Полная версия
Гармилла. Райянские Эллы. Сказки с кодами Света
– Здравствуйте, – сказала Мария, – Смотри, какой славный.
– Да, но шхуна у него ужасная.
– Зато какая красивая.
Мария легонько сжала руку Ивана, улыбнулась ему.
– Ладно, тогда я пойду за вещами, – он повернул влево – вправо слегка захрустевшую шею.
– Давай. Мы тебя здесь подождем.
Иван сошел на берег. Мария с детьми осталась на шхуне Индуса. Индус затащил веревку, на которой висел, из-за борта на палубу. Мария чуть не упала от движения сильно качнувшейся на волнах лодки. Индус быстро ее подхватил. Мария немного засмущавшись, отстранилась. Потом, кивнув, поблагодарила.
Глухонемой индус начал играть на палубе с детьми, как будто они уже давно были знакомы. Мария присела к ним и как-то легко включилась в игру детей и Индуса.
– Как странно, – подумала она, – это теперь мои дети, а я о них ничего не знаю. Когда-нибудь мне придется им все рассказать.
Войдя в пустой дом, Иван еще раз окинул его взглядом. На кровати лежало свадебное платье. Иван потрогал платье рукой и, подумав, положил его в чемодан. Он захлопнул чемодан, энергично его поднял и вышел из дома.
Мария на палубе продолжала играть с детьми. Индус сидел на борту шхуны, свесив ноги вниз. Смотрел в предзакатный океан. Он видел его сверкание в абсолютной тишине. Вдруг, издалека появились звуки воды и ветра, они стали усиливаться. По золотой океанской воде к индусу плыла блестящая рыба.
Мария, вспомнив про тетрадь, подняла ее с пола палубы, снова открыла и прочла: «А Индус только там, далеко в океане, и был счастлив. Там жила его Душа – блестящая Рыба. Она появлялась перед ним в золотой воде рассветов и закатов. Они говорили на языке воды и ветра. Никто, кроме них не знал такого языка».
Мария огляделась, прислушалась. Не выпуская из рук тетрадь, она встала и подошла к борту шхуны. В золоте океанской воды она тоже увидела сверкающую Рыбу. Она услышала те же звуки, тот же удивительный язык, что и индус. Мария и индус ошарашено посмотрели друг на друга.
Мария перевела взгляд на тетрадь, нетерпеливо вновь ее открыла и прочла: «Однажды он встретил девушку, которая их поняла. Его и Рыбу. Но эта девушка была чужая невеста, невеста Рыбака». Мария со страхом смотрела на Индуса.
Иван с чемоданом и удочкой в руках поднимался на шхуну.
– Я уже с ним договорилась, он нас довезет, – тихо сказала ему Мария.
Индус поднял парус и его маленькая шхуна вышла в океан. Берег стал быстро удаляться. Лодка легко скользила по золоту воды и Мария почувствовала, как вместе с ней улетает в какой-то другой, эфемерный, непредсказуемый сказочный мир.
Индус неподвижно стоял на верхушке мачты. Смотрел в океанскую даль.
Иван смотрел на детей. Они продолжали тихо и мирно играть, передвигая по истертому полу палубы маленькие фигурки индийских богов.
– Мы еще не поженились, а у нас уже двойня, – Иван потянулся к Марии и поцеловал ее. Стал увлекать ее за собой в каюту.
Они целовались в полумраке каюты. Объятия Ивана становились все крепче. Мария открыла глаза и тут же вздрогнула. Она встретилась взглядом с Индусом. Иван обернулся. За стеклом иллюминатора, в темной воде перед ними было лицо их нового загадочного знакомого. Индус смотрел прямо на них…
Индус, под шхуной, обхватив ее днище руками и ногами, скользил в толще океанской воды. Шхуна словно плыла на нем. В каюте шхуны, прямо над раскинувшим руки индусом, будто в его объятиях, но только немного повыше, сидела на полу Мария. Она перелистнула лист тетради и прочла: «На этом же берегу жила добрая Волшебница. Она очень любила эту девушку, невесту Рыбака, и решила соткать ей в подарок волшебное свадебное платье. Целый год она над ним работала. Надев платье, девушка должна была стать самой доброй на свете»…
Дальше сказка обрывалась. Мария грустно перелистнула несколько пустых страниц и закрыла тетрадь. Индус под шхуной отпустил руки и лодка, будто из них выскользнув, оставила его в темнеющей толще воды.
Иван аппетитно выгребал ложкой красную сочную мякоть из половины большого арбуза. Выплевывал за борт крупные черные косточки.
– Что он делает? – оторвавшись от арбуза, спросил Иван.
Индус управлял шхуной. Иван придирчиво за ним наблюдал.
– Зачем он травит грот? – сказал он раздраженно, – Мы так никогда не доплывем.
Мария дала Ивану тетрадь Волшебницы.
– Смотри, она писала сказку про него, но не успела закончить.
– Что?
– Это была ее последняя сказка и она обрывается…
– Что за чушь?!
Иван, не отрывая глаз от Индуса, отложил тетрадь в сторону.
– Ты не понимаешь, – сказала задумчиво Мария, – Он не знает, что ему делать дальше.
Иван, опешив, посмотрел на Марию.
– Он остался без автора. Он персонаж. Это… как без Бога…
– Ерунда какая – то. Тогда я поведу.
Иван подошел к индусу, отодвинул его и взял управление парусом на себя.
Индус сидел на борту шхуны. Остановившимся взглядом он смотрел в океан. Начинался штиль. Мария и Иван – жених и невеста, Индус и дети покойной подруги Марии, все застыли на шхуне Индуса в океане.
Лодка не двигалась. Ветра не было. Иван лежал на палубе, закрыв глаза. Мария сидела рядом. На желтых досках палубы лежало красное яблоко. Мальчик взял его, откусил. Дети, трогательно передавая яблоко друг другу, стали его есть. Мария вспомнила, как однажды, Валерия принесла ей корзинку свежих красных яблок. Хотя она и не любила яблоки. Подруга сказала: «Я знаю, что ты их не любишь, но посмотри, как они хороши». Она тогда помолчала и добавила: «Почему нельзя просто любоваться яблоками, даже если ты не любишь их есть?» Лера оставила ей корзинку пахучих яблок и ушла. Маша тогда целый день любовалась этими яблоками, а потом следующий день и еще. Так прошло три месяца. Как ни странно, яблоки оставались такими же свежими и красивыми. И они так же вкусно пахли. Мария откусила тогда одно яблоко, потом другое. Было очень вкусно. На следующее утро ни одного яблока в корзинке не осталось.
Мария легла возле Ивана, подперев голову рукой, и стала водить пальцем по его животу.
– Что ты делаешь? – вяло спросил Иван.
– Рисую.
Иван перевернулся на живот.
– Ненавижу этот штиль.
– Какие же у Леры чудесные дети, – сказала Мария. – Светлые ангелочки. И все время молчат, – она подошла к детям и погладила их по головкам. – Вам здесь не жарко?
Дети обняли Марию, стали ее целовать. Потом, будто бы сговорившись, стали спускаться в каюту.
Индус прыгнул в воду. Она стала золотиться. Мария увидела, как к Индусу плывет блестящая Рыба. Через минуту Мария снова услышала разговор Индуса и Рыбы. Мария, как во сне, подошла к борту шхуны и легко ушла под воду. Через полминуты она вынырнула. Будто бы остановилось время. Она плавала вместе с Индусом и Рыбой. Пронизанное солнцем и свежестью воды счастье. Светлая, золотая бесконечность. Она будто бы вернулась в свой потерянный, давно забытый, но безусловно понятный ей мир. И она вдруг заговорила с глухонемым Индусом на языке воды и ветра. И ей было легко. И, сама не зная от чего, она засмеялась…
– Иди к нам, – крикнула Мария, наблюдающему за ней Ивану.
Иван вздохнул и, держась за лестницу, стал медленно спускаться в воду. Ведь он не умел плавать.
– Давай – давай, попробуй, – весело сказала Мария.
– Не хочу, – Иван неловко барахтался в воде, не отпуская лестницы.
– У тебя получится! Просто поверь!
Иван осторожно стал забираться по лестнице обратно на шхуну.
Штиль продолжался. Час, другой. Становилось все жарче. Ни ветерка. Всех окончательно поглотило безвременье. Влажная горячая тишина, тягучее предощущение чего-то неотвратимо тревожного…
Индус лежал на воде. Он смотрел на свою шхуну со стороны. Лодка была пуста, на палубе никого не было. Шхуна вдруг показалась индусу старой, заброшенной, бесполезной.
Дети мирно спали в каюте. К ним спустилась Мария. Она открыла чемодан, увидела там свадебное платье. Долго рассматривала его, отложила в сторону. Потом села за стол и открыла тетрадь Волшебницы. Она взяла ручку и собралась что-то в ней дописать. Но так и не решившись, она отложила ручку и встала.
Мария ходила по каюте, все время возвращаясь взглядом к платью. Потом подошла к нему, встряхнула его и стала примерять.
Войдя в каюту, Иван увидел свою, стоящую перед зеркалом невесту в недошитом свадебном платье. Он ей залюбовался.
– Оно тебе совсем в пору, – Иван облокотился на фанерную стену каюты.
– Да, но оно не дошито.
Мария показала Ивану большой разрез на платье сбоку.
– Так даже лучше, – сказал Иван.
Мария приподняла ногу. Она до бедра оголилась.
– Ты думаешь?
– Знаю, – Иван улыбнулся.
Мария в свадебном платье и Иван вышли на палубу. Шхуна шла под парусом на полном ходу.
Воодушевленный Иван забрался высоко на мачту.
– Не думал, что эта развалина может так летать, – крикнул он оттуда Марии.
Иван стоял на верхушке мачты. С интересом смотрел по сторонам. Потом он расправил руки, как птица крылья. Вдруг, он сорвался с мачты и с криком полетел в воду.
Увидев случившееся, Индус бросился разворачивать шхуну. Что-то отчаянно выкрикивая и захлебываясь водой, Иван тонул. Мария испуганно кричала. Индус быстро отдал Марии в руки рулевое весло и прыгнул в воду. Мария увидела, как он скрылся под водой. Она напряженно смотрела в море.
Спустя какое-то время Индус появился на поверхности воды. Задыхаясь, он тащил за собой бесчувственное тело Ивана. Отчаянно борясь с грубым рулевым веслом и плача, Мария пыталась направить шхуну в сторону Индуса с Иваном.
Наконец, Индус втащил Ивана на палубу. Мария бросилась к нему. Он был без сознания. Ее мокрый, побелевший избранник представлял собой жалкое зрелище.
Маленькую лодку Индуса продолжало безжалостно болтать в океане. Вскоре Иван пришел в себя. Он увидел над собой Марию и Индуса. Они, не замечая взгляда Ивана, с интересом смотрели друг на друга…
Мария и голый Иван сидели на полу каюты.
– Там на палубе, мне показалось, что ты умер. Я так испугалась…
– Прости, я не хотел.
– Ничего, любимый.
Иван подошел к Марии.
– Ты никогда меня так не называла…
Иван обнял ее и начал целовать.
Мария стала вдруг кокетничать, ломаться, отталкивать его.
– Я никогда тебя такой не видел, – удивленно сказал Иван. Зависла напряженная пауза.
– Я не мог оттуда сорваться, – нарушил тишину Иван.
– А что случилось?
– Потерял точку опоры.
– Я чувствую, что – то изменилось, – сказала вдруг Мария.
– Такого со мной никогда не было, – продолжал задумчиво Иван.
– Тебе еще повезло, – Мария гладила его по голове.
Шхуна двигалась все быстрее и быстрее.
– А где дети? – спросил Иван.
Мария и Иван вышли на палубу.
– Если и дальше идти с такой скоростью, через пару часов будем на месте, – сказал Иван. Про детей они будто забыли…
Индус посмотрел на Марию. Он видел ее в полной тишине. Он опять ничего не слышал. Индус, неожиданно для всех, взял нож и в несколько движений разрезал парус… Шхуна стала неуправляемой.
– Он совсем обезумел! – закричал Иван, – Теперь мы точно не улетим.
Яхту затрясло, стало еще больше болтать из стороны в сторону. Иван бросился к рулевому веслу. Изо всех сил он пытался совладать со шхуной, но это давалось ему с трудом.
Индус, не находя себе места, ходил по палубе. Потом спустился в каюту. Мария спустилась за ним. Она бросилась к Индусу и стала страстно его целовать. Шторм усиливался. Мария и Индус занимались любовью. Их бросало из стороны в сторону, от стены к стене, по всей каюте. Марии казалось, что все это происходило в абсолютной тишине…
Ветер прекратился. Обессиленный за время шторма Иван, спал у рулевого весла. Мария сидела в каюте напротив глухонемого Индуса. Она тихо ему говорила:
– Ты меня поймешь. Однажды, в моем детстве, был такой случай – соседский мальчик, размахивая своей игрушечной саблей, случайно выбил глаз своей старшей сестре. Она навсегда потом осталась без глаза. Я помню выражение ужаса на его лице, когда это случилось. Он понял, произошло нечто непоправимое. В одну секунду для него изменилось всё – стало видно, как в его голове зашумел хаос. Вчера я вспомнила это лицо. Со смертью Леры возникла в душе чёрная тихая пустота, которую нечем заполнить. И теперь, непоправимое грызет мое сердце…
Индус поднялся на палубу. Стал смотреть задумчиво в океан. Там, по присмиревшим синим волнам мирно гуляли дети покойной Волшебницы…
Мария в недошитом свадебном платье лежала на кровати.
В каюту зашел Иван, сел на кровать рядом с ней.
– Ты ведь понимаешь, что я не смогу с этим смириться? – тихо сказал он.
Мария лежала с закрытыми глазами.
– Тогда тебе придется его убить, – не открывая глаз, сказала она. Иван подумал.
– Ты отвела мне злодейскую роль, – обреченно сказал он.
– Но это твоя роль. Ты же настоящий мужчина.
– Я не хочу быть убийцей.
– Не бойся, это просто вымысел…
Мария отвернулась к стене и через некоторое время заснула. Иван сидел возле Марии.
Когда Мария проснулась, красное рассветное солнце уже скользило по голым мужественным плечам Ивана. Он сидел в том же положении. Иван смотрел на Марию.
– У него была шлюпка, я ее надул, – сказал он.
– Теперь все хорошо? – закрывая снова глаза, спросила Мария.
– Завтра будем дома.
– Что ты с ним сделал?
– Ничего.
– Тогда я останусь здесь.
Иван встал и вышел из каюты.
Индус лежал на палубе, уткнувшись лицом в деревянный пол. Иван остановился над ним, посмотрел на него и долго еще, как вкопанный, над ним стоял.
Мария так и лежала с закрытыми глазами. Вдруг ей привиделась блестящая рыба. Она была очень похожа на Рыбу – душу Индуса. Рыба приблизилась к Марии в синеве тут же засверкавшей воды и на языке воды и ветра сказала:
Ты ведь всегда была доброй и светлой… – потом она подплыла к ней поближе и провела вдоль всей ее головы своим мягким нежным хвостом, медленно, от самого лба до шеи:
– Оставь свой натруженный ум, – сказала ей рыба в самое ухо. – Кто любимый – подскажет сердце.
Застывший на палубе Иван, наконец, двинулся с места, взял весло и коротким точным ударом оглушил Индуса. Он тут же завернул его в кусок паруса, связал и выбросил сверток за борт.
Мария услышала всплеск. Этот всплеск совпал с услышанным ей тут же словом «Но»… Это был голос ее ушедшей подруги: «Но, за неделю до свадьбы Волшебница погибла, не успев закончить работу. Однажды девушка примерила недошитое ей платье. И поскольку платье было недоделанным, она стала не доброй, а добренькой. А это было уже совершенно другое дело! Индус тут же опять перестал ее слышать, а она перестала понимать его. Их жизнь превратилась в ад. В отсутствие автора, в отсутствие Бога их сознанием овладел хаос. Все они застыли в смертельной тихой пустоте. Преодолеть ее можно было только настоящей любовью. Рыбак не был способен на такую любовь. На нее был способен Индус. Но Рыбак решил убить Индуса».
Мария вышла на палубу. Иван на надувной шлюпке удалялся от шхуны…
Индус с открытыми глазами лежал на дне океана, крепко связанный, обернутый в парусину. Лежал он тихо, спокойно, без движения. Рядом с Индусом тревожно кружилась его Рыба. Индус закрыл глаза и, выпустив несколько пузырьков воздуха, прекратил дышать.
Закрыла глаза и стоящая у борта опустевшей шхуны Мария. Порыв океанского ветра стал доносить до ее ушей слова Валерии: «… И тут же двигаясь все дальше по пути смерти, Индус встретил Волшебницу. Увидев его, она вдруг вспомнила, что не успела закончить платье. Она посмотрела вниз и увидела океан, рыбацкую шхуну Индуса, а на ней девушку в недошитом свадебном платье. Когда Волшебница увидела, что из этого вышло и к чему это все привело, она решила закончить сказку по – своему»…
Мария стояла на палубе. Вместо слов ушедшей подруги она вновь начинала слышать язык воды и ветра. Он звучал все отчетливей, с новой силой заполняя ее. И он был прекрасен! Он был чист и светел. Он был нежен. И при этом он был пронзительно свеж.
Мария прыгнула со шхуны в воду. Устремилась в синюю глубину. Платье ей мешало, сковывало ее движения. Она постепенно от него освободилась. Мария плыла вниз все быстрее.
Индус неподвижно лежал на дне океана. Мария заметила его, поплыла к нему. Она отчаянно развязывала, разгрызала зубами стягивающие его веревки. Через какое – то время она его освободила. Индус открыл глаза. Он ей улыбнулся. Мария взяла его за руку. Потом нежно поцеловала. Взявшись за руки, они поплыли. Мария снова услышала голос Валерии: «… Невеста Рыбака бросилась за Индусом в воду, чтобы его спасти. И она спасла его. Но, после всего пережитого ими хаоса, не нашлось больше места для их любви ни на земле, ни на небе. И зависли они между тем и другим. В синей воде. В благословенной глубине океана. Там навсегда обрели они свои души и были счастливы».
Мария и Индус плыли вместе. Естественно, слаженно, как будто такое уже происходило с ними не раз. Рядом с ними плыли две блестящие Рыбы…
А Иван в это время заглушил мотор. Его шлюпка остановилась. Он посмотрел на шхуну, оставшуюся вдали, на горизонте.
Бывшая подруга Марии, добрая Волшебница Валерия, сидя на просвеченном солнцем облаке, над бесконечным золотом сверкающего под ней океана, улыбнулась и дописала в своей, лежащей у нее на коленях, тетради: «… А Рыбак с тех пор вечно скитается по морям, пытаясь вспомнить, произошло ли это с ним на самом деле, или это всего лишь чей-то вымысел»…
Иван держал в руках тетрадь с недописанной сказкой Волшебницы.
Шхуна без паруса скользила по золотой океанской дороге. На палубе было только двое маленьких детей – светлые мальчик и девочка…
Снеговик
Она устала от зимы. На улице, в душе, в окружающих ее людях. Она хотела любви и нежности, хотела душевного тепла. Ей так хотелось искренности, непосредственности, доброты. А вокруг была бесконечная московская зима, уставшие, напряженные, закрытые от окружавшего их мира, люди, такие же холодные, серые от грязи автомобили. Она больше не могла сидеть дома и, выпив с утра стакан апельсинового сока, она оделась и вышла на улицу.
Всю субботу она гуляла по мрачной заснеженной Москве. Вглядывалась в лица людей в надежде увидеть там свет. Он мелькал иногда, где-то там, глубоко, осторожно…
Ночью ей снились снеговики. Одинаковые, почти синие.
Она проснулась достаточно рано. Со слезами на глазах. Долго смотрела в подушку. И вдруг почувствовала затылком солнце… Легкий солнечный поцелуй. Нежный лучик поцеловал ее в затылок. Это она знала, чувствовала, понимала…
Она приподнялась и села на край кровати. Прямо перед ней, посреди комнаты, стоял снеговик… Она улыбнулась и закрыла глаза. И открыла опять. Да!..
Она уже десять минут как завороженная ходила вокруг невероятного гостя. В какой-то момент ей показалось, что из глубоких глазниц снеговика на нее смотрят живые глаза. И она стала в них вглядываться…
Уже сорок минут как она осторожно, слоями снимала со снеговика тяжелый слипшийся снег.
Уже три бесконечных минуты, целую вечность, стоял перед ней еще мокрый, худощавый, освобожденный от снега молодой человек с добрыми-добрыми, теплыми-теплыми, нежными-нежными и абсолютно человеческими глазами…
Гармилла
Это была очень странная планета. Планета земляных птиц. Бог заселил ее только крылатыми созданиями. Но все они летали над самой землей. Очень – очень низко. Дело в том, что земля этой планеты никого не притягивала. Здесь все было наоборот. Сила притяжения действовала на земляных птиц сверху. Тянуло их не вниз, а в небо, к звездам. Но они туда не хотели. Да и вправду, зачем, когда все самое вкусное и сытное было на земле и под землей. А звездами сыт не будешь. Звезды же над земляными птицами проглядывали сквозь черные облака всегда, потому что планету окутывала вечная задумчивая ночь. Эта странная планета называлась Гарми́лла.
Земляные птицы были нелепыми. Разве что крылатыми, что всегда красиво. Вот только крылья их были тоже странными. Как бы вывернутыми наружу. И сгибались они не вверх, а вниз. Ведь эти птицы отталкивались от неба…
Лапы у земляных птиц были большие и крепкие. С огромными цепкими когтями. Еще бы. Стоило им прервать свой полет и присесть, как их еще больше тянуло в небо.
Всю свою жизнь упорные гармилльские птицы боролись с силами звездного притяжения. Мощный природный инстинкт вынуждал их держаться кормилицы – земли. Этот же мощный инстинкт заставлял их бороться с небом. Только иногда, наконец-то наевшись досыта, посиневшими от напряжения когтями вцепившись в почву или во что – то еще, птицы позволяли себе немного посидеть, испуганно глядя на сияющие в ночном небе звезды. Они ведь тоже видели, что это чудесно. Но уже через несколько минут бедные земляные птицы тяжело срывались со своих мест и, привычно отмахиваясь от неба, устремлялись к спасительным гнездам.
Гнезда гармилльские птицы сооружали не на ветвях, а под ними и в перевернутом виде. Ведь спали они, прижатые небесными силами к верху своих жилищ, поэтому полы гнезд для них одновременно являлись и крышей. Эти полы – крыши тщательно ими заделывались. Так было принято. Так им было спокойнее. И так их не смущал свет от загадочных звезд.
Очень не много радостей было в жизни у этих птиц: поесть, иногда посмотреть на опасные звезды и еще поклевать семена парако́тты. Эти пахучие синие семена мгновенно туманили сознание, порождали странные многозначительные видения и на время уводили в иллюзорные, но, иногда гармоничные и благостные миры. Семена были вредны для птичьего здоровья, но, пользовались спросом на всей планете.
В одном из унылых птичьих гнезд, в его тщательно заделанном полу – крыше было специально проделанное отверстие. Время от времени в это отверстие просовывался маленький серенький клюв. И так он замирал надолго. За клювом располагались два любопытных взволнованных глаза, а за ними маленький взъерошенный птенец. Грустные, но добрые птицы – родители назвали его просто Зю.
Родители Зю любили своего сына. Но больше всего на свете они любили клевать паракотту. Однажды склевав ее слишком много, родители Зю не проснулись. Такое на этой планете бывало. У Зю осталась теперь только его старенькая бабушка Си́йя.
В далекой своей юности Сийя была очень смелой птицей. Самое опасное для пернатых планеты было подниматься высоко в небо. Притяжение звезд с набором высоты многократно усиливалось. Но Сийя, в отличие от своих соотечественниц, была натурой не только смелой, но и весьма романтичной. Ну тянуло ее в эту звездную высь и все тут! После каждого безумного своего полета, она, затаив дыхание, вспоминала, какой это был запредельный восторг. И, вот, однажды, высоко в звездном небе, Сийя встретила молодого прекрасного Айя́на. Он был не только очень красивой птицей, он был смел беспредельно. Айян воспарял еще выше Сийи. Он летал стремительно и грациозно. И тут она окончательно потеряла голову. От любви, от восторга, от новых, еще более звездных полетов со своим любимым. А еще Сийя чувствовала теперь, что рядом с ней летает ее самое родное существо во Вселенной!
Очень скоро Айян и Сийя женились. Сийя была очень счастлива. Вот только время от времени переживала за своего безумного мужа. Ведь он летал все выше и выше. Помимо того, что это было опасно для жизни, на Гармилле такие полеты были запрещены. Высота взлета гармилльских птиц была строго ограничена. Пернатых, нарушающих этот важный для планеты закон, наказывали. Их привязывали к ветвям гигантского шарда́на, самого высокого на Гармилле дерева. Уходя в черноту небес, угрюмый шардан поражал птичье воображение, внушая им глубокий страх. Пойманных на запрещенной высоте птиц приторачивали к перекрестьям наклонных ветвей снизу, чтобы их жесткая бугристая древесина под воздействием звездной тяги впивалась в провинившиеся птичьи тела и крылья. Это доставляло наказанной птице постоянную, неизбывную боль. Звездное притяжение, как известно, было чем выше, тем мощнее, поэтому, чем ближе к звездам привязывалась наказанная птица, тем сильнее тянуло ее сквозь крестовину шардановой ветви в ночное небо. И тем это было мучительнее. Птицы, распятые на самых высоких ветвях шардана, обычно не выживали. Распинали несчастных спинами к небу. Чтобы они даже перед своей смертью не видели звезд. Такая экзекуция производилась исключительно в благих целях, в назидание всему населению планеты.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
