Всё сразу, Симона!

– Нет, не единичный, – совершенно невозмутимо ответил Эдар. – Можно лишь предполагать, с какой целью ваши соотечественники рекомендуют своим друзьям отправиться в столь дальнее путешествие. В один конец. Теперь извините, вынужден попрощаться.

У окаменевшей пары не нашлось ответных слов для прощания, они смогли лишь проводить глазами удаляющуюся к выходу фигуру полномочного представителя. Когда вернулся дар речи и владение собственным телом, Павел Антонович медленно произнес, четко проговаривая слова:

– Лара, только без истерик. Давай сейчас встанем и пойдем в номер, там сядем и все спокойно обсудим.

Самостоятельно подняться из-за стола Лара не смогла. Павлу пришлось помогать и, придерживая ее за талию, вести к выходу. В номере Лариса присела на краешек кровати и уставилась немигающим взором в пространство, а Павел принялся мерить шагами комнату, не зная, с чего начать спокойное обсуждение.

– Кто, Паша? – чужим, безжизненным голосом произнесла Лагутина. – Если нас таким образом заказали, то кто это мог сделать? И зачем?

– Кто угодно, – пожав плечами, он присел рядом. – Из твоей компании или из моей. А почему нас обоих? Значит, был интерес такую хитрую комбинацию проворачивать. Догадываюсь, что генеральный на мое место своего человека замыслил, но как меня подвинуть, если я у истоков компании стоял и знаю о нем самом, о становлении бизнеса столько интересного, что один мой звонок в прокуратуру его пожизненно на нары отправит.

– Что ж нас просто не грохнули? Все дешевле бы обошлось.

– Дешевле-то да, но все-таки риск, а так мы просто без вести пропали.

– Исчезли бесследно… – эхом повторила Лариса. – Боже мой, какой-то чудовищный кошмар! Никак не могу поверить, что все это на самом деле с нами происходит!

– Послушай, мы с тобой в стрессе, можно даже сказать в шоке, думать и принимать решение все равно пока не получится. Предлагаю пойти прогуляться и осмотреть окрестности при свете дня.

Температура за пределами отеля была градусов пятьдесят – не меньше. Растительность замерла в дрожащем зное, казалось, замерли и все звуки, а запахи слились в густой, почти осязаемый сироп. Держась редких полосок тени, Павел с Ларисой обошли вокруг здания, осматривая территорию, обозначенную тонкой декоративной оградой, затем направились к набережной, где и увидали очередное ирреальное зрелище: вместо светомузыкальных шаров над пляжем парили белые треугольные зонты больших и малых размеров.

– Каждый раз забываем взять фотоаппарат, – заметила Лариса, наблюдая, как над их головами плавно зависает большой «двухместный» зонт.

– В договоре указано, что любая фото- и видеосъемка запрещена, за это там какой-то чудовищный штраф полагается, – сказал Павел. – Да и стоит ли? Все равно мы эту поездку никогда не забудем. Идем, надо изучать местность.

Сначала решили осмотреть менее оживленную часть набережной, полагая, что с той стороны можно будет поскорее увидать, что же находится за пределами территории отеля. Так и вышло. Благоустроенная набережная заканчивалась белой решеткой, пересекающей пляж и уходящей в воду. За этой простой и понятной границей простирался каменистый берег с зарослями растений, напоминавших гигантский хвощ и лопухи чудовищных размеров. Разумеется, никаких услужливых зонтиков над этой территорией не кружило.

– Давай еще в другую сторону пройдемся? – Павел Антонович напряженным взором всматривался вдаль, надеясь различить хоть какие-нибудь признаки цивилизации.

– Ну, давай, – неестественно спокойным тоном ответила Лариса.

Дойдя до центра набережной, они столкнулись с Виктором Алексеевичем, вышагивающим под одноместным зонтиком, в обеих руках он нес по зеленому плоду размером с небольшую дыню.

– Землячкам салют! – радостно выкрикнул он. – Загорать идете?

– Да нет, просто так, прогуливаемся, – промямлил Павел. – Кстати, не знаете, что там, в конце набережной?

– Забор.

– А за забором?

– Ничего. Кусты и камни. Туда лучше не прогуливаться. Пёс его знает, что у них там творится. Не хотите к нам с Кирой присоединиться? Экзотикой угоститесь, – он кивнул на плоды.

– С удовольствием, – сказал Павел Антонович, и дальше они пошли втроем. – Виктор Алекс…

– Да просто Виктор и без выканья!

– Договорились. Виктор, неужели ты сюда только ради целебной воды ездишь?

– Конечно не только. Нервы езжу расслаблять. Женушка моя совсем уже на старости лет озверела, чуть ли не слежку за мной устраивает. Если застукает, все – развод, и по брачному договору я с голой жопой на мороз пойду. Так что Ницца хоть и дешевле, но мне Кирку легче на другую планету свозить, спокойнее.

– Кстати, ты не заметил, что от местных граждан запах такой странный исходит, будто речной водой от них пахнет, что ли. Интересно, почему?

– Понятия не имею. Особенность, должно быть, организма. Не тухлятиной несет, и за это спасибо. Здесь спускаемся.

Кира сидела в мягком шезлонге у самой воды и внимательно рассматривала свои длиннющие розовые ногти. Завидев компанию, девушка отстраненно улыбнулась и продолжила свое занятие. Расположились они в соседних шезлонгах, и Павел Антонович завел непринужденную беседу, посасывая кисло-сладкий сочный ломтик:

– А вот интересно, уехать отсюда можно только через ту пирамиду или как-то иначе?

– Вроде только через пирамиду.

– И много здесь таких пирамид?

– Насколько мне известно, одна на всю планету, и сообщение с Землей только через нее происходит. – Виктор очистил второй плод и устроился поудобнее в шезлонге. – Сама-то планетка крошечная. Эта курортная зона – единственное доходное туристическое место.

– Понятно… – Павел Антонович глубоко призадумался.

– После обеда приглашаю к нам в номер на бокальчик местного пойла. Хоть крепости никакой, да и на вкус сомнительно, зато эффект дает оригинальный.

Павел вяло кивнул, Лагутина довольно громко скрипнула зубами и поинтересовалась, можно ли сейчас купаться или лучше подождать ночи.

– Лучше когда стемнеет, а то мигом обгорите. С полчасика подождите, скоро начнется представление.

И правда, минут через сорок Павлу с Ларисой довелось наблюдать удивительное зрелище. По небу с мультипликационной скоростью понеслись кофейного цвета облака. Они стремительно сгустились вокруг ослепительного красновато-оранжевого светила, даже не думающего покидать зенит. Затем в считанные минуты небо залила густая чернота, словно кто-то опрокинул гигантскую чернильницу, а после торопливо швырнул во тьму щедрые россыпи чужих созвездий. И все. И никаких закатов. Ночь наступила практически мгновенно. Парящие над набережной зонты прямо в воздухе стали сворачиваться, превращаясь в светомузыкальные шары.

– Поразительно… – только и смог вымолвить Павел.

– Здорово, да? – с непонятной гордостью ухмыльнулся Виктор, словно имел какое-то отношение к произошедшему. – Рассветы такие же, только в обратном порядке: исчезает чернота, разлетаются тучи, жарит солнце. Купаться будете?

Купаться Ларисе почему-то расхотелось, и все вместе туристы пошли в отель обедать. А после обеда – в номер к Виктору с Кирой дегустировать местное пойло, дающее оригинальный эффект.

За дегустацией Павел ни на минуту не прекращал мучительных раздумий: что делать? Как выбраться из сложившейся ситуации? Встречаясь с туманными от слез глазами Лагутиной, он всякий раз терял нить размышлений и начинал сначала. Посиделки не клеились. Понимая, как мало осталось времени, Павел с Ларисой не могли больше изображать беспечных отдыхающих. Пришлось похвалить омерзительный напиток, скомкано распрощаться и уйти в свой номер.

– Ты что-нибудь придумал? – Едва переступив порог комнаты, Лариса закурила.

– Необходимо запастись провиантом, чтобы хватило хотя бы на первое время.

– Скажи, что нам это все снится.

– Да я сам бы рад проснуться, но… увы. В любом случае у нас еще есть время и надежда на чудо: возможно, ситуация как-нибудь рассосется сама собой.

– И как же она рассосется? – недобро прищурилась Лариса.

– Может, это все-таки недоразумение, и оно прояснится или с этой стороны, или со стороны Дохлокошкинского переулка.

Но ситуация не прояснилась и не рассосалась ни с какой стороны. Когда до «часа икс» осталось совсем немного времени, Павел спустился в ресторан и заказал бамбукообразному официанту все меню с собой. Два раза. В герметичной упаковке. Ждать пришлось довольно долго, зато заказ оказался не только разложен и разлит по прозрачным контейнерам, но и заботливо укомплектован в уродливую матерчатую сумку с нелепыми длинными ручками. Поднявшись с трофеями в номер, Павел застал там непрошенных гостей в количестве двух штук: невысокие, крепко сбитые лысые парни со стеклянными, ничего не выражающими глазами и гладкими розовыми, словно у пластмассовых пупсов, лицами.

– В чем дело? – почти спокойным, почти уверенным тоном произнес Павел, зачем-то пряча сумку за спину. – Вы кто?

– Они нас, Паша, пришли сопроводить из отеля, – сдавленно пояснила сидевшая на кровати Лариса и закашлялась, подавившись сигаретными дымом.

«Пупс», стоявший слева, вдруг широко раззявил рот, отчего он превратился в неправдоподобно огромную черную пасть, и издал пронзительный клёкот, от которого на ухе Павла Антоновича завибрировал переводной аппарат. В переводе клёкот означал: «Ваше пребывание на курорте Мальвинии окончено. Просьба немедленно покинуть отель и прилегающую к нему территорию. Следуйте за нами».

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Павел Антонович, ошарашенный такими звуками из такой пасти. – Мы уже собрались, готовы идти. И совершенно незачем так орать, ребята.

Взяв вещи, туристы последовали за «провожатыми», облаченными в одинаковые светло-серые мешковатые костюмы. Когда группа ступила за порог отеля, начался рассвет, пока спускались по лестнице – закончился. На набережную вышли в молчании. Павел не решался задавать вопросы, опасаясь снова увидать черную пасть и услыхать звуки, исторгаемые ею, а Лариса везла чемодан с видом человека, готового в любой момент упасть в обморок, так что говорить она попросту не могла.

Как и предполагалось, чудовищные «пупсы» привели к белой ограде, разграничивающей территорию отеля с дикими кущами. К сожалению, пасть увидать и звуки услыхать пришлось: в паре метров от ограды «пупсы» остановились и, сделав предупреждающие жесты, синхронно распахнули рты. Павел даже отступил на шаг назад и зажмурился, опасаясь до пенсии видеть и слышать всё это в липких ночных кошмарах. Истерично завибрировавший от клёкота переводчик выдал: «Во избежание травматизма, стойте на месте! Начинайте движение вперед только по команде».

Центральная часть ограды, до этого казавшейся цельной, отделилась, приподнялась и зависла в воздухе. И тут «сопровождающие» опять стали раскрывать свои черные рты…

– Идти можно, да?! – выкрикнул Павел Антонович, упреждая невыносимый клёкот. – Мы поняли! Мы идем! Спасибо, что проводили, до свидания!

Несмотря на сумки в обеих руках, мужчина умудрился подхватить еще и чемодан Лагутиной и, подталкивая саму Лагутину, поспешил в открывшийся проём. Как только они оказались за границей, секция ограды с опасной скоростью опустилась вниз, отрезая от территории отеля. «Пупсы» проверили целостность ограды, развернулись и пошли прочь, утратив интерес к бывшим туристам. С колотящимся сердцем Павел разжал пальцы, и багаж упал на землю. Он хотел перевести дух, вдохнув воздуха во всю грудь и… не смог. Получились короткий хлипенький вздох, каменная тяжесть в груди и надрывный кашель. Замершая Лариса будто очнулась именно от этого кашля и зашлась в визгливом крике:

– Ты! Ты виноват! Ты меня втянул в этот кошмар! Из-за тебя я сдохну! Сдохну тут! – Белая щека Ларисы мелко-мелко задрожала в нервном тике, а глаза стали мутно-желтыми. Внезапно она схватила увесистый острый камень и со всей силы ударила Павла в лоб. Не ожидавший ничего подобного, он рухнул навзничь, треснулся затылком о край валуна и потерял сознание.

Сколько он так пролежал, Павел не знал. В себя он пришел от пульсирующей боли и надрывных рыданий Ларисы:

– Паша, Пашенька, Павлик! Ты только не умирай! Прости меня, Павлик! Только не умирай, пожалуйста! Не бросай меня тут, Пашенька!

– Не брошу, – разлепил он губы, чувствуя, что его больная голова лежит на коленях Ларисы. – Знаешь, за что я свою мать простить не могу?

– За что? – судорожно всхлипнула она.

– За свое имя. За Пашеньку, за Павлика, за Павлушу. Она десять лет как умерла, а я все равно Павлуша. – Павел медленно приподнялся и сел, держась за голову. На Мальвинии была ночь, значит, без сознания он пролежал почти пять часов. – Когда ко мне Павел Антонович обращаются, не всякий раз откликаюсь – не понимаю, что меня зовут, ведь я ни хрена никакой не Павел Антонович, я толстый, нервный Павлуша, снова забывший надеть шарфик и шапочку. И все, чего я добился, все, что так выгрызал, до чего дотягивался в этой жизни – только для того, чтобы перестать быть Павлушей. Чтобы шапочку неподъемную снять и шарфик-удавку размотать. Ты понимаешь? И к чему я пришел? Где я? На другой планете с разбитой головой и подозрением на инсульт. С бабой, которую я обхаживал, чтобы она слила нам активы своей компании. Не далековато ли меня завели шапочка с шарфиком?

– Можешь не расстраиваться, я с самого начала знала, зачем и почему ты меня обхаживаешь. – Лариса вытерла слезы и, намочив какой-то лоскут в прозрачной жидкости из пищевого контейнера, принялась аккуратно вытирать кровь с его лба. – Решила тебе подыграть.

– Подыграть? Почему? – покосился на нее Павел.

– Потому что мне хотелось мужчину. Такого вот умного, ухоженного, красивого мужчину, который стал бы спать с десятком молоденьких модельных сучек, но не обратил бы на меня внимания, как бы я ни навязывалась. А так тебе пришлось за мной даже поухаживать. – Лариса улыбнулась, выжимая лоскут. – Мне было приятно, честное слово.

– И ты слила бы мне активы? – Павел поморщился, трогая затылок.

– Нет, не слила бы. Как ты себя чувствуешь?

– Вроде ничего.

– Соображаешь?

– Да.

– Тогда очень тебя прошу, – Лагутина подвинулась к нему вплотную, взяла его лицо в ладони и проговорила, глядя в глаза, – перестань, наконец, быть Павлушей. Придумай что-нибудь и спаси нас. Верни нас домой.

– В водичку сейчас мокнусь для начала, ладно?

Стянув одежду, мужчина, неуверенно ступая, побрел к едва слышно плескавшейся в потемках воде. Купаясь, он не мог не вспомнить слова Виктора о том, что водоем целебный: болевые толчки стихли и прекратились почти мгновенно, стоило только нырнуть с головой. На берег Павел вышел, чувствуя себя молодым и сильным. Не без удовольствия ощущая, как покалывает кожу высыхающая влага, он оделся и поинтересовался, остались ли сигареты. Лагутина молча прикурила и протянула ему. Затянувшись, Павел подошел к ограде и уткнулся лбом в изящные белые прутья. Там, за решеткой, кипела жизнь и летали светомузыкальные шары…

– Глобус Сатурна купить не желаете?.. – слабо донеслось откуда-то из полумрака ухоженных аллей.

– Желаю! – что есть сил крикнул Павел Антонович, не совсем, впрочем, понимая, зачем он это делает. – Желаю! Сюда! Сюда иди! Я хочу купить глобус Сатурна!

– Паш, ты что делаешь? – подскочила испуганная Лариса.

– Оттащи вещи подальше в темноту, чтоб внимания не привлекали. – Он лихорадочно ощупывал карманы в поисках коробочки с тонкими каменными спилами. – И сама там сядь, чтоб тебя не видели. Сюда! Сюда! Хочу глобус Сатурна!

Аккурат к тому моменту, когда Лагутина затаилась вместе с багажом в темноте, к забору неуверенно подошел коротышка в шляпе.

– Здравствуй, – заулыбался Павел, держась дрожащими от возбуждения руками за прутья. – Мы уже виделись, помнишь? Я гулял с женщиной по набережной, а ты мне свой Сатурн предлагал, помнишь?

Коротышка едва заметно кивнул, настороженно глядя на человека.

– Хочу его купить прямо сейчас. Сколько он стоит?

Коротышка замялся. Он мялся и медлил, медлил и мялся… Павел заметил, что шляпа на его голове шевелится, будто сама по себе, а глаза белеют и выдвигаются на «ножках», как у рака.

– Смотреть не будете? – прошелестел, наконец, коротышка. – Прямо так возьмете?

– Прямо так возьму! – улыбнулся Павел, до белизны костяшек стискивая пальцами прутья решетки.– Сколько хочешь?

– Как всегда, – он воровато огляделся, – два тима. Недорого?

– В самый раз! – Павел нащупал в коробочке два каменных спила и протянул их через решетку. – Вот тебе тимы. Давай сюда Сатурн.

 Медленно, словно не веря собственным глазам, коротышка сунул руку под пальто и, не сводя взгляда с тимов, извлек золотистый прозрачный шар размером с грейпфрут. Сделка состоялась, и коротышка собрался торопливо брызнуть в аллеи.

– Стой! Еще тимов хочешь? – Золотой шар завис в пяти сантиметрах от ладони и ощутимо грел руку. Коротышка замер в прыжке и обернулся. – Есть одно дело. Если поможешь, получишь ещё.

– Какое дело? – Он вернулся и подошел вплотную к решетке.

– Рядом с набережной есть отель, знаешь?

Коротышка кивнул шевелящейся шляпой.

– Надо пройти незаметно в отель, в номер. Так, чтобы тебя никто не увидел. Сможешь?

– Я – нет.

– А кто-нибудь другой сможет? Тимов на всех хватит!

– Бираса сможет, – недолго раздумывал коротышка. – Позвать?

– Да, да, – колени Павла Антоновича почему-то стали слабеть, ему захотелось присесть,– зови скорее!

Коротышка исчез, словно растворился. Павел рухнул на песок, отдышался и запоздало хотел положить рядом золотистый шар, но тот упорно подвисал в воздухе и на песок ложиться не желал.

– Паша, ты что задумал? – вынырнула из темноты Лариса.

– Наши договоры с билетами где? У тебя? – Он уткнулся лбом в белый изгиб ограды, ощущая некую не изведанную доселе радость бытия.

– Да, в сумке. Сейчас найду…

Отбросив договоры, он взял прямоугольники билетов. Никаких фотографий, паспортных данных – только имена и дата. Дата вылета без даты возвращения. Павел не успел отсмеяться, а к ограде уже вернулся коротышка. С ним был тощий сизый монстр с лицом дохлого осла.

– Это еще что такое? – непроизвольно вырвалось у Павла.

– Это Бираса, – покачал шляпой коротышка. – Он все сможет, что вам надо. Что вам надо? Он все сможет!

– Нужно, чтобы Бираса… ну или кто-нибудь из вас незаметно пробрался в отель, в комнату с окном на уровне круглой белой кроны толстого дерева с голубым стволом. Вы хоть немного понимаете, о чем я говорю?

– Комната на Н этаже, куда обычно землян расселяют? – мелодичным, почти женским голосом произнес Бираса. – Окно на торце здания, да? Прямо под ним зеленый цветник?

– Да! – Голос Павла Антоновича как-то сам по себе звучал плаксиво и радостно одновременно. – Вы сможете туда пробраться незаметно?

– Насколько незаметно? – зачем-то уточнил коротышка.

– Чтобы вообще никто не заметил! Вы поменяете одни вот такие бумажные прямоугольники на другие такие же, лежащие на столике у окна. Просто возьмите те, что лежат на столике, вместо них оставьте вот эти. И те, что возьмете, принесете нам, сюда. Я не очень путано говорю?

– Нет-нет, вполне доступно, – мелодичными, ласковыми колокольчиками прозвучал сизый монстр. – Три тима за услугу. Один прямо сейчас отдайте ему, – кивнул он на коротышку.

– А если не принесешь?

– Принесу. Вам же все равно понадобятся наши дальнейшие услуги, верно? Например, для того чтобы пройти отсюда к терминалу?

– Мы великолепно поняли друг друга. – Павел опустил в грязно-желтую ладонь коротышки один спил и вручил билеты Бирасе, после чего они оба растворились в потемках.

– Па-а-аш, – спотыкаясь о камни, подошла Лариса, – и как же мы это провернем? Улетим вместо них?

– Да, вариантов больше нет. – Он расстегнул свою сумку и вытряхнул из нее барахло. – Они улетают с рассветом. Взяли и передумали, решили уехать пораньше. У тебя шляпа есть?

– Конечно, я же на курорт ехала!

– Давай переодевайся: шляпа, каблуки, платье. Чтобы на Киру хоть отдаленно походила.

Сам же принялся напяливать поверх одежды спортивный костюм, в котором собирался прогуливаться по гостинице, а под него напихал вещи, стараясь придать объем своему телу. Отдышавшись, аккуратно надел кепку, надвигая козырек поглубже на лоб.

– А они тут как же… останутся? – С ожесточенным сопением Лариса принялась переодеваться.

– Нормально все у них будет. Оплачено в оба конца – разберутся с недоразумением.

Укомплектовав в опустевшую сумку тряпичную авоську с едой, Павел сунул туда же глобус Сатурна и шумно выдохнул.

– Жратву зачем взял-то? – озадачилась Лариса.

– Лишней не будет. Не… не знаю, зачем взял. Пускай. Сумка зато не выглядит пустой.

Вскоре явились коротышка с «мертвым ослом».

– Вот, – Бираса передал сквозь решетку два билета. Павел Антонович резко выхватил их и жадно рассмотрел. Да, на них, к счастью, тоже не было никаких фотографий и прочей идентифицирующей личности информации.

– Ваши тимы, – он добросовестно передал два каменных спила Бирасе. – Как нам теперь пройти к пирамиде? Нас не заподозрят из-за несвоевременного отъезда? Нас как-то будут сканировать, изучать, определять?

– Не думаю, – ответил Бираса. Дрожащими ноздрями он обнюхал тимы, прежде чем передать их коротышке. – Терминал интересуют только приезжающие. Покидающие планету никому не интересны. Они ведь уезжают, какой с них толк.

– Очень мудро, очень правильно. Куда идти?

– Ступайте вверх, вдоль ограды.

Через нагромождение камней, сквозь скользкие запаутиненные заросли лопухов, ободравшись, изматерившись, лишив чемодан всех колес, туристы выбрались к узкой прорехе в плотной зеленой стене и умудрились пролезть сквозь нее на тропинку, где их терпеливо поджидали коротышка и «мертвый осел».

– Теперь куда? – тяжело дыша, поинтересовался Павел Антонович.

– По этой дорожке прямо, – указал Бираса на тропинку, нырявшую в цветущие заросли. – Через поворот – терминал.

– А если обманешь?

– Придется доверять, – расплылась в улыбке ослиная морда. – Вместе идти нельзя: дорога к терминалу со всех сторон просматривается, увидят нас с вами – никуда не улетите.

– Ладно, доверяю. – Павел сунул ему коробку со спилами. – Спасибо за Сатурн.

Наспех приведя себя в порядок, пара торопливо пошла по дорожке, не чувствуя тяжести багажа. Истерично колотиться сердца перестали только за поворотом, когда и вправду показался терминал. Сбавив темп, Павел с Ларисой пошли спокойным шагом, поправляя головные уборы. На терминале их встречал один-единственный работник. Неурочное появление туристов явно озадачило его.

– Вот! – Павел протянул ему билеты, не сбавляя шага и не поднимая головы. – Мы улетаем!

– Почему? У вас еще почти двенадцать часов пребывания…

– Моей девушке не понравилось, улетаем сейчас.

– Что ж… – Работник нехотя принялся открывать турникеты. – Но сейчас нет никого, я не имею права…

– Пирамида ведь всегда в готовности, да? – сурово произнес Павел, исподлобья глядя на сотрудника терминала.

– Да…

– А крепления мы сами застегнем, не в первый раз летаем! Дверь в пирамиду откроешь?

– Ну… я…

– Вот, держи, – Павел извлек из кармана спортивных штанов два тима, на всякий случай припрятанных из шкатулочки. – И открой-ка поскорее дверь для постоянных клиентов! Ты знаешь, сколько вам вообще Земля за нас платит? Ты знаешь, что с вами тут будет, если мы больше не приедем? И других отговорим?

– Идемте. – Работник торопливо сунул тимы в карман форменной куртки. – Давайте, что ли, и крепления вам помогу застегнуть…

Оказавшись внутри пирамиды, туристы спокойно сели в кресла рядом друг с другом, словно в салоне обычного самолета. Парень из терминала аккуратно зафиксировал багаж, помог с креплениями и сказал:

– Вроде всё. Приятного пути.

– Счастливо оставаться! – хором произнесли туристы.

– Возможно, будут небольшие перегрузки…

– Мы в курсе! Спасибо!

– Всегда ждем вас снова.

Парень вышел из пирамиды, и проход за ним стал закрываться в шахматном порядке.

– Не верится, что получилось… – едва слышно прошептала Лариса.

– Погоди радоваться, еще не взлетели, – так же шепотом ответил Павел. – Ты знаешь, когда мы вернемся…

– Дай только вернуться, – прошипела Лагутина, – только дай вернуться! Уж я-то найду того, кто нас сюда без обратного билета отправил! Замучается дохлыми кошками переулки обкладывать!

– Лара, тише! Только бы взлететь… Только бы не сорвалось…

И вдруг наступила тишина, абсолютная, полнейшая тишина, а после появилась тьма, похожая на мгновенное подавление всех пяти чувств, словно нечто огромное навалилось сверху…

– Мы полетели, Лара! – захохотал Павел Антонович. – Мы полетели! Начался полет! Стартанули!

И хоть тяжесть эта была так ощутима физически, Павел все равно дотянулся до прикрепленной к его креслу сумки и достал глобус Сатурна. Золотистый шар осветил собою по-детски восторженное лицо Павла. Мужчина покрутил его в руках и вдруг увидел внутри крошечные облачка. Они разлетелись, словно от дуновения ветра, и показались континенты, моря и океаны. Казалось, еще немного – и рассмотришь всю торопливую жизнь и тайную цивилизацию Сатурна…