Вознесение

«Там будет смог». Горизонт был проткнут трубой. Она коптила на всю мощь, выбрасывая в атмосферу завитки чёрного смрада. Жиденькие тучи перемешивались с тошнотворными выбросами, заслоняя полумёртвое солнце. Нужно меньше смотреть по сторонам.

Мы шли по мосту, а он сотрясался от потока испачканных автомобилей. Они не хотели нас пропускать. Приходилось постоянно озираться по сторонам. Шины бросались в нас мутными каплями.

Оседали на наших штанах, покрывали слоем грязи покосившееся ограждение. Отвернулся в сторону речки. На льду гуляла компания призраков.

Всё блестело от неестественных цветов. Растворённые в воде химикаты делали акваторию непригодной для живых существ. Вдалеке открыла свою пасть ржавая труба. Она плевалась в воду зелёными соплями, всё больше и больше отравляя жизнь вокруг. У кромки воды высох камыш.

Двенадцать лет одна и та же картина. Надежда скрылась за пеленой грязи. Спряталась за разлагающимися видами окружающего мира.

Моя реальность покрылась болячками мутных луж, с неба сыпался углившийся снег, ветер доносил до губ склизкий привкус миазмов.

По ночам всё это скрывалось за потрёпанным одеялом из густого тумана. Он единственный старался спрятать меня от окружающих кошмаров.

В центре этого мёртвого места, усыпанного кусками земли и треснувшего асфальта, стоял детский приют. Мы скрылись в его зеве.

Охранник даже не посмотрел в нашу сторону. Лишь хмыкнул. Воспитательница сказала всем расходиться по койкам, она была помешана на порядке и дисциплине. – Останься – её рука легла мне на плечо. Ногти больно впивались в кожу.

– Что за поведение? – я получил удар по затылку. – Когда ты научишься манерам? – следующий удар приземлился на мои лопатки. Чувствовалось, как краснеет кожа. Охранник с упоением смотрел на процедуру избиения, радуясь мои страданиям. – Так этим бестолочам и надо. Он отложил газету и злобно проговорил – я бы ещё ремня ему всыпал. «Вы хотите попасть в ад?».

Я поднимался на этаж, продолжая осмыслять прошедший день. Образы царства мёртвых не выходили у меня из головы.

Глаза непроизвольно смыкались от образов высоких температур, серные дожди вымывали из меня душу, чёрные скелеты утягивали меня в самый центр огненного озера.

Я уселся на койку, выглянув в окно. Мысли про ад не покидали меня. Окно с моей стороны покрылось трещинами, кровоточило холодом. Никто не хотел производить замену. – Обойдёшься! – только и говорили мне. Попробовал покрыться протёршимся одеялом. Мне всегда доставались старые вещи. Я был не в почёте.

Безразличие окружало меня со всех сторон. Никому до меня не было дела. Только Бог обо мне думал. Сегодня я понял, что цель его очень проста. Ему хотелось всех нас отправить в ад. Туда, где будут огонь, тьма и стоны людей. Я перевернул библию обложкой вниз.

Ещё раз осмотрелся по сторонам. Увидел дым, исходящий от далёкой трубы, вспомнил зелёную кромку льда и лики сумрачных людей. Кошмары реальности и страшные мысленные образы смешались в одну кучу.

Знаете что? «В аду будет не так уж и плохо. Всё будет по-старому».

«Жажду!»

«Значит, боги не оставили меня?».

Я лежал на холодной земле, слизывая с неё сладкие капли. Шершавый язык касался белых квадратов, стараясь впитывать драгоценную влагу.

Иссушенным телом растянулся на чудном поле во весь рост. Старался обхватить руками и ногами великое множество сверкающих кубов. На них не было ни одной пылинки. Всё было настолько блестящее, что я мог видеть своё отражение. Но всматриваться мне не хотелось.

Как я здесь оказался? Было хорошо и страшно. Ещё никогда в своей жизни не испытывал таких ощущений. Даже во время своей инициации. Возможно я заслужил это. Прославил чем-то древних богов.

Всё казалось ненастоящим сном. Сны часто мучали меня, показывая то, чего никогда не было.

Думалось, что всё скоро закончится. Рука матери сожмётся у моего горла, меня будут долго трясти, а потом выбросят на улицу. – Иди на охоту! – скажут мне снова.

Если это и сон, то мне не хотелось просыпаться. Лучше остаться в мире грёз. Раствориться в плясках незримых. Стать частью долины древних. Надо сохранить полученные ощущения. Запечатать их в своём сердце. Боги не оставили меня. Даже если это лишь моя фантазия.

В какой-момент я стал свидетелем божьих деяний. Шаман часто рассказывал про возможности древних. Про их былое величие. Он не мог дать нам еды, не мог призвать воду, но мог создать немного надежды. Каждый день я сжимал её в своём кулаке, отправляясь на поиски еды. Или в попытках найти неотравленную воду.

Так начался и этот день. Всё было прежним. Неприветливым и сухим. Мои пальцы казались ломкими, они могли треснуть в любой момент времени. Мать снова будила меня. После трагедии в нашей семье она так и не оправилась. – Ты теперь старший – она сдавливала мне горло. – Иди и найди нам хоть что-то.

Сегодня решил пойти в сторону «огненной равнины». От отчаяния хотелось плакать, но я не мог. Воды покинули это место, оставили они и моё тело. Даже красная жидкость текла по телу с трудом. Я видел багровую паутину на своих ногах, осторожно разглаживая её пальцами.

Иногда пустыня заживо съедала людей или обессилившую дичь, оставляя калёной местности обглоданные останки. Здесь было опасно и страшно. Но боги иногда говорили со мной. Помогали мне. Один раз огненная земля отрыгнула кость, покрытую сырым мясом. Этой пищи семье хватило на три дня. –Гм-

Больно сглатывать, когда во рту ничего нет. Только колючий песок, что шкрябает горло. Нужно было собрать все оставшиеся силы в кулак, смешать их с остатками надежды и идти дальше.

Оранжевое солнце в очередной раз составило компанию. Светило было создано злыми богами, так я считал. Оно всегда было рядом, куда бы ты ни шёл. Оно плевалось огнём, разжигая на теле огоньки невыносимых страданий.

Один человек из деревни отдался солнцу. Он был стар и решил принести себя в жертву. Но всепожирающий огонь был ненасытен. Боль с каждым шагом разгоралась всё ярче, заставляя слизывать пот со своих ладоней. Изо рта шёл зловонный смрад. Запах тухлятины.

Мы были одним племенем, благословлённым богами. Но это не помогало. Плоть наша была слишком слаба. И все были враги друг другу. Каждый хотел выжить в этом месте.

Часто приходилось притворяться, делая вид, что мы можем помочь. Но на деле всё было не так. Каждому хотелось обмануть ближнего, забрать у него что-то умом или силой. Однажды в деревне произошла страшная распря. Члена деревни убили за глоток воды.

В нашем роду было много детей. Не каждый из них доживал до моего возраста. Большая часть постепенно умирала. Их души устремлялись обратно к богам. Вставали на суд перед архонтами.

Трудно признаться, но мы их не хоронили. Нам приходилось съедать остатки наших родных. Тут нельзя было позволять расточительство. Никто не мог позволить себе такого греха. Боги хотели, чтобы мы продолжали свой путь. Тропу «детей солнца». Как я уже говорил, иногда солнце требовало жертв.

Только один ребёнок смог вырваться из нашей семьи. Он боялся смерти, ему совсем не хотелось возвращаться к древним. Он хотел жить изо всех сил. И это сделал – предал нас, опозорив мать и отца.

После этого главе семьи пришлось наложить на себя руки. Шаман не мог оставить нас без покаяния.

Мой брат в те дни затесался в ряды нехороших людей. Решил помогать чужакам, славящим собственного бога. Люди в чёрных одеяниях. Люди, что постоянно распевали непонятные песнопения.

Они не чтили наших идолов. Исподтишка разрушали наши капища. И каждый раз говорили, что есть только один бог. – Примите его – рычали они. – Если примете, то получите еду и воду. Обретёте возможность выжить. Станете сынами предательства.

После смерти отца мать долго проклинала брата. Постаралась забыть его. Но я не мог так поступить. Он был дорог мне. Боги сделали его ловким и сообразительным. С детства ему удавалось обманывать других, обеспечивая нас пищей. Как-то он ограбил шамана, утащив у того небольшой кусок мяса. Пир длился две ночи кряду.

С людьми в чёрных облачениях он покинул эти земли. Скрылся за горизонтом, оставив семью на волю наших богов. Было видно, как он не находит себе места среди них. Как тяжко ему даётся его отступление. Я знал, что мы с ним ещё встретимся. Однажды.

Так и вышло. Спустя месяцы встретил его. Ему хотелось навестить нас, помочь по хозяйству. В тот день он выждал удобный момент и подловил меня у одного из капищ. Начал расспрашивать о семье, выражал соболезнования по поводу отца. Надеялся на прощение.

Мне пришлось объяснять ему, что возвращаться нельзя. Племя ненавидит предателя. – Тебя убьют – с горечью сказал я. – Принесут в жертву великому солнцу. Твоё проклятое мясо пойдёт на очищение наших душ.

Брат осознал, что его никто не ждёт. Никто не простит его, не примет от него помощи. Теперь он оказался между небом и землёй. Избрал совершенно чуждый для нашего дома путь. Вдали от семьи, без возможности обрести родню на земле чужаков.

Эмоции покинули его, глаза опустели и больше ничего не выражали. Я пытался утешить его, но у меня ничего не выходило. Он решил возвращаться обратно, иначе его могли хватиться.

Брат дал мне немного воды и засушенного мяса, немного сухих фруктов. – Больше не могу – сказал отстранённо он. Обнял меня и пообещал в скором времени навестить меня снова. – Я помогу – сказал он тоскливо. Но я знал, что это неправда. Перед уходом он вручил мне небольшую разноцветную бумажку.

– Это «магазин» – сказал он. Он знал, что я не пойму с первого раза. Объяснял просто и на пальцах. Пытался рассказать про суть этого места. – Там много еды и воды, видишь? – костлявый палец прыгал по красивому рисунку. Человек такое нарисовать не мог – думал я.

Его грязный ноготь обводил «ёмкости с водой», «ледяное мясо», «сладкую жижу». Брат попробовал взять с меня клятву. – Подумай до нашей следующей встречи – его рука лежала на моём плече, чувствовалось, как она сотрясается. – Я могу спасти тебя, попробовать забрать на иные земли.

Больше я его не видел. Своих слов он не сдержал, обманул меня. Я понимал, что он покинул эти земли навсегда. Злиться мне не хотелось, было понятно, что каждый из нас идёт по своему пути. Старается выжить всеми доступными способами.

Его подарок я хранил под камышовой настилкой. В самые трудные дни смотрел на чудные кляксы, понимая, что и на земле боги могут устроить пир для избранных. Мне приходилось много молиться, хотелось стать таким, как мой брат. Попасть в «магазин». Найти воду и никогда больше не голодать.

В пустыне ничего не было. Мне открывались виды раскалённой земли и глазницы высушенных водоёмов. Я всё дальше заходил вглубь пустыни, силясь найти следы умирающей дичи.

Порой за объедки приходилось соревноваться с облезлыми стервятниками. Прожорливые птицы тоже хотели есть. У них отлично получалось вырывать вожделенные кости из моих рук. Они и сейчас были здесь. Кружили наверху, насмехаясь над моими потугами. Мечтали заполучить в свои когтистые лапы кусок пожирнее.

Солнце начало проникать в мой живот, его огонь обжигал мои внутренности. Пить хотелось всё сильнее. Мысли об еде постепенно превращались в засохшую лужицу. Вода сейчас была важнее. Я уже и забыл, когда пил последний раз. Жажда начала скручивать меня, ей хотелось отнять у меня последние силы. Шагать становилось невыносимо.

Нужно идти дальше, осматривать каждый камешек, заглядывать под каждый след. Постараться найти подсказки богов, невзирая на сильнейший жар всего тела. Всего пространства. Идти вперёд, доказывая свою богоизбранность.

Уже не помню, сколько пришлось идти. Припоминаю только, что в один момент я упал. Душа временно покинула тело, оставляя меня наедине с миром танцующих огненных духов. Показалось, что горящие существа сразу же сожрут меня. Превратят мою иссушенную кожу в чёрные угли.

Какое-то время я лежал, не находя силы встать. Порыв ветра коснулся тела, потом послышался взмах крыльев. Жизнь возвращалась.

Для мыслей о долине смерти было рано. Дух снова был со мной. Я обрадовался тому, что не отправился раньше времени к архонтам. Хорошо, что мне дали ещё один шанс. Шанс проявить себя. Шанс совершить ритуальный обряд по возвращении в деревню.

Ещё немного я полежал, стараясь отнять у земли немного энергии. Медленно поднялся на ноги и увидел это – храм богов посреди пустыни. Место, что брат привнёс в мой мир. «Магазин?». Он называл его так, с восторгом описывая блаженства, поджидавшие внутри.

Хотелось войти внутрь, проверить истинность его слов. Двери не было, только серые рамки, обрамляющие прозрачный проход. Казалось, что он был соткан из воды.

В храме разливался яркий свет, струящийся от многочисленных звёзд. Я беспокойно осматривался, читая молитвы. Как боги умудрились достать звёзды с неба и поместить сюда? Место влекло меня, мне хотелось оказаться внутри. Если это капище чужого бога, то пусть будет так. Моя голова обо что-то ударилась. Об невидимую стену.

ДЫН

Я врезался в воздух, не понимая, что происходит. От неожиданности отскочил в сторону, стараясь не стать жертвой чужеродной магии. Стал молиться и ждать. Всё осталось на своих прежних местах. Никто не шёл навстречу, никто не пытался меня проклинать в ответ. Следов магии не было видно.

Пошёл ещё раз к проходу, выставив вперёд руки. Услышал небольшой скрип. –Вжух- На мгновение показалось, как прозрачная завеса расступается перед телом, запуская меня внутрь.

Наконец я смог войти, аккуратно ощупывая атмосферу чужих владений. –Вжух- Напрягся, осмотрелся по сторонам. Наверное, прозрачная дымка сомкнулась за спиной, заперев меня здесь одного. Страха не было. Мне было всё равно.

Боги вознаградили меня. Я оказался в фантастичном месте, где всё пылало от лучей укрощённого солнца. Каждая частичка этого места источала яркое свечение. Позволяла рассмотреть внутренности этой постройки.

Ветер потерял свою строптивость, аккуратно гуляя по помещению. От его касаний было холодно. Жизнь возвращалась ко мне. Ладонью стёр слюну, стекающую с уголков моих губ. От неожиданности мой рот не мог закрыться.

Земля выглядела необычно, раньше я такой не видел. Самое удивительное заключалось в том, что она слезилась каплями прозрачной воды. Пить хотелось очень сильно.

Я упал на колени, собирая бусинки аквы засохшим языком. Мне было хорошо, вкусно и прохладно. Так, как раньше никогда не было. Растянулся на дивной тверди целиком. Жадно облизывал каждый кусочек призрачной реальности. «Все-таки это сон?».

Так думать не хотелось. Я надеялся, что трудный путь наконец вознаграждался. Боги даровали возможность вдоволь пить, прятаться от солнца, наслаждаться местной прохладой. Они дарили мне жизнь.

Лежал и вспоминал рассказы брата про «сушёное мясо», про «сахарную воду». Захотелось попробовать и это. С трудом поднялся и пошёл к бесконечным ярким пятнам, окружающим со всех сторон.

Жажда не уходила. Я выпил много воды, но становилось только хуже. Пришло ощущение того, что я заболел. Болезнь уже была здесь, забирала себе каждую частичку моего тела. Некоторые участки кожи покраснели и начали гореть. Мне показалось, что меня кто-то разрывает на части.

Меня уже не радовали окружающие чудеса. Хотелось одного – пить. Пить много. Пить вечно. Меня окружали непонятные вещи, только одну из них я узнал. Брат назвал её «бутылкой». Показал, как пить из неё чистую воду. В наших водоёмах отродясь такой не было.

Тут была не вода, что-то другое. Жидкость внутри казалась чёрной, грязной. Цвета раскрытой пещеры. – Жажду! – закричал я в пустом помещении. Нужно выпить эту влагу, Боги не могут меня обмануть. Резко схватил странный предмет, вмещающий в себя воду. С трудом нашёл питьевое отверстие.

Почувствовал сладкий вкус, ощутил краткое наслаждение. Хотелось заливать в себя всё больше этой жижи, не оставляя внутри ни единой капли. После в одно мгновение всё изменилось. Я перестал видеть.

Глаза стали показывать сплошную черноту. Оставалось довериться свои ощущениям.

Сел на пол, который оказался горячим. Обхватил «бутылку» с чёрной жидкостью руками. Чувство жажды никак не хотело проходить. Я снова обхватил её губами, чувствуя, как из неё высыпается раскалённый песок. Он просыпался на моё лицо, обжёг кожу, забил нос.

Отбросил бутылку в сторону, лёг калачиком и обхватил тело руками. – Мама! – хриплым голосом попробовал привлечь её внимание. Надо кричать громче, может меня кто-нибудь услышит. – Я заболел, помогите! – хотелось докричаться до племени, позвать его на помощь.

Меня никто не слышал, в ответ раздавалась только звенящая тишина. У меня не было сил плакать, чернота из глаз окутала меня целиком, утянула на самое дно безысходности.

Тело начали обгладывать. Рывки жёстких конечностей крали у меня куски высохшей плоти. Я попытался ещё раз закричать, могучая хватка неведомого существа вырвала мой язык. –Гра-бло-бла-

Из горла потекло отвратительное бульканье. Тогда я понял, что умираю. Перед смертью мои окровавленные уши услышали инородный звук. Кто-то проклинал меня напоследок. Возможно, это были разгневанные боги.

–Чик-чик-чик-

***

Звук затвора фотоаппарата. Фотограф ещё какое-то время снимал, как коршуны клюют тело измученного африканского ребёнка.

Мальчика, что напоследок попал в мир собственных иллюзий. Мальчика, умеревшего от продолжительного обезвоживания и крепкой хватки голода. Мальчика, сюжет о котором сделал фотографа знаменитым.

«Я»

На обочине дороги лежал дохлый пёс. Вирус убил его, обобрал измученный организм до нитки. Никто не знал, откуда он взялся, как сюда попал. О вирусе известно лишь одно – его цель. Размножаться, создавать свои копии, не останавливаться ни перед чем. С самого рассвета первых цивилизаций человек стал подобен вирусу.

Гомо сапиенс, так со временем его стали величать. Многие теоретики попытались проявить человеческий лик. Но никто не смог понять, что же это такое. Плюс наслаивается на минус, день сменяется ночью, детство вытесняется отрочеством. Новый день создаёт обновлённую сущность, вечно ускользающую от всякого разумения. И я был таким: гибким, текучим, меняющимся.

Прошедшие недели преобразили меня, ушедшие года создали из неогранённой личности цветастый палимпсест. По утрам я искал своё отражение в зеркале. И каждый раз там отражался человек завтрашнего дня.

Наступил новый календарный день. Город просыпался под моими ногами. Я смотрел на улицы, проплывающие мимо. Реальность была подобна скоплению мыльных пузырей, прозрачных и недолговечных.

Пришло утро, оно озаряло меня частицами морковного рассвета. Красные и оранжевые тона преображали мой лик. Было видно, как всё вокруг перетекает из одного состояния в другое. Но я не мог найти себе места. Целую ночь довелось не видеть людей, горечь от отсутствия общения начинала жечь моё горло.

Набережная стрелой протянулась вперёд, могло показаться, что по ней можно идти долгие часы. Архитектура не интересовала меня, я искал их – человеческих существ. Со временем терпение вознаградилось. Звенящей золотой монетой.

Их было двое, мужчина и женщина, рысцой они бежали по старой кладке набережной.

Существа вдыхали носом морозный утренний воздух. Груди людей ритмично вздымались и опускались. Я вытянул правую руку в сторону, делая тормозящий жест – Эй! – прокричал им я.

Они замедлили шаг, осторожно ступая в мою сторону. – Что-то случилось? – недоверчиво спросил мужчина. У него были огненные волосы, пылающие на голове. Женщина встала за его спину, смотря на меня с необъяснимым страхом. «Женщинам дано чувствовать больше».

– Ничего особенного – спокойным голосом произнёс я. – Мне бы хотелось пробежаться с вами. Разогнутая ладонь обвела их, мягко разрезая окружающий воздух.

Дети городов ещё раз посмотрели на меня, неуверенно перешагивая на одном месте. – Ну, хорошо – мужчина пожал плечами. Женщина решила его поддержать и легонько кивнула головой. – Побежали! – наши тела начали согреваться от размеренного бега.

Сначала мы бежали в тишине, поддаваясь сковывающему чувству дискомфорта. Нужно признаться им, поделиться частичкой своей сущности. – Мне бы хотелось, чтобы вы продолжили разговаривать – начал я.

– Если вас не затруднит, то не смущайтесь, было бы здорово вклиниться в вашу речь. Я попробовал улыбнуться, послать облако пыли им в глаза. Лица их выражали крайнюю озадаченность. Несколько минут мы продолжали бежать молча.

– Дело в том, что мне тяжело прийти в себя – снова завёл диалог я. – Особенно после бурной ночи – я рассмеялся. – Хотелось бы вновь услышать речь живых людей, напитаться её ритмом, изгнать из головы утреннюю мигрень.

Честность вознаградила результатом. Личные откровения немного сгладили углы. Выслушав меня, мужчина и женщина понимающе засмеялись. Снова оглядели меня с ног до головы и хором ответили – понимаем тебя, дружище.

Рыжий мужчина приятельски похлопал меня по плечу. Предложил поделиться минеральной водой. Теперь мы бежали, как кучка старых приятелей.

Общались, рассказывали друг другу истории из жизни, пытались понять, куда нас однажды заведёт судьба. «Эти существа ни о чём не догадывались». В процессе бега моя осанка выпрямилась, вновь стала походить на человеческую. Вместе нам довелось добраться до центра города. Благодаря этим людям я стал бегуном.

Наша группа остановилась у белокаменного Кремля, где мы и разошлись. Мне было известно, что на территории древнего сооружения находится величественный храм. Место, где я мог продолжать свои изыскания. Место, где я мог бы попытаться понять, что из себя представляет душа человека.

Я прошёл на территорию бывшей крепости, уверенно ступая мимо охранников. Металлодетектор ничего не выявил, моё тело было слишком непримечательно. Охрана даже на обратила на меня внимания.

– Где вы служили? – спросил их я. Нехотя они обернулись в мою сторону, отвечая, что служба проходила в войсках ГРУ. За короткий промежуток времени мне удалось вглядеться в их нутро. Увидеть порывы их чёрствого сердца. Нужно было стремительно перенимать их привычки, черпать их страхи и надежды. На время я стал воином. По отреставрированной лестнице я пошёл к входу в хорошо сложенную церковь.

Двери её были массивны, рука мастера покрыла их золотом. Сотни молитв разбились об них, стали с ними единым. Без особых ритуалов я бы не смог их открыть.

К счастью, нужды в этом не было. Собор приглашал всех страждущих приобщиться к телу Христову. В этом месте концентрировались надежды многих. И было здесь большое количество людей.

Женские головы были покрыты платками, мужские лица выражали сосредоточенность. И только дети видели истинную суть вещей, могли слышать отголоски древних богов. Богов, что громко хохотали.

С детьми нужно быть осторожнее, я постарался не сталкиваться с ними. Осторожно огибал их, не смотря лишний раз в сторону. Медленно и уверенно просачивался в помещение святилища.

Внутри проходила пышная служба, мне позволили стать её частью. Дали шанс приобщиться к святым таинствам. Я вдыхал аромат ладана, ставил свечи под старинными иконами, пытался молиться на своём древнем наречии.

Где-то вдалеке стоял величественный деревянный крест. Это было самое реалистичное изображение распятого человека. Создатели вложили в работу кровь и пот. Их души стали узниками древа. И потому от него тянуло питательной энергией.

Я подошёл к распятому и приложил свою руку к голове Адама. Слился с ветхой древесиной, ища руками подсказки тех, кто был до.

Старинные символы гвоздями пронзали мой мозг. Первобытное древо заменило мне кости, проросло во мне. Теперь моя кожа стала зелёными листьями. Сквозь слёзы распятого проступали дивные образы первых людей.

Чудились их попытки создать уникальную культуру. Они приносили кровавые жертвы на огромных валунах, молились множественным богам. Плоть от плоти, я стал их частью. Встал среди них. И был я верующим.

Тьма объяла мои глаза. Из транса меня вывел священник. Чёрная ряса нависла надо мной, шипящий звук кадильницы не позволял мыслям устремляться к далёким звёздам.

В один миг пришло опустошение. – Ты не тот, за кого себя выдаёшь – грозно шикнул он. «Это правда». Я внимательно смотрел на это одухотворённое тело. Поп тоже был не от мира сего.

Мне было известно, что под чернильной рясой ничего нет. Только безбрежные просторы космоса. В руках у попа была тибетская книга мёртвых, видеть это мог только я. – Ты тоже лишь морок! – грозно ответил я ему. Люди, что были рядом, недовольно взирали на нас.

– Уходи, тебе не место здесь – угрожающе прорычал он. – Да хранят твой путь светила могучие – ответил ему я, удаляясь в сторону выхода. Перед уходом ещё раз окинул искрящееся золотом помещение, стараясь внедрить его слепок в свой разум. Похоронить это место в чертогах незримых. И молился я усердно.

Нужно двигаться дальше. У святого места стояла скамейка, куда я и приземлился. Время безвозвратно уходило, оставалось сидеть и размышлять над призрачной сущностью человека. Мне было ясно, что всё вокруг фикция. Нет ничего настоящего под лживым солнцем. Младшая звезда обманывал нас, являясь лишь одной из многих.