Проклятье старого козла

Девушка кивнула и вздохнула, подумав: «Обмен сюрпризами, да-да!».

Захар отправился в другую комнату, и Юля поняла, что пришло время действовать. Она достала из сумочки бутылочку и вылила половину в его красное вино и половину в свою водку. Как по инструкции. Водка стала неприятного зеленого цвета с бурыми странными хлопьями. Испугавшись, чтоб жертва не заподозрила неладное, девушка быстро выпила свое зелье, слегка поперхнувшись осадком…

Боясь думать, что это могло быть: козлиная моча, сердце медведя или волосы Захара, Юля быстро налила себе еще бокальчик водки и запила биоматериал животных и человека залпом. Продезинфицировавшись.

Радостными шагами притопал Захар Анатольевич, держа сюрприз за широкой спиной, но настаивая, что сначала нужно выпить на брудершафт, чтоб его заполучить. Юля была не против. Внутри приятно грело. Хотелось побыстрее закончить это дело, затянувшееся на пару месяцев.

Бокальчик вновь наполнился водкой с молчаливого согласия хозяйки. Юля и ее жертва выпили, скрутившись руками и головами по странной традиции, после которой нужно целоваться.

В принципе, с этого момента можно было включать план «Страстный», который был разбит на подпланы: французский поцелуй, индийский массаж головы и ушных раковин, целование шеи и сползание по спине, легкие проникновения в трусы холодными ручками…

Но вдруг все пошло как-то не так. Захар Анатольевич поцеловал Юлю тем долгим тягучим поцелуем, от которого становится понятно: будет ли продолжение, случилась ли та химия, пробежала ли божественная искра.

Непонятно было, пробежало ли что-то по шефу, но он прямо во время поцелуя усадил Юлю на софу, встал на одно колено, вытащил из-за спины свой сюрприз, который был похож на праздничную коробку с бантиком, и попросил открыть. Юля, оторопев от такого поворота, соображала, сколько же она выпила водки, и, глядя на бокал вина, вспоминала, сколько умещается в каждом из них миллилитров. Выходило много. Тут Юлю опять заклинило: миллилитры и граммы одинаково измеряются? Потому что ей казалось, что она выпила миллилитров триста, а в граммах это сколько?

Захар, видя что девушка тушуется и стесняется, сам снял обертку, побросал шелуху на пол, открыл коробку, где внутри в бархате притаилось маленькое колечко с большим бриллиантом. И опять уставился на свою секретаршу, которая осоловело глядела то на бокалы вина, то на шефа, то теперь на коробку и жительницу коробки.

– Что это? – не поняла Юля.

– Кольцо, – смеясь, сказал Захар.

Что это кольцо, Юля и сама видела, она не понимала: как посреди плана с подпланами появилось кольцо и что все это означало? До убийства лучше было б разобраться! А то когда появится полиция, бриллианты могут сыграть совсем другую роль в обвинении.

– Тебе не нравится? – чуть поникшим голосом спросил Захар. – Оно тридцать тысяч евро стоит, – как бы в свое оправдание добавил он и вздохнул.

У Юли серые клеточки перемешались с белыми, получилось красное сухое. Она обалдело уставилась на шефа, боясь ляпнуть что-нибудь не то.

По-хорошему прям сейчас надо было б его проклясть, разругать в пух и прах, отвести его к сейфу, чтоб он открыл его, да или да! И… дальше по плану: ждать смерти. Легкой и гуманной. Но Юля не могла…

– Так мы даже с вами не…

– Выходи за меня замуж, Юленька! – мужественно продолжал настаивать Захар.

– Так мы даже с вами не целовались, – у Юли стал заплетаться язык то ли от водки, то ли от шока.

– Как не целовались?! – воскликнул мужчина. – А сейчас что было?

Юля хотела сказать: и даже сексом не занимались! Но постеснялась… Но ведь все нормальные люди занимаются сексом до свадьбы?! А то вдруг потом, ну не знаю, изо рта воняет, а назад дороги тю-тю…

– Понимаю, я старый козел, – продолжал стоять на колене Захар Анатольевич, – а ты юная красавица, умница, отличница и вообще такая… такая какая-то… Я ведь в тебя сразу влюбился… Катя умерла, и я все бросил, уехал в Индию. Два года там в себя приходил. Многое повидал. И когда вернулся, первое, что увидел, – тебя. Ты очень похожа на Катю. Это она мне тебя послала, чтоб я с ума не сошел. Ты была счастливым предзнаменованием, что у меня есть шанс в этой жизни стать еще раз счастливым.

«Все-таки маньяк! Ищет похожих на умершую жену», – кричало Юлино подсознание не в силах пробиться через тяжелейшее опьянение.

– Правда, ты мне от ворот поворот дала. Но я не отчаивался, – он улыбнулся.

«Знаем мы, как ты не отчаивался, ко всем в трусы лез от отчаяния», – Юлино подсознание не смущало опьяненное сознание и вело разговоры само с собой.

– Я помыкался-помыкался… И все как-то не то. Я очень капризный, понимаешь. Даже друзья говорят, что с какой угодно любой не стану заводить отношения. Я хочу любить и чтоб меня любили.

«Ты посмотри-ка! Маньяк с чувствами», – ворчало подсознание, пока один глаз Юли, не выдержав нагрузки, самозабвенно закрылся. Другой, словно один в поле воин, смотрел куда-то вперед, в неизвестность.

Захар Анатольевич пошатнулся на колене, потом посмотрел позади себя и увидел, что в бутылке из-под водки не хватает две трети жидкости. И с удивленным лицом воззрился на Юлю, у которой из второго глаза потекли слезы.

– У меня мама заболела… – пьяным заплетающимся голосом пробубнила Юля. – Сильно заболела. Машка поехала к Будде… А я здесь осталась. Хотя, может, мне тоже надо было в Индию. Вы же были в Индии, – вам помогло. Но я в Чили больше верю… Хотя не могу вас вот так просто взять и хлопнуть, вы ж не медведь. А я не маньяк. Хотя только маньяк… маньячка могла выпить мочу…

– Ложись-ложись сюда, дорогая, – Захар Анатольевич весь побледнел, и его подсознание, злое на само себя, на сознание и другие члены организма, тоже стало ругаться и ворчать, иногда матом.

«Разве можно было девчонку поить водкой? У нее такой стресс? А он со своей влюбленностью полез, дебил! Урод! Идиот! Старый козел! И даже не заметил, что у Юленьки горе. Мог бы и спросить, почему она такая печальная, неулыбчивая, задумчивая постоянно… Размечтался, думал, что это она рассталась с парнем и теперь влюбилась по уши в него. Разглядела настоящего, зрелого, умного мужчину, умеющего ухаживать. А тут на тебе! Мама заболела… Бедняжка», – размышлял Захар Анатольевич пока укладывал Юлю, подкладывая подушки и укрывая пледом.

Юля спала крепким беспробудным сном пьяницы. Захар Анатольевич от чувства вины сильно волновался, как бы она не умерла у него на руках. Даже пару раз подходил и слушал дыхание, уж очень бесшумно спала Юля у него на софе. Не выдержав, все-таки перезвонил в скорую, умоляя приехать и откачать любимую секретаршу. Скорая по телефону допросила начальника, сколько выпила его помощница и сколько в ней веса.

Захар Анатольевич оглянулся на бутылку: не хватало примерно четыреста грамм отличной водки, и, не зная сколько Юля весит, осторожно взял ее на руки, в уме прикинув килограммов пятьдесят-шестьдесят.

– Проснется через три-пять часов. Обильное питье. Постельный режим. Ждите! – поставила диагноз скорая и повесила трубку.

– У меня мама заболела… – сквозь сон заплакала Юля. Вместе с ней плакал и Захар, вспоминая свою трагедию и обещая Юле, пусть она его и не слышала, обязательно помочь.

Юля проснулась через шесть часов и очень сильно испугалась. Она боялась найти труп Захара Анатольевича, который, кстати, спал недалеко от нее в кресле. Но инфаркта не случилось, слава Богу, молодое сердце девушки было крепким, и, во-вторых, Захар Анатольевич неожиданно засопел во сне и тем самым воскресился на глазах. Вопрос о трупе снялся с повестки утра.

Юля осторожно привстала, голова была тяжелой, во рту шла неприятная химическая реакция разложения спирта на составляющие, где одной из составляющей была козлиная моча… Ею пахло теперь везде. Юля мечтала напиться уксуса или жидкости для мытья стекол лишь бы стереть эту вонь. Но сначала надо было исчезнуть из квартиры, желательно не проклянув никого по дороге.

– Ты куда? – спросил Захар Анатольевич, чутко дежуривший всю ночь с зеркальцем в руке и сомкнувший глаза на минуту.

– К маме, – честно сказала Юля. Вообще-то она не видела маму почти месяц. Вся эта беготня за мочой… Она хотела к ней приехать победительницей, держа в руках пакет или кейс с желанными тридцатью тысячами. Теперь придется приехать побитой неудачницей с перегаром изо рта и без дочерней помощи.

– А кольцо?

Юля и забыла про кольцо. А что кольцо? Даже если его сдать, все равно за него не дадут ту сумму, что ей требовалось. Люксовые авто и ювелирка теряют полцены сразу же за порогом магазина.

– Я не могу, – просто сказала Юля. Она имела в виду «не могу вас проклясть», «не могу принять это кольцо», «не могу вообще понять, как я докатилась до этого». Юле хотелось реветь. Юле хотелось в объятия к мамочке.

– То есть ты меня совсем-совсем не любишь? – Захар Анатольевич почти на цыпочках ждал ответа.

Юля тяжело вздохнула. Она так запуталась, так завралась и довела себя до белого каления, что несколько грамм (ну хорошо, почти полбутылки!) водки вырубили ее нервную систему, которая искрила проводами последний месяц.

– Даже чересчур, – сказала Юля и бросилась из квартиры.

Захар Анатольевич стоял с кольцом в руках, взвешивая ответ.

Соображал он ровно две минуты, сводя концы причинно-следственных связей в вопросе и ответе, которые, наконец, сошлись, и он тоже бросился вон из квартиры за Юлей, успев захватить ее куртку.

– Я с тобой, – сказал он ей на ходу. – Ты где машину оставила?

– Я на автобусе доехала, – отвечала ошарашенная девушка, и своим ответом ошарашила шефа, который взглянул на ее трикотажное платьице и чулочки и окончательно обиделся сам на себя.

«Боже мой, старый козел!!! Совсем со своей любовью закружился, даже забыл предложить авто или хотя бы оплатить такси несчастной девушке», – чуть не ударил себя по седой голове Захар Анатольевич, в этот момент и в самом деле чуть похожий на Ричарда Гира в зрелости.

– А что с авто? – поинтересовался он.

– Техосмотр надо пройти.

– Сейчас пройдет. Давай ключи.

Юля с минуту оценивающе смотрела на шефа, но видя непреклонность, смешанную с чувством вины (хотя какое чувство вины могло быть, когда он чуть не лишился жизни этой ночью по вине Юли?), протянула ключи.

– Мама чем заболела? – продолжал выспрашивать Захар Анатольевич, заводя свой автомобиль и включая подогрев сиденья Юле.

– Тем, от чего умерла ваша четвертая жена.

– Звони маме, скажи пусть возьмет последние анализы. Мы будем через полчаса.

Юля звонила маме. Захар Анатольевич звонил сразу нескольким людям.

– Сейчас заедем в клинику, сделаем ей МРТ на новейшем оборудовании, потом решим, как быть.

– Сегодня суббота, Захар Анатольевич, – напомнила Юля.

– Там, куда мы едем, деньги делаются круглосуточно. Тяжелые заболевания – их бизнес.

По дороге они пересеклись с какой-то машиной, из окна в окно были переданы ключи от Юлиной машины. Техосмотр, можно сказать, был пройден.

А через пять минут на заднем сиденье с подогревом уже сидела счастливая мама. Мама скромничала, стеснялась спросить, куда пропала Юля и вообще что здесь происходит. Она крепко сжимала свои анализы, давшиеся ей с большим трудом. Ведь ради них ей пришлось оставить работу. Ибо как на работу, пришлось походить на всяческие МРТ, КТ, ЭКГ и прочие ХРН.

А еще через двадцать пять минут, так и не успев перекинуться и парой слов с дочкой, мама была уведена белыми халатами, очень внимательными и улыбчивыми.

Юля с шефом спустились в кафе ждать маму.

– Если мама выздоровеет, ты выйдешь за меня? – спросил Захар Анатольевич, понимая, что предстоит нелегкое время, когда Юле будет не до любви.

Юля стала плохо себя чувствовать. Точнее, физически очень даже хорошо: голова прошла и вкусный кофе бодрил. Но внутренне у нее все сжалось, ей хотелось упасть на колени перед этим святым человеком, молить его о пощаде, о прощении, если надо отработать сексом все деньги, потраченные на билеты, на МРТ и на выпитую водку, лишь бы совесть перестала мучить душу. Но девушка не могла вымолвить ни слова, иначе пришлось бы признаться, что она готовила покушение и воровство в особо крупных размерах.

– То есть если я выйду за вас замуж, вы вылечите мою маму? – сама не веря, что говорит такую чушь, сказала-таки Юля.

Уж если не убийство, то брак по расчету. Все-таки это уголовным кодексом не возбраняется.

Захар Анатольевич улыбнулся, а потом расхохотался. Юля, вспомнив вчерашний вечер с опьянением, тоже стала смеяться.

В кафе вошли врач и мама. Врач смеялся. Но от его улыбки почему-то пропало желание смеяться другим.

– Что такое? – спросил Захар Анатольевич.

– Я сам хотел тебя спросить, Захар! – продолжал нехорошо смеяться врач. – Опухоль головного мозга?

– Двадцать одна локализация. Четвертая стадия, – уточнила мама, зная наизусть все слова, записанные в ее анализах.

– Ни четвертой, ни третьей, ни второй, ни первой стадии у вас нет. У вас вообще ничего нет. Вы здоровы, как… как роза! – сказал врач и вручил ей новые анализы.

– Как нет? – переспросила Юля, потянув за рукав врача, который хотел уйти. – Четвертая стадия. От нее все отказались. Только одна клиника с новой технологией, которая стоит…

– Такое бывает в медицине, – сказал врач. – Выздоровела, и все тут! Ну или снимки перепутали, понимаете? Чудо! – он не знал, что еще сказать.

За второй рукав его потянула мускулистая рука Захара Анатольевича:

– Доктор, ты уверен?

– На все сто! Я могу идти? Меня ждут настоящие больные.

Троица долго смотрела по сторонам, потом друг на друга, наконец, все дружно стали обниматься и радоваться. Юля радовалась за маму, мама за себя и за детей, что не надо умирать и бросать их на произвол судьбы. Юлька вон и судьбу-то толком не нашла еще. Машка вообще летает черт знает где. Захар Анатольевич радовался за всех и за себя тоже. Если не удалось с Катериной обрести чудо, хоть с мамой Юли оно случилось. Чудо есть! Значит, и у него все будет хорошо.

Все стали собираться по домам. Захар Анатольевич остановил Юлю, потянув за рукав, чтоб она отстала чуток от матери:

– Ты мне обещала, если мама выздоровеет…

Юля посмотрела на него очень внимательно и серьезно. Почти без улыбки.

Как же она была рада, что не прокляла его этой ночью. Как же она была счастлива, что судьба, которую Юля периодически проклинала по разным поводам, сохранила этого седовласого динозавра, лучшего динозавра на свете: богатого, холостого, здорового, доброго, умного… сохранила для нее… И теперь в дорогой коробке от Китона или Армани с алмазом в руке преподносит в самый счастливый день ее жизни. Она готова была подарить этому святому динозавру все, что он хочет. Себя. Пятерых наследников. Почки. Глаза. Проси, что хочешь…

– Хочешь я перееду к тебе сегодня? Сейчас? – сказала она и увидела самого счастливого мужчину на планете. – Только подвезем маму?

Теперь Захар был готов на все. И достав кольцо, прямо в холле онкологической клиники вручил его Юле.

Юля надела тридцать тысяч себе на палец, понимая, что является не маньячкой, но точно ведьмой, у которой сбываются все желания за раз.

Они подвезли маму и встретили там Машу, радостную и загорелую, сидящую за столом в сари и пьющую вонючий чай, аромат которого, приторный и пряный, проник во все комнаты и во все предметы. Сидела она вместе с каким-то гостем столицы из Индостана.

Юля набросилась с поцелуями, объятиями и благодарностями.

– Да я ничего особенно и не успела, – поникла лицом Маша, указывая на гостя столицы. – Тут так все закрутилось… Судьба, понимаешь!? – все-таки улыбка пролезла сквозь чувство вины.

Юля обалдело уставилась на сестру.

– Так это не ты?

Маша отрицательно и виновато покрутила головой, еще не зная, что колесо сансары сделало свой круг и вернулось в место самой счастливой точки, с которой обычно начинается все самое интересное.

«Боже мой!», – подумала Юля и мысленно поблагодарила всех: четвертую жену Захара, Будду, чиллийского шамана, того медведя, что отдал свое сердце ради зелья, и того козла, которого держали пятеро мужиков, гномиков под раковиной, которым Юля отдавала в детстве лучшие конфеты, Деда Мороза и Снегурочку. И послав всем, включая гостя из Индостана, воздушные поцелуйчики, ринулась вниз – переезжать в новую судьбу.

Конец