, как алмаз. Через чур собранная, соблюдавшая во всем порядок и слишком серьезная для девушки, которой по местным меркам не было двадцати. Эл удавалось выглядеть беззаботной без нарочитости и разряжать обстановку, когда порог вопросов в головах членов семьи превышал допустимый уровень.

Она добилась того, что домашние приняли ситуацию как есть.

Елена Васильевна вздохнула тяжело. Посмотрела еще раз на Эл. Беззаботное лицо дочери сияло счастьем. Слишком все тихо и мирно, в такой покой Елена Васильевна не очень-то верила. Они попрощались, и Эл закрыла за ней дверь.

Вечером их ждал семейный ужин. Елена Васильевна не пришла пораньше, как обещала. Она вошла в квартиру с двумя сумками продуктов, сняла обувь и проследовала на кухню.

Катя, жена сына, и Эл весело и громко щебетали. Еще из прихожей Елена Васильевна услышала вопрос Кати.

– А страшно на высоте? – спрашивала она.

– Смотря на какой. Это от человека зависит и от тренировки. Ты посолить забыла, – говорила Эл.

– Я вроде солила, – возразила Катя. – Давай попробую. Точно. Как ты все замечаешь?

Елена Васильевна вошла на кухню, поставила сумки прямо на пол и потянулась за фартуком.

– Вечер добрый, – приветствовала ее Катя. – Мы сами сделаем.

Катюша поцеловала свекровь в щеку и указала на букет роз в вазе.

– Это вам цветочки, – пояснила она.

– Спасибо, – поблагодарила Елена Васильевна.

– Добрый вечер, мамуля, – услышала она голос Саши, и он ласково обнял ее за плечи. – Просто семейная идиллия. Еще бы отец приехал.

Елена Васильевна посмотрела на Эл. Она изучала домочадцев с довольной улыбкой чеширского кота. Она выглядела такой же счастливой и беззаботной, как утром. Глаза Эл месяц от месяца теплели, и прежняя суровость сходила с лица. Елена Васильевна на мгновение вспомнила встречу после долгой разлуки. Эл выглядела виноватой, но взгляд был такой суровый, что мать беспокоилась за нее. Сейчас другое дело. Эл, наверное, «отогрелась» в кругу родных.

– Приглашаю всех к столу, – сказала Катя. – У нас еще есть новость.

Семейство расселось по местам.

– Так что за новость? – спросила Эл.

Саша открывал шампанское, когда пробка выскочила, он стал разливать напиток по бокалам, при этом молчал.

– Не томи, – отозвалась Елена Васильевна.

Саша взял бокал и провозгласил стоя:

– Ты мама станешь бабушкой, а ты Элька – тетушкой.

– Здорово! – воскликнула Эл.

– Сашка! – Елена Васильевна встала и обняла сына, потом обошла стол и крепко обняла невестку. – Катюша! Вот так радость. Кто?

– А какая разница? – спросила Эл.

Провозгласили тост, зазвенели бокалы.

– Эх, отец не знает! – громко сказала Елена Васильевна. – Надо телеграмму ему послать, только куда? Позвоню—ка я завтра ему на работу, пусть сообщат по своим каналам.

Саша ее поправил:

– Погоны – это не работа, мама, погоны – это служба. Верно, Элька?

Эл перестала жевать и неуверенно кивнула.

– Он скоро приедет, – сообщила Катя, – я чувствую.

Минут через пятнадцать раздался звонок в дверь. Байкал громко залаял, а потом перешел на визг.

– Что это с ним, он только при отце так лает, – сказала Елена Васильевна и пошла открывать дверь.

Вскоре раздался ее возглас:

– Павел! Откуда? Мы только тебя вспоминали!

– Здравия желаю, – басил Павел Терентьевич. – Элька дома?

– Да. Сегодня приехала.

– Ну, молодчина! Где все?

Все семейство выскочило в прихожую.

– Здравия желаю! – крикнул Саша, отдавая честь отцу.

– Вольно, капитан, – скомандовал отец. – Эл, ты чего застыла, словно я тебе команду дал? Давай обнимемся, гуляка.

Эл крепко обняла отца.

– Ну и сила, как у парня, – говорил Павел Терентьевич и целовал дочь то в одну, то в другую щеку. – Спасибо тебе, за телеграмму.

Павел Терентьевич обнял по очереди всех, Катюшу особенно нежно.

– Ласточка ты моя, – сказал он невестке.

– Папа, а когда ты телеграмму получил? – спросила Эл.

– Да утром. Часов в девять передали: «Я в Москве. Приезжай. Элли». Коротко и ясно. Я еще два дня должен был командироваться. Но тебя, поди, поймай. В кои-то веки сообщила, что будешь дома. Я – самолетом, домой.

– Да, Элька. Нам—то ты телеграммы не шлешь. К генералу особое уважение, – стал упрекать ее Саша.

– Что—то вроде того. Все-таки, старший по званию, – Эл засмеялась и прильнула к плечу отца.

В форме он казался большим и солидным.

– Это в каком же ты у нас звании? – заерничал Саша.

– Как и ты – капитан. Дети в нашей семье равны, – ответила ему Эл с нахальной улыбкой.

– Тогда все вольно и к столу. Я голоден как собака, – пробасил Павел Терентьевич.

Эл взяла Байкала за уши, уткнулась своим носом в собачий. Собака замерла в нерешительности.

– Байкал, ты голоден как папа? – спросила она, глядя ему в глаза.

Вид у пса был ошарашенный, он издал тихий звук.

Раздался дружный хохот. Эл повела собаку на кухню – ужинать, а когда вернулась, все еще шумели в прихожей, ждали главу семьи, который шумно умывался в ванной.

Наконец, они двинулись обратно за стол. Саша стал задираться и попытался шлепнуть Эл по мягкому месту.

– Шагай, капитан, – сказал он с усмешкой.

Эл ловко поймала его руку, а указательным пальцем другой поводила перед его носом.

– Не-а, – сказала она. – Не пытайся.

– Реа-акция! – воскликнул Саша.

Катя взяла его под руку и повела к столу.

– Младших надо беречь и уважать, – наставляла она мужа. – Эл уже не девочка, а взрослая девушка. Брось свои солдафонские замашки.

Известие о внуке вызвало бурю восторгов у будущего деда. Эту тему обсуждали больше всех. Потом вдруг разговор переключился на Эл.

– А ты когда нас порадуешь? – спросил отец.

Он увидел, как дочь смутилась. Похоже, вопрос вызвал у Элли недоумение.

– Я еще не думала об этом, – наконец ответила она.

– Да, в твоем-то возрасте, девчонки только о парнях и думают. Вон ты, какая красавица, неужели кроме Димки с Алькой никто за тобой не приударил? – спросил Павел Терентьевич.

– Па—па, – протянула Эл, – они мои друзья.

– Смею заметить, что за ней никто не бегает, потому что ее друзья детства могу этого кого-то сильно приударить, – пошутил Саша. – Они как два телохранителя, только кобура откуда-нибудь не торчит.

– Друзья – друзьями, а в любви-то уж по разу небось объяснились, – предположил в свою очередь отец.

Эл свела брови. Тема разговора ей совсем не нравилась. В лице появилась твердость, взгляд стал цепким, она осмотрела присутствующих и произнесла тоном, не допускающим возражений:

– Эта тема не обсуждается.

Все смолкли как по команде. Эл поняла, что ведет себя жестко. Чтобы смягчить неловкость она добавила:

– Во всяком случае, не сегодня. Главное, что мы снова вместе.

– Для меня главное, что я скоро стану бабушкой. Чувствую, что это будет для меня последняя экспедиция, – сменила тему Елена Васильевна.

– А может и мне подать в отставку? – спросил генерал и засмеялся.

– И мне, – поддержал его Саша. – Капитан Эл, давай с нами за компанию. Будем вместе воспитывать нашу кроху. Всем семейством. А?

На лице Эл не отразилось никакого энтузиазма, она только усмехнулась.

– Не приставай. Она в отпуске. – Катя толкнула Сашу в бок и добавила. – Вот дослужишься до генерала, тогда и поговорим. Шутки у тебя сегодня странные.

Эл ощущала среди всего этого веселья общее напряжение и просто связала его с собой. Первая эйфория по поводу ее появления схлынула, и ее родные, после каждого такого, как сегодня, возвращения, неумолимо задавались вопросами: где она была, и что происходило в ее жизни в эти годы? Шесть лет по этим меркам – срок большой. Там она не особенно следила за временем. Эл решила любые нападки, если они будут, обращать в шутку и не проявлять больше командный голос.

Беседа понемногу перетекла в обычное русло. Говорили об армии, милиции, геологии и педагогике, обо всем понемногу.

– Эл, а что ты чувствуешь, когда спасаешь людей? – вдруг спросила Катя. – Как это, спасти жизнь человеку?

Взгляды присутствующих впились в нее. Эл не знала, что ответить, чтобы было понятно и без лжи.

– Я просто чувствую, что срок этого человека еще не пришел. Раз я оказалась рядом, то мое дело сделать все возможное, чтобы обеспечить его безопасность.

– А разве не Господь Бог это решает? Как это можно почувствовать? – спросил Саша, он решил, что сестренка умничает.

– Я делаю все, что могу, – ответила Эл серьезно.

– А если он все—таки гибнет? – спросил Саша.

– Значит, так решил Господь Бог, как ты выразился, – ответила Эл, а потом добавила, – Только такого еще не было.

– Здорово. Ну, ты даешь! – восторженно и искренне сказала Катя. – Значит, ты хороший спасатель!

– Катенька, какая ты наивная. В девятнадцать лет человек не может быть профессионалом. Ей просто не поручали трудных дел, – возразил Саша.

Саша старался задеть сестру. Он въедливый и не верит в большую половину того, что она рассказала. Эл раздумывала, как его не обидеть и вместе с тем уйти от темы.

– Ну что молчишь? – спросил отец. – Ответь достойно брату.

– Возможно, – кивнула Эл. – Но это, как ты выразился, Господь Бог решает, хотя я привыкла считать это…

Она не договорила, телефонный звонок прервал разговор. Саша ближе всех сидел к телефону, он снял трубку.

– Алло!.. Да… Элька, это тебя. Димка…

Он передал ей телефон.

– Да. Я слушаю, – отозвалась Эл.

– Эл, ты не могла бы подняться ко мне. Тут Алик. Он с матерью повздорил. Час у меня уже сидит. Да это пустяки. Тут есть кое-что еще.

– Хорошо. Уже иду. Две минуты. – Эл повесила трубку. – Я к Димке. Скоро вернусь.

– Зови всех к нам, раз у нас такой праздник, – предложил отец.

– Хорошо, – кивнула Эл.

Она обулась и моментально скрылась за дверью.

– Сорок три секунды. Пробежит два этажа, как раз две минуты будет, – прокомментировал Саша.

1 2 3...9 >

На страницу:

Перейти

1 из 9

Другие книги автора

Будущее Эл. Серия «Будущее Эл», книга 1

Майя Игоревна Малиновская

Пленники Уэст. Серия «Будущее Эл». Книга 2

Майя Игоревна Малиновская