Запретные наслаждения.

Я смотрю сверху вниз на мужчину у своих ног. Его поза, его полная вовлеченность в процесс, который я контролирую, наполняют меня ликующим, почти жестоким восторгом.

«Ну что, нравится? – звучит мой вопрос, обволакивающий и острый, как лезвие. – Получается? Не останавливайся».

И сами эти слова, произнесенные с этой новой роли, приносит отдельное, глубокое физическое удовлетворение. Каждый слог – это подтверждение моей силы, моего нового «Я».

Горячий язык мужчины начинает движение. Вадик старается во всю, вылизывает так, словно он делает это каждый день по несколько раз.

Я прижимаю его лицо сильнее, чувствую, как губы и нос расплющиваются о мою промежность Чем сильнее прижимаю, тем большее удовольствие получаю. Не выдерживаю, начинаю двигать тазом, трусь о его лицо и кончаю второй раз. Ему нечем дышать, он вырывается и с жадностью хватает воздух. Я не могу стоять, ноги трясутся от пережитого наслаждения, я падаю на кровать. Сердце бьётся с такой силой, что кажется, сейчас оно выскочит из груди. Ну почему, почему я никогда не пробовала чего – то нового? Всегда боялась, что партнёру будет некомфортно, боялась его порицания, стеснялась даже предложить поэкспериментировать. А может быть, просто не было такого мужчины, который бы раскрыл всю мою сексуальность? Партнёра, который не боится зайти в секс шоп и купить пару плёток или наручники. Сегодняшний вечер словно прорыв в другое измерение, словно яркий эротический сон, который не заканчивается. Интересно, что будет дальше?

Я снова подношу искусственную плоть к его губам. Но сейчас мне нужно не просто подчинение, а нечто большее – полное растворение его воли.

«Глубже, – звучит моя команда, низкая и не терпящая возражений. – Прими всё».

Моя рука на его затылке становится не просто направляющей, а утверждающей мою власть силой. Я ввожу страпон, преодолевая естественный барьер, пока он не коснется самой глубины его горла. Его тело содрогнулось, глаза застилает плёнка безвоздушной паники, по щекам скатываются тяжёлые, немые слёзы. Я держу его там, в этом пограничном состоянии между наслаждением и испытанием, чувствуя, как бьётся его пульс у меня под ладонью. Наконец, он с силой отстраняется, судорожно глотая воздух, роняя капли слюны.

Я перевожу взгляд на Сергея. Он развалился в кресле, в пальцах лениво покоится бокал. На его лице – блаженная, чуть отстранённая улыбка созерцателя. А Вадим… Вадим всё ещё на коленях. Его лицо блестит от влаги, на губах застыла лёгкая, почти блаженная улыбка, веки полуопущены. Я смотрю на него и вижу – не унижение, а странное, глубокое счастье от происходящего с ним.

– Что скажешь, – раздаётся спокойный голос Сергея, и он указывает бокалом в сторону Вадима, – разве не пора уже перейти к главному? Не останавливайся на полпути.

На мгновение я подумала, что он сам встанет с кресла. Но ошиблась. Его взгляд, полный одобрения и скрытого вызова, был обращён ко мне. Это было моё задание. Мой следующий шаг.

Я опустила взгляд на страпон. Я не могла оторваться от него. Теперь я понимала то почти мистическое поклонение, которое иногда виднелось в мужских глазах. Это был не просто аксессуар, а символ, жезл власти. Моя рука сама потянулась к нему, обвила твёрдый стержень, коснулась гладкой, прохладной головки. На секунду воображение сыграло со мной шутку, и мне показалось, будто я чувствую исходящий от него собственный, живой жар. Сегодня здесь альфа – я. И сейчас я приму то, что принадлежит мне по праву сильного.

Я поднялась. Каждое движение было теперь иным – весомым, уверенным. Я ощущала вес инородного тела, его покачивание при ходьбе, и это ощущение меняло мою пластику. Спина выпрямилась, плечи расправились, грудь пошла вперёд. Я шла не как женщина, а как хозяин положения, как самоуверенное божество с каменным скипетром. Внутри всё пело от странной, опьяняющей смеси власти и возбуждения, будто в жилы влили шампанское, настоянное на чистом тестостероне.

Я подошла к Вадиму, и моя рука схватила не его плечо, а кожаный ошейник на его шее. Без слов, одним движением, я повела его к кровати.

Всё происходящее будто волной накрывало меня с головой. Грудь стала тяжёлой и чувствительной, каждый нерв звал к действию, а внутри всё плавилось от желания. Да, меня тоже ждала моя очередь, но не сейчас. Сейчас я хотела быть тем, кто берёт. Той, у кого есть сила, право и инструмент, чтобы это право осуществить. И «шлюха», как снисходительно назвал его Сергей, лежал передо мной, безмолвно ожидая своего предназначения. Моя рука сжала ошейник крепче. Пора.

Вадим уже покоился на кровати, приняв позу ожидания – на четвереньках, с безмолвной покорностью в изгибе спины. Его молчаливая готовность сама по себе была просьбой.

– Голову в подушку, – прозвучал мой голос, низкий и полный неожиданной для меня самой властности, – и выгни спину.

Подчиняясь, он опустил голову на ткань, выгнувшись, и в свете лампы я заметила идеальную гладкость его кожи, тщательно подготовленную, будто для особого ритуала. Эта мысль, смесь цинизма и странного восхищения его самоотдачей, пронзила меня. Желание действовать, утвердиться в этой новой роли, стало таким острым, что низ живота отозвался мелкой, нетерпеливой дрожью. В памяти всплыли грубые условности из фильмов – плевать и входить. Но реальность требовала иного, более осознанного подхода.

– Смажь его, – я хлопнула ладонью по его бедру, обращаясь к Владу, не как к просителю, а как к тому, кто исполняет распоряжение. – Тщательно.

Влад, словно понимая скрытый смысл ритуала, подошёл неспешно. Он взял флакон, и его движения по страпону были не просто функциональными. Он втирал лубрикант с почти религиозной тщательностью, лаская и полируя искусственную плоть, и в этот миг она казалась не просто предметом, а продолжением моей воли, заряженным особым намерением.

В этот момент ко мне приблизился Сергей. Его просьба лечь на спину вызвала лёгкий укол разочарования. Разве не сейчас должен был случиться тот главный, переворачивающий всё с ног на голову акт? Но в его глазах читалась не отмена, а замысел. Тайный план, придавший его улыбке загадочный оттенок.

«Подготовь даму к приёму, – его голос был спокоен, но в нём звучала непреклонность. Он взял Влада за ошейник и мягко, но уверенно направил его голову вниз, ко мне».

И Влад погрузился в свою задачу с самоотверженностью, которая заставила меня забыть о вопросе. Его лицо, его губы, его язык – всё стало инструментом неистового, почти молитвенного служения. Он ласкал, исследовал, погружал палец внутрь, и кажется, знал каждую складку, каждую точку, от которой сознание начинало плыть. Я и без того была на пределе, а теперь эта волна накатила с новой, оглушительной силой. Зачем? – пронеслось где-то на задворках разума, но ответа не последовало – только нарастающий шторм ощущений.

«Достаточно, – голос Сергея разрезал сладкий туман. Он мягко отстранил Влада и занял его место. В его руках мелькнул маленький фиолетовый предмет с нелепым, торчащим хвостиком. Не спрашивая, с уверенностью знатока, он ввёл его в меня. Ощущение было странным, непривычным, но не неприятным. Сергей отступил на шаг, и его лицо озарила хитрая, мальчишеская улыбка. Он поднял руку с телефоном, будто дирижёр, дающий знак оркестру, и лёгким касанием по экрану запустил… тихий рай внутри меня.

Это была не вибрация – это было чистое, сконцентрированное электричество наслаждения. Моё тело вздрогнуло, выгнулось дугой без моего ведома, глаза сами собой закатились, а дыхание перехватило. Всего пара секунд, а я уже была на грани, стиснув колени, пытаясь удержать внутри этот взрывной, ослепляющий кайф.

«Я хочу такой же!» – вырвалось у меня хрипло, больше инстинктивно, чем осмысленно.

Но у судьбы, а точнее, у Влада, были другие планы. Пока я была парализована шоком от новой формы удовольствия, я почувствовала, как он, пользуясь моментом, медленно, с той же блаженной, отрешённой улыбкой на лице, начал опускаться сверху на страпон. Он был в состоянии тихой нирваны, с закрытыми глазами, словно впервые причащаясь к таинству.

Нет. Это слово отозвалось во мне не протестом, а новой волной жажды власти. Я не хотела, чтобы он сам контролировал этот момент подчинения.

Я хотела вести. Я хотела чувствовать под своей ладонью напряжение каждой его мышцы, когда гладкая головка упрётся в него. Я хотела видеть, как дрогнут и затвердеют его ягодицы в момент преодоления сопротивления, слышать сдавленный звук, который вырвется из его горла, когда граница будет пересечена моей волей, а не его инициативой. Роль пассивного наблюдателя меня больше не устраивала. В этой игре я решила играть первую скрипку до самого конца.

Я хочу чувствовать его содрогание, слышать прерывистые вздохи и видеть, как его тело отзывается на каждое моё движение, как тончайший инструмент.

«Прими позу, – мой голос звучит твёрдо, без колебаний, отчеканивая каждое слово. – И приготовься».

Волнительный момент первого касания, первого преодоления границы. Я чувствую странное, почти необъяснимое волнение. Казалось бы, что может быть проще? Но внутри шевелится целый рой вопросов: понравится ли ему это? Смогу ли я дать ему то же ощущение власти и наслаждения, что испытала сама? Какая нелепость – тревожиться об этом сейчас.

Я приставляю гладкую, прохладную головку страпона к напряжённому входу. Легкое давление – и я вижу, как он сдаётся под млоим напором, тобы впустить внутрь. Я хотела двигаться медленно, постепенно, но в этот миг Сергей снова включает вибратор, спрятанный во мне. Волна острого, сладкого тока пронзает меня с ног до головы, тело само собой подаётся вперёд – и страпон погружается в него сразу наполовину.

Из его губ вырывается глубокий, сдавленный стон. Но в этом звуке нет боли – только чистое, шокирующее наслаждение. Это открытие зажигает во мне новую искру. Мои ладони ложатся на его бёдра, чувствуя под собой упругие мышцы. Я начинаю движение – вперёд, назад, задавая ритм. Обильно смазанный страпон скользит почти бесшумно, с лёгким, влажным блеском.

Мне безумно нравится это ощущение – наблюдать, как его тело откликается на каждый толчок, как учащается его дыхание. В эти мгновения я чувствую себя не просто участницей, а дирижёром этой симфонии из плоти и стонов. Я управляю темпом, глубиной, самой интенсивностью его переживаний.

Сергей наблюдает за нами со стороны, и в его взгляде читается одобрительный интерес. Каждый раз, когда я до конца погружаюсь в него, его палец касается экрана телефона. И тогда внутри меня снова взрывается тихий фейерверк, заставляя меня выгибаться и терять ритм на секунду. Мы стонем теперь в унисон, Влад и я, два голоса, сплетённые в одну странную, захватывающую мелодию. С каждым новым толчком, с каждой новой вибрацией реальность теряет чёткие границы. Я уже не вижу комнаты, не слышу ничего, кроме нашего совместного дыхания и биения собственного сердца.

Мои движения становятся всё быстрее, отчаяннее, вибратор гудит почти без пауз, сливаясь в один непрерывный гул наслаждения. И когда финальная волна, наконец, накрывает меня, она оказывается такой ослепительной, такой всепоглощающей, что у меня просто не остаётся сил. Я выхожу из него и падаю на бок рядом, беспомощная и опустошённая, не в силах пошевелить ни единым мускулом, полностью отдавшись эху долгого, яркого оргазма.

Только через пять минут мы смогли слезть с кровати и дойти до столика с закусками. Рюмочка коньяка мне сейчас просто необходима. Мы оба часто и глубоко дышим, словно пробежали кросс по пересечённой местности. Падаем в кресла, теперь надо минутку посидеть. Ещё полчаса просто говорили ни о чём. Вопреки моей уверенности, Влад оказался совсем не из “этих”. Он просто очень давно хотел попробовать именно такой секс, но всегда стеснялся попросить об этом партнёршу. Повод появился перед самой свадьбой, и я воплотила его мечты. Спросила его, почему он не попросил об этом будущую супругу? Если дело идёт к свадьбе, у супругов не должно быть друг от друга секретов. Я не очень поверила его ответу, он говорит, что это был первый и последний раз, но я же видела, как ему это понравилось. Максимум полгода он сможет продержаться, а потом или попросит об этом жену, что может кончиться разводом, либо будет искать шлюху, что тоже может кончиться разводом.

Я вот думаю, а кто из них двоих извращенец? Влад? Так он просто воплотил в жизнь свои сексуальные фантазии. Он же не трахался с мужиками или животными, он не просил, чтобы ему в задницу засунули живого хомяка, или руку по локоть. Вся его фантазия связана с женщиной, да и трахал он меня вполне по мужски.

А вот Серёженька, тут вопрос. Нельзя назвать нормальным человека, который с удовольствием наблюдает за тем, как его друга имеют резиновым членом. Вот это, точно извращение. Я записала номер Влада, и обещала позвонить ему через полгода, чтобы он “выпустил пар” Я не могу дать развалиться молодой семье, только из за маленькой слабости мужа. Вот что лучше, чтобы бухал и бил жену, или невинные шалости со страпоном? Лично я склоняюсь ко второму варианту.

Мы допили коньяк, мужчины ушли оставив мне на память страпон и вибратор. В два ствола меня так и не поимели, но то, что они со мной сделали, было намного ярче.

Анечка

Она не видела его никогда, хотя и общалась с ним по работе не меньше пары раз в неделю. Она даже не могла посмотреть ему в глаза на фото, его просто не было. Социальным сетям не интересен ваш внешний вид. Вполне достаточно бездушной аватарки, чтобы зарегистрироваться и общаться без обязательств.

В далёком городе, за рабочим столом сидела девушка Аня, по фамилии Милованова. За окошком тихо падали жёлтые осенние листья.

Со странички одной из групп ВК на Аню задорно смотрела аватарка смешного человечка в красной шапочке с гусиным пером. Роман Васильев – гласила подпись под картинкой. Судя по личным данным, ему уже стукнуло двадцать шесть лет.

"Ну почему нельзя загрузить обычное фото? К чему секреты?" – думала девушка. Она посмотрела на своё изображение. Это было её лучшее фото. На свадьбе близкой подруги, в самом начале торжества, когда макияж и причёска на самом высоком уровне, её снимок сделал нанятый профессиональный фотограф.

Аня навела курсор на окошко: "Напишите сообщение".

С клавиатуры на экран потёк ручеёк букв и запятых, скобок и тире:Добрый день, Роман!

Просто дико осознавать, что мы с тобой общаемся уже целый год. Начиналось всё сухо, по делам фирмы, а теперь… Как же это чудесно, что наше деловое общение потихоньку, само собой, превратилось в такую тёплую, дружескую переписку. Это настоящее сокровище.

Знаешь, я до сих пор с теплом в груди вспоминаю, как ты был рядом, когда я переживала тот ужасный разрыв с мужем. Только ты искренне, по-человечески поддерживал меня тогда. Без твоих тёплых, мудрых слов я, честно, не знаю, как бы оправилась – потрясение было сокрушительным. Ты протянул руку в самый тёмный момент, и я этого никогда не забуду.

А ещё ты никогда не забывал поздравить меня с праздниками. Такая, казалось бы, мелочь, а как грела душу! Порой мне даже странно думать, что я ни разу не видела твоего лица, а о возрасте могу только догадываться по сухим строчкам в профиле. Но это уже неважно.

Давай, кстати, уже окончательно перейдём на «ты», ладно?

Твои маленькие виртуальные подарки и эти нежные букетики, которые ты оставлял у меня на страничке… Они значили для меня несоизмеримо больше, чем роскошные букеты и огромные плюшевые мишки от коллег по офису. В них была не формальность, а частичка твоего внимания, твоей мысли обо мне.

Я храню всё. Я не удалила ни одной нашей строчки из переписки, ни одного, даже самого скромного, букетика. Перечитываю иногда – и на душе светлеет.

И знаешь… Лучшее, самое светлое, что со мной происходило за последнее время, происходило именно здесь, в наших сообщениях. Ты стал моим спасательным кругом, моим солнцем в пасмурные дни.

Кажется, я уже живу только этими разговорами. Только тобой.

– Милованова, к шефу! – Аня вздрогнула от голоса коллеги. Выделила весь текст письма, нажала «Del». Курсор сиротливо замигал в пустом окошке сообщения.

По пути к кабинету руководителя в тысячный раз подумала о том, что надо разобраться в этих отношениях.

"В каких отношениях, дурочка? – сказала она сама себе. – Их нет. Ты живёшь в выдуманном мире. Сегодня же, отправь ему письмо!» – Решила она внезапно, моментально додумывая мысль. – Точно, отправлю. Или сегодня, или никогда!»

– Милованова, шеф ждёт, проходи, – показала на дверь кабинета секретарша Ирочка.

– Злой? – шёпотом поинтересовалась Аня.

– Нет, не бойся, – улыбнулась Ирочка.

Шефу было лет пятьдесят. Не толстый и не худой, обычный мужчина. Последнее время Аня боялась заходить в его кабинет. Уж слишком внимательно он её рассматривал. Вот и сейчас, сидя в кресле, словно, прощупывал её взглядом. Стало неприятно, но уйти она не могла – мешала купленная пару лет назад квартира по ипотеке. Она привязывала к стабильной работе лучше любых наручников.

Девушка кожей почувствовала, как его наглые глаза остановились на ее груди. Он, наверное, уже мысленно мял их и облизывал ареолы сосков, терся щеками и целовал ложбинку между ними. Взгляд шефа опустился ниже. Внутри Анечки всё съёжилось, взгляд начальника стал липким.

Внезапно, как удар хлыстом, в сознание ворвался отвратительный, насильственный образ. Она с ужасом представила, как он – злой, чужой, вламывается в её самое интимное пространство, нагло засовывая свою волосатую руки в её трусики. Краткое, грубое касание, лишённое нежности, только холодный расчёт и присвоение. От этой картины её передёрнуло, и улыбка мгновенно сошла с лица. Её охватила волна тошноты и леденящего страха. «Нет, – пронеслось в голове, – я этого не хочу». А он, наверное, в этот момент где-то ухмыляется, чувствуя свою мнимую власть, и это от мысли о его удовлетворении стало ещё гаже.

Встал из–за стола, подошёл. Спереди на брюках набухший бугорок, но он этого не стесняется. Старый похотливый козёл, в его мыслях, она уже стояла раком, опёршись о его стол, а он трахал её, задрав на спину платье и приспустив трусики.

– Анечка, – сказал он и положил руку на спину девушке, – в Москве, в главном офисе, сегодня не вышел на работу один из сотрудников.

Его рука опустилась на поясницу девушки, Анечка перестала дышать.

– Ты, его, наверное, знаешь, это – Роман Васильев. Уже три часа дня, а от него никаких известий. Сотовый отключён, и в соцсетях он не появлялся с вечера понедельника.

Рука шефа плавно переместилась на округлые ягодицы девушки. Сердце Анечки перестало биться, ноги стали ватными. «Рома пропал!» – билась единственная мысль в ее голове. Рука шефа на заднице перестала волновать ее почти сразу.

– Так вот, я к чему. Ты ему отчёт отправляла на проверку, без него, мы под новый год без премий останемся, – продолжил шеф.

Он посмотрел ей в глаза. По её лицу скатилась слезинка. Сначала одна, потом вторая, третья.

– Анечка да что же ты так на мои слова реагируешь? – удивился шеф, убрал руку с её молодой упругой задницы, и подал девушке бумажный платочек. – Будет тебе премия. Просто отправь документы другому человеку. Иди, водички попей, и успокойся. Будет премия, будет.

Она дошла до своего стола на автопилоте, ничего не замечая вокруг.

"Ромочка пропал!" – вопило ее сознание.

Женское сердечко безумно билось в груди. Про-пал…Сидела, и смотрела на экран компьютера. В углу назойливо мигала пиктограмма вошедшего электронного письма. Открыла сообщение, что бы убрать это назойливое мельтишение.

«Добрый день, Анечка! Извините, что пропал на целый день и не посмотрел ваш отчёт. Я простыл, и лежу с высокой температурой. Надеюсь, завтра станет лучше. С уважением, Роман Васильев»

Аня ещё раз перечитала сообщение. Нашёлся, живой! Девушка зарыдала, никого не стесняясь. Слёзы радости звонко разбивались о крышку стола: "Жив, жив, жив!"

– Смотрите, как из-за премии убивается, – сказала одна из сотрудниц.

– Не в деньгах счастье, – поддержала её другая.

Единственный мужчина в кабинете принёс Ане стаканчик воды из кулера. Успокоившись, девушка набрала сообщение: "Ромочка! Я так рада, что с вами всё в порядке!"

"Ты мой единственный лучик света! Я давно и безнадёжно в тебя влюблена", – хотела бы дописать она, но не стала.

"Анечка! Меня согревает мысль, что в далёком городе вы думаете обо мне. Последнее время я тоже только о вас и думаю", – ответил он.

Девушка прочитала сообщение. В мир вернулись краски и звуки. Он думает о ней! Она знала, что она должна спросить его о том, есть ли у него жена или девушка. Но ей было страшно услышать ответ. Пальцы дрожали, когда она набирала сообщение: «Роман, я надеюсь, за вами есть, кому поухаживать?»

Девушка отправила сообщение. Ответ изменит её жизнь, но в какую сторону, станет понятно только после прочтения. Время остановилось. Аня не могла даже прочитать деловую почту. В глазах двоилось, буквы отказывались соединяться в слова, превращаясь в бессмысленные нагромождения знаков. В руке жалобно хрустнул пластиковый стаканчик. Вода попала на компьютерную мышку.

Аня каждые пять секунд нажимала клавишу F5, обновляя страничку почты. Письмо! С замиранием сердца Аня навела на него курсор. Сейчас она всё узнает. Закрыла глаза и кликнула по конвертику. Выдохнула, открыла глаза. Письмо не открылось. Кликнула ещё раз, пошевелила мышкой. Курсор стоял на месте. Мышка сломалась.

В отчаянии закрыла лицо руками, губы задрожали. Ну почему, почему судьба против их отношений? Ну что она сделала не так? Зазвонил мобильник. Аня вздрогнула от резкого звука. На экране высветился номер приёмной шефа.

Не думая, она совершила неслыханную дерзость – сбросила звонок и зашла в почту с мобильного.

"Анечка, можно, я буду тебя так называть? Я живу один. Даже не знаю чем себя лечить. Ухаживать за мной некому. Если только мой кот поставит мне горчичники».

– У тебя есть кот! А почему ты раньше о нём не писал?

– Я взял его из приюта неделю назад, – ответил он.

«Роман, вот моя страничка ВК, – написала девушка, – давайте продолжим общение там, – предложила она. – И я бы хотела посмотреть на твоего кота».

Девушка с замиранием сердца смотрела на колокольчик уведомления ВК.

На пустой страничке Романа было всего одно фото. Молодой человек с пушистым котом. Кот был недоволен фотосессией, молодой человек наоборот, улыбался.

Девушка улыбнулась, сердечко радостно забилось, даже щёчки покраснели. Наконец-то, она его увидела.

«Он такой, каким я его и представляла», – подумала она.

Остаток дня, Аня просидела, мечтательно смотря в окошко и переписываясь с Ромой.

Он фотографировал себя с градусником, кота с градусником, себя и кота в шапках и шарфиках.

Анечке нравились все его фотографии, даже те, где он получился не очень хорошо. Она просто радовалась жизни. Рома казался таким родным, будто общалась с ним уже век, а не три месяца.

«Он такой милый, он даже лучше, чем я его представляла», – думала девушка.

Коллеги на неё косились, потому что из-за её стола то и дело раздавался счастливый смех. Ей очень хотелось оказаться рядом с Ромой. Заботиться о нём, приносить ему чай и таблетки, пока он больной и в постели.

Сесть на край кровати, сделать горячий чай с мёдом и поправлять подушку. Ухаживать за котом, с которым она обязательно подружится.

Но от её города до Москвы тысячи километров и дел.

В воздухе запахло чудом и робкими признаниями в любви.

За день набралось более сотни сообщений и столько же фотографий. Офис опустел, осталась только она. Аня была переполнена эмоциями и ощущением счастья. Сидела, закинув ноги на соседний стул, и улыбалась, заново перечитывая сегодняшние сообщения с самого начала.