Утро очередного дня

Кристина Тарасова

Утро очередного дня

Глава 1

Все началось, когда мне было семь лет. Тогда, играя в саду у бабушки, мы с ребятами нашли ежика. Ничего особенного в этом не было, и найти в открытой местности, где еще не кипела жизнь мегаполиса, маленького ежика было достаточно будничным явлением, однако, только взяв на руки это крохотное создание, я поняла, что где-то это уже было. Я уже держала его на руках именно вот так, как в данный момент. Люди называют это дежавю.

Тогда, конечно, я таких слов еще не знала, но меня напугало это ощущение. Странное парализующее чувство, что что-то не так и так не должно быть. Постепенно это событие начало стираться из памяти. Да и назвать это событием было проблематично. В жизни ребенка столько нового, что практически все вытесняется из памяти более новыми моментами жизни. Но само ощущение, вводящее в ступор и вызывающее панику, осталось со мной и, периодически, напоминало о себе, хотя я уже и не помнила, откуда оно появилось. Просто иногда в подсознании возникали чувства, от которых тело покрывалось мелким потом, а также леденящий душу холод изнутри. Затем я отвлекалась, и все становилось так же, как за несколько секунд до этого.

Для того чтобы вспомнить откуда эти ощущения, мне понадобилось всего лишь еще одно такое дежавю или, как я это мысленно называла – «странные картинки». Мне было около девяти, даже не помню, что конкретно увидела, но именно тогда стало понятно, что как раз данные «картинки увиденного ранее» вызывают во мне эту бурю эмоций, но я все также не могла понять, откуда берутся эти мимолетные видения настоящего, а точнее, недалекого будущего.

Думаю, это ощущение возникало именно из-за несостыковки времен, потому как меня, как и всех детей в школе, учили, что два разных времени не должно быть в одном предложении. А у меня не предложение получается, а целые секунды жизни, оказывающиеся в одно мгновение и прошлым, и будущим сразу. Это пугало.

Я очень боялась этих, так называемых «картинок», и, как назло, чем больше о них думала, тем чаще они повторялись, но рассказывать об этом никому не хотелось. Просто понимала, что нельзя: не поймут, не поверят или начнут говорить о том самом дежавю, которое бывает у каждого. Но я бы в это не поверила, люди говорят о дежавю спокойно, улыбаясь, но никак не боясь этих ощущений, а у меня все было иначе – значит это что-то другое.

Однажды гуляя по улице, я встретила девочку. Отлично помню, ее звали Сайя. Длинные густые русые волосы, завязанные в наспех сделанную косичку, немного полноватое лицо, ямочки на щеках, на ней было надето красное платье, а в детстве я очень любила этот цвет, думаю именно поэтому и подошла с ней познакомиться. Как многие дети, мы быстро нашли общий язык, и, постепенно, подружились. Я звала ее Саней, потому что так было привычней, а она меня Вэг, уже и не помню почему, просто так получилось. Когда я привела Сайю в дом, мама отнеслась очень настороженно, бросала на меня странные взгляды, а с Саней даже не разговаривала. Перед тем как я ложилась спать, она долго расспрашивала меня про мою новую подружку. Но мы все равно очень часто виделись, она приходила в гости, правда, все время мы проводили в саду, стараясь избегать встреч с мамой.

Мне очень хотелось довериться ей по поводу «странных картинок», но я не знала, как начать разговор. Помог случай. Мы рассказывали свои мечты друг другу. И она сказала, что как только вырастет, хочет избавиться от родинки за ухом, потому что Сайя не хотела бы выделяться. Родинка находилась прямо за мочкой ушка, на шее, и была не видна. Я ее ни разу не заметила, однако, когда посмотрела… Да, там было на что посмотреть. Родинка была очень интересная, алая, мне даже показалось мерцающая, невообразимо красиво переливающаяся, непонятной спиралеобразной формой.

В попытках отвлечь подругу от невеселых мыслей и показать, что она не одна имеет отличия от других, я поведала о своих «странных картинках» и о желании от них избавиться. Эффект был неожиданным. Точнее, неожиданно было то, что она никак не отреагировала, просто послушала и сменила тему. А на следующий день она не пришла, и я знала, что больше ее не увижу.

Прошло еще какое-то время, про Сайю я забыла окончательно, а вот «картинки» так и остались. В какой-то момент я устала их бояться и только замирала на мгновенье, по привычке, когда их видела.

С месяцами «картинок» становилось раз за разом все больше. Как быстро прокрученные слайд-шоу они все также, за доли секунды до происходящего, прокручивались у меня в голове. Именно эта увеличившаяся частота проявлений натолкнула меня на мысль, что их можно контролировать. Идея была следующей: раз видения становятся чаще – значит можно сделать их реже. Казалось, все логично. Проблема была в том, что я совершенно не знала как это делать, но почему-то была уверена, что от них можно избавиться.

Для поиска решения я начала брать соответствующую литературу в библиотеке, стараясь делать это незаметно. Время шло, и помимо чтения присоединились просмотры фильмов на грани реальности, что поставило крест на моем плане. В одном из сериалов про ведьм, к которым я прониклась всей душой, показывали эпизоды с ситуациями неуловимо похожими на мои «картинки». Это настолько сбило меня с толку, что теперь, вместо того, чтобы учиться и искать, как контролировать происходящее, я начала читать о том, как научится это использовать.

Мне было одиннадцать и, казалось, что возможно все, стоит только захотеть. А я хотела развить способности! Теперь для меня это были уже не какие-то там «картинки». Забылась паническая боязнь всего, что с этим связано, теперь мне хотелось видеть их чаще.

Наверное, где-то внутри меня кроется мазохист. Иначе как объяснить, мои новые планы, связанные с развитием и вызовом этих видений. И додумалась я вот до чего: предполагая, что картинки приходят из сна, а затем таятся в подсознании, ожидая своего часа, я рассчитывала лишь научиться выманивать их из глубин своего сознания или попытаться запоминать сны. В общем, все связано с подсознанием.

Я начиталась много всяких «умных» книжек, и знала, что для пробуждения подсознания надо медитировать. По началу, это было трудно, усидеть на месте, да еще и не шевелясь, ни о чем не думая! Как такое возможно? Поэтому бросив данную затею, я решила, что это не мое и надо развивать что-нибудь другое, например, память, чтобы помнить сны. Но как? Обычные методы тут не подойдут. И тогда я подумала, что все дело во времени, мне же нужно видеть будущее, так почему бы снова не пойти от обратного? Необходимо учиться вызывать видения из прошлого. Поэтому каждый день я сидела с многочисленными вещами в руках и тренировалась совмещать медитацию с развитием памяти. А происходило это следующим образом: я брала в руки вещи, к которым имела отношение, и пыталась вспомнить о нем все, в мельчайших подробностях: что и как с ним делала, как это происходило и что было с этим предметом потом. Я увлеклась, это стало любимым занятием.

Не знаю, что было бы дальше, может, я бы рассказала маме или школьному психологу и слегла бы в больницу с подозрением какой-нибудь шизофрении, но, неожиданно, результаты стали давать плоды.

Теперь, брав в руки очередной инвентарь для тренировок, мне являлись не только видения моего прошлого, но и то, как эти предметы брали в руки другие члены семьи и, причем, так отчетливо, что иногда мне казалось, будто я просто была в этот момент рядом. Однако мои сомнения отпали, когда взяв в руки старые часы, которые были найдены на чердаке, я увидела какого-то мужчину. Темные волосы, карие глаза, небольшие усики, смешно «нарисованный» рот. И только немного позже, папа рассказал, что так выглядел мой прадедушка, фотографий которого в доме не было и познакомиться нам тоже не довелось. Это был первый толчок.

Следующим усовершенствованием было то, что «картинки» стали цветными, и, теперь, я видела их еще раньше до наступления события. Не намного, но это радовало. Также во время своих «сеансов» я иногда наблюдала дождь. И все бы ничего, да только дождь был не обычным. Во-первых, он был небесного цвета, состоящий из яркого блестящего света, дарящего тепло, но он грел не тело, было ощущение, что я согреваюсь изнутри. Ну, и, во-вторых, этот, так называемый мною, «дождь», шел прямо посередине комнаты из ниоткуда.

Первой реакцией при встрече с ним, было желание к нему прикоснуться и потрогать. Именно сделав это, я и узнала, какое тепло может дать этот «дождь». Он успокаивал, давал наслаждение. Со временем, моим любимым занятием стало ловить и купаться в нем. Иногда мне казалось, будто я вижу не только «дождь», но и какой-то чудесный оазис, правда, ни разу толком так и не смогла рассмотреть его, как следует.

Я все также не имела понятия о том, что происходит вокруг меня, что за странные видения возникают, но мне это было теперь неинтересно. Делиться своей тайной, я также ни с кем не желала. Зачем? Мне было хорошо в этом странном, непонятном, своем мире. Поделиться – это значит нужно что-то объяснять, рассказывать, доказывать и показывать, а мне не хотелось отвлекаться. Школа раздражала, так же как и новые знакомства, ведь из-за них я не могла сосредоточиться на главном – упражнениях. Нет, я не была нелюдимой, просто старалась ни с кем не сближаться.

Мои видения с течением времени продолжали меняться и из «картинок» переросли в коротенькие видеоролики. Я прекрасно помню, как это произошло в первый раз. Мы шли со знакомой и беззаботно о чем-то разговаривали, эта знакомая была одна из немногих, с кем мне было комфортно проводить вместе время и беспечно прогуливаться. Впереди нас шел, не глядя под ноги, мальчик. В какой-то момент я увидела, что он наступает на крышку канализационного люка и проваливается в него. При этом, когда мы подбежали к люку и посмотрели вниз, а колодец был достаточно глубокий, мы увидели мальчика в нелепом жутком положении.

В этот момент все встало на свои места, мы никуда не бежали, а все также разговаривали, и мальчик не падал, вот только люк действительно был и находился он в двух шагах от этого мальчика. Сердце застучало очень быстро, отдаваясь в висках, а в горле застрял ком, даже дышать было трудно, а еще стало очень страшно. Даже не понимая и не вдумываясь, что делаю, я подбежала к мальчику, и толкнула его в сторону подальше от люка, потому что знала, что именно сейчас, в настоящем, он наступит на него и упадет так, как было в видении из будущего.

Чувствовала я себя наполовину сумасшедшей, потому что сама не до конца поняла, что именно произошло, а ведь надо было еще объясниться перед своей знакомой, которая смотрела на меня, широко раскрыв глаза. А еще был мальчик, который упал от моего толчка. В общем, все привело к тому, что я начала рассказывать о себе Марии, так звали эту девочку. Подзадоривало меня то, что ей было интересно, она не смеялась, а смотрела с любопытством, а к концу рассказа, она поведала, что с ней тоже случались подобные вещи. Однако про свой «дождик» я не говорила.

Как оказалось чудесно с кем-то делиться, видеть, что тебя понимают. Было ощущение эйфории. Правда, продлилось оно недолго, всего лишь до утра.

А утром я пришла в школу и там уже не было понимающих взглядов. В глазах была лишь насмешка, причем, исходила она не от Маши. Точнее не только от нее, потому что о моих переживаниях, рассказах и мыслях теперь знали многие. Я стала изгоем, ведь люди не терпят непохожих на себя. Меня прозвали ведьмой. Говорилось это с призрением и злорадством, с толикой превосходства, как будто они имели дело с прокаженной.

Это происходило довольно долго, я плакала вечерами в подушку и пыталась понять за что меня ненавидят и почему все так. Вновь проклинала то, что когда-то я называла способностью, но о моих мыслях и слезах не знали даже родители.

Вся эта гнетущая обстановка закончилась так же как и началась – утром очередного дня. Я спускалась в лифте в школу и, когда двери закрывались, вбежала та самая Маша. Она не видела кто в кабинке, иначе не зашла бы, ведь со мной нельзя находиться рядом. Все обходили меня за два метра. Это было правило, которое долгое время никто не нарушал. Так вот когда она увидела, кто находится в лифте, двери уже были закрыты, и она попыталась увеличить расстояние между нами единственно возможным способом – отступив назад, насколько это позволяла тесное помещение, но сделать это надо было быстро и Маша решила отпрыгнуть. Не рассчитав свои силы, она просто «вписалась» в стенку. И вот тогда, именно в тот момент, мне перестало быть обидно, стало смешно! Я перестала обращать внимание на оскорбления, насмешки и на то, что ко мне никто не подходит. А, учитывая, что времени прошло уже достаточно много, прозвище «ведьма» произносилось не так яро, не так агрессивно, скорее, по привычке, и теперь, я начинала видеть себя уже не прокаженной. Нет! Сейчас это было, в какой-то степени, приятно. Я в их глазах Ведьма. Именно так, с большой буквы, они обходят стороной не для того, чтобы унизить, они просто боятся меня. И теперь, когда я шла по коридору и вокруг все расходились по стеночке, на моем лице скользила ухмылка. Я, конечно же, понимала, что мои домыслы пусты и все обстоит иначе, но так мне было проще: заходить в класс, идти в столовую или просто по школе, слушать их шепот за спиной, да и вообще, так было проще жить.

Видимо, моя отстраненность от происходящего им наскучила. Ведь скучно потешаться над тем, кого это не волнует, в общем, со временем история как-то забылась, и теперь, когда происходили вещи, «видимые мною ранее» я теперь шептала: «Дежавю», а потом улыбалась. Очень странно, но именно этот шепот помогал мне выходить из ступора и этого необъяснимого состояния, в которое я всегда впадала во время видений. А главное было то, что никто не обращал на меня внимания, ведь «дежавю» – это нормально, оно у всех бывает.

Но, все же, это был хороший урок, поучительный. Благодаря ему я поняла, что эмоции, чувства, мысли, и, вообще, все, надо сдерживать, скрывать и не показывать никому. А главное, после этой истории, вновь не хотелось ничего понимать, видеть, кипело желание избавиться от этого. Проблема была прежней: я все также не знала, как это сделать, а спрашивать и советоваться ни с кем не хотела.

Я продолжала читать книги, чтобы найти решение и стала больше знать о растениях, лечении посредством пассов руками, энергетических полях, телекинезе, уровнях нашего сознания и возможным прогулкам по этим уровням. Чем больше я читала, тем меньше вспоминала, зачем это делаю, потому что это увлекало и начинало вновь нравиться.

Моей отдушиной все также продолжал быть «дождик». Обычно я им просто любовалась, смотрела на него и пыталась прикоснуться к блестящим капелькам, дающим такое невероятное тепло и блаженство. В очередной раз купаясь в нем, стоя с закрытыми глазами и пытаясь смыть весь негатив, накопленный за день, я увидела себя как будто изнутри. Сложно объяснить это ощущение, словно я смотрю на свое тело, но вместо кожи, фигуры и других привычных вещей, виднеется маленький небесно-голубой огонек, находящийся в огромной тени с меня ростом. То есть, я сама была этой тенью, но внутри меня, где-то на уровне груди, был язычок искрящегося пламени. Еле видный, но очень теплый. И чем дольше я на него смотрела, тем больше он увеличивался в размерах и принимал очертания моего тела. С тех пор меня могло интересовать только это.

Теперь каждую свободную минутку я пыталась разжечь этот огонь, то есть сделать его еще больше. Поначалу это было очень трудно, огонь разгорался какими-то скачками и все время под конец моих занятий, когда приходило отчаяние и злость. Но с каждым разом это давалось все легче, я будто накаливала его. С каждым днем пылающий шар становился все больше и сохранялся в размерах. И чем больше он становился, тем спокойней и увереннее становилась с ним я. Этот шар заменил мне мой «дождик» и был всегда со мной. Что, казалось, весьма удобным. Увеличиваясь в размерах, тепло ощущалось уже не только внутри, я чувствовала, что сама становлюсь горячее, а от рук идет жар. И заметно это было не только мне, многие удивлялись, что у меня очень горячие ладони. Я не знала чему, но очень радовалась, мне нравилось это чувство переполняющей энергии. Вместе с ней развивались и мои видения из прошлого. Не то чтобы они изменились, скорее изменилось ощущение и мое восприятие. Вместо ступора появлялось какое-то непонятное незнакомое чувство. Мне начало казаться, что в момент перехода моего сознания из снов в реальность, то есть когда три времени соприкасались друг с другом (сны из прошлого о будущем в настоящий момент), я находилась как бы вне времени. Все замедлялось, лишь я оставалась самой собой, а вокруг все притормаживало свой ход. Именно благодаря этому я смогла остановить мотоциклиста, перед тем как он должен был врезаться в машину. Если бы он не двигался замедленно, у меня бы не было возможности сделать этого. За доли секунды я смогла добежать до него и преградить путь, и когда он попытался затормозить и развернуться, одновременно, его занесло и он улетел в кусты, а машина проехала мимо. Хорошо, что я не сделала хуже, на тот момент мне казалось, что мои действия единственно верные. Мотоциклист с этим не согласился и мне пришлось проявить способности еще и быстрого бега, чтобы не быть призванной к ответу.

С каждым месяцем моих маленьких «фильмов» из будущего становилось все больше. Они также развивались, становясь явственнее, разборчивее и длиннее. Мне уже было около 14, и я научилась наслаждаться знанием будущего, не забывая развиваться, читать книги по данной тематике и медитировать. Однако снова все было не так просто. Теперь, ложась спать, я видела каких-то странных людей и слышала голоса. Просто из ниоткуда появлялись фантомы, приближались к моему лицу и исчезали. Странность была не в самом факте этих явлений, а в том, что меня это не пугало. Не всегда призраки были добрыми, они бывали со шрамами, с алчными глазами и с оружием. Но мне не было страшно, небольшой испуг от неожиданности происходящего и только.

Постепенно видения становились не такими кратковременными, как раньше, это были уже не силуэты, с непонятным очертанием, а люди, которые занимались своими делами, куда-то шли и разговаривали о чем-то.

Теперь, помимо медитации, чтения книжек и прочего, прибавилось еще и наблюдение за жизнью неизвестных мне людей. Иногда это были просто обычные люди, но бывало, что они обладали способностями: кто-то мог усмирять стихии, кто-то создавать предметы из ничего, а встречались и те, кто мог превращаться в разных людей и животных. Они абсолютно не прятались от других, более того, колдовали вместе. Это был как просмотр сериалов, только намного интереснее, было любопытно наблюдать за жизнями реальных людей.

В один из вечеров, когда я медитировала, проскользнуло знакомое лицо девушки, я даже не сразу поняла кто это, а когда поняла по телу пробежали мурашки. Передо мной находилась Сайя. Она сидела на коврике в позе «лотоса», а потом в комнату зашла женщина, она повернула ко мне лицо, сделала какой-то жест рукой, и в груди разразилась страшная боль, жгучая, невыносимая, сжимающая сердце. Естественно, видение сразу прекратилось, но мне и в голову не пришло его восстановить, я пыталась успокоиться и снова начать ровно дышать. Дрожь долго не проходила, стоило дыханию выровняться, перед глазами вновь вставала эта женщина и ее мимолетное изящное движение ладонью, а потом на кончиках пальцев появились оранжево-красные искры, к горлу подступала тошнота, а все тело начинало сводить судорогой.

Мысли скакали, я все никак не могла успокоиться, а потом подумала о Сайе. Надо же, с того дня я даже не думала о ней, просто всегда считала, что уход из моей жизни – это единственное правильное для нее решение, конечно, было обидно, но вполне объяснимо. А теперь я ее вновь увидела, и она медитировала. Это в корне меняет все дело. Почему она в тот раз ничего не сказала? Почему просто ушла? Ведь она должна была меня понять. А может, она сама тогда ничего не знала о себе? Как ни странно, но эти мысли успокоили и я, незаметно для себя, уснула.

На следующее утро я решила разузнать о Сайе подробнее у мамы. Запоздалое решение, но мне казалось это важным. А то, что рассказала мама, заставило в очередной раз задуматься, причем очень серьезно и именно о своем душевном здоровье. А сказала она то, что Сайи не было. Никогда. Просто однажды я пришла домой, и, показывая маме куда-то в сторону входной двери, предложила познакомиться с моей новой подружкой. Мама, было, подумала, что это шутка, однако, я вполне серьезно начала разговаривать с дверью и предложила ей пройти в сад. И так продолжалось в течение многих дней, поэтому, когда в один прекрасный день Сайя «не пришла», мама не расстроилась, потому, что на самом деле, получается, что исчезло то, чего никогда и не было. А потом мама с опаской и, как-то косо глядя на меня, спросила, к чему были эти вопросы. Я что-то ей ответила, не особо вдумываясь в то, что говорю. Мне вообще думать в тот момент не хотелось. В голове крутилось только фраза: «исчезло то, чего никогда и не было». И вот, когда до меня наконец дошел смысл слов, мне стало по-настоящему страшно. Хотя это не те слова. Просто жутко, ужасно, нестерпимо и неописуемо страшно. Так, как еще никогда не было. Даже вчера я не испугалась и на четверть по сравнению с этим. Я только удивлялась, почему мама не сдала меня в лечебницу в свое время. Возможно, и видений бы не было.

Начались невеселые мысли, точнее они и не кончались, просто теперь они не отступали. К маме подходить еще раз боязно, к психологу? Подписывать себе диагноз не хотелось. И тут подумалось, что с чертовщиной испокон веков принято бороться церкви, туда я и отправилась. Не сразу, конечно, но долго не тянула.

Там мне удалось выяснить многое. О том, как дьявол вселяется в наши души, об искушении, которое везде нас преследует, о том, что дети Сатаны пытаются проникнуть в наш мир, но больше всего о бесах внутри нас и о том, что их надо изгонять.

Священник, которому я исповедовалась, принял меня… Не знаю даже за кого он там меня принял, думаю, за дочь Дьявола или за него самого, это осталось тайной. Может, конечно, я утрирую, но он был сильно удивлен тем, что мне удалось пройти в святую обитель, через кресты и арки храма. Наверное, он ждал чуда от помазания после исповеди и, как следствие, доказательства своих догадок, но, к его глубокому сожалению, ничего не произошло. С небес не посыпались молнии, дабы испепелить мою грешную душу и иконы остались равнодушны ко мне, не источив не слезинки.

В общем, расстались мы недовольные друг другом. Я – потому что ситуация не прояснилась, а он, видимо, оттого, что я при запахе ладана ужом не извивалась, шипеть не начала и, вообще, дискомфорта не почувствовала, а перед выходом, вообще, перекрестилась. Как бы то ни было, а для себя я решила с тех пор, что посредники между мной и Богом мне не нужны.

Мыслей оставалось все также много и, к сожалению, они совершенно не радовали, потому как выходило, что я либо чокнутая, либо и впрямь имею дело с нечистой силой, а может, и вообще ей являюсь. Но в силу того, что родственники у меня все нормальные, обыкновенные люди: рогов не имеют, на луну не воют, от святой воды не шарахаются в сторону, да и, вообще, скептики по натуре, все указывало на первое. А ощущать себя сумасшедшей неприятно. И я решила стать нормальной. Не обращать внимания больше ни на что. Книги на эту тематику я с тех пор не читала, с какой-то апатией начала воспринимать «дежавю», шарахалась от своего любимого «дождика» и вглубь себя уже больше не заглядывала, перестав даже гадать, чем раньше помышляла достаточно часто.

Не знаю, сколько бы я так продержалась, благо, сама того не ведая, момент выбрала наиболее подходящий: окончание школы, поступление в колледж, новые знакомства, сессии, экзамены, снова поступление, уже в ВУЗ. В общем, я решила стать другим человеком. С каждым годом все проще было притворяться нормальной, потому что такой я и начала становиться на самом деле.

Время шло, хотя нет, оно летело. Счастливое, беззаботное, прекрасное время. И, как уж повелось в моей жизни, все эти эпитеты, которые почти семь лет относились к моей жизни, исчезли при наступлении утра одного из дней.

Я готовилась к важному дню в моей жизни, правда тогда я даже не подозревала, насколько он будет важный. Подготовка была всего лишь к вручению диплома. Принарядилась, надев лазурное платье-свитер с черным поясом, удачно подчеркивающее мои темные глаза с голубыми вкраплениями. Длинный воротник платья согревал и, заодно, визуально увеличивал мой не самый пышный бюст, а прямой низ облегал вполне стройные ноги, без лишнего вызывающего эффекта.

С макияжем решила не экспериментировать: подчеркнула глаза стрелками, удлинила ресницы и выделила скулы, чтобы добавить им выразительности, и таким образом, отвлечь внимание от полных щечек.