Я не твоя вещь

Мэри Хиггинс Кларк и Алафер Бёрк

Я не твоя вещь

Посвящаю моему первому правнуку

Уильяму Уоррену Кларку.

Добро пожаловать в мир, Уилл!

Мэри

Посвящаю Дэвиду и Хайди Леш.

Всех благ!

Алафер

Mary Higgins Clark and Alafair Burke

You Don’t Own Me

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2018 by Nora Durkin Enterprises, Inc.

Originally published by Simon & Schuster, Inc.

Дизайн обложки © Christopher Lin.

© Татищева Е. С., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2021

Благодарности

Я еще раз напоминаю себе, каким мудрым было мое решение писать в тандеме с коллегой Алафер Берк. В результате наших совместных усилий свет увидел еще один детективный роман.

Мэрисью Руччи, главный редактор издательства «Саймон и Шустер», опять вносила неоценимый вклад и предоставляла ценную информацию на протяжении всей работы над нашей историей.

Участники моей домашней компании по-прежнему на своих местах. Это мой непревзойденный супруг Джон Конхини и члены семьи, известные как «Команда Кларк», от которой постоянно поступают замечания и предложения. Они оживляют и скрашивают процесс появления слов на бумаге.

Мои дорогие читатели – когда я пишу, неизменно думаю о вас. Для меня вы такие же особенные, как и те, кто в далеком 1975 году купил мою первую остросюжетную книгу и позволил мне отправиться в путешествие, которое длится всю мою жизнь.

Пролог

Шестидесятилетняя Кэролайн Рэдклифф едва не выронила одно из блюдец, которые она пыталась сложить в аккуратную стопку и поместить в переполненный сервант, когда из игровой комнаты донесся громкий рев. Она сразу же почувствовала себя виноватой из-за того, что на минутку отвела глаза от детей. Она смотрела в окно, радуясь тому, что теперь, в конце марта, сможет проводить больше времени на открытом воздухе, гуляя с детьми.

Когда она устремилась на плач, мимо нее пробежал четырехлетний Бобби, хихикающий, не закрывая рта. А в комнате она обнаружила двухлетнюю Минди, которая рыдала, уставив свои голубые глазенки на кубики, рассыпанные вокруг ее ног.

Кэролайн сразу смекнула, что к чему. Бобби был милый мальчик, но он обожал придумывать всякие мелкие пакости, чтобы помучить свою маленькую сестренку. Время от времени Кэролайн посещало желание предупредить его, что девочки имеют обыкновение в конце концов уравновешивать весы, но она решила, что Бобби и Минди это типичные брат и сестра, которые рано или поздно все утрясут.

– Минди, солнышко, все хорошо, – ласково сказала она. – Я помогу тебе сложить их заново, как было.

Но Минди только надулась еще больше и оттолкнула от себя ближайшую кучу кубиков.

– Не хочу! – крикнула она, после чего начала требовать свою маму.

Кэролайн вздохнула, нагнулась и, посадив Минди себе на бедро, крепко обхватила малышку руками, пока та не угомонилась и ее учащенное, возмущенное дыхание не вошло в норму.

– Так-то лучше, – сказала Кэролайн. – Умница, Минди.

Отец Минди, доктор Мартин Белл, предельно ясно дал понять, что желает, чтобы Кэролайн перестала «баловать детей». По его мнению, даже просто беря Минди на руки, когда та плакала, она «баловала» ее.

– Речь идет просто-напросто о поощрении и наказании, – любил повторять он. – Нет, я не сравниваю их с собаками, однако ведь всех животных учат именно так. Она хочет, чтобы вы обняли ее. И если вы станете делать это всякий раз, когда она будет закатывать сцену, слезы в нашем доме будут течь день и ночь.

Что ж, прежде всего, Кэролайн не нравилось, когда детей сравнивали с собаками. К тому же она хорошо знала, как нужно воспитывать детей – она вырастила двух собственных и помогла вырастить еще шестерых в те годы, когда работала няней. Беллы были в ее практике четвертой семьей, и, по ее разумению, Бобби и Минди заслуживали, чтобы она уделяла им повышенные внимание и заботу. Их отец все время работал, и у него были правила для всех в доме, включая малышей. А их мать – что ж, их мать явно переживала сейчас не лучшие времена. Именно поэтому Кэролайн и работала с детьми, чья мать не работала, а сидела дома.

– Бобби. – Она услышала, как он бежит по лестнице вверх. – Бобби! – позвала его она. Теперь она уже знала, что пока доктора Белла нет дома, и дети, и она сама могут производить любой шум. – Мне надо с тобой поговорить. Ты знаешь почему, молодой человек?

Хотя Кэролайн души не чаяла в этих двух малышах, она все же не давала им вить из себя веревки.

Кэролайн поставила Минди на пол, чтобы встретить ее брата у подножия лестницы. С каждой ступенькой Бобби двигался все медленнее, пытаясь отсрочить неизбежное. Между тем Минди в нерешительности смотрела то на Кэролайн, то на своего брата, гадая, что же будет теперь.

– Прекрати, – строго велела Бобби Кэролайн и, показав на Минди, сказала: – Ты же знаешь, что так нельзя.

– Прости, Минди, – пробормотал он.

– Я тебя не слышу, – сказала Кэролайн.

– Прости, что я рассыпал твои кубики.

Кэролайн с нетерпением ждала, пока Бобби неохотно обнял свою сестру. Но Минди, продолжающая сердиться, не желала слушать его извинения.

– Ты вредина, Бобби! – завопила она.

Ее прервало донесшееся снизу громыхание поднимаемых механических ворот. Из всех домов, в которых Кэролайн доводилось работать, этот, пожалуй, был самым богатым. Построенный в конце девятнадцатого века, он когда-то представлял собой экипажный сарай, а то, что в те времена служило конюшней, теперь было переоборудовано в суперсовременный частный манхэттенский гараж.

Отец семейства вернулся домой.

Бах! Бах! Бах!

Крик Кэролайн напугал детей, и они оба разразились слезами.

– Это фейерверк, – спокойно сказала она, хотя ее бешено колотящееся сердце говорило ей, что инстинкт ее не обманул. Это явно были звуки стрельбы. – Идите наверх, а я схожу и выясню, кто производит этот шум.

Когда они поднялись до середины лестницы, она поспешно подошла к парадной двери, затем по ступенькам крыльца сбежала на подъездную дорогу. Плафон в салоне «БМВ» доктора Белла был включен, а водительская дверь наполовину открыта. Сам доктор Белл неподвижно лежал на руле.

Кэролайн не остановилась, пока не подошла к открытой двери машины. Она увидела кровь, увидела достаточно, чтобы понять – доктору Беллу не выжить.

Объятая ужасом, она бросилась в дом, набрала 911 и каким-то образом ухитрилась назвать диспетчеру адрес. И, только повесив трубку, подумала о Кендре, которая находилась на втором этаже и, как обычно, была в сумеречном состоянии.

Господи, кто же скажет детям?

Глава 1

Пять лет спустя Кэролайн работала все в том же доме, перестроенном из экипажного сарая, но столь многое изменилось. Минди и Бобби больше не были ее малышами – Минди уже почти закончила первый, а Бобби третий класс. Теперь они плакали нечасто, даже когда речь заходила об их отце.

А миссис Белл – Кендра, как Кэролайн часто называла ее теперь – совершенно переменилась. Она больше не спала все дни напролет и превратилась в хорошую мать. И она работала, а посему в обязанности Кэролайн входило два раза в неделю забирать детей после визитов к их дедушке и бабушке, квартира которых находилась в Верхнем Ист-Сайде. Ни брат, ни сестра не любили там бывать. По сравнению с родителями доктора Белла даже он сам показался бы человеком, презирающим условности и любящим свободу.

Кэролайн уже вышла из квартиры и преодолела половину расстояния до лифта, когда услышала, как ее зовет бабушка детей. Обернувшись, она увидела, что и бабушка, и дедушка ее подопечных стоят перед своей дверью. Доктор Роберт Белл был так худ, что еще немного, и его можно было бы назвать костлявым. Свои редкие волосы он зачесывал набок. Будучи заведующим отделением сосудистой хирургии в прославленном медицинском центре «Маунт Синай», он привык делать все, что хочет, и, хотя он уже девять лет как официально ушел на покой, угрюмый вид, с которым доктор каждый день являлся на работу, нисколько не прояснел.

На лице Синтии Белл, которой теперь было за восемьдесят, почти не осталось следов ее былой красоты. Ее кожа стала морщинистой и сухой от долгого пребывания на солнце, а опущенные уголки рта создавали впечатление постоянной кислой мины.

– Да? – сказала Кэролайн.

– Кендра хотя бы попыталась вызвать у этого телевизионного продюсера интерес к делу Мартина? – спросил доктор Белл.

Кэролайн вежливо улыбнулась.

– Не мое дело рассказывать, с кем говорит миссис Белл…

– Вы хотите сказать Кендра… – сурово изрек он. – Единственная миссис Белл – это моя жена. А эта женщина больше не находится замужем за моим сыном, поскольку мой сын был застрелен на подъездной дороге своего дома.

Кэролайн заставила себя сохранить любезное выражение лица. О, она очень ясно помнила драматическую сцену, которая разворачивалась в гостиной дома полгода назад по поводу этого самого телевизионного продюсера. Роберт и Синтия напросились в гости после выступления Минди, на котором девочка продемонстрировала, чему она научилась в школьном танцевальном кружке, и подробно рассказали Кендре о телевизионной программе «Под подозрением», занимающейся расследованием нераскрытых дел. Не сообщив об этом своей невестке, они отправили письмо в телестудию с просьбой расследовать нераскрытое убийство Мартина.

В разговор вступила Синтия, то бишь единственная официальная миссис Белл:

– Кендра заявила нам, что этот продюсер, женщина по имени Лори Моран, отказалась работать над делом.

Кэролайн кивнула.

– Совершенно верно. Кендра была огорчена этим не меньше вас самих. А теперь мне надо отвезти ваших внуков домой до того, как закончится мой рабочий день, – добавила она, хотя была не из тех, кто привык работать от сих до сих.

Когда она спускалась на лифте из пентхауса Беллов в вестибюль, у нее было такое чувство, что старая пара не оставит дело и это еще не конец. Наверняка она услышит имя Лори Моран опять.

Глава 2

Лори Моран крутила педали велотренажера под оглушительную ритмичную музыку техно в зале, освещенном как дискотека конца 70-х годов. Мужчина перед ней в очередной раз с воодушевлением выкрикнул:

– У-у-у! – что, по ее мнению, не могло принести дополнительной пользы его здоровью.

Справа от нее ее подруга Шарлотта – та самая, которая и предложила ей пойти сегодня утром на эту тренировку на велотренажерах, – озорно улыбнулась, вытирая лоб маленьким полотенцем. Ее голос заглушала музыка, но Лори смогла прочесть ее слова по губам: «Класс, да?» С другой стороны от Лори Линда Уэбстер-Ченераццо выглядела такой же загнанной, как и она сама.

По правде говоря, Лори вовсе не считала, что это класс. Она ощутила кратковременное облегчение, когда музыка техно сменилась песней, которая была ей знакома, но затем покрытый красивым загаром и находящийся в безупречной спортивной форме инструктор все испортил, заорав: «Поверните ручку, ребята! Пора начать еще один подъем!»

Лори, как и было сказано, взялась за круглую ручку велотренажера, но вместо того, чтобы покрутить ее вправо, два раза незаметно крутанула ее влево. Мне совершенно ни к чему увеличивать нагрузку, подумала она, а если речь идет о нагрузках психологического порядка, то и подавно.

Когда пытка наконец закончилась, она вместе со всем остальными, запыхавшимися и еле переводящими дух, вышла из зала и последовала за Шарлоттой и Линдой в раздевалку. Здешнее заведение было совершенно не похоже на те спортзалы, в которые Лори ходила прежде, – полотенца, благоухающие эвкалиптом, пушистые халаты, рядом с саунами находится водопадный душ.

Лори привела себя в порядок менее чем за десять минут, поскольку прическа у нее была простой, распущенные волосы до плеч, которые достаточно было всего-навсего вымыть и подсушить, а уход за лицом и макияж состояли только из быстрого нанесения увлажняющего тонального крема и одного слоя туши для ресниц. И теперь она отдыхала в глубоком мягком кресле из кедра, ожидая, когда Шарлотта завершит свой собственный макияж.

– Поверить не могу, что ты подвергаешь себя этим мучениям четыре раза в неделю, – сказала Лори.

– Я тоже, – подхватила Линда.

– Не забывайте, что в остальные три дня я занимаюсь на кросс-тренажере, – ответила Шарлотта.

– Это уже просто хвастовство, – сказала Линда, и в голосе ее прозвучали раздраженные нотки.

– Послушайте, я решила, что мне нужна именно такая физическая нагрузка, ведь большую часть времени я просиживаю на стуле на работе или ужинаю с клиентками в ресторанах. А вы обе ведете такую жизнь, что вам и без того приходится постоянно бегать туда-сюда.

– Это верно, – согласилась Линда, направляясь в душ.

Лори знала, что из-за характера ее работы Шарлотте просто необходимо находиться в превосходной физической форме, поскольку она возглавляла нью-йоркский офис «Ледиформ», компании, принадлежащей ее семье и являющейся одним из наиболее популярных в стране производителей люксовой спортивной одежды для женщин. – Если я когда-нибудь зайду сюда еще раз, то буду просто сидеть в горячей ванне рядом вон с тем водопадным душем, а вы можете сколько угодно надрываться, крича «у-у-у».

– Делай как знаешь, Лори. По-моему, ты и так само совершенство. Но ты же сама сказала мне, что хочешь улучшить свою физическую форму до того, как состоится ваша большая свадьба.

– Она вовсе не будет большой, – ответила Лори. – И я не понимаю, о чем я тогда думала вообще. Эти свадебные журналы так засоряют мозги: все эти дизайнерские платья, тысячи цветов и столько тюля! Нет, это слишком. Теперь я взялась за ум.

При мысли о скорой свадьбе с Алексом на Лори нахлынула радость. Но она постаралась сосредоточиться и придать своему тону невозмутимость, говоря Шарлотте:

– Когда у Тимми в школе закончится учебный год, мы сыграем скромную свадьбу и поедем куда-нибудь всей семьей.

Шарлотта неодобрительно покачала головой, засовывая тюбик геля для волос в черный кожаный рюкзачок производства «Прада».

– Лори, поверь мне, забудь о поездке всей семьей. Вам с Алексом предстоит медовый месяц. Так что вы должны ехать только вдвоем. Вместе пить шампанское. А Лео с удовольствием позаботится о Тимми, пока вы будете в отъезде.

Лори заметила, что женщина, шкафчик которой находился в следующем ряду, подслушивает их разговор, и понизила голос.

– Шарлотта, у меня была большая свадьба, когда я выходила замуж за Грега. На этот раз я хочу, чтобы все прошло тихо, ведь важно только то, что мы с Алексом наконец-то будем вместе. Навсегда.

Лори познакомилась с адвокатом по уголовным делам Алексом Бакли, когда пригласила его на роль ведущего в своей телепередаче «Под подозрением». Сначала он стал ее самым близким и доверенным сотрудником, а затем они стали близки и во внерабочее время. Но когда он ушел из передачи и вернулся к полноценной адвокатской практике, Лори некоторое время не знала, найдется ли Алексу место в ее жизни. С Грегом у нее была большая любовь, а когда она его потеряла, ей пришлось совмещать карьеру и роль матери, в одиночку воспитывающей сына. Она полагала, что вполне довольна тем, что имеет, пока Алекс наконец не дал ей понять, что хочет от нее большего, чем она, как ей казалось, была готова ему дать.

После трехмесячного перерыва в их отношениях она поняла, что без Алекса чувствует себя несчастной. Она позвонила ему первой и пригласила на ужин в ресторан. А когда повесила трубку, ей стало ясно, что это было правильное решение. Их помолвка состоялась два месяца назад, и Лори уже привыкла к платиновому кольцу с крупным бриллиантом, которое выбрал для нее Алекс.

Она знала, чего хочет, но, честно говоря, не могла припомнить, чтобы она когда-либо спрашивала Алекса, чего хочет он.

Она пыталась представить себе, как, одетая в нарядное белое платье, она идет по длинному проходу между скамьями в церкви, но всякий раз видела одно – в конце прохода, перед алтарем, ее ждет Грег. Когда же она рисовала себе, как будет обмениваться брачными обетами с Алексом, то неизменно видела его и себя где-то на открытом воздухе либо в окружении цветов, либо даже на пляже, где они оба будут стоять босиком.

Она почти дошла до двери своего кабинета, когда до нее дошло, что ее внимание пытается привлечь ее помощница, Грейс Гарсия.

– Лори, тебя вызывает Земля. Ау!

Лори моргнула и вернулась в реальность.

– Извини, кажется, из-за этого сеанса тренировки на велотренажерах, на который меня затащила Шарлотта, у меня кружится голова.

Грейс смотрела на нее своими большими темными глазами, безукоризненно подведенными «под кошку». Ее длинные черные волосы были уложены на макушке в высокий узел, на ней были платье с запахом, которое очень ей шло, и доходящие до самых колен сапоги – с каблуками всего в три дюйма высотой, что по меркам Грейс было совсем немного.

– Эти фанаты велотренажеров – настоящая секта, – пренебрежительно сказала Грейс. – Все эти крики и вопли плюс нелепые прикиды, которые были бы к месту разве что на велогонке «Тур де Франс». Так и хочется сказать: подруга, твой спортзал находится на Пятой авеню.

– Да, такие вещи определенно не для меня. Но ты, кажется, что-то говорила, пока я пребывала в мире грез?

– Да. Когда я явилась на работу сегодня утром, в приемной тебя ждали посетители. Охрана сказала мне, что они прибыли сюда, когда еще не было и восьми часов, и заявили, что непременно дождутся твоего прихода.

Лори была рада успеху своей передачи, но ее раздражали такие сопутствующие этому успеху детали, как фанаты, которым хотелось «заскочить» в студию, дабы сделать селфи или раздобыть автографы.

– А ты уверена, что это не фанаты Райана? – Молодое поколение считало нынешнего ведущего телепередачи Райана Николса, пользующегося у зрителей такой же популярностью, как в свое время Алекс, «симпотным».

– Нет, они точно пришли к тебе. Ты помнишь дело Мартина Белла?

– Само собой. – Несколько месяцев назад Лори полагала, что для шоу «Под подозрением» это дело подходит идеально – известный врач застрелен на своей подъездной дороге, пока его жена и дети находились в доме, на расстоянии всего в несколько ярдов.

– Его родители сейчас находятся в конференц-зале Б. Они утверждают, что их сына убила его жена, и хотят, чтобы ты это доказала.

Глава 3

Помещение, которое Грейс назвала конференц-залом Б, носило теперь официальное название «конференц-зал имени Бернарда Б. Хоулдера». Глава студии Бретт Янг дал ему это имя после того, как в прошлом году Хоулдер ушел на покой. В студии он проработал даже дольше, чем сам Бретт, курируя телепрограммы, диапазон которых варьировался от мыльных опер до нелицеприятных журналистских расследований и новомодных реалити-шоу, реалистичность которых вызывала большие сомнения.

Однако Грейс продолжала именовать конференц-зал так, как он назывался прежде. Лори столько раз хотела сделать Берни внушение по поводу сомнительных шуток, которые он часто отпускал в адрес Грейс, но та была не против и всякий раз только вежливо улыбалась.

– Я буду оставаться здесь еще долгое время после того, как он отсюда уйдет, – любила повторять она. И так оно и произошло.

Подойдя к двери конференц-зала, Лори услышала доносящиеся оттуда повышенные голоса. И остановилась, прежде чем повернуть дверную ручку. Женский голос что-то сказал о том, что надо жить дальше, и о сохранении мира ради блага детей.

– Я не желаю, чтобы имя нашей семьи оказалось вовлечено в скандал.

Голос мужчины прозвучал яснее, и в нем слышалась яростная злость:

– Мне плевать на имя семьи. Она убила нашего сына.

Лори подождала четыре секунды, после чего вошла в зал. При ее появлении миссис Белл выпрямилась на своем стуле, а ее муж, похоже, уже стоял.

Лори представилась как продюсер телешоу «Под подозрением».

– Доктор Роберт Белл. – Его рукопожатие было твердым, но коротким.

Его жена сжала руку Лори лишь едва-едва.

– Зовите меня Синтией, – тихо проговорила она.

Лори видела, что Грейс уже оказала им гостеприимство. У них обоих имелись бумажные стаканчики с кофе, на которые были надеты картонные кольца, чтобы они могли защитить руки от горячего питья.

– Моя помощница сказала, что вы пришли сюда ни свет ни заря.

Взгляд доктора Белла был ледяным.

– Честно говоря, миз[1] Моран, мы сочли, что только так мы сможем гарантированно встретиться с вами.

Лори поняла, что по меньшей мере один из этих супругов уже сейчас относится к ней как к врагу, а она понятия не имеет почему. О Роберте и Синтии Белл она знала только одно – что их единственный ребенок был убит, а раз так, то она непременно будет с ними максимально добра.

– Прошу вас, зовите меня Лори. И, доктор Белл, присядьте, если так вам будет удобнее, – добавила она, показав на незанятый стул рядом с его женой. Он устремил на нее подозрительный взгляд, но Лори всегда старалась держаться так, чтобы люди в ее обществе чувствовали себя непринужденно. Она почти чувствовала, как его кровяное давление снижается, когда он начал опускаться на обитый кожей офисный стул. – Полагаю, вы здесь из-за своего сына. Я знакома с этим делом.

– Еще бы, – язвительно бросил доктор Белл, чем вызвал неодобрительный взгляд своей жены. – Извините. Уверен, что вы весьма занятая женщина, но я очень надеюсь, что вам известны хотя бы имя моего сына и обстоятельства его ужасной смерти. Ведь мы к вам уже обращались, мы сами написали вам письмо, написали, сидя бок о бок, и каждое слово в нем принадлежало нам обоим. – Он потянулся к жене через стол и взял ее за руку. – Это, знаете ли, было нелегко, когда мы излагали то, что произошло в тот жуткий вечер. Нам пришлось опознавать тело нашего единственного ребенка. Это противоестественно. Мы не должны были его пережить.

– У нас много лет не было детей, – добавила Синтия. – Мы уже решили, что ребенка не будет никогда. А затем, когда мне было сорок лет, родился он. Он был нашим чудом.

Лори кивнула, но ничего не сказала. Иногда слушать и молчать – это самое лучшее выражение сострадания к родным жертвы убийства. Она знала это по своему личному опыту.

Синтия прокашлялась, прежде чем заговорить.

– Мы просто хотели услышать это своими собственными ушами. Почему вы не хотите помочь нам найти убийцу нашего сына? Вы же помогли семьям стольких других жертв. Почему вы считаете, что наш сын не стоит ваших усилий?

Один из наиболее тяжелых аспектов работы Лори заключался в изучении писем, имейлов, постов и твиттов близких жертв. Нераскрытых убийств было так много. И тех, кто просто пропадал без вести. Их друзья и родные присылали Лори подробнейшие изложения хронологии событий в этих делах и рассказы о жизни тех, кто погиб. Фото, сделанные на церемониях выпуска из учебных заведений, детские фотографии, повествование о мечтах, которые уже никогда не сбудутся, – иногда все это вызывало у Лори слезы. И она решила, что будет больше вреда, чем пользы, от личных встреч с семьями жертв, если она не собирается заниматься их историями. Но иногда, как сейчас, семьи убитых сами искали таких встреч.

– Мне очень жаль. – Лори столько раз сообщала близким весть о том, что не будет заниматься их делом, но от частого повторения выполнение этой части ее работы отнюдь не стало легче. – Речь идет не о том, насколько ценна была жизнь вашего сына. Я знаю, что у него были маленькие дети и что он был уважаемым врачом. Но дел, за которые мы беремся в течение того или иного года, бывает немного. Нам приходится сосредоточивать наши усилия на тех из них, в расследовании которых мы, как нам кажется, сможем добиться успеха, хотя полиции это и не удалось.

– Полиция ничего не нашла, – сказал Роберт. – У них не было даже подозреваемого, не говоря уже о том, чтобы кого-то арестовать и осудить. И теперь нам приходится наблюдать за тем, как убийца Мартина воспитывает его детей.

Ему не было нужды называть имя убийцы – Лори и так знала, что он говорит об их бывшей невестке. Какие-то детали этого дела уже размылись в ее памяти, но она помнила, что жена покойного была несчастна в браке с ним и, кажется, изымала с их сберегательного счета деньги на какие-то неустановленные цели.