Есть такие края…

Раскопки у завода решили закончить, и в последние два дня попытать счастья у Сугомакской пещеры, чтобы не терять время, решили переместить туда и лагерь. Собрались быстро, переместились еще быстрее. Возле пещеры протекал ручей, очень чистый в отличие от Пашиной реальности. Там и поляна перед пещерой, и ручей, и сама пещера были загажены многочисленными туристами, а здесь не ступала нога человека. Первым поползновением всех членов экспедиции, было поскорее попасть в недра земли и увидеть там что-нибудь необычное. Но Паша, который неоднократно бывал здесь раньше, сказал, что без специального снаряжения, они не пройдут дальше второго зала. Он остался обустраивать лагерь, а Павел, Ольга и собака все-таки пошли на поиски. Установив палатку, и развесив гамаки, Паша решил принести воды, уже подходило время обеда. На камне у ручья, грелась на камне небольшая змея голубого цвета. Скорее всего, это была обыкновенная серая гадюка, но вода в ручье и камни вокруг были голубоватыми, и она показалась тоже голубой. «Ничего себе! Голубая змейка! Неужели мы клад найдем?» – в душе у Пашки забрезжила смутная надежда, на то, что все будет хорошо. Он, не отрываясь, смотрел на змею. А та совсем не опасаясь, продолжала нежиться на последнем осеннем солнышке, потом она медленно поползла среди высокой травы, и скрылась под каменной насыпью. Пашка принялся судорожно подбирать камни, которых коснулась змейка. По приданию, здесь должна проходить золотая жила. Но никаких следов золота он не увидел, хотя, конечно, какой из него геолог? Паша направился в пещеру, чтобы рассказать о случившемся, и посмотреть, как она выглядит внутри в этой жизни. Еще на входе он заметил, что на камнях полностью отсутствуют следы копоти, и очень четко виден профиль Ленина, выбитый каким-то умельцем еще в шестидесятых годах прошлого века. Это было единственное свидетельство пребывания здесь человека. Никаких надписей, типа «Здесь был Вася» не было. Отсутствовали и ленточки, которые туристы завязывали «на счастье» на соседних кустах и деревьях. Паша зашел в первый зал, без фонарика было темно и ничего нельзя было различить. Он знал, что где-то рядом находится проход во второй зал, очень узкий, но в принципе пролезть можно. Он не полез, а негромко позвал своих товарищей. Вскоре из прохода выбежала Беня и сказала: «Ничего там, конечно, нет. Но все-таки интересно, я никогда не бывала в таких местах!» Через несколько минут появились Ольга и Павел, им было гораздо труднее пролезть в узкий проход, но они успешно с этим справились, все-таки не первая у них была экспедиция. Когда все вышли на свет Божий, Паша рассказал о своей встрече с голубой змейкой. Поскольку никаких планов поиска клада у археологов не было, решили воспользоваться подсказкой из легенды и попытаться разобрать каменный завал, под которым скрылась змея, чем и занялись после обеда. Работали все с энтузиазмом, особенно Паша. Даже Беня пыталась рыть там, где порода крошилась в мелкий щебень. К темноте докопались до полости в груде камней, решили, что может быть это еще один вход в пещеру. После ударной работы и горячего ужина, всех разморило, и все моментально заснули, еле дойдя до гамаков.

Среди ночи Паша проснулся и вышел из палатки по малой нужде, за ним вылезла Беня. Ночь была удивительно звездная и холодная, от ручья поднимался туман, на глазах заволакивая всю поляну. У Паши по телу пробежала дрожь, как бывало в те моменты, когда он видел гостей из потустороннего мира. И он увидел. Прямо перед ним вырисовывались силуэты людей в солдатской форме времен Гражданской войны и лошадей, запряженных в телеги. Обоз уходил вдаль, но Паше, казалось, что он уходит в пещеру. На расстоянии вытянутой руки перед ним остановились два бойца. Один пытался закурить, а второй достал часы на цепочке, и неловко уронил их прямо под ноги Пашке. Дрожа от ужаса, он подобрал их, хотел вернуть солдату, но силуэты стали растворяться в тумане. Паша держал в руках тяжелый хронометр, желтый металл приятно холодил вспотевшую руку, механически он нажал на какую-то кнопку, и крышка открылась. Стрелки показывали три часа, но через секунду, они стали вращаться в другую сторону, и у Паши появилось непреодолимое желание вернуть их хозяину. Он бросился за растворяющимся в тумане обозом, но никак не мог преодолеть двадцать метров, отделяющих его от последней телеги. Сначала он шел, а потом бежал все быстрее и быстрее, тело было разгоряченным, но вокруг стоял мертвенный холод, и только дыхание бегущей рядом собаки, подсказывало ему, что он все еще жив. Бежали они долго, уже небо стало светлеть, и тут выбившийся из сил Паша споткнулся о корень и полетел носом вперед, отбросив в сторону хронометр. Он встал, потирая ушибленное колено, и обнаружил себя возле той самой старой березы, где он упал перед тем, как попасть в эту передрягу с параллельной реальностью. В душе затеплилась робкая надежда. Сквозь сгущающийся туман он различил силуэт собаки, которая подобрала часы и пыталась проскочить к нему через раздвоенный ствол дерева. У нее это не получилось. Паша хрипло сказал: «Ты, это… Часы нашим отдай. Они, наверное, их искали». Беня встала на задние лапы, отдала честь и удалилась, гордо виляя хвостом. «Да уж, теперь с ней сладу вообще не будет, она теперь – главный герой. Только дойдет ли? Дойдет!» – думал Паша, медленно бредя по знакомому лесу. Никогда он не думал, что будет с умилением смотреть на мусор, оставленный туристами, но сейчас, это была для него самая прекрасная картина, ведь это значило, что он вернулся. Но расслабляться было еще рано. Что там дома? Все ли живы? Ждут ли его? С диким волнением он толкнул калитку, огляделся. Все было как в тот день, когда он был здесь последний раз. На веранде стояла корзинка с груздями, и земля на них даже не засохла. На столе он увидел пачку сигарет и с наслаждением закурил. «Интересно, какой сегодня день?» – размышлял Паша. Он поставил телефон на зарядку и набрал номер Киссона. Ему не ответили. Набрал маму. Услышал родной голос: «Привет, сынуля! Как дела?» Мама говорила как всегда, значит, ничего не знает. И знать ей не надо. Поболтав о здоровье и погоде, он отключился. За воротами послышался шорох шин, подъезжающего автомобиля. Через минуту он увидел Ольгу, свою Ольгу, коротко стриженую блондинку. Со всех ног он бросился к ней, прижал к груди, почувствовал родной запах, в глазах защипало. В это время в машине бесновались Беня и кот, требуя немедленно их выпустить, слава Богу, не используя человеческий язык. Ольга с удивлением посмотрела на мужа и спросила:

– Что-то случилось? По какому поводу такие нежности?

– Просто соскучился.

– За два дня? Совсем тут одичал. Давай, зверей выпустим, а то сейчас весь салон разнесут.

Она открыла машину, кот и собака побежали по своим делам, как делали это всегда, приезжая на дачу. Киссон вытащила сумки с продуктами. Паше хотелось сейчас же рассказать обо всем, что с ним приключилось, эмоции просто распирали его. Но он сдержался, подумал, что вот вечером они растопят камин, нальют по бокалу красного вина, и тогда он медленно и подробно вспомнит все, и Киссон, конечно, поверит ему и все поймет. А пока он пошел в сарай, достал там старую косу-литовку и стал править ее. «Все. Больше никаких электрических газонокосилок на нашем участке не будет», – решил он.

Глава 2

Наступил долгожданный октябрь, но радости не принес никакой. Весь мир сошел с ума. Какой-то гениальный человек, а может и не человек вовсе, придумал фишку с вирусом. И ведь как удобно. Ни тебе ракет, ни разрушений, просто вещай из каждого утюга: «Сегодня умерло столько-то…», и все. Народ сидит по своим норам, границы закрыты. «А как мечталось попробовать на вкус итальянскую осень!» – Ольга грустно вздохнула. Они с Пашкой даже начали учить итальянский язык, но билеты пришлось сдать, путешествие отложить на неопределенное время, а отпуск проводить на даче, которая и так надоела за время этого жестокого лета. Лето было действительно жестоким. Ранняя и теплая весна как будто попыталась компенсировать людям, напуганным неизвестной болячкой и отсутствием четких перспектив на дальнейшую жизнь, их моральные потери обильным и дружным цветением всего, что только может цвести. Но потом настал очень холодный июнь, а потом необычайно знойный и засушливый июль. Народ, наплевав на страхи и защитные маски, потянулся к озерам. Никогда в их дачном поселке не было так шумно и суетно. Но к осени, слава Богу, все разъехались, остались только старики – пенсионеры, да редкие отпускники, как они с Пашей. А сегодня день просто звал пойти в лес, послушать звенящую тишину, погреться на последнем осеннем солнышке. За завтраком было решено поехать на Французскую горку. В прошлом году они открыли для себя это удивительное место. В конце девятнадцатого века некая французская компания построила в Уральских горах завод для добычи хризолит-асбеста. Остатки этого монументального сооружения из розового камня до сих пор привлекают сюда туристов. Но дело оказалось не рентабельным, что немудрено с учетом отдаленности завода от населенных пунктов. Потом началась Первая мировая война, потом Революция, завод пришел в упадок, восстанавливать его никто не стал. Однако по легенде, французы пострадали вовсе не от убытков производства, а от того, что были пойманы на незаконной добыче золота. «Вот и мы сегодня попытаем счастья. А вдруг нам попадется самородок, ну хоть самый маленький, не для наживы, а для интереса!» – мечтал Паша, собирая рюкзак. Взяв с собой немного еды и погрузив в машину Беню, они в хорошем расположении духа двинулись в путь.

Дорога проходила сначала по живописному городку Кыштыму, где сияли куполами церкви, а маленькие домики и большие заводы прятались в красно-золотой парче осенних деревьев. Через несколько десятков километров пейзаж изменялся до неузнаваемости и напоминал ад со старинных гравюр, иллюстрировавших Божественную комедию. Мрачные черные холмы отработанной горной породы, сияющие на солнце микроскопическими крупинками меди и пирита, больные деревья на склонах гор, непрезентабельные постройки вдоль дороги и фантастического вида драга, двигающаяся по мутным желтым водам, все это наводило на мысли о фильме ужасов. Они проезжали самый экологически грязный город на Земле – Карабаш. Но и здесь испокон веков жили люди. Те русские люди, которые добывали золото, плавили медь, умирали молодыми, чтобы жила их Великая страна. И вот уже и страны той нет, а они продолжают добывать и умирать… Такие невеселые мысли приходили в голову Ольге, пока на выезде из города она не увидала груду зеленых камней, а на ней резвящихся серых ящериц. Паша остановил машину, они сфотографировали веселую семейку, а заодно и перспективу мрачного, но все же прекрасного Карабаша. Дальше они ехали под музыку Rammstein, переделавшего на свой лад, известную советскую песню «Прекрасное далеко». В этом было нечто символичное, как переплетение жестких реалий жизни со светлыми надеждами на будущее. Спустя полчаса путешественники добрались до пункта своего назначения. Вернее, в последний населенный пункт, дальше надо было идти по лесной дороге. Собака, почуявшая свободу, носилась как угорелая, пока вся компания не подошла к небольшой речке, заросшей камышом. Над речкой высилась весьма хлипкая конструкция, гордо именуемая мостом. Люди бесстрашно вскарабкались на него, но Беня, посмотрев на это сооружение, встала, как упрямый осел. Как ее ни звали, какие преференции ей ни предлагали в виде колбасы и сыра, собака стояла на своем, то есть на берегу. Паше пришлось вернуться, поднять на руки двадцать килограммов живого веса и перетащить капризулю на другую сторону. Дальше идти было просто приятно. Хрустальный, как у Тютчева день, радовал их сердца, и ноги бодро преодолевали пока не крутые подъемы. По дороге они встретили мужика с металлоискателем, тот совершенно открыто сообщил, что ищет золотишко, что за лето насобирал сто двадцать граммов. А на вопрос Павла, где лучше всего попытать счастья только хитро рассмеялся. Вдохновленные такой информацией, и нисколько не обидевшись на старателя, туристы двинулись дальше. Беня ломанулась в кусты, даже по хвосту было видно, что учуяла зверя. Ломая сухие ветки, она выгнала на поляну енотовидную собаку, но что делать дальше, она не знала. Теоретически теперь должен был раздаться выстрел, добыча повержена, а она, Беня – герой дня. Но хозяева только достали телефоны и начали снимать енота, пока тот не ретировался в ближайшие заросли. Бенечке, конечно же, стали петь дифирамбы, какая она, дескать умница, красавица, добытчица и т. д. и т. п. Но даже колбасой не поощрили, сказали, рассчитаются на привале. Шли еще довольно долго, но вот, наконец, на золотом фоне берез показалось массивное здание бывшего завода. У Ольги по спине пробежала дрожь, и защипало глаза. Так всегда бывало, когда она видела что-то величественное. А эти руины были величественны, нисколько не хуже развалин Линдоса или Луксора, хоть и менее древние. «Вот, как? – думала она, – наши прапрадеды, практически без всякой техники, в глухом лесу возвели это технологичное сооружение с множеством вентиляционных шахт, колодцев и других коммуникаций?» Мысль о предках зацепила ее. Все ее детство прошло с прабабушкой,1897 года рождения. Баба Шура хорошо помнила годы Революции, и, наверное, вполне могла застать людей, живших при крепостном праве. Как все близко в исторической перспективе! И да, ее, Ольгин, прапрадед, теоретически мог участвовать в строительстве этого завода. На самом деле он, жил совсем в другом конце губернии и был столяр – краснодеревщик. От этих глубоких размышлений ее отвлек Павел, предложив разбить небольшой лагерь и перекусить. Они поднялись чуть выше в гору к маленькому озерцу, обрамленному скалами, заросшими мхом, и устроились возле огромного валуна. Ох, какой русский не любит поесть? Особенно на природе. Бутерброды и чай были моментально сметены, причем больше всех поживилась собака. А как же! Ее как заслуженного охотника и участника дальнего похода премировали с двух сторон. Потом Паха собрал металлоискатель и пошел прочесывать ближайшую поляну, а Ольга с Беней вернулись к развалинам, чтобы набрать красивых камушков, валявшихся здесь в изобилии. Ольга подбирала осколки мрамора, яшмы, змеевика, хризолита потом находила новые, более интересные, старые оставляла. С недавних пор камни стали очень привлекать ее. Ведь только подумать, вот эта симпатичная, отполированная самой природой яшма могла видеть, например, динозавров. А вот этот змеевик, может быть, использовали для своих хозяйственных нужд первобытные люди. Камни, каким- то образом, выстраивали ее понимание времени. Также как птицы удивляли ее, как покорители пространства. Какая-нибудь малая птаха, типа соловья, летела на зимовку с Урала в Африку. Как она преодолевала тысячи километров своими маленькими крылышками? Когда Ольга думала об этом, у нее от умиления сжималось сердце. Размышления о времени и пространстве были неожиданно прерваны ощущением присутствии кого-то чужого. Ольга подняла глаза и на фоне розовой стены увидела белесого карлика. Он смотрел на нее белыми злыми глазами. От испуга женщина попятилась и полетела в узкую глубокую штольню. Ее дикий крик разнесся на многие километры, повторенный лесным эхом. После падения на такую глубину от нее должен был остаться только переломанный труп. Но дно штольни было покрыто многолетней перепревшей листвой, и Ольга плюхнулась в мягкую грязь, практически ничего не повредив. Вслед за ней прилетела собака. Зная характер Бени, Ольга понимала, что это не подвиг мужественного животного, бросившегося вслед за хозяйкой, значит, собаку сбросили. Но ведь ее надо было еще схватить! Ольга погладила скулившую любимицу, на ощупь повреждений не обнаружила. Когда прошел первый ужас от случившегося, собака и женщина начали громко звать на помощь, каждая по – своему. Но Ольга понимала, что никто на их призывы не придет. Ведь Паша был где-то рядом и не мог не слышать их завываний, но помня о том, что недавно приключилось с мужем, она понимала, что теперь настал ее черед приключений. Она попыталась успокоиться, убеждая себя, что если не погибла сразу, значит, для чего-то она понадобилась. Обнимая дрожащую всем телом собаку, Ольга попыталась восстановить события, вспомнить, как выглядел злой карлик. Да и был ли он? Безусловно, был, иначе здесь бы не было собаки. Да и сама она не могла так оступиться, все-таки она ходила на приличном расстоянии от штольни, значит, ее «подвинули». Было совершенно не ясно, что делать. День уже клонился к вечеру, в колодце становилось темно и холодно. Внезапно силы оставили Ольгу, и она, видимо непроизвольно включив внутреннюю защиту, уснула, «вырубилась» как говорят в таких случаях. Беня тоже видимо спала или просто затаилась, экономя силы. Ночью обе проснулись. Стоял жуткий холод. Ольга попыталась поделать физические упражнения, но это мало помогло, к тому же сильно хотелось, есть и пить. Она провела рукой по бревнам, которыми была выложена штольня, они были влажными. Ольга полизала горьковатую поверхность, но жажды, это, конечно, не утолило. Глядя ввысь на светлеющий постепенно квадрат неба, она подумала: «Да, если бы на моем месте был какой-нибудь каратист-десантник, он бы легко поднялся по этим бревнам, но с моей физической подготовкой, это не вариант…» Тем не менее, она попыталась встать на бревна и упереться в них. С левой стороны бревно, видимо, подгнило и сломалось под ее весом. Она попыталась вытащить обломок, и он неожиданно легко поддался. Используя его как рычаг, она попыталась отделить второе верхнее бревно. При этом она думала: «Если оно отделится, могут посыпаться все бревна, тогда тебя пришибет, но это, по крайней мере, будет быстрая смерть». Второе бревно тоже сломалось, его обломок Ольга попыталась использовать, как таран для третьего. Таран получился никакой, бревна были гнилые, да и женских сил не хватало. С горем пополам ей все-таки удалось вскрыть узкую нору, уходящую в сторону от штольни. Нужно было ползти. Но тут обозначилась новая проблема, Беня никак не хотела лезть в подземный ход. Ругаясь последними словами, Ольга затолкала собаку вперед себя и, подгоняя ее тычками, заставила ползти. Никогда в жизни Ольге не было так страшно, она понимала, что если нора никуда не ведет, то это – их с Беней могила, а смерть им предстоит мучительная и долгая. Но постепенно ход стал расширяться, вот уже она могла встать на колени, и впереди забрезжило какое-то подобие света, хотя, может, это был обман зрения. Однако собака, которая уже могла идти в полный рост, пошла вперед значительно живее. Наконец, они увидели реальный дневной свет, который пробивался через зарешеченное оконце в конце туннеля. Ольга заплакала от досады, ведь с железной решеткой ей было не справиться. Но тут Беня, подбежав к отверстию, толкнула проржавевшую конструкцию лапами, и она отвалилась. Женщина и собака оказались на свободе. Слегка отдышавшись, Ольга оценила ситуацию. Они вылезли из какого-то бетонного сооружения, напоминающего дзот. Раньше, такие бункеры, наводили ее на мысль, что это части каких-то газовых или электрических коммуникаций, но никаких труб или кабелей внутри него не наблюдалось. Тем не менее, для чего-то же этот объект был построен, значит, рядом есть или какие-то постройки, или хотя бы дорога. Очень хотелось есть. Ольга вспомнила рассказы своего деда о том, как во время войны, они, подростки, питались тем, что находили в лесу. Некоторые растения он ей показывал, но как же давно это было! Ольга оглядела лесную опушку, на которой в изобилии росла душица, сорвала жесткий стебель и, попробовав пожевать, выплюнула. Чай с этой травкой хорош, но употреблять в пищу невозможно. Сил не было, но надо было идти, искать людей. Они зашли в лес, здесь не было никаких тропинок, но и зарослей непроходимых тоже не встретилось. Собака тихо тащилась рядом, никуда не убегая. По пути им встретился куст ревеня, с уже пожелтевшими и засохшими листьями, но все-таки, стебли можно было пожевать без отвращения, и хоть чем-то заполнить желудок. Потом Ольга обобрала куст шиповника, ягоды были невкусными, но она убеждала себя, что они придадут ей сил. Собака обходилась просто осокой. Так они брели часа два, потом вышли на большой луг и пошли по еле наметившейся тропинке, которая привела их к роднику. Родник был непростой, а с крышкой, сделанной из нержавеющей стали, в голове у Ольги мелькнули смутные воспоминания, но она не задержалась на них, лишь подумала: «Надо же, как еще в металлоприемку не утащили такую железяку». И тут она увидела забор из штакетника, длинный, он шел по краю луга, а сразу за ним начинался сосновый бор. Они пошли вдоль забора, и вскоре набрели на будку со шлагбаумом. Охраны не было, они зашли на территорию, недалеко обнаружился маленький домик, по всей видимости, обитаемый. Беня было приободрилась, и понеслась вперед, но остановилась, услышав злобный собачий лай. На крыльце появился высокий крепкий старик, в руках он держал газету «Правда». Ольга поздоровалась, и только сейчас осознала, как выглядит. Вся в грязи, всклокоченные волосы, под ногтями земля. Старик посмотрел на нее, коротко спросил: «Откуда такие?». Ольга, глядя на газету, промямлила, что-то типа: «Заблудились». В это время она мучительно соображала, что говорить? Ведь человек, читающий «Правду», не поверит ни слову из ее рассказа. Но дед ничего не стал спрашивать, позвал в избушку, налил в умывальник воды, дал мыло и чистую тряпку вместо полотенца. «Умойся, – велел он, – я твою собаку привяжу». Беня, ломившаяся в дверь, и подвывавшая на все лады, дала себя увести за ошейник во двор, где была привязана на веревку, очень кстати, оказавшуюся в сенях. Хозяин вернулся, налил в миску воды, отрезал полбуханки ржаного хлеба и отнес собаке. Ольга сглотнула слюну. Старик вернулся, спросил: «Сколько дней в лесу?» Узнав, что плутали они только сутки, налил Ольге чаю, напластал большими ломтями хлеб, отрезал несколько кусков розовой с белыми жиринками колбасы, вытащил вазочку с карамельками. «Питайся, – сказал он, – потом поговорим». Ольга набросилась на еду, при этом мучительно соображая, что расскажет хозяину через несколько минут. Она уже посмотрела, что газета была за тринадцатое октября 1975 года. Учитывая Пашин опыт, она поняла, что реальность «сильно не та». И что в этой реальности за правдивый рассказ психушка обеспечена, поэтому она рассказала, что упала в колодец в районе Французской горки, собака прыгнула за ней, и по подземному ходу они оказались здесь.

– Это где же Французская горка находится? Что-то я такого места не знаю, – сказал хозяин.

– Под Миассом, – ответила гостья.

– Так это ж километров сто пятьдесят… Как вы за сутки-то дошли? Хотя под землей… Кто его знает…Как звать-то тебя?

– Ольга.

– Олена, значит. А меня зови Дмитрий Кириллович.

На Ольгу повеяло чем-то родным и до боли знакомым. Дмитрий Кириллович, так завали ее прадеда, который погиб на войне, но которого в семье часто вспоминали. И она сама ходила с его портретом на шествие Бессмертного полка, когда никого из старших уже не было в живых. «Неужели он?» – подумала Ольга. На фотографию не похож совсем. Но дома, когда еще были живы дед и бабушка, ее звали Оленой, хотя на Урале часто переиначивали имена.

– Ну, стало быть, так. Сейчас тебе надо отдохнуть. Это пионерский лагерь, дети, понятное дело, разъехались, учатся, а я сторожу. Есть здесь один отапливаемый корпус, сюда начальство в баню приезжает. Я тебя сейчас туда определю, помоешься, поспишь. А завтра видно будет.

Ольгу захлестнуло чувство неизъяснимой благодарности, она подумала, а что если бы она вот в таком положении оказалась в России в 2020? Да на порог бы близко не пустили, подумали бы бомжиха, пусть подыхает в лесу.

Дмитрий Кириллович повел гостью по узкой аллее, по бокам которой были расставлены гипсовые скульптуры юных пионеров. На Ольгу медленно наплывало узнавание. «Это же наш лагерь, где я отдыхала младшей школьницей, или другой, очень похожий!» – думала она, но не решалась ни о чем спрашивать. Вскоре они подошли к двухэтажному кирпичному корпусу. Старик открыл дверь, они прошли по ковровой дорожке в довольно просторный холл. Там стоял диван и огромный ламповый телевизор «Темп», невероятная роскошь по тем временам. Ольга осталась в холле, а дед заглянул в соседнюю комнату, достал оттуда подушку и две простыни, потом прошел в конец здания, что-то включил, послышался ровный гул работающего механизма. Вернувшись, он сказал: «Здесь на диванчике переночуешь, за собаку не беспокойся, я сейчас своих кормить буду, ей тоже каши дам. Прямо по коридору – сауна. Помоешься, за собой все прибери. Сейчас протопится, отключится сама по себе». С этими словами он вышел, в замке повернулся ключ. «Закрыл, – забеспокоилась Ольга, – а ты бы не закрыла? Здесь такие ценности, а ты – не пойми кто». В ожидании теплой воды, женщина решила включить телевизор. Она прекрасно помнила, как управляться с этой техникой. Щелкнув тугим выключателем, она подождала несколько минут, и вот на экране появилось изображение. Переключая каналы, круглой ручкой, она убедилась, что их всего два. По первому шел шпионский фильм всех времен и народов «Семнадцать мгновений весны», а по второму чопорная дама с высокой прической читала новости. Новости все были хорошие, о том, что выполнили и перевыполнили, ввели в эксплуатацию новые мощности и построили животноводческий корпус на тысячи голов скота. Слушать это было намного приятнее, чем сообщения о бесконечных военных конфликтах, непонятных вирусах и микроскопических стройках. Правда, теперь какой-нибудь коровник в селе отремонтируют и трубят об этом на всю страну. Как они докатились до жизни такой? Она уже много лет жила с чувством вины, которое мало кто разделял из ее поколения. Да, это они, которым в девяностые было по двадцать – тридцать лет развалили Великую страну. Это их поколение так жаждало свободы, секса и рок-н-рола, что как только их поманили призраком легкого обогащения, они забыли и предали все, чему их учили. Все они думали, что вот теперь, помотавшись по турецким и китайским базарам, вмиг станут миллионерами. И они стали, когда рубль обесценился до невозможности. И они перестали быть инженерами, учителями, врачами, а гордо именовали себя предпринимателями. А некоторые, еще более гордо – бандитами. Что мы имеем теперь? Разрушенные заводы, отсутствие нормальных рабочих мест, и как следствие, социальных гарантий. Медицина за деньги, обучение – дистанционное. Как говорится, за что боролись …