Чудо-женщина. Официальная новеллизация

Диана смотрела с неподдельным изумлением – то был первый мужчина, которого ей довелось увидеть. Он напоминал лучших из воинов с триптиха матери. Воплощение человеческого великолепия.

Но был ли он мёртв? Невзирая на сомкнутые глаза и приоткрытые губы, Диана надеялась, что вовремя вытащила лётчика из моря. Со всей осторожностью она потянулась, чтобы коснуться щеки.

И тогда мужчина наконец-то открыл глаза, щурясь от солнца. Диана убрала руки, и воин удивлённо и испуганно взглянул на её лицо.

– Вау, – произнёс он.

Глаза его были голубыми. Ярко-голубыми.

Диана рассмеялась. Какое же удовольствие открыть знания о… чём-то большем, чем можно представить.

– Ты… мужчина.

– Да… – Он взял паузу, и когда продолжил, голос его стал ниже, глубже. – А что, не похож? Где мы?

– На Темискире. Кто ты такой?

– Я сражаюсь за хороших, а они – за плохих, – разъяснил мужчина.

К берегу мчались четыре маленьких лодки, полные мужчин.

– Это немцы.

– Немцы?

– Нужно убираться отсюда. – Сняв грязную куртку, он остался в серой униформе.

– Диана! – раздался голос Ипполиты.

Вместе со стражницами, направив луки на спасённого мужчину, царица приблизились к краю холма. Диана не сомневалась, им не составит труда открыть огонь.

– Отойди от неё! Сейчас же! – потребовала Ипполита. – Приготовить луки! – велела она стражницам.

Глаза мужчины расширились.

– А нормальное оружие есть?

Диана не сводила с него глаз – она не поняла, о чём он говорил. Маленькие лодки добрались до мелководья, и люди на борту приготовились к высадке.

– Стреляй! – скомандовала Ипполита.

Очередная волна конных стражниц появилась позади царицы. Выхватив луки и натянув горящие стрелы, они целились повыше, чтобы попасть в незваный корабль.

Пылающие стрелы просвистели с вершины утёса, высоко пролетая над головой Дианы, после чего вонзились в чужеземные судна. Мужчины в серой форме спотыкались, падали навзничь. Грохот людского оружия потряс Диану. Крошечные объекты, точно злобные пчёлы, проносились мимо неё и спасённого мужчины, поднимая за собой клубы песка и с искрами рикошетя от скал.

– Бежим! – Схватив Диану, незнакомец утащил её за ближайшее укрытие, каким оказался обнажённый валун.

Хотя они оба оказались за линией огня, люди в серой униформе успели ступить на берег и разбежаться по пляжу.

К сёстрам на краю обрыва присоединились ещё больше амазонок, и строй тех воительниц возглавила Орана. Пока Диана наблюдала за разворачивающейся битвой, амазонки прыгали вниз на веревках, со смертельной точностью выпуская огненные стрелы в захватчиков, которых мужчина назвал немцами. Орана бросилась в бой.

Краем глаза Диана заметила движение: немецкий солдат, который целился в них из оружия, выстрелил. С громким хлопком из наконечника вырвалась вспышка, а затем и снаряд, резво устремившийся в голову Дианы. В одно мгновение Диану накрыло необычное чувство – время вокруг словно замедлилось. Она стояла на месте, будто зачарованная, наблюдая за медленным передвижением крошечного объекта.

Но вдруг, совсем неожиданно, спасённый мужчина повалил её на песок, и снаряд просвистел мимо.

Оглянувшись, Диана заметила вторую «пчелу», стремительно несущуюся в сторону амазонки. Принцесса выкрикнула имя, но Орана, целиком и полностью сосредоточенная на сражении, не услышала предупреждений.

Снаряд ворвался в грудь амазонки, сильно ударив женщину о стену утёса. Орана вздрогнула и повисла на верёвке, выпустив из рук лук и стрелы.

– Нет! – закричала Диана.

Но Орана не очнулась. Она так висела на скале без единого намёка на жизнь. Но как? Она ведь бессмертна! Она не могла умереть!

Значит, нас можно убить.

Диана не могла в это поверить. Просто не могла…

– Спрячься! – предупредил мужчина.

Но Диана поняла, что пришло время защищать свой народ.

Лёжа на песке или сидя на коленях, немцы с оглушительным шумом обстреливали скалу. Хотя щиты были подняты, снаряды каким-то образом пробивали броню и тела. Амазонки падали из сёдел и со скалы и приземлялись прямо на пляж. К подобной битве Диана не готовилась. Что это за бой? Безличный. Бесчеловечный. Беспорядочный.

Немец, который убил Орану, направил оружие к утёсу, но в ствол неожиданно угодила стрела. Видимо, он успел нажать на курок, или за него это сделала стрела, поскольку оружие немца всё-таки выстрелило. С пронзительным треском оно разлетелось на части, раскидав раскалённый металл во всех направлениях и в самого стрелка. Шлем его слетел с головы, и он повалился наземь, схватившись за лицо.

В этот момент амазонки-всадницы пронеслись через каменную арку к пляжу.

Мои сёстры!

Величественные и неистовые они заполонили пространство пляжа и во главе с Антиопой прорвались сквозь поднимающиеся облака пыли. Вместе с Меналиппой и Артемидой генерал отразила щитом поток пуль и двинулась на ближайших немцев, пока те перезаряжали оружие. Ударами меча она пробивалась сквозь их ряды, оставляя за собой целую груду тел. Амазонки взмывали в воздух, стреляли из луков, переворачивались и приземлялись обратно в песок. Они бросались с сёдел, обрушивая на захватчиков стрелы и копья.

Голубоглазый мужчина подтолкнул Диану и указал на крадущегося в укрытие солдата:

– Оставайся там!

В его руке Диана заметила нож – длинный, узкий, острый клинок, явно предназначенный для убийства людей. Перепрыгнув через камень, он бросился на немца, а спустя секунду появился с оружием. Повернувшись к морю, мужчина принялся палить в нескончаемый поток немцев, наступающих с береговой линии.

Совсем скоро огромный корабль, что привёл немцев к берегам Темискиры, нашёл на коралловые рифы, и от тонущего линкора заструился чёрный дым. В округе стоял такой смрад, будто открылись врата ада.

Не в силах сдержаться, Диана схватила лук и стрелу, натянула тетиву и застрелила одного из немцев. Подняв меч павшей амазонки, она бросилась в бой. Диана помнила уроки Антиопы и всё то, что тётя говорила о нечестном бое. И впервые Диана поняла смысл её слов.

Принцесса ловко отразила удар, после чего сама пошла в наступление. Немец повалился лицом в песок и закричал на родном языке. Оставшиеся поблизости немцы в одночасье устремились в сторону амазонки, но атаки их были несогласованными, а мягкий песок сильно снижал скорость движений. Диана легко отражала нападения, и, когда один из них отступил, она мощно ударила его в подбородок рукоятью меча, повалив тем самым на землю.

Выжившие немцы кипели от злости. Один из них попытался выстрелить, но не успел – в один момент Диана оказалась рядом. С невиданной силой она ударила немца ногой, отчего голова его откинулась, оружие выпало из рук, а сам он рухнул.

Когда Диана вошла во вкус, сквозь шум послышался голос Антиопы:

– В атаку!

Они сражались как настоящее племя, используя умения, изучая соперника. Оружие немцев приходилось перезаряжать, что делало их уязвимыми для быстрых воительниц. Не успев перезарядиться, мужчины хватались за штыки, чтобы отражать удары мечей и копий.

Группа амазонок пошла в наступление, постепенно оттесняя захватчиков к морю. Хотя ожидающие в лодках немцы не могли стрелять, они понимали, что короткое лезвие на конце ружей не соответствовало тридцати дюймам закалённой стали. Антиопа и её отряд быстро добились успеха, и вскоре неподвижные тела заполонили пляж. Однако наступление замедлилось, когда оставшиеся в лодках люди поспешили присоединиться к сражению. У некоторых из них имелось небольшое оружие, и оно превосходно работало в ближнем бою. Настолько хорошо, что Антиопа не могла победить.

Наконец на пляже появилась Ипполита. Вместе со стражницами царица пробила путь сквозь ряды немцев и, отделившись от своей группы, поспешила на помощь Антиопе.

Антиопа тем временем выдернула стрелы из колчана и разом воткнула в песок. Присев и натянув лук, она выпускала стрелу за стрелой, истончая ряды немцев. Ипполита присоединилась к сестре. Они сражались бок о бок, и когда количество противников уменьшилось – буквально усыпав песок – они начали триумфально продвигаться вперёд.

– Щит! – закричала Антиопа Меналиппе.

Много раз Диана видела этот манёвр на тренировочной площадке. Как только Меналиппа обеими руками подняла щит, генерал высоко подпрыгнула, используя его как трамплин. В воздухе Антиопа выпустила три стрелы, одновременно попав в трёх солдат.

Один из оставшихся немцев схватил пистолет, чтобы выстрелить, но спасённый Дианой мужчина оказался быстрее: метким выстрелом он попал чуть ниже каски. Голова воина откинулась в сторону, колени подкосились, и пистолет выскользнул из рук.

Диана осознала, что незнакомец спас Антиопе жизнь. Немец, пользуясь секундной передышкой, прицелился в Диану.

– Диана! – крикнул голубоглазый мужчина, бросив взгляд на новую цель.

Однако на этот раз быстрее оказался немец.

Антиопа намеренно выскочила вперёд и попала под пулю, предназначенную для племянницы.

– Нет! – закричала Диана.

Только не тётя! Только не тренер! Не доверенное лицо! Не сестра по оружию!

Мощное тело генерала согнулось, а затем упало на бок в песок. Пока немец отчаянно пытался перезарядить оружие, спасённый Дианой мужчина выстрелил. От удара солдат упал на спину, безжизненно раскинув руки и ноги.

– Антиопа! – закричала Диана, бросившись в её сторону.

Шум битвы, разбросанные тела – всё в одночасье исчезло. Осталась лишь павшая в бою наставница и подруга. Тётя.

– Нет! Пожалуйста, нет! – Она протянула руку, чтобы обнять голову генерала.

Антиопа изо всех сил пыталась говорить. Кровь из-под доспехов медленно стекала на сухой песок. На бледных губах застыла кровь; глаза заблестели, точно стеклянные.

– Диана… время пришло… ты… ты должна…

– Что?

Диана сопротивлялась слезам. Столько крови… Столько мучений… Она видела это в глазах Антиопы, хотя амазонки всегда боролись с проявлением слабости и боли.

– Что, Антиопа?

Генерал прошептала:

– «Убийца богов»… Диана… Иди.

Диана наклонилась близко, желая лишь одного, чтобы тётя одержала победу в борьбе за жизнь.

– Куда? Антиопа!

Однако Антиопа более не отвечала.

– Нет!

Царица бросилась к Диане, упав на колени рядом с безжизненным телом.

– Сестра! – закричала она в отчаянии.

Но Антиопа не слышала. Диана недоверчиво отпрянула. Реальность потери оказалась слишком тяжёлым бременем.

Неожиданно Ипполита вскочила на ноги, держа в руке меч, и повернулась к спасённому человеку в серой форме.

– Ты! – прорычала она, оголяя меч.

Диана подпрыгнула с песка и быстро встала между ними.

– Нет, мама, нет! Он сражался на моей стороне!

– Зачем сражаться против своих? – с презрением спросила Меналиппа.

– Они мои враги, – заявил мужчина.

Даже не пытаясь защищаться, он бросил ружьё на песок.

– Тогда почему ты одет как они? – отрезала Меналиппа.

– Отвечай сейчас же! – потребовала Артемида.

Мужчина взглянул на свою форму.

– Я не могу вам сказать.

– Назови своё имя! – гаркнула Меналиппа.

– Не могу сказать.

– Давайте убьём его и покончим с этим! – предложила Венелия.

Филиппус, несмотря на потерю друга, произнесла спокойным голосом.

– Если убьём его, то не узнаем, кто они и зачем пришли.

Филиппус всегда умела выбрать стратегию. И в жаркий момент победы, что досталась столь высокой ценой, амазонки прислушались.

Смертный приговор отменён или же просто отсрочен?

Время покажет, но только если мужчина выдаст секреты.

Глава 6

Битва закончилась, и выжившие амазонки собрались в тронном зале – пещерном гроте, который днём освещался лишь солнечными лучами, а ночью – лунным светом. К помосту, где Ипполита собрала подданных, вела золотая лестница. Сама царица стояла наверху; ступенькой ниже ожидала Диана. Невзирая на тяжёлые ранения, никто из воительниц не сидел на скамьях. На руках принцессы виднелся порез; сердце её болело, а голова беспрестанно кружилась. Ни одна история о злобе и коварстве Ареса не подготовила её к этому дню.

Как и была должна, мать Дианы, царица, отбросив печали, сосредоточилась на предотвращении дальнейшей трагедии. Она позвала пленника, и Диана заметила, что матери потребовалась каждая унция сдержанности, чтобы не убить его прямо на месте. Ипполита заставила мужчину опуститься на колени на полированный пол тронного зала, и Диана тотчас обратила внимание на кровавые раны. Стражницы, находясь в состоянии боевой готовности, набросили лассо Гестии, и конец петли приняла Меналиппа.

Диана, подняв подбородок, наблюдала, как он боролся: глаза зажмурились, лицо застыло в гримасе ужаса. Он не хотел говорить, но от сияющей верёвки не скрыть истину.

– Меня зовут капитан Стив Тревор, – сообщил он сквозь стиснутые зубы. – Лётчик… Американский экспедиционный корпус. Личный номер 814192. Это всё, что я имею право…

Капитан Стив Тревор.

«Капитан» – это титул; амазонки тоже его использовали. Итак, они выяснили, что мужчина был воином, но по взглядам царицы, членов правительственного кабинета и высокопоставленных воительниц было ясно, что никто не понял значение слова «лётчик» или «американский экспедиционный корпус». Да и номер казался загадкой. Диана изучала лица стражниц Ипполиты, воительниц Антиопы и сенаторов. Все они после битвы демонстрировали явное напряжение. Судьба человека пока не разрешилась.

Стив Тревор продолжил:

– Я… агент британской разведки. – Он взглянул на светящуюся верёвку. – Чёрт, что это за штука?

– Лассо Гестии. Заставляет говорить правду. – Диана властно оглядела мужчину.

– Сопротивление бесполезно и бессмысленно, – добавила Меналиппа.

– Зачем ты пришёл? – потребовала ответа Ипполита.

– Не знаю, кто вы, но вы в большой опасности.

Меналиппа сжала лассо, отчего Стив вздрогнул.

– Зачем ты пришёл? – повторила царица.

– Я… шпион. Я шпион. Шпион. Я шпион!

Заключённый в золотую верёвку и неспособный сопротивляться он вылил на волю поток истины:

– Я работал под прикрытием британской разведки, когда мне сообщили, что главнокомандующий немецкой армии, генерал Людендорф, посетит засекреченный объект в Османской империи…

Диана посмотрела на мать, ожидая объяснений, но царица сама не понимала, о чём шла речь.

– Я выдал себя за их лётчика…

* * *

Даже не представляю, как замолчать, – думал Стив, описывая массивный ангароподобный комплекс в Турции, охраняемый немецкими солдатами.

– Наша разведка докладывала, что у немцев не осталось ни людей, ни денег, ни боеприпасов…

* * *

Реальность оказалась далекой от ожиданий. Обнаруженное здание представляло собой огромный и очень сложный завод по производству боеприпасов. Место кишело конвейерными лентами, печами для ковки гильз, фрезерным оборудованием и прессами для загрузки боеголовок. Жара, масло, пыль, стружка… Бурлящий расплавленный металл, едкий запах шеллака, стеклянная крыша, пропускающая естественный свет… За станками трудились молчаливые пожилые мужчины, напуганные женщины и дети. Они еле держались на ногах, что говорило о голодании и постоянном недосыпе. Рабы, захваченные у местного населения либо импортированные из других городов Турции, массово производили оружие войны.

Повсеместно витал страх… и запах смерти.

– Но, к сожалению, разведчики ошиблись. Турки производили для немцев бомбы. И не только бомбы…

На территории фабрики находилась научная лаборатория, внутри которой располагалась страшная испытательная камера. Через окно Стив увидел, как генерал Людендорф приблизился к небольшой фигуре, одетой с головы до ног в защитный костюм – тёмно-зелёные одежды и резиновые перчатки до самых локтей. Когда фигура сняла маску и очки, Стив увидел, кто это был. Золотая жила Людендорфа.

Она что-то набросала в зелёный блокнот, а затем, источая уверенность, с уважением и удовольствием поприветствовала генерала. Людендорф выглядел весьма оживлённо и явно стремился увидеть новейшее творение. Генерал был настоящим разжигателем войны, который жил ради битв. Война являлась делом всей его жизни, и он уповал на неё, а та в свою очередь стала его хлебом. Сражения заменили ему всё – драгоценности, золото и близких людей. Он хранил любовь и верность лишь мировому господству и победам, одержанным под его личным командованием.

– Новое оружие, – продолжил Стив, – секретное оружие, изобретённое главной психопаткой Людендорфа, доктором Изабель Мару.

Как только учёная повернула голову, живот Стива сжался от ужаса. Бежевые металлические пластины покрывали нижнюю половину носа, две трети её рта с правой стороны и три четверти подбородка, скрывая раны, полученные в предыдущих экспериментах. И хотя Стива проинформировали о протезе, подобного зрелища не ожидал даже он.

– Ребята в окопах прозвали её «Доктор Яд». И не безосновательно, – рассказал он амазонкам, не зная, поняли они или нет.

Стив задумался.

Где вообще мужчины? Неужели немцы высадились здесь и истребили всех до одного? Почему у этих женщин нет настоящего оружия?»

Женщина, которая держала лассо, резко дёрнула. В одночасье тело Стива пронзила горячая боль, и он продолжил историю.

Через окно он наблюдал, как доктор Мару проводила генерала в лабораторию, сама же встала перед закрытой камерой со смотровым окошком из закалённого стекла, обрамлённым черной, воздухонепроницаемой прокладкой. Внизу под окошком располагались циферблаты и рычаги.

Внутри испытательной камеры сидел заключённый. Его перепуганное лицо было покрыто чем-то наподобие британского противогаза. Резина закрывала щёки, подбородок и лоб, а так же располагала круглым фильтром, двумя стеклянными линзами и ремешком, удерживающим на голове всю эту конструкцию. Его запястья и лодыжки были прикованы цепями. В верхней части противогаза имелось металлическое кольцо, от которого к самому потолку тянулась цепь. Зная историю Мару в области химического оружия, было нетрудно догадаться, чего ожидать бедной душе. Приглушённым тоном Мару принялась объяснять суть эксперимента и химические формулы, но Стив стоял слишком далеко, чтобы расслышать детали. Почти касаясь головами, Мару и Людендорф разглядывали блокнот.

Пока Стив боролся с желанием подслушать, одно стало ясно: генерал не покинул бы родину без уважительной причины. Зная историю доктора Мару, совершенно очевидно, что речь шла о чём-то важном и ужасном. Заключенный в камере стал невинной пешкой, которую Стив не мог защитить.

Мару закрыла блокнот и положила его на стол, после чего отвернулась к генералу. В ту же секунду Стив решил, что должен постараться протянуть руку через полуоткрытую дверь и забрать записи Мару. Однако для столь точного манёвра ему предстояло рассчитать время – слишком рано, и она поймет, что блокнот украден; слишком поздно…

Стив медленно приблизился.

Улыбаясь половиной лица, Мару открыла клапан, и герметичная камера начала заполняться светящимся газом. Глаза заключенного расширились; через маску и стеклянное окно слышались приглушённые крики о помощи.

Людендорф внимательно наблюдал за происходящим, иногда поворачивая голову, чтобы переговорить с учёной. Как только газ заполнил камеру, Стив заметил, что маска на подопытном начала распадаться. В стеклянных линзах появились тонкие трещины, а ремешки начали истончаться и обесцвечиваться. Металлические части медленно разъедались газом. Сквозь дым было сложно разглядеть происходящее.

И Стив подкрался ближе.

Приблизив лицо к стеклу, доктор пристально наблюдала за мужчиной. Глаза её настойчиво ожидали результата.

Но процесс так и не пришёл к завершению.

Заключённый, казалось, расслабился – противогаз защищал его от газа.

Доктор Мару отвернулась от стекла. Выражение лица, видимое из-под металлических пластин, сменилось от радости и триумфа на сомнение и гнев.

Людендорф раздражённо фыркнул, откинул манжету офицерского пальто и проверил часы. Посыл его не вызывал сомнений: «Ты тратишь моё время».

Но вместо того, чтобы извиняться или объяснять, разъяренная доктор Мару протянула руку и нажала рычаг возле клапана. В потолке что-то загремело, и цепь, соединённая с верхней частью противогаза, дёрнулась вверх. Не успел заключённый опомниться, как маски на лице уже не оказалось.

Стив услышал крики…

– Из того, что я увидел, – продолжил Стив, по сию пору обёрнутый лассо, – я понял, что если доктору Мару удастся завершить работу, погибнут миллионы людей. Война не закончится никогда. Я должен был что-то сделать… чёрт возьми.

– Мне нужно время, – просила Мару генерала.

– К сожалению, доктор, времени у нас нет.

Зелёный блокнот. Стиву был нужен блокнот – в нём излагалось всё, что требовалось знать британцам и их союзникам.

И тогда настало время действовать: собравшись с силами, Стив схватил блокнот, развернулся и быстро зашагал прочь, стараясь сохранять спокойствие.

– Моя работа, – продолжала Мару, – она должна…

Учёная заметила пропажу.

– Держите его!

За спиной Стива раздались сердитые крики и топот тяжёлых ботинок. Он выбежал из здания фабрики и помчался через двор, направляясь к турецкой взлётно-посадочной полосе, где, громко жужжа пропеллерами, томился один из «Фоккеров». Лётчик как раз собирался подняться на борт.

Позади гремели выстрелы, и пули со свистом разлетались во все стороны. Нырнув под крыло, Стив схватил лётчика и столкнул с дороги.

Когда появились немцы, Стив уже забрался в одноместную кабину самолёта. Подняв рычаг и выжав педали, он резко повернул влево. Пули рикошетили от самолёта, пробивали дыры в кожухе из листового металла. На гогглы времени уже не оставалось.

И снова в опасной близости просвистели пули.

Моноплан взревел на встречном ветру. Стив поднял рычаг, и самолёт стремительно взмыл в небеса.

Снизу загремели выстрелы, эти пули пробили боковую часть фюзеляжа. Однако Стив сумел выполнить желаемый манёвр: сделав петлю, он вновь опустился к аэродрому. Путь до Уайтхолла предстоял долгий, и последнее, что ему было нужно – воздушное преследование эскадрильи истребителей. Нырнув в сторону, он потянулся к рычагу и выстрелил из пулемёта в ряд припаркованных самолётов. Множество пуль, что градом осыпали землю и самолёты, подняли поток пыли, а взрывы вынудили немецких солдат бежать в укрытие.

Отпустив курок, Стив потянул рычаг и сделал вторую восьмерку. Когда здание попало в поле зрение, он увидел две фигуры, бегущие за припаркованной командирской машиной. Ошибки быть не могло. Одна из фигур принадлежала генералу Людендорфу, другая – доктору Мару. Пользуясь возможностью одним махом покончить с немецкой оружейной программой, Стив решил обстрелять машину. Но, должно быть, водитель уже ждал, поскольку машина тотчас тронулась с места и стремительно унеслась за ворота. Стена кирпичного комплекса мешала выстрелам, поэтому Стиву пришлось прерваться – он не хотел тратить драгоценные пули.

Облетев фабрику, он наблюдал за эвакуацией рабочей силы. Рабы и хозяева бросились во все стороны, стараясь убраться как можно дальше от страшного места.

Спустившись к основному зданию фабрики, Стив выстрелил в стеклянную крышу, после чего, сделав крутой поворот, выровнялся. Держа рычаг между колен, он вытащил 15-фунтовую ручную бомбу, прикреплённую к внутренней части кабины. Стив наклонил моноплан, чтобы набрать высоту и избежать резкого взрыва, зная, что немецкие бомбы такого размера способны пропахать кратер в пятнадцать футов. Взглянув на бомбу, он свесил её за кабину и сбросил на разрушенную крышу. В одно мгновение он резко накренился влево и стремительно набрал высоту.

Внизу вспыхнул огромный огненный шар, и Стив ощутил взрывную волну, что сбила «Фоккер» с курса. Мимо летели обломки, врезаясь в корпус самолёта и вызывая сильнейшую тряску. Он повернул на запад и решил лететь настолько далеко, насколько позволит топливо.

Стив Тревор напрягся, пытаясь побороть силу лассо, но вновь потерпел неудачу.

– Я возвращался в Лондон, когда немцы меня подбили, – сообщил он, уставившись на сумку у ног Ипполиты.

Диана открыла её, полезла внутрь и вытащила блокнот в зелёной обложке.

– Если я успею доставить записи в британскую разведку… – Стив тяжело сглотнул – лассо заставляло раскрывать не только факты, но и свои чувства. – Это спасёт миллионы людей от смерти… И остановит войну…

– Войну? Какую войну? – изумилась Диана.

– Войну, которая положит конец всем войнам. Войну, которая идёт уже четыре года. Двадцать семь стран, двадцать пять миллионов погибших – военных и гражданских… – Он снова сглотнул. Лассо заставляло раскрывать глубокие, мучительные истины. – Невинных детей и женщин забивают как скот! Их дома, города и деревни грабят и жгут! Новое оружие намного страшнее, чем вы можете представить. Я не видел ничего подобного. Весь мир… погибнет.