Шестеренки нового мира

– Да ну! Неужто, и сыграть сможешь?

– А вот и смогу!

– Классно! Ну так давай, слабай же нам что-нибудь, на гармошке этой!

– Сам ты гармошка, неуч! Это – ак-кор-де-он! Вершина эволюции музыкального инструмента!

Семён Павлович устроился у стеночки, на табуретке, довольный и явно весь в восторге от себя любимого, начал потихоньку… И стало ясно, что он не просто умеет играть, а весьма даже неплохо это делает. Радостные возгласы раздались со всех сторон, публика попалась очень благодарная. Пара ведьмочек даже пустилась в пляс, обнявшись…

Валера огляделся. С одной стороны от него сидел Рома, с той самой Стешей на коленях. Видимо, вводил в курс дела и готовил к грядущим подвигам. С другой, Михаил о чём-то оживлённо общался с Денисом. Обоим явно было неплохо.

Взгляд не задержался на них, пробежался дальше… И, наконец, обнаружил ту, кого искал. Вера сидела с задумчивым видом и крутила в руке бокал. Полупустой. Рядом, будто специально, имелось свободное место.

Не прошло и пары секунд, как Валера плюхнулся на стул рядом с девушкой. Она повернулась к нему, ухмыльнулась, и как-то немного нервно сказала:

– Что, герой, вспомнил?.. А то, наобещал-то! Гулять, по заведениям водить…

– Ни секунды свободной… – Валера с некоторым удивлением посмотрел на Веру: такой он её ещё не видел. Красавица была уже навеселе, глаза блестели, и смотрели чуть-чуть в стороны. Видимо, это как раз и объясняло нетипичное поведение. Что удивительно, до сих пор она ни разу не употребляла спиртное – по крайней мере, на глазах у Валеры.

– Да конечно! Уж прямо так, ни секунды…

– Ну, секунда может и была. Может, две. Да хоть десять даже, толку-то? Я с утра и до вечера пашу, потом сил никаких, только до кровати доползти… Кто бы другой сказал, не поверил бы. Вчера дежурил, позавчера не успели всё до темноты, ночью доделывали… – парень не стал говорить, что на самом деле просто хотел дать ей прийти в себя, получше забыть все пережитое. Очень боялся напомнить что-нибудь не то, разбередить старые раны… И одновременно – не хотелось навязываться. Хотя, случаев пообщаться или хотя бы полюбоваться на девушку издалека, он не упускал никогда. Необходимость видеть её каждый день стала просто физически ощутимой.

– Ну-ну, так себе, отговорочки-то…

– Хорошо, как скажешь. Так себе, значит, так себе. Виноват. Как искупить?

– Вон, дедушка, вроде, медляк играть начал… Намёк ясен?..

Повторять не пришлось. С готовым вырваться из груди сердцем, бешено колотящимся от радости, с гремящими в ушах воображаемыми фанфарами, Валера притянул эту самую желанную на свете девушку к себе и быстро, но крепко поцеловал, не почувствовав сопротивления. И только после этого встал, увлекая за собой.

Семён Павлович, и правда, заметно сбавил темп и загадочно улыбался. До этого он наяривал что-то развесёлое, едва ли не разрывая свой инструмент на две половинки, задорно дополняя извлекаемые из него звуки хрипловатым голосом, неожиданно сильным и приятным. Сидящая рядом Семёновна пожирала обнаружившего в себе неожиданный талант дедка горящим взором. Казалось, она вот-вот набросится на него прямо здесь, при людях, ударит по голове чем-нибудь тяжёлым, схватит за шкирку и утащит к себе в берлогу.

Чуть поддатый народ, казалось, напрочь позабыл про усталость, тут и там образовывались и медленно кружились стихийные парочки. Всё это до боли напоминало старые фильмы про войну, и чисто внешне, и, в каком-то смысле, внутренним наполнением. И с атмосферой старины странно контрастировали футуристические костюмы и пистолеты на поясах у многих – привычка ходить с оружием уже прочно входила в жизнь. Вместе, это создавало сюрреалистичное впечатление, что прошлое и будущее смешались, будто некая машина времени собрала в одном месте представителей разных веков.

Крепко, но мягко сжимая горячие Верины пальцы, Валера вывел её на свободное пространство. С явной неохотой отпустил, но тут же обнял за талию. Ладони ощутили под тонкой тканью живое тело, чуть вздрогнувшее и напрягшееся от прикосновения. Девушка даже еле слышно застонала… Тут же всё внутри сжалось, вернулись старые страхи и беспокойство. Как она, что у неё там, за внешней оболочкой? Прямой взгляд в необычные жёлтые глаза, такие близкие, большие… И будто слегка испуганные. Молнией мелькнула догадка – она же просто внешне хорохорится, пытается выглядеть дерзкой и независимой. Но на самом-то деле, всё совсем не так.

– Всё хорошо?

– Да, – лёгкая, благодарная улыбка. – Всё хорошо…

Не до конца поверив, всё же притянул её к себе. Вера положила голову ему на плечо и легонько прижалась, позволяя увлекать себя в медленном движении. От близости и доступности вожделенного кровь ударила в голову. Хотелось одновременно совершенно противоположных вещей: утащить это сокровище куда-нибудь, в укромный уголок, для логического продолжения, и, с другой стороны – наоборот, чтобы это состояние блаженства и неопределённости, предвкушения чего-то прекрасного, продолжалось и продолжалось…

Ничего вокруг для Валеры сейчас не существовало. Звуки аккордеона, слова какой-то песни, звучали фоном, доходили до сознания будто сквозь завесу, так же как обрывки разговоров и мелькающие вокруг тени людей. Танцевать парень никогда не умел, тем более не представлял, как делали это в старину и под такую музыку. Но сейчас было достаточно просто медленно перетаптываться, как на школьной дискотеке.

– Эй, а медляк-то кончился! – голос Ромы выбился из общего фона и заставил обратить на себя внимание. Валера с негодованием мотнул головой. Отпускать из ладоней внезапно угодившую в них мечту не было ни сил, ни желания.

Они продолжили кружиться, не обращая внимания на то, что совершенно не попадают в ритм. Валера осторожно, с готовностью в любой момент отступить, начал поглаживать Верины спину и плечи, сознательно не опускаясь ниже. Она опять легонько задрожала, но, при этом, ещё теснее прижалась, возбуждённо дохнув в шею.

Было очень тревожно переступить некую черту, за которой можно невольно причинить боль. Но если какие-то проблемы и имели место, девушка либо уже справилась с ними, либо старалась не показывать этого. Слишком уж недвусмысленно она вела себя… Или Валера вообще ничего не понимал в женщинах.

И как он ни старался сдерживаться, остатки осторожности и здравого смысла просто смывало, сметало мощным потоком желания. Музыка играла, Семён Павлович пел, они всё кружились и кружились… И только одна назойливая мысль на задворках сознания не отпускала, и даже заставила в какой-то момент легонько, про себя, усмехнуться – мысль о том, что слишком всё замечательно, чтобы быть правдой. По закону подлости, всегда так: когда тебе очень хорошо и кажется, что вот он рядом, тот неземной кайф, ради которого можно и умереть – в самый ответственный момент возвращаются родители, девушка закатывает истерику, переливается ванная, случается ещё что-нибудь… Список напастей и неожиданных «радостей» у каждого свой. Но, с другой стороны, должно же когда-то быть иначе? «Может будет хоть день, может будет хоть час, когда нам повезёт?»…

Будто вторя этим мыслям, раздался тихий Верин шёпот. Таким чувственным голосом, от которого будто ток прошёл по телу, а волосы зашевелились:

– Пойдём к тебе…

Никаких слов, никаких сомнений. На такие предложения не принято возражать. Валера, продолжая движения, молча увлёк девушку за собой. Веселье вокруг уже достигло апогея, но никакого сожаления по поводу того, что приходится уходить, не было.

Оставив позади спёртую атмосферу, наполненную запахами спиртного и застолья, они вышли в «предбанник», где Вера накинула на плечи плащ, а уже оттуда – на улицу. В лицо ударили мелкая водяная морось и ночная прохлада. Валера почувствовал, что его спутница задрожала, и крепко прижал её к себе, чтобы хоть как-то согреть.

Быстро оставив позади двор, где мрак кое-как разгоняли фонари, украшенные гирляндами капель, они нырнули во тьму подъезда. И только дверь за спиной закрылась, Вера резко развернулась и буквально набросилась на слегка опешившего парня, не обращая внимания на упавший плащ. Её жадные губы с лёгким и приятным послевкусием выпитого алкоголя впились в его, а руки, будто слепо тыкающиеся во всё подряд незрячие щенята, хаотично заскользили по поверхности защитного комбинезона.

Валера опомнился быстро, облокотил девушку на стену и тут же обеспокоенно отстранился: она опять тихонько застонала. Увидел закрытые в экстазе глаза, блеснувший белыми зубками требовательно приоткрытый ротик… И успокоился. Нет, тут всё в порядке, можно продолжать.

И он продолжил, накинувшись на Веру, как голодный зверь, уже без оглядки и не в силах сдерживаться, заставляя её стонать вновь и вновь. А потом просто подхватил на руки и побежал наверх, спасибо новым способностям – выносливости и ночному зрению.

Незапертая дверь распахнулась пинком. Тень, спавший в прихожей, выбежал, помахивая хвостом, но сейчас было не до него. Ввалились в спальню. Щёлкнула щеколда, запирая любопытному псу путь внутрь. Вера, поставленная на ноги, вновь кинулась, исступлённо целуя и гладя и, одновременно, неловко пытаясь избавить Валеру от комбинезона. Повинуясь лёгкому нажатию хозяина, великодушно пришедшего на помощь, чудесная одежда опала на пол. Платье девушки, стянутое через голову, полетело туда же, следом – бельё. Блеснувшее в темноте белизной тело предстало во всей красе, в таком виде, в каком и запомнилось по совместному пути из логова демонов. Да, пусть тогда ведьмочка была истощена, кожа исцарапана, но даже тогда казалось: нет никого прекраснее. Всё внутри опять сжалось, от переполняющего желания уберечь, спасти, отмотать назад и отменить все те ужасы, что ей пришлось пережить…

Они переместились на кровать. Вера ловко извернулась, не дав подмять себя. Легонько толкнула Валеру на подушки, оказавшись сверху… И в руке её сверкнул нож.

Глава 5

Два бледных пятна света колебались на потолке, причудливо играя тенями. Ураганные порывы ветра нещадно мотали фонари, тоскливо скрипящие где-то там, на улице, барабанили в окно дождём, тоскливым зверем завывали в вентиляции. Даже не капли – настоящие потоки воды стекали по оконному стеклу, сплошными волнами, догоняющими друг друга. Погода разыгралась не на шутку, и в такой момент казалось настоящим чудом, что есть где укрыться от буйства стихии.

Вера вся поникла, будто сдувшийся воздушный шарик. Плечи опустились, спина сгорбилась. От былой неистовой распущенности и отчаянной чувственности не осталось и следа. Сейчас девушка явно стеснялась наготы, хотя и понимала, что поздно с этим что-то делать. Просто старалась стать меньше, сжаться в точку, будто невзначай, незаметно, прикрывалась руками.

– Ну и как это понимать?

Ресницы её задрожали, на щеках появились два тоненькие мокрые дорожки. Валера отбросил нож в сторону, резко сел, одним движением оказавшись рядом, и крепко прижал горемыку к себе. Утёр пальцами слёзы, поцеловал в лоб. Наклонившись, внимательно вгляделся в глаза. Совершенно нормальные сейчас, если не считать цвета.

– Так и будешь молчать?

Вместо ответа, девушка спросила сама:

– Это был подкроватник?

– Да.

– Не думала… Такой страшный…

– Жутковат. Сам, когда увидел, чуть кирпича не отложил.

– В детстве боялась… Что под кроватью… Со светом засыпала. Сейчас… Как в детство снова… Будто маленькая… Так страшно…

Валера молча слушал, не торопил. И не напоминал, что спрашивал совершенно другое. В нём не было сейчас ни злости, ни обиды, разочарование от неудачно завершившегося вечера он жестоко запинал сапогами воли в самый дальний уголок сознания. Остался только растущий с каждым подобным эпизодом счёт. Счёт к тем, кто сотворил всё это. И желание разобраться, что же всё-таки случилось.

– Прости, миленький… Прости меня… – девушка совсем расклеилась. Крепче вцепившись обеими руками в Валеру, зарылась лицом ему в грудь, будто стараясь спрятаться от своего стыда и страха.

– Всё хорошо. Ничего же не случилось. Но ты должна рассказать… Рассказать всё. Чтобы мы смогли разобраться.

– Я… Я боюсь…

– Знаю. Я тоже очень боюсь. За тебя. Но я рядом, и в обиду не дам. Что бы там ни случилось, мы с этим справимся. Поняла? Ну, давай, продолжай. Знаю, непросто, в другой ситуации ни за что не стал бы приставать с таким… Но… Ты же сама понимаешь – надо. Иначе ничем не смогу помочь. Да и самой, наверное, легче станет… Так что, вперёд. Не бойся!

Вера всхлипнула, будто в последний раз попыталась спрятаться, но потом отстранилась, как-то враз успокоилась, и решительно посмотрела Валере прямо в глаза.

– Хорошо, я готова. С чего начинать?

– С чего хочешь. Но лучше… Лучше по порядку. Давай, солнце, я с тобой…

И она начала рассказывать. Даже слишком подробно, начиная с такого момента, про который у Валеры даже и в мыслях не было спрашивать. Но он не прерывал, только иногда задавал уточняющие вопросы. Слушал прерывистую, с паузами, задумчивую речь, куда более привычную, чем то возбуждённое и наполненное чем-то животным шептание. И честно признавался себе, что не может решить – какая именно девушка ему нравится больше. В обеих ипостасях прсутствовало что-то по-своему привлекательное…

История же Веры была такова. Странное свечение в небе девушка увидела, когда выходила из здания института, с Витей, давним товарищем, с которым повезло сначала учиться в одной школе, а потом ещё и стать однокурсниками. Задрав головы к небу, они оба уставились на неведомое явление… И точно так же, вдвоём, появились на полянке в каком-то лесу.

Выбирались долго, случившаяся на второй день непогода очень сильно подкосила. Тёплых и непромокаемых вещей ни у кого не было, с поиском укрытий тоже не повезло, и вскоре после начала дождя стало всё равно, под деревом стоишь или нет, лилось везде одинаково. Поспать удалось совсем немного, прямо на земле, пока небеса ещё не разверзлись. После, пришлось прилагать все усилия, чтобы не околеть от холода. Сначала, прижавшись друг к другу, пытались хоть как-то согреться, следуя принципу, что один индеец под одеялом замерзает, а двое – нет. Одеяло при этом, понятное дело, отсутствовало. Когда хоть немного посветлело, решили отправиться дальше в путь, согреваясь ходьбой.

Минусовая температура и снег оказались следующим испытанием. Стало совершенно очевидно, что останавливаться нельзя, это равносильно гибели. И они шли и шли дальше, несмотря на то, что сил не оставалось, всё коченело и дико хотелось есть. Долго не получалось отыскать даже места, чтобы ненадолго остановиться и передохнуть… В конце концов, под вечер вторых суток блужданий, они нашли хоть какое-то прибежище в корнях вывороченного дерева. С трудом заставив себя насобирать мокрых веток, чтобы не спать прямо на голой земле, отрубились там. Наверное, можно считать чудом, что смогли потом проснуться, хоть и сильно простуженные и ослабленные.

Потом потеплело, распогодилось, и можно было бы начинать радоваться, если бы не истощение и не то, что появились тучи насекомых, от которых невозможно было спастись нигде. Мошкара бросалась в лицо, лезла в нос и уши, волдыри укусов покрыли все открытые участки кожи. Это было настоящей пыткой, учитывая крайнюю степень измождения Веры и её спутника. Ещё и лес, со временем, начал пугать – он оказался наполненым жуткими звуками, треском, скрипом, уханьем, так, как это любят показывать в фильмах. Постоянно казалось, что кто-то смотрит в спину. Но они брели всё дальше и дальше, кое-как питаясь ягодами… И после нескольких дней блужданий столкнулись, наконец, с людьми, с разведчиками «поселковых».

Те быстро доставили найдёнышей на базу, где худо-бедно обогрели и накормили, дали каких-то таблеток. Сам Главный контролировал процесс. Тогда казалось, что это в нём говорит простое человеческое участие и желание помочь. Как вскоре оказалось, мотивы у такого поведения оказались совершенно другие, гораздо более корыстные.

Вначале Вера совершенно искренне была благодарна этому человеку, который с уверенным видом командовал своими подчинёнными, выглядевшими потерявшимися и растерянными. Именно он, так как никого соображающего в медицине вокруг не оказалось, выбрал какие именно лекарства давать. Он обеспечил жильём и теплом, выделив квартиру в двухэтажном деревянном доме и обеспечив дровами для печки. Он распорядился принести поесть и тёплую одежду…

– Ну, давайте, приходите в себя. Привыкайте, обживайтесь. Только, сразу предупреждаю – жизнь у нас тяжёлая, придётся работать. Кормить за просто так никто не будет. Но окажетесь полезными, всё у нас сложится хорошо.

И тогда Вера, несмотря на полное истощение, моральное и физическое, постаралась улыбнуться этому человеку – олицетворению своего спасения. Потом много раз проклинала себя за это, считая, что не улыбнись тогда – всё сложилось бы иначе…

– Мы отработаем, обязательно отработаем! И постараемся быть полезными вам, – сказала она за них обоих. И даже эта фраза, как поняла потом, прозвучала в какой-то мере двусмысленно… Главный же, просто хмыкнул и ушёл. Но потом возвращался, проведать и узнать как дела, и делал это вновь и вновь. Вера не видела в таком внимании ничего предосудительного, пока в какой-то из дней они не остались наедине, и дядька, просто и без обиняков, не потащил её в постель.

Сопротивляться оказалось бесполезно, слишком не равны были силы. Взывать к голосу разума тоже. Главный тогда уже чувствовал себя вполне комфортно, вместе с прикормленными приспешниками узурпировав власть в общине, и слов отказа не воспринимал в принципе. Поняв, что добром получить своё не получится, сразу перешёл к насилию, ни секунды не колеблясь и совершенно не расстраиваясь по этому поводу.

Широко афишировать свои забавы царёк крохотного государства, всё-таки, ещё не решался, и потому старательно затыкал жертве рот. Но Витя, всё же, услышал сдавленные приглушённые крики, прибежал на помощь… И ничего не смог сделать. Ведь Главный стал вожаком стаи не на пустом месте, да и старательно собирал с остальных «дань», энергию, используя её на своё усиление. Кстати, для улучшений он забирался в свою ячейку в Казарме, запираясь там, чтобы, пока будет беззащитен, никто не пробрался и не расправился с ним.

Он скрутил бросившегося на себя парня. А потом, Веру держали, а Витю били. Жёстко, без тормозов, чувствуя себя совершенно безнаказанными, пьянея от брызжущей во все стороны крови и разлетающихся зубов. «Слегка» перестарались. Девушке, с этого момента, стало просто всё равно. Ей казалось, что свои последние слёзы она пролила над телом своего друга, почти брата…

Про то, что остальным членам общины рассказали, якобы они шпионы, Вере, само собой, никто не доложил. Но она видела, что все воспринимали отношение к ней со стороны Главного и остальной правящей верхушки как нечто само собой разумеющееся, никто даже не думал как-то препятствовать им. Сбежать удалось только благодаря помощи какого-то паренька, поставленного сторожить пленницу и неожиданно пожалевшего её. Про дальнейшую его судьбу девушка ничего не знала, и закономерно беспокоилась о своём благодетеле…

Но тогда она убежала, не думая ни о чём, кроме того, чтобы оказаться подальше от всех этих нехороших людей, в руки которых так не повезло угодить. И… Попала из огня в полымя. Плен у амазонок стал следующим испытанием, очередным ударом судьбы.

Конечно, там оказалось несравненно комфортнее, чем в зиндане поселковых, место ощущалось едва не курортом. Никто не трогал, кормили хорошо, присутствовали собратья по несчастью, с кем можно было бы при желании даже пообщаться… Тяжелее оказался сам факт того, что она опять не могла распоряжаться своей судьбой. Он просто растоптал остатки воли. Тоска по Вите, по потерянному навсегда нормальному миру, отсутствие хоть каких-то надежд на спасение, всё это захлестнуло с головой, и девушка впала в апатию. Хоть как-то выйти из неё помогла только экзекуция Валеры, когда девушка впервые обратила на него внимание.

Вера видела, что парень заметил это, увидел её сострадание, то, что скорлупа, которой обросла израненная душа дважды пленницы, ненадолго дала трещину. Были оценены все знаки внимания и неуклюжие попытки ухаживать. Даже более того – возникло лёгкое желание ответить на них. Но всё это было отвергнуто, ввиду полной бесперспективности. В том, что судьба не готовит ничего хорошего, сомнений у девушки к тому времени не осталось. И приближать кого-то, чтобы тут же потерять, она не хотела…

Её продали демонам. Жалкая попытка Валеры помешать обмену, заставила сердце вновь болезненно сжаться. Неужели опять кто-то погибнет ради неё? Но отчаянно вырывающуюся Веру увели, так и не дав возможности даже узнать судьбу отчаянного смельчака, бросившегося с одним лишь жалким перочинным ножиком на амазонок, повелевающих живыми корнями и владеющих непонятной «магией». Девушка из «эльфийского курорта» попала в лапы тварей, будто вышедших из самых жутких кошмаров, или какой-нибудь особо мрачной компьютерной игры.

Поведение рогатых полностью соответствовало их внешнему виду. Они оказались жестокими и кровожадными, их забавляли чужие слабость и страдания. Но из троих конвоиров один не проявлял к пленнице никакого интереса. Конечно, как она поняла потом, ему было просто не до того. Будь демон здоров, веселился бы с остальными… Но он шёл, погружённый в себя. И заметно хромал.

Судя по всему, дотянуться до глубоко вошедшей в ногу огромной занозы существо само не могло, а обратиться к сородичам, как и к пленникам, не позволяли религиозные соображения. Учитывая, как данное племя любило высмеивать любую слабость, это казалось вполне понятным.

Неизвестно, что нашло на Веру, возможно, просто захотелось хоть чего-то светлого в этом осточертевшем океане мрака и жестокости. На привале она молча подошла к демону и, не без некоторого труда, избавила от страданий, посредством своих ловких пальцев. Тот никак на это не отреагировал, хотя браслеты, уже тогда надетые на запястья девушке и, не спрашивая, определившие её как «ведьму», сообщили о каком-то контакте и единицах энергии.

Но после этого, оставаться в неволе Вере оставалось относительно недолго. Спустя какое-то время тот самый демон пришёл, забрал её, и потащил за собой. На этом месте голос говорящий сильно задрожал, и она начала сбиваться, будто вновь переживая ужасы прошлого. Получив молчаливое одобрение Валеры, который легонько дотронулся рукой до плеча девушки и ободряюще улыбнулся, она продолжила. Про то, что подозревала самое плохое… Но рогатый отвёл её подальше от лагеря. И… отпустил на все четыре стороны. Больше она его не видела.

Но при этом не закончились Верины злоключения. Ведь, вновь получив свободу, она снова не смогла ею воспользоваться. Стараясь убраться подальше от омерзительного логова рогатых, девушка раз за разом снова возвращалась к нему. Будто кто-то водил и путал, или некий невидимый поводок держал, не давая уйти. Конечно же, первой мыслью было, что это злобная шутка демонов, или даже конкретно того, кого она спасла от занозы.

Тогда, в отчаянии не зная, что с этим делать, девушка впервые начала разбираться с возможностями браслетов. Обнаруженное там «Колдовское Зрение» показалось по описанию чем-то, что сможет помочь развеять морок…

Тут Валера прервал рассказ и попросил рассказать поподробнее про то, что, всё же, предлагают ведьмам на выбор эти чудесные металлические полоски красного цвета. Вера, чуть замявшись, начала перечислять, вызвав озвученным перечнем некоторое удивление. Ведь, кроме нескольких «нормальных» пунктов, включавших «травничество», «зельеварение» и «язык животных», список в основном включал всё возможное и невозможное для повышения привлекательности и соблазнения противоположного пола. Имелся даже гипноз. Остальные, не завязанные на это «умения», просто терялись на фоне обилия подобных штучек.

В конце концов, девушка зарделась, явно смущаясь от того, что приходилось говорить. И просто замолкла.

– Ну что ты? Мы же так и не дошли до самого интересного…

– Именно… Самое… Оно только начинается.

– Не хочешь говорить?

– Не хочу… Но надо… Расскажу. Была, ни была… Ты мне понравился, ещё там… Жалела, что никак нельзя… Потом увидела, поняла, что живой… Пусть не совсем… Но можно вернуть. Стало сразу так легко… Чувствовала, хоть кого-то могу спасти… Отплатить… Так рада, что получилось… Но тут, на базе… Сначала думала, влюблена просто. Смотрела на тебя, и внутри… Как жидкий металл растекался. Так хотелось… Никогда такого не было. Ты ещё игнорировал… Так старательно… Улыбался, на расстоянии держался… Тяжело было… Хотелось всё сильнее, ни о чём не могла думать… А потом… Потеряла контроль. Всё помню, что делала… Но тогда это была будто не я. Пила вроде немного… Нож на тумбочке увидела, рука сама собой схватила… Так захотелось… Захотелось его в тебя воткнуть. Если бы не перехватил… Беда случилась бы… И я, была не я! Пока не вылез этот твой… Подкроватник… Увидела, испугалась… И будто очнулась. Прости меня, миленький… Не хотела…