Человек с топорами

Молодой человек плакал безудержно, но его гордость не позволила издать при этом ни звука. Слёзы из глаз капали в скопление подсохшей крови, оставляя прозрачные подрагивающие лужицы. Толпа замерших людей как будто стала выше, даже вельможи невольно привстали со своих мест, подавшись вперёд. Старик взялся обеими руками за самый край рукояти топора, размахнулся, и страшный удар пришёлся на нежную шею юноши. Раздался лязг металла о камень, и палача отбросило волной упругой отдачи, прошедшей сквозь каждую косточку, каждый мускул и каждую складку его старческого тела. Отделившаяся голова, бешено вращаясь вокруг своей оси подскочила на невиданную высоту и, описав дугу, шлёпнулась почти у самых ног публики. А спустя ещё пару мгновений толпа зашлась неистовым, безумным рёвом. Рычали ремесленники и солдаты, голосили, задыхаясь, жирные купцы, визжали в экстазе богатые и бедные мещанки, что-то гулко сипели крестьяне, пуская слёзы восторга по своей бороде, бедняки и воры, отвлекшись от своего промысла, улюлюкали разными голосами и даже знатнейшие дворяне и яростно хлопали в ладоши, разинув рот, приветствуя великолепный удар и свершившееся событие. Старик стоял твёрдо, и только сейчас подобие улыбки посмело мелькнуть на его перекошенном напряжением лице. Он держал топор, его топор, который до сих пор мелкой вибрацией гудел в обессиленных, но застывших в мёртвой хватке, руках. Овации продолжались не один десяток минут, то затихая, то возникая вновь в разных скоплениях публики, пока не были окончены все завершающие процедуры, и счастливые охрипшие горожане не стали разбредаться по своим делам.

Пришла тёплая ясная ночь. Свет погасили, но довольно много горожан ещё проходило по улице, не опасаясь насытившихся за день воров и грабителей. Из трактиров слышались разухабистые песни, наспех сложенные бардами, прославлявшими сегодняшнюю церемонию. Старик крепким сном спал на своей тесной лавке, поджав ноги и подсунув жёсткий кожаный свёрток под голову. Рядом, оперевшись на стену, тщательно протёртые, вычищенные и смазанные стояли его боевые друзья – его топоры. Лицо старика было совсем расслабленно, но рука по обыкновению сжималась в жёсткий хват.

Он не знал, что всего несколько недель спустя к городу подойдут войска маркиза Бульони и барона Де Трюфели. После непродолжительной осады, войска мятежников возьмут город. Много жителей погибнет при штурме и во время уличных боёв. Но больше – будут пойманы и подвергнуты казни за оказание сопротивления. Город за три месяца почти обезлюдеет. Всё меньше радостных и ожидающих лиц можно будет увидеть на церемониях. Сами церемонии станут спешными и лишёнными всякой

торжественности. И даже непревзойдённое умение рубить головы станет не важным для притихших, напуганных горожан. Соорудят в городе специальную машину, которая позволит рубить по сотне голов в день. И головы будут кататься по опустевшим улочкам, с неузнаваемыми гримасами, не нужные никому, даже собственному телу. Старик не знал этого, да и не мог знать. Поэтому морщины на его лице почти разгладились, а благодушная улыбка застыла, предвкушая завтрашний день. А завтра опять будет солнце и тёплый летний дождь, работа в кузне, неторопливые беседы с его другом кузнецом, будут радостные и одобрительные крики толпы и его любимые топоры.