Спаси и сохрани

* * *

Однажды, прогуливаясь по Волжской набережной, Андрей познакомился с яркой импозантной девушкой Надеждой. Девчушки весёлой компанией расположились на лавочке, любуясь вечерним закатом. Он сразу же расположил их к себе своим задорным характером. И, когда молодой человек предложил всей компании поужинать в восточной кафешке, не раздумывая, согласились. Кафе «Шафран» располагалось в полуподвальном помещении. Его пряная пьянящая атмосфера, дым кальяна, официанты в восточных одеяниях, крепкое вино с тугими ароматными лепёшками – всё это оглушило и без того подвыпившего Андрея. Он смутно помнил, как в конце вечера Надя, нескромно прижавшись к нему, предложила поехать к ней домой. Её квартира находилось в нескольких метрах от кафе.

После бурной ночи молодые люди провалялись в кровати до обеда. После вкусного завтрака и бокала красного вина, Андрей решил не торопиться домой и задержался у Нади до вечера. Так стремительно и неожиданно для него начались новые отношения. Он старался забыться в них, пытался не вспоминать Алесю, не думать о ней. И когда Надежда затеяла ремонт в своей квартире, Андрей всячески старался помочь девушке, покупал обои, краски, кисти. Парень строил новые отношения, в сердце так и не закончив другие.

Свой день рождения Надя решила отметить в сауне с близкими друзьями. Весёлая компания, которая собралась в тот день, была незнакома Андрею. Молодые люди сидели за столом, шумно пили. Кто-то томился в парной, кто-то плавал в небольшой чаше бассейна. Андрей обратил внимание, как Анжела, близкая подруга Нади, уединилась в отдельной комнате с двумя парнями. Через полчаса они вернулись, присоединившись к компании за столом. Андрей сразу же заметил, что все трое вели себя вызывающе странно, громко хохотали, суетились. Он видел их необычное поведение, и когда те прыгнули в бассейн, били по воде руками, кричали.

– Что это с ними? – спросил он у Нади.

– Ничего особенного. Оторвались ребята. Косячок забили. – Надя громко захохотала. – А может, и не только…

Девушка хитро подмигнула. Андрей был потрясён её хладнокровием. «Они даже не скрывают зависимость от других. Если она так спокойно рассуждает о том, что ребята употребляют, возможно, и она на игле!» – размышлял парень. Он присмотрелся к Надежде. Девушка сидела чуть поодаль от него и медленно пила сухое вино из холодного длинного бокала.

– Надь, и как часто они так отрываются?

– Да не парься ты, Андрюш. Побалуются сегодня немного, и пройдет. Завтра всё норм будет.

Её ответ немного успокоил. На самом деле, не стоит делать поспешных выводов. Но после того вечера в сауне Андрей всё чаще стал размышлять о неожиданно произошедшей встрече с Надеждой, об их непростых отношениях. Родители девушки были состоятельными людьми, достаточно известными в городе: папа – депутат областной думы, мама владела своим бизнесом. Их дочь ни в чём не нуждалась, ездила на роскошном джипе, подаренном родителями, имела прекрасную квартиру в центре города. Из рассказов Андрей понял, что её всегда привлекали острые ощущения, будь то езда за рулём на высоких скоростях или участие в сомнительных мероприятиях. Ей казалось, что без этой «перчинки» её серая безынтересная жизнь канцелярского работника скучна. И она, как умела, разукрашивала её, периодически попадая то в аварии, то в нехорошие истории. Деньги родителей помогали Наде решать эти проблемы мирно. После смерти отца от сердечного приступа девушка немного остепенилась, стала задумываться о серьёзных отношениях, семье. И именно в этот момент на набережной она и познакомилась с Андреем. Он показался ей близким по духу человеком. Она впервые в жизни влюбилась. Надя жаждала любви, как сухая, потрескавшаяся от зноя земля, ждёт своего дождя. И потому чувства молодого человека к ней казались ей недостаточно сильными и страстными. Её расстраивала холодность Андрея. Надя решила во чтобы то ни стало завоевать его сердце.

Она уже и не помнила, кто ей рассказал о несчастной любви Андрея к Алесе. Её очень радовало то, что бывшая возлюбленная её парня живёт за границей. Это успокаивало. Надежда постаралась окружить своего молодого человека заботой: утром – вкусный завтрак, вечером – приятный сюрприз. Небольшие подарки, улыбки, внимание девушки Андрея не радовали. Он был благодарен ей, но обращался с Надеждой достаточно холодно. И это её невероятно злило.

Обиженная женщина способна на многое. Надя решила с помощью своих друзей познакомить Андрея с наркотиками. «Может, на травке он сможет как-то оценить мои чувства», – думала Надя. И однажды это произошло. Друзья уговорили Андрея покурить марихуану. Парень плохо помнил происходящее. В тяжёлом дурмане увидел себя уже на пороге дома Надежды. Он с трудом соображал, где он и кто эта женщина, расплывающаяся в воздухе, как фея из стремительно ускользнувшего детства.

Шатающейся походкой он добрёл до ванной комнаты. Встал прямо в одежде под душ, пытаясь смыть этот густой туман, в котором он барахтался, как беспомощный щенок. Лучше не становилось. На ватных ногах он еле-еле добрался до кухни. На столе стояла чашка крепко заваренного кофе. Надя улыбалась. Её слова «Я ждала тебя», бассейн с её друзьями, эта квартира с невероятной скоростью крутились перед его глазами. Он схватил себя за голову руками: «До чего я дошёл… Если бы Алеся была рядом…». Мысли скакали, не слушались, перемешивались, как лёд в бокале с тягучим виски. Андрей уснул прямо в кресле. До самого утра уже совсем другой жизни…

* * *

Надежда стремилась к счастью, простому, женскому. И чем больше она старалась сделать Андрея близким, тем больше отталкивала его от себя. Своей неразделённой любовью она помогала парню подниматься всё выше и выше к снежной горной вершине мнимой свободы. От его привязанности к любимой девушке Андрей, благодаря Надежде, шагнул в другую привязанность – алкоголь и наркотики. Они давали ему кратковременный отдых от глухой тоски отверженности.

Любая зависимость страшна своей непредсказуемостью. Как неожиданно начавшаяся снежная лавина в горах, она сначала медленно набирает скорость, а потом в какой-то момент её ужасающая сила набирает всё большие и большие обороты. И вот она уже несётся, сорвавшись с вершины горы, безжалостно сметая всё на своем пути. Лавина не знает препятствий, не в силах удержать свою мощь. Она не властна над собой в своём разрушающем предназначении. И Андрей, стоящий на самой вершине этой снежной горы, знал, что его лавина уже тронулась…

Он очнулся от внезапного телефонного звонка. Алеся! Она звонила с домашнего телефона. Такая родная и такая чужая, как те инопланетяне из сна. Сердце бешено колотилось. Андрей никак не мог расслышать, что она говорит. Он был на заводе. Шум работающего оборудования перемешивался с голосом любимой.

– Андрей, ты слышишь меня? Я вернулась… К матери… Слышишь? Мой муж… он погиб в автокатастрофе. Нам нужно встретиться. Андрей, я думаю только о тебе…

Они договорились встретиться в кафе за Волковским театром. Он едва смог доработать до конца смены. Сорвался, бежал, летел туда, где ждала она… В небольшом зале кафе он искал глазами свою Алесю. За столиком сидела незнакомая молодая женщина, одетая во всё чёрное. Чёрное платье, чёрная шляпка с вуалью, тонкие чёрные перчатки, изящная маленькая чёрная сумочка. Европейский стиль, резко отличающийся от серого безличия провинциальных русских городов. Неужели это она?

– Алеся?! – Андрей растерянно оглянулся вокруг. Незнакомка в чёрном привстала из-за стола. Он кинулся к ней, неуклюже взял за тонкую руку.

– Ты не узнал меня? Я ношу траур. Я вдова, Андрюш, понимаешь?

Она опустила глаза, было видно, что ей трудно совладать с эмоциями.

– Как ты осунулся, похудел. Тебя не узнать… Почему ты не побрит?

– Алеся, милая, не надо обо мне. Скажи, как ты? Как твой ребёнок? У тебя девочка?

– Была… Сложные роды. Девочка умерла на третий день.

Алеся еле сдерживала слёзы.

– Ты знаешь, мама вышла замуж. За соседа, который жил этажом ниже.

Андрей, потрясённый, молчал.

– Я совсем одна.

Молодые люди растерянно замолчали, отчаянно пытаясь выстроить разрушенный мост между друг другом. Это было очень непросто.

– Расскажи о себе, – Андрей не мог подобрать нужных слов.

– Работала в турфирме мужа, организовывала туры по Европе. Всё было хорошо. И тут эта ужасная авария. Альфред, мой муж, должен был поехать в Прагу вместе со мной. Но я не смогла, срывался тур в Париж большой группы. Нужно было всё устроить. А потом это сообщение: «Срочно приезжайте на опознание». Я думала, не переживу. Мне было так страшно. Будто это происходит не со мной. Страшный сон…

Слёзы ручьём потекли по её щекам. Она достала из чёрной маленькой сумочки тонкий платок. Говорить было трудно. Андрей подхватил инициативу в свои руки:

– Давай закажем ужин.

Тихо играла музыка. Время то останавливалось, то летело незаметно. Алеся была здесь, рядом, но в тоже время она стала такой далёкой, отстранённой, чужой. Словно две половинки расколовшейся чашки, они никак не могли подобрать части друг к другу, не знали, о чём говорить: неловко молчали, смеялись над их общими воспоминаниями, погружались в свои личные невесёлые раздумья.

После ужина с Алесей Андрей больше не возвращался к Надежде. Она ждала, постоянно изводя его телефонными звонками. Сначала он просто не брал трубку, а потом и вовсе внёс её номер в «чёрный список». Но, по иронии судьбы, Алеся так же, как Андрей, хранила молчание. Сколько бы он ей не звонил, её телефон не отвечал. Парень постоянно прикладывался к бутылке. Когда появлялись деньги, он не брезговал и наркотиками. Снежная лавина набирала скорость, сдерживать её было всё трудней.

* * *

После того, как на работе ему сделали выговор за появление в нетрезвом виде и пригрозили «нехорошей» записью в трудовой книжке, Андрей ненадолго присмирел. Но при отмене наркотиков ломка, выкручивающая тело в нестерпимой боли, возвращала парня снова и снова к употреблению.

Наркотик, словно кровожадное животное, не знающее пощады, пожирает не только всю личность человека, его эмоции, чувства, разум. Он поглощает в невероятных количествах деньги. И чем больше степень химической зависимости, тем больше она требует вложений в себя, загоняя больного и его семью в ужасающие долги. Андрей начал брать микрозаймы и кредиты на дозу, глубже и глубже проваливаясь в долговую яму. Отец пытался помогать гасить обязательства по мере возможностей. Но сил и терпения становилось всё меньше. Отец отчётливо понимал, что сыну нужна помощь, однако он не знал, какая именно. На смену желания помочь пришло отчаяние и невероятная боль от осознания неминуемой потери сына.

Он пытался закрывать частями долги Андрея, но чем больше он это делал, тем беспечней и настойчивей его сын «хватал» денежные обязательства. Парень стал брать кредиты на наркотик открыто и дерзко. Семья, уставшая от бесконечных финансовых неурядиц и долгов, жила, словно на проснувшемся кипящем вулкане. Скандалы стали частью их повседневной жизни.

Андрей замкнулся. Раздражением и агрессией отвечал на любые попытки поговорить. Ситуацию усугубляло и то, что он перестал приносить зарплату в дом. У него попросту не было денег. Дошло до того, что накануне зимы у парня не было сезонной обуви. Отец сжалился над ним, молча протянув свою кредитную карту. Он знал, что сильно рискует, вручая Андрею возможность воспользоваться деньгами. Но он ещё надеялся на совесть сына. Андрей появился дома вечером в новых зимних ботинках. В неадекватном состоянии, «под наркотиком». Естественно, с карты была снята большая часть от имеющейся суммы денег. Да и самой кредитки у пьяного Андрея при себе не было. Отец был потрясён такой дерзостью, закрыл по телефону счёт карты. К вечеру кредитку вернули какие-то люди. В тот вечер отец окончательно осознал, что зависимость сына вышла из-под контроля.

После изматывающих разговоров с отцом, в которых Андрей обещал покончить с наркотиками, найти себе хоть какое-то оправдание, его хватало не употреблять не больше недели. Парень уже не принадлежал себе, и отец решил принимать кардинальные меры. Но вновь вмешалась женщина…

Однажды после работы Андрей сел за стол, дрожащими руками достал листок бумаги и ручку. Мысли сливались в одну пульсирующую идею: «Я напишу ей. Если она не отвечает на звонки и сообщения… Я напишу Алесе…» Он пытался выразить свои чувства, сказать что-то душевное и нежное, но слова, как на зло, складывались в заезженные шаблонные фразы. Он рвал листы и опять начинал писать. И вновь раздирал бумагу. Его разорванная одинокая душа, натыкаясь на отверженность и осуждение, ни в чём не могла найти утешение. Андрей задыхался в собственном бессилии. Он отчаянно нуждался в понимании и поддержке близких ему людей, но, видя, с каким ужасом они наблюдают за его падением, защищался агрессией и злобой.

Прошло немало времени, прежде чем он взял в себя в руки и смог написать небольшое письмо любимой:

«Алеся, дорогая моя. Без тебя я не представляю, как жить. Я прошу тебя, откликнись! Отзовись! Не молчи! Это так ужасно, что мы расстались! Только потеряв тебя, я понял, насколько ты мне близка и дорога. Не отталкивай меня! Я вою волком от одиночества! Работаю, думаю о тебе, сплю – вижу тебя! Каждый день вспоминаю наш отдых на Чёрном море. Как хорошо нам было вдвоём… Вернись! Я умоляю. Твой Андрей».

Быстро запечатал письмо. Через несколько минут он уже был у дома девушки, отпустил конверт в почтовый ящик. И ещё долго потом в задумчивости стоял у подъезда.

На следующее утро Андрей получил от Алеси короткое сообщение: «Люблю. Приезжай». Он сорвался, бежал, летел. Сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть. Удивительная необыкновенная мелодия несла его на своих крыльях к самому подъезду любимой. У дома Алеси он увидел, как трое незнакомых парней отбирают сумку у женщины. Она сопротивлялась, кричала и звала на помощь. Андрей кинулся на одного из налётчиков с кулаками, сбив его с ног. Двое других напали на него сзади, долго били по голове, пинали, грязно ругаясь. Вырвав женскую сумку и коробку шоколадных конфет, которую Андрей купил Алесе, они скрылись за углом дома.

Пока пострадавшая женщина вызывала полицию, Андрей, превозмогая боль, с трудом поднялся на третий этаж. На пороге квартиры стояла Алеся. Её улыбка быстро сменилась на выражение ужаса и жалости:

– Андрей, что случилось? Проходи скорей…

Алеся кинулась к телефону.

– Не надо никому звонить. Сами справимся.

Алеся, видя разбитые в кровь губы, повреждённое ухо, бросилась к аптечке. Андрей почувствовал сильное головокружение и тошноту. С трудом он добрался до дивана. Его рвало. Алеся испуганно металась по квартире, пытаясь ему хоть чем-то помочь. Она позвонила подруге, которая ещё только заканчивала медицинский институт. Молодой начинающий доктор, осмотрев парня и измерив давление, предположила, что у Андрея сотрясение мозга. Возможно, гематома. Необходимо срочное обследование МРТ. Алеся отблагодарила подругу, подарив ей свою чёрную изящную австрийскую сумочку.

Обследование МРТ подтвердило сотрясение мозга. Парню прописали лечение и постельный режим, и они вдвоём вернулись домой на такси. Три дня молодые жили в счастливом забытьи: гуляли по Волжской набережной, бродили по городским паркам с мороженым в руках. Не замечая времени, не думали ни о работе, ни о прогулах, ни об их последствиях. Он наслаждался её присутствием, её губами, её глазами.

Сначала Алесю забавляло то, что Андрей дурачился. Его бесшабашная весёлость и чудачества по-своему утешали её израненную горем душу. Ей казалось, что, наконец, она будет по-настоящему счастлива. Но потом её внимательный взгляд стал цепляться то за его странное поведение, то за непонятные следы уколов на руках. Она уже всё поняла, но вся её сущность отрицала даже мысль о том, что Андрей – наркоман. Она не хотела в это верить. И чем больше Алеся присматривалась к своему молодому человеку, тем ближе к ней подступал сизый тяжелый туман ужаса: «Нет! Только не наркотики! Нет! Что мне делать? Спросить напрямую? Поговорить с ним?»

Он всегда бежал к ней с букетом цветов. Или с коробочкой её любимых конфет. Он хотел её радовать. Но зависимость выкачивала все деньги до копейки. Это немного огорчало парня, и он нашёл выход – нарвать любимой огромный букет полевых цветов. На левом берегу Волги, недалеко от Толгского монастыря, на огромном лугу. Его воспалённое химией воображение рисовало романтические картины.

– Алеся, милая, меня не будет пару часов. Жди меня дома. Я скоро, – решительно произнес Андрей. Он был возбуждён, глаза горели, тело не слушалось.

– Ну, хорошо, – пожала плечами девушка. Она посмотрела на него с сожалением и отвращением. Чудовищная смесь этих сильных чувств смутила её. Она на мгновение прижалась к Андрею и крепко поцеловала, прощаясь с ним навсегда.

Парень долго ждал автобус, потом утомительно добирался до Толги. В тот самый момент, когда на горизонте показалась нужная ему остановка, тревожно звякнуло сообщение на телефоне: «Андрюш, прощай. Не ищи меня. Не хочу связываться с наркоманом. Алеся».

Земля качнулась под ним. Рассыпалась на сотни разноцветных стекляшек разбитого калейдоскопа. Андрей с трудом понимал, где он и зачем он здесь? Не помнил, как очутился на берегу Волги. Он видел себя со стороны. Высокий худой молодой человек, который в странном неистовстве хлестал огромным стеблем вырванного растения широкий ствол старой липы. Он запрокинул голову в небо и громко, по-звериному завыл: «Нет! Зачем ты так?! Алеся…»

Андрей ощутил сильную усталость. Не мог двигаться, чувствовать, жить. Его била мелкая дрожь. Кое-как он добрался до крутого обрыва. Неловко сел. Неожиданно для себя оглянулся вокруг. Над широким полотном Волги, не сгорая, тихо полыхал закат. Природа словно замерла. Звенящая тишина повисла над речной гладью. Казалось, что огромный мир с голубой выси растворялся, терялся в огне уходящего солнца. Блики от него суматошно прыгали по речной глади. Воздух был напоён холодной свежестью. Неподвижный воздух отовсюду…

Он не знал, сколько пролежал на спине на берегу большой реки. Начал подниматься сильный ветер. Тишину сменил мерный шум речных волн. В небе высоко парила одинокая чайка, разрезая воздух резким неприятным криком. На мгновение Андрей забылся, прислушиваясь к многоголосию летнего вечера. Увлечённый эпической картиной, он почувствовал какое-то неведомое до сих пор чувство сопричастности с этим бескрайним вечным небом. Стихия. Первооснова. Чистый лист.

Облака стремительно мчались куда-то в неизвестность. «Моя жизнь, летящая под откос…. Проходящая мимо меня… Без смысла… Без цели…», – Андрей застонал.

Иногда всё, что видишь, ты опережаешь своими мыслями. Значение виденного будто постоянно позади, и ты никак не можешь подтянуться к осознанию истинной сути своей личности… За один день мир может измениться до неузнаваемости. Андрею казалось, что он впервые видит глубину света, оттенки неба и гладь реки. С багряным закатом что-то умирало в нём, и он не знал, найдёт ли силы подняться на ноги вновь.

Смеркалось. Становилось темно и холодно. Андрей вдруг подумал, что выход только один – прыгнуть с высокого железнодорожного моста. В неизвестность, в самую глубину потемневшей Волги. Но образ родителей, с трудом перенёсших смерть своего первенца, встал пред ним: «Второго такого удара они не перенесут!» Андрей в исступлении брёл по волжскому берегу, вверх по течению реки. Он хотел по привычке убежать от себя, от своих мрачных мыслей, от этого холодного высокого моста. Но не мог…

По высокой высохшей августовской траве к пристани Толгского монастыря прямо навстречу парню медленно шла старушка в тонком кисейном платке. Увидев её, Андрей вскользь поздоровался и отвёл глаза в сторону.

– Здравствуй, сынок, – она остановилась, вцепившись взглядом в высокую фигуру парня.

– Вижу, плохо тебе, сынок. Тяжко… Ну ничего-ничего. Всё пройдёт вскоре. Ты не отчаивайся. Верь. Молитва поможет тебе.

Старуха, что-то пробормотав ещё, быстро засеменила к пристани. Андрей проводил её взглядом. «Молитва поможет тебе», – эхом повторило сердце. – «Поможет тебе…»

Он подошёл к массивным воротам, увенчанным двумя башнями. Свято-Введенский Толгский женский монастырь. Андрей вспомнил, как часто ходил мальчишкой с отцом в обитель. Он стоял, прислонившись спиной к старинным дверям крепостных стен толщиной в несколько метров. Вон там, чуть поодаль, пять светлых, летящих главок собора и трёхъярусная колокольня. Часовня-киот Толгской Божией Матери.

Разум не слушал его сердце. «Как это мне может помочь? Я и молиться-то не умею…». Молитва тебе поможет… Всё пройдёт вскоре… Андрей медленно шёл вдоль высоких стен монастыря. Вновь прижался к холодному белому камню: «Эти стены, наверно, много слышали молитв…». Внезапно раздался колокольный звон. Что-то бухнуло в сердце, сорвалось и понеслось. Андрей упал на колени, слёзы ручьём потекли по впавшим щекам: «Господи…» Парень уже не принадлежал себе. Припав к массивным дверям обители, словно к чудотворному иконостасу, он молился так неистово, что казалось, он прожил в этих монастырских стенах всю свою сознательную жизнь. Его слова неловко складывались в простую нехитрую просьбу: «Господи, если Ты есть, помоги мне! Помоги мне выбраться из этой пропасти. Верни мне Алесю. Я готов на любые тягости и лишения. Я прошу Тебя, помоги!»

Он не помнил, как долго стоял на коленях. Очнулся от громкого рокота приближающегося мотоцикла. Андрей поднялся на ноги, стыдливо отёр слёзы рукавом и шатающейся походкой побрёл в сторону дороги. До рассвета было ещё слишком долго…

* * *

В родительской квартире вкусно пахло материнской стряпнёй. Отец обрадовался сыну:

– Поешь с нами, сынок? – спросил он.

Андрей отказался:

– Пап, нам надо поговорить…

Отец, уже привыкший к плохим новостям, помрачнел:

– Что опять случилось?

– Пап, я – наркоман. Уже третий год… – неожиданно для себя и отца выпалил парень.

Отец побледнел, стало трудно дышать. Он присел на край кровати.

– И что? Героин? – кто-то схватил его сердце, жестоко сжав, не отпускал.

– Да, – кратким выстрелом ответил сын.

Они сидели напротив друг друга. Пропасть между ними, зияющая своей пустотой, увеличивалась. И остановить этот процесс никто из них уже не мог.

Андрей вдруг разрыдался. Не сдерживая слёз, он кричал:

– Ну почему ты не отдал меня в спорт? Ты всегда думал только о своей работе… Ты же видел, что я погибаю, и молчал…

Отец попытался неловко возразить:

– Я много раз пытался говорить с тобой, но ты закрылся от нас с матерью… Ты не слушал…

Андрей, обхватив голову руками, не стесняясь своих чувств, выл, словно раненый зверь. Отец подошёл к нему, обнял за плечи:

– Сынок, успокойся. Мы поможем тебе. Чего бы это нам ни стоило. Мы поможем…

Парень стремительно встал и ушёл в свою комнату, плотно закрыв за собой       дверь.

Отец был раздавлен страшным признанием сына. Без сил он повалился на кровать. Чувство приближающейся потери и неизбежного горя, так знакомого ему с момента смерти первого сына, опять ворвались в его отцовское сердце. Он с трудом поднялся. Мысли судорожно искали ответы: «Выход! Он должен быть! Может быть, позвонить друзьям? Знакомым врачам?»

Он не мог поверить. Он не хотел в это верить. Вся его сущность словно кричала: «Нет, нет! Этого не может быть». Несмотря на то, что разумом давно понимал, что сын зависим, он не хотел мириться с этим чудовищным признанием. Эта бессонная ночь стала для него страшным испытанием.

Утром на работе отец не мог найти себе место. Из рук всё валилось. Он пытался приступить к своим обязанностям. Но дело, которое он так любил, никак не давалось ему в тот день. Одна из сотрудниц заметила его подавленное настроение. И после короткого диалога с ней отец поделился с женщиной своим горем.

На его удивление она не осудила, не отвергла. Сказала несколько тёплых слов поддержки. После обеда она вновь подошла к нему и посоветовала:

– Попробуй привести сына на собрание, которое организует наш киноцентр завтра вечером.

– Собрание? – отец не понимал, о чём идёт речь. Но согласился. Ему было необходимо что-то предпринять, совместно с сыном сделать хоть какой-то шаг. Вместе…

На следующий день вечером вместе с Андреем они пришли в киноцентр. При входе их радушно встретили, пригласили в зал. Атмосфера была несколько необычной. Молодые парни, музыканты, играли на инструментах. Их исполнение потрясло Андрея. Он никогда не слышал такой музыки. Молодые пацаны славили своими песнями Бога. Это были псалмы, музыка хвалы и поклонения. Но это песнопение слишком сильно отличалось от привычного богослужебного пения в храмах, которое многие привыкли слышать с клироса. Музыка, славящая Иисуса Христа, лилась тихой молитвой и чудесным ликованием одновременно.

Андрей удивленно осмотрелся по сторонам. В зале находились десятка два молодых людей. Видимо, их тоже, как и его, пригласили сюда неслучайно. Коротко остриженный парень лет двадцати восьми в свободном свитере взошёл на сцену. В руках он держал планшет. Минут двадцать он проповедовал Евангелие. Спокойно. Уверенно. Сильно. И это тоже было очень необычным душевным переживанием для Андрея. Он впервые видел перед собой молодого человека, его ровесника, так просто и горячо, говорившего о Боге и Его любви. Андрей многое не понял из того, что слышал. Но его сердце вдруг встрепенулось, когда евангелист, обратившись к залу, спросил: «Есть ли среди вас те, кто не в силах решить свои проблемы самостоятельно?» В зале повисла тишина. Отец с удивлением увидел несколько поднятых вверх рук. Среди них была рука его сына. Он с волнением наблюдал за происходящим.