Каникулы в Бухаресте

Ольга Подпалова

Таисс Эринкайт

КАНИКУЛЫ В БУХАРЕСТЕ

Глава 1

Огнеслава

День начинался несколько сумбурно, но весело. В кафешку, где я иногда завтракала перед работой, влетела моя сотрудница, заказала чай и упала на соседний стульчик.

– Славка, мне твоя помощь нужна, – в лоб сказала она.

– И тебе привет, – фыркнула я в чашку с кофе со сливками, который смаковала, находясь чуть ли не в нирване. Помимо божественного вкуса меня радовали сразу две вещи: во-первых, сегодня пятница и рабочая неделя подходит к концу, во-вторых, у меня с понедельника начинается отпуск, а уже сегодня вечером предстоит долгожданная поездка в Бухарест на встречу с подругами.

– Тебе котенок не нужен? – умоляюще глянула на меня Алена.

– Он у меня от голода сдохнет, – с некоторым сожалением констатировала я очевидный факт, – дома я разве что ночевала. Ну а что за ведьма без кошки?! Животинку взять хотелось, но менять стиль жизни из-за нее одной я бы не стала и прекрасно отдавала себе в этом отчет.

– А может, знаешь, кому можно предложить? – Алена сунула мне фотку. С картинки огромными зелеными глазами смотрело крошечное угольно-черное создание. Эх!

– Хочешь, я тебе объявление составлю? Нестандартное, может, таким образом заинтересуем народ.

– Было бы замечательно, – просияла девушка.

– Заходи через полчасика, – пообещала я, поднимаясь из-за столика и выходя из кафе.

Меня недавно повысили, поэтому теперь у меня даже был личный кабинет. Это вообще чудо, что мне удалось во время кризиса не только найти работу моей мечты, но и активно продвигаться по служебной лестнице. И, чтобы там не думали всякие завидующие личности, с начальством у меня были исключительно деловые отношения.

Спустя полчаса я передала в руки приплясывающей от нетерпения девушки следующий текст:

«Кому котенка? Качественный, почти не юзаный: два месяца после выпуска. Укомплектованный: есть шерсть (веселенькой угольно-черной окраски), лапы (4 шт.), усы (не считано) и урчальник (встроенный). Сабж опознает устройство типа «лоток», обладает тягой к декорированию хвостом экрана телевизора и неуемной жизнерадостностью. Функция питания отлажена просто на диво: с удовольствием уничтожает даже хлеб и макароны. И все это счастье я отдаю просто так – для хороших людей не жалко!

Брендовый. Глюков и багов нет. Апгрейдится. Мышь опознает».

– О-о, – протянула Алена, дочитав, и захихикала, – спасибо.

– Не за что, – я искренне улыбнулась, но больше ничего не сказала, давая понять, что пора уже приниматься за работу. Эта девушка мне нравилась – понятливая. Еще раз поблагодарив, она выскользнула из кабинета, тихо прикрыв двери.

Я потянулась всем телом и тут же погрустнела – вспомнила, что надо зайти к Антону. Он, конечно, гад, но проигнорировать не могу – начальство.

Постучав в дверь кабинета, я не стала дожидаться, пока разрешат войти. Зашла, села в пустующее кресло для посетителей и молча посмотрела на Антона.

– Опоздала, – не отрываясь от монитора, «поздоровался» мой босс.

– Пришла, как только передали, – в том же тоне соврала я, саму себя уговаривая не взорваться.

Сидящий напротив мужчина, в целом, производил очень приятное впечатление: на вид лет тридцать пять – тридцать семь, гладко выбрит, одет с иголочки. Но это только внешне. Антон мнил себя истинно неотразимым донжуаном, женщин и в грош не ставил, считая всех постельными грелками. Это он всячески демонстрировал подчиненным, в то время как при начальстве превращался в изысканейшего джентльмена. И за последнюю неделю, сразу после изменения моего статуса в иерархии фирмы, успел достать своими горизонтальными намеками по самое не балуйся.

– Что хотел? – несколько грубовато спросила я, понимая, что молчание затягивается.

– Вот новый проект, Огнеслава, – он не глядя пододвинул мне ярко-красную папку. – На понедельник нужны разработки.

А еще меня бесит, как он произносит мое имя – с каким-то презрением! Придурок, имя древнее, старославянское. Сразу виден недостаток образования: если непривычно – значит, сельское.

– Не получится, – с затаенным злорадством в голосе протянула я, – с понедельника я в отпуске.

Вот теперь-то мне удалось завладеть его вниманием.

– Это что же надо было сделать, чтобы Орлов тебе сразу после повышения отпуск дал? – омерзительным тоном поинтересовался Антон.

– Качественно выполнять работу, – ответила, сделав вид, что не поняла намека.

– Для меня так поработать не хочешь? – все в том же стиле спросил мужчина.

– Всю неделю этим и занималась, но ты был слишком занят, чтобы просмотреть эскизы, – подтолкнула ему папку, которая лежала на краю столешницы с того самого момента, как я положила ее сюда в понедельник.

– Не заметил, – преспокойно сообщил этот гад. Как же, не заметил он. Каким тогда, интересно, образом из-под нее испарились все остальные документы?

– Теперь в курсе, – опять не поддалась на провокацию, внутренне крайне гордясь собою. А говорят, что огненные ведьмы всегда несдержанные. Да я же само терпение!

– Может, ты сейчас мне их представишь лично? – сально улыбнулся Антон.

– Несомненно, как только закончу с личным заданием Орлова, – промурлыкала я.

– Свободна, – тут же махнуло на меня рукой начальство.

– С удовольствием, – отозвалась я уже на пути к двери.

– Черт! – раздалось одновременно со щелчком замка.

– Нет, он тут ни при чем, – злорадно прошептала, прекрасно зная, что воздух в кабинете за моей спиной наполняется едким запахом горелого. – Чаще документы надо сохранять.

Теперь я чувствовала себя отомщенной. Почти. И все-таки я само терпение, я ведь подожгла только винчестер компьютера, а не самого босса! Ну почему нельзя поверить, что женщина может добиться чего-то и без мужчины? Точнее, без пребывания в постели непосредственного начальства? Как же это бесит!

Ладно, пора было завязывать с планами мести и заняться делом. Орлов, основатель нашей дизайнерской фирмы, на самом деле подкинул мне работу: необходимо было просмотреть эскизы по новому проекту. Меня грела мысль, что раньше этим занимался исключительно Антон, а теперь вот и я. Пусть даже официально все еще обязана перед ним отчитываться. Эх, может это хороший знак?

Домой я добралась быстро. Разделась, натянула любимую домашнюю тунику и полосатые гольфы, делающие меня похожей на рождественского эльфа, и отправилась на кухню. Там поставила чайник, зная, что это будет первым, о чем попросит моя подруга, как только появится на пороге. Думаю, говорить о том, что в спичках я не нуждалась, бессмысленно. О встрече мы с Чертенком условились еще несколько дней назад, и теперь я с нетерпением ждала, когда же раздастся звонок в дверь. Правда, я очень надеялась усыпить подругу перед уходом. Лика водила машину как ненормальная, заставляя меня пережить за одну поездку немало неприятных минут. Вот и родилась идея таким образом себя обезопасить, сохранив себе и окружающим немало нервных клеток. С этой целью накануне я даже приобрела пузырек с сильнейшим снотворным – усыпить Лику магией совершенно безнадежная идея.

И вот мое терпение было вознаграждено.

– Чайник вскипел? – прямо с порога поинтересовалась Чертенок, быстро поцеловав меня в щеку и на ходу стаскивая с себя верхнюю одежду. Прозвище подруги не имело ничего общего с какой-то чертовщиной. Все было куда прозаичней – в паспорте подруги значилась фамилия Чертонова.

– А разве может быть иначе? – фыркнула я, забирая из ее рук мокрое пальто, от которого тут же пошел пар.

– Тебя пофилософствовать потянуло? – заинтересованно уставилась на меня девушка.

– Заметно, да?

– Ты знаешь, что для тебя, как для огненной ведьмы, очень странно впадать в меланхолию? – она бережно извлекла из моих рук свою одежку и повесила на вешалку, от греха подальше.

– Я вот сегодня даже чуть котенка не завела, – покаялась я.

– Мужа лучше заведи. Или любовника, – фыркнула Лика, заворачивая на кухню. – Хотя ты права, домашние животные лучше. Муж тапочки в зубах не притащит, хвостиком не повиляет – сплошное разочарование.

Я улыбнулась, чувствуя, что настроение стремительно ползет вверх.

– У самой-то как на этом фронте? Саша наконец определился с тем, чего хочет? – поинтересовалась я, зная непростую ситуацию подруги.

– Он дарит мне цветы, – с неопределенной интонацией отозвалась Лика. – А чего хочет… Знаешь, куда важнее, что я сама не знаю, чего от него хочу. Мне нравится с ним общаться, гулять… Но пока что это наш потолок.

Поняв, что большего она не скажет, я быстренько сменила тему, хоть и не кардинально.

– Ты вообще хоть задумывалась, как скажешь избраннику, что ты ведьма? Я вот тут анализировала, у людей на такие новости реакция редко бывает положительной.

– Вот когда будет, кому сообщать, тогда и озабочусь, – промурлыкала Лика, большой ложкой черпая варенье прямо из банки.

– А я вот представила: муж приходит с работы, я стою с метлой у двери. И он: «Ты подметаешь или куда-то еще полетишь?»

Лика подавилась, прокашлялась и захохотала.

– Тебя заклинило на драматизме семейной жизни?

– А я тебе о чем, – согласилась я. И с надеждой спросила: – Но это ведь лечится?

– О, и даже очень приятным способом, – хмыкнула подруга, снова добравшись до сладкого.

– Сколько еще у нас времени до выезда? – решила сменить тему я. Выслушивать подколки Лики сейчас совершенно не хотелось. Настроение на самом деле для меня было несвойственное, но ночная дорога как раз располагала к размышлениям.

– У тебя – нисколько, – промурлыкала гостья, – а я успею еще выпить чашку чая и доесть твой годовой запас варенья.

– Я тебе чай сама заварю, Карлсончик, – тут же воодушевилась я. Пора было приступать к задуманному.

Пока Лика азартно стучала ложкой, я всыпала быстродействующий порошочек в напиток и поставила чашку перед подругой, поморщившись, когда она туда набухала сахара.

– Так, я сейчас пару звонков сделаю, и вся твоя, – заверила меня Чертенок.

Чемодан я упаковала еще накануне, за вычетом кое-каких мелочей. Пока я собирала разбросанные у зеркала карандаши для глаз и искала куда-то закатившуюся тушь, до меня то и дело долетали обрывки жизнерадостного Ликиного щебетания:

– Маша, слушайся папу. Юрка, а ты не забывай с ней заниматься и нормально кормить, а то знаю – только я за порог, и вы кроме полуфабрикатов ничего не едите. Я все приготовила, еда в холодильнике. Все съешьте! Приеду – проверю!

Я улыбнулась. Лика искренне любила свою маленькую племяшку Машу и ее отца Юру – единственную семью, которая у нее осталась. Родители подруги давно умерли, а ее старшая сестра, мать Маши, погибла несколько лет назад в автокатастрофе. Лику до сих пор терзали жутчайшие кошмары, связанные с ее смертью. Собственно, потому мы с нею и познакомились.

Все в моем роду, в том числе и моя мама, были носителями силы Земной стихии, а вот я уродилась ведьмой Огня. Хотя, стоит признать, огненная я странная. У огневиц обычно взрывной, яркий характер, в них пылает страсть, кипит кровь, я же всегда отличалась рассудительностью, им несвойственной. Мать посмеивалась, говоря, что не нашелся еще тот человек, который бы разжег во мне настоящую страсть. Но мне казалось, что это скорее какой-то мой недостаток. И если сначала мне вполне хватало знаний, которые могла дать родительница и книги, то после совершеннолетия сила начала расти скачками, и держать ее в узде стало почти непосильной задачей. Вот тогда-то и пришлось ехать на курсы повышения магической квалификации.

Соседкой по комнате в симпатичном чистеньком общежитии оказалась зеленоглазая темноволосая девушка со слегка курносым носиком.

– Чай будешь? Я его только заварила, – предложила она, стоило лишь переступить порог.

– Спасибо, – поблагодарила я от всей души и поспешно представилась: – Меня Огнеславой зовут.

– Лика, или Чертенок, – отозвалась моя собеседница.

– Чертенок, значит… – я улыбнулась и, забросив неразобранный чемодан под кровать, пригубила чаю. Как по мне, он мог быть и погорячей. Опустив в чашку кончик указательного пальца, подождала, пока вода забулькает, и удовлетворенно вздохнула. Вот теперь он достаточно горячий, чтобы удовлетворить ведьму Огня.

– А тебе подходит Огонек. Не против, если буду тебя так называть? – девушка заинтересованно следила за моими манипуляциями.

– Можно, хотя раньше меня так только мама называла. Но ты ведь все равно не сдалась бы, даже будь я против? – мне казалось, я правильно определила заводную натуру Лики.

– Угу, но только аккуратно и чтобы ты не слышала. Ну, или ты бы вскоре привыкла и смирилась, – покраснев, тихо пробормотала девушка, а потом громче добавила: – Еще чаю? А пирог с яблоками будешь? Сама пекла!

– Похоже, я удачно подселилась, – захихикала я. Поят, кормят, еще и спать уложат, с этим проблем нет – вон кровать стоит. Красотища! Живем! – Лика, а у тебя какая сила? – поинтересовалась я, сыто отвалившись от стола и поглаживая округлившийся животик.

– Да ничего внятного, – погрустнела собеседница, – так, по мелочам. Лучше всего получается по снам ходить.

– Да уж, «ничего внятного», – передразнила я ее. – Это ж какие возможности! Ты в любой сон можешь проникнуть?

– Это намек, чтобы я стучалась в твои? – хитро подмигнула девушка.

– Неплохо было бы, – рассмеялась я, прикинув, что мое обучение должно оказаться веселей, нежели думалось изначально.

Спустя еще два часа разговоров и веселых историй, мы решили укладываться. Я и не подозревала, насколько устала, пока не коснулась головой подушки, моментально провалившись в сон.

Резные снежинки легким пухом носились в воздухе, подчиняясь сильным порывам ветра, белым пушистым ковром ложились на землю и таинственно поблескивали в желтых лучах фонаря.

Снежинка размытым пятнышком мелькнула перед лицом и пролетела сквозь руку, которую я подняла, что бы отогнать красавицу. Сердце сжалось, уже наперед зная, что будет дальше. Эти сны, наполненные страхом и чувством вины, постепенно превращали мою жизнь в ад. Я уже даже боялась засыпать, зная, что снова могу увидеть этот кошмар. Он приходил не каждую ночь, но боялась я ежедневно.

Я стояла в белом легком платьице посреди метели. Сверху лился электрический свет, тускло освещая небольшой пятачок припорошенного асфальта. Я поежилась, но не от холода.

Это был мост, один из многих в Киеве. Послышался звук проехавшего мимо поезда метро, но белая вьюга надежной пеленой закрывала от меня мир… пока что. Я ведь знаю, что когда не захочется ничего видеть, она исчезнет.

«Боишься?» – тихо прошептали мне на ухо.

Он… Безликий голос моего ужаса, от которого стынет кровь и подгибаются колени. Иногда он громкий, словно слова произносятся прямо в голове, причиняя невероятную боль. Иногда же – тихий шепот, еле слышный, но проникающий в самую душу. В нем звучит злорадство и насмешка, как будто ему доставляет удовольствие смотреть на мои мучения.

«Не смей отворачиваться», – нашептывал он мне на ухо.

Тело колотила дрожь, я с ужасом наблюдала, как по пустынной дороге к мосту подъезжает машина. Не было сил зажать уши, чтобы не слышать этого голоса. Я не могла даже закрыть глаза.

Пурга резко прекратилась, словно специально, чтобы я увидела въезжающую на мост машину. Сейчас у меня было одно единственное желание: броситься под колеса автомобиля, пытаясь этим самоубийственным порывом его остановить. Да, глупо, но ведь это сон. Может хоть здесь я смогла бы все исправить, раз не спасла сестру, когда это было возможно. Но я не способна даже отвернуться… Только слезы катились по щекам, срывались вниз, на лету застывая льдинками, и пропадали где-то в темноте.

«Ты же знаешь, что будет дальше», – даже не спрашивал, а утверждал призрачный голос за спиной. «Знаеш-ш-шь…» – противно растягивая звуки, шептал он с другой стороны. «А ты ведь могла все изменить. Тогда… Могла… А теперь – смотри!» – жестко произнес голос.

Свет фар ударил в лицо, когда машину занесло. Сестра пыталась вырулить, но тщетно. На мгновение джип застыл на самом краю, словно выбирая: свалиться вниз или замереть в шатком спасительном равновесии. Мгновение, второе… Машина качнулась еще раз и полетела с моста. Чуда не произошло.

– Нет! – я, наконец, вырвалась и подбежала к краю. Правда, теперь меня никто и не удерживал. – Только не это, – судорожно шептали губы.

Машина, проламывая еще тонкий лед, медленно погружалась в воду. Я знала, что моя сестра еще жива. Мне потом сказали, что при столкновении она потеряла сознание и лишь затем захлебнулась в воде, когда пыталась выбраться.

Сидя на снегу и обхватив колени руками, я мерно раскачивалась, опять не веря в случившееся.

«И ты ничего не сделаешь? – шептал он. – Ничего? Совсем? Сейчас из машины стремительно вытекает воздух, а ведь она еще жива».

Я буквально видела, как эти самые пузырьки воздуха лопаются, достигнув кромки воды. Как бьются руки в темные стекла окон. И как стремительно заполняется водой салон автомобиля. Я закрыла глаза, пытаясь избавится от видения, но оно сделалось лишь четче.

«И что ты сделаешь?» – тихо, но настойчиво, спросил голос.

Вытерев ладонью слезы, я опять посмотрела вниз. Возможно, я еще успею… Я снова и снова, из сна в сон, пытаюсь шагнуть за край, в ледяную воду реки. И каждый раз он останавливает.

«Э, нет, дорогая, – ледяные руки опустились на плечи, не давая сделать и шага, удерживая на самом краю. – Все, что могла, ты уже сделала. Точнее, не сделала, – с издевкой пояснил он. – Теперь же тебе остается лишь переживать все заново».

Я вздрагивала при каждом слове, широко распахнутыми глазами глядя в пустоту. Снова пошел снег, ложась на мои плечи белым невесомым покрывалом, но я этого не замечала, вслушиваясь в звучание его голоса. Он прав. Всегда прав…

Жадно хватая ртом воздух, я рывком села на постели, пытаясь стряхнуть с себя липкую паутину кошмара. В воздухе еще звенел крик ужаса.

– Сон… это всего лишь сон, – донеслось с соседней кровати.

Я резким движением руки заставила зажечься оба бра. Лампочка прямо над головой Лики не выдержала мощи магического импульса и взорвалась, обдав девушку осколками и искрами. Но она даже не вздрогнула. Меня поразил ее взгляд. Пустой. Холодный. В ее глазах еще была метель… А потом она заговорила:

– Машину потом искали два дня. Водолазам было сложно работать в ледяной воде, да и сильное течение отнесло ее на приличное расстояние… Юра тогда на целый день заперся в их комнате. А я давилась слезами и, не веря в произошедшее, успокаивала полугодовалую Машу, которая, словно что-то почувствовав, не замолкала ни на миг. А когда племянница уснула, запивала на кухне горькие слезы валерьянкой… Не знаю, сколько я тогда выпила успокоительного.

Она помолчала, словно собираясь с мыслями. Ее пустой голос жутко звучал в абсолютной тишине, я затаила дыхание, пока она спокойно, почти отрешенно рассказывала эту историю.

– Ее хоронили в закрытом гробу… Посеревший Юрка бездумным взглядом смотрел на этот ящик. Так началась моя жизнь, посвященная ему и Маше. Я пытаюсь искупить свою вину. Он просыпался от моих криков, а я старалась не смотреть ему в глаза, когда он будил меня и успокаивал посреди ночи. Молчала каждый раз, когда он спрашивал о моих кошмарах. Ведь что сказать? Что могла этого не допустить?

– Ты не могла, – хрипло прошептала я, мимоходом отметив, что голос звучит как воронье карканье.

– Могла. Понимаешь, могла? – Чертенок впервые посмотрела на меня за время этого душераздирающего монолога. По ее щеке катилась одинокая слеза, поблескивая в свете единственной слабенькой лампочки. А я была счастлива уже тем, что она демонстрирует хоть какие-то эмоции. – За два дня до этого… всего этого мне приснился сон. Этот же, точнее, его часть: метель, мост, как заносит машину, как она переваливается через край… Детали появились позже. Я не поверила, не предупредила, не спасла… Не захотела.

– Ты ведь не знала, – я чувствовала себя беспомощной из-за того, что не могу сказать ничего кроме банальных и пустых фраз.

– Но должна была, – как-то тупо, словно зазубренный лозунг, прошептала Лика. – Иначе, зачем мне сила, если я не смогла спасти дорогого мне человека?

У меня не было ответов на эти вопросы. Да и были ли они вообще?

– Давай спать, – предложила девушка с улыбкой, тут же слетевшей губ. Видимо, она и сама осознавала, насколько фальшивой та кажется. А я боялась закрыть глаза, страшась, что снова окажусь посреди бушующей пурги в бледном пятачке электрического света фонаря.

– Сегодня он больше не придет, – уверила меня подруга, – да, теперь уже подруга, – правильно оценив мои колебания. – Можно ложиться.

– Эм-м, – замялась на секунду, но, все же решила напомнить, – у тебя в постели куча стекла.

– Точно, – уже чуть естественнее усмехнулась она.

На некоторое время возникла неловкая пауза, которую я нарушила первой.

– Чтобы не вытряхивать белье вплоть до рассвета, можешь спать со мной, места хватит.

– Спасибо, – Лика аккуратно выбралась из кровати и перебралась ко мне, прихватив только подушку. – Извини, – тихо сказала она, когда мы обе уже устроились и выключили свет, – я никогда раньше не проецировала. Сегодня годовщина ее смерти, – закончила девушка еле слышно.

– Кто он? – решилась все же поинтересоваться после некоторой паузы.

– Голос, – она не спрашивала, а утверждала. – Он всегда там, говорит, кричит, шепчет… всегда то, от чего еще больнее.

Пожалуй, это и стало началом нашей крепкой дружбы. На следующий день я очень внимательно наблюдала за поведением девушки. Она была жизнерадостной и общительной, почти ничего не напоминало о душевных переживаниях, которые мне случайно пришлось наблюдать. Вот только и в последующую ночь она спала со мной…

Кстати, на тех же курсах мы пожружились с еще одной ведьмой – темной по имени Яна. Но это иная история, куда более обычная.

От воспоминаний меня отвлек окрик Лики:

– Собирайся, – поторопила она меня, – нам еще Мокошу забрать надо.

– Она хоть мать предупредила? – поинтересовалась я, не понаслышке зная безалаберный характер Коши. С нее вполне бы сталось уехать, даже не сказав, куда и с кем.

– Сообщение ей сбросила, – подтвердила Лика. – Та как раз в командировку улетела, так что даже возразить не сможет.

– И то правда, – вздохнула я и упорхнула одеваться в заранее подготовленный костюм. Когда же я вернулась на кухню, Чертенок уже лежала ничком на столе, забавно посапывая. Хороший порошочек оказался!

Подобрать брошенные на столик ключи от машины оказалось секундным делом. Сложнее пришлось с самой Ликой – заклинание левитации мне практически не давалось, все же это сила воздушных колдуний, на худой конец, водных. Зато простенькое, известное любой уважающей себя ведьме заклятие «лети-лети, метелка», накладывавшееся на любой удобный предмет и позволявшее эффектно пугать обывателей, рассекая по небу в майское полнолуние (дурость, которой я никогда не занималась и не планировала впредь), легко решило мою проблему. Заколдовав свой чемодан и сгрузив на него сладко причмокивающую во сне подругу, я покинула квартиру. Простенькая иллюзия прикрыла нашу нестандартную пару от любопытных взглядов – не хватало еще довести соседей до инфаркта. Устроив эээ… тело на заднем сидении машины, где Чертенок тут же свернулась уютным клубком, я села за руль и удовлетворенно вздохнула.

Мокошу я подобрала по дороге. Девушка ждала нас в кафешке недалеко от дома и в ожидании развлекалась тем, что незаметно для окружающих уговаривала зацвести чахленький кактус на окне. Вообще-то колдовать на людях было не то, чтобы запрещено, но крайне нежелательно, колдовской мир рьяно оберегал свои тайны. Но нашему юному дарованию некоторые правила были писаны пунктиром. Талантливая ведьма Земли, Коша не упускала ни единой возможности попрактиковаться. Сила в ней проснулась поздно, лет в шестнадцать, а домашнего магического образования она не получила, так как была первой в роду. Теперь девушка усиленно пыталась постигнуть все то, что любой родившийся в семье колдунов знал едва ли не с пеленок. Учитывая неуемное любопытство, непоседливый характер и воистину огромный магический резерв, порою ее эксперименты носили весьма опасный характер. Но об этом как-нибудь потом.

В нашей компании Мокоша появилась позже всех с легкой руки Лики. Встретились они вполне прозаично – на остановке. Чертенка позабавила девочка-подросток, приплясывающая от нетерпения в ожидании маршрутки, а произошедшие далее события не дали остаться в стороне. К незнакомке подошел парень с букетом ядовито-розовых роз, усыпанных пошлыми синими блестками. Пока Лика разглядывала этот флористический «шЫдевр», малышка яростно шипела на своего ухажера, а затем попросту дала ему букетом по голове. Вот только розы эти были уже черными. Тут-то Лика и решила вмешаться. Подхватив буйную малявку под руку и оттащив ее подальше от остановки, Лика зашипела на ухо строптивице: