Ловец снов

– Что, догадался, кто перед тобой?

Виктор проглотил, подступивший к горлу ком сковавшего его страха и кивнул в ответ головой.

– Зачем тебе это надо?

Кривой – Хранитель пожал плечами.

– Ты ведь хотел знать, кто убил Натали? Я тебе его и показал. Ты был так настойчив, что я не удержался. Считай это моей блажью.

Виктор осмотрелся по сторонам. Внутреннее чутьё кричало во все его уши, что тут что-то не так. Всё не так! Так не должно было быть по определению! Где-то внутри его сознания медленно стал формироваться ответ на его вопрос. Зачем это ему надо? Полного ответа ещё не было, но Виктор, сузив глаза, всмотрелся в ухмыляющуюся рожу. Хранитель перестал кривляться и замер на месте. Было похоже, что он стал догадываться о том, что Виктор разгадал его манёвр. Медленно его правая рука опустилась куда-то за спину, и тут же в этой руке появился долгожданный белый платок.

– Что начальник, – голосом Кривого проговорил Хранитель, – догадался, наконец, что здесь происходит? А ты не так глуп Шилов, как мне казалось. Ну что ж делать теперь? Не получилось у меня обвести тебя вокруг пальца, но ты особо не расстраивайся. Завтра утром ты всё равно это забудешь. Извини, конечно, но таков удел всех страждущих какой-либо информации. Не всякому это дано.

Виктор хаотически соображал, что ему нужно делать в такой ситуации, но выхода не видел. Ведь сейчас этот урод взмахнёт своей белой тряпкой и всё коту под хвост. Кроме головной боли утром, у него в памяти ничего не останется. Память, память. Наверное, это самое дорогое, что есть у человека. Что-то забыл – значит пропал. Нельзя забывать ничего – иначе смерть. Словно перед своей кончиной, он увидел лицо Анечки. Та что-то ему пыталась сказать, но он её не слышал. Как жаль. Кто-то сторонний пытаясь ему помочь, притягивал его внимание к её образу. И тут он вспомнил. Вспомнил её слова: «Чтобы отвлечь Хранителя – задавай ему вопросы». Невесть какая подсказка, но делать ведь что-то нужно. Не задумываясь особенно над смыслом, Виктор выпалил в рыло Хранителю, первое, что пришло на ум:

– Без окон и дверей – полна горница людей. Отгадай, что это такое?

К его удивлению, Хранитель опустил вниз свой платок, и на его лице появилось удивление. Это удивление быстро сменилось активной мозговой деятельностью, выраженной в многочисленных рылогубных складках. Он думал. Теперь настал черёд действовать самого Виктора, так как внимание Хранителя было отвлечено. Если бы чуть позже спросить у него, зачем он это сделал, то Виктор вряд ли ответил на этот вопрос. Его сознание захватил в данный момент кто-то другой и действовал так, как считал нужным. Виктор быстро поднял «макаров» и дважды выстрелил в грудь Хранителя. Тот покачнулся, но устоял на ногах и удивлённо взглянул на Шилова. Мелькнула где-то глубоко мысль о серебряных пулях, но сейчас было не до них. Хранитель достаточно быстро пришёл в себя и оскалив свиную пасть, сделал шаг вперёд к Виктору, одновременно поднимая вверх руку с зажатым в ней платком. Дальше работали только инстинкты. Крутанувшись на одной ноге на 360 градусов, Виктор провёл великолепный маваши гири прямо в пятак разъярённому Хранителю. Тот не удержавшись на узких копытах, рухнул на пол, перегораживая своим шерстяным телом дверной проём, ведущий к спасительной входной двери. Затем запрыгнув на кухонный стол, Виктор, со словами: «врёшь – не возьмёшь!», оттолкнулся обеими ногами от столешницы и влетел всем телом в стекло широкого окна. Мелкие и крупные осколки тут же впились ему в руки и голову. Через секунду, успев сгруппироваться в воздухе, он приземлился на тротуар, больно ударившись спиной об асфальт.

– А, что б тебя…

Оставаясь в позе зародыша, Виктор мысленно ощупал своё тело с ног до головы. Слегка саднил ушибленный бок. Ковёр на полу смягчил его падение с кровати и уберёг зажатую руками голову от удара. Медленно приходя в себя, он уселся на полу, поглаживая ушибленное место.

– Да что же это такое? Второй раз подряд.

Память так же медленно возвращалась к нему, вырисовывая детали его ночного похождения. Сидящий у мойки на полу Медведь, финка, отправленная в сточную трубу слива, Кривой – Хранитель. Виктор улыбнулся в темноте сам себе и поднялся на ноги. Тут же включил верхний свет и посмотрел на часы. Четыре утра. Самое время. Включив мобильник. Набрал номер Сорокина.

– Слушаю.

Голос Сорокина был совсем не приветливым. Да оно и понятно. Кто в четыре утра будет отвечать радостно и бодро?

– Просыпайся, Сорокин. Пришло время работать.

– Ты с ума сошёл, Шилов? Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? До начала работы ещё целых три часа.

– Не скули и вставай. Потом доспишь.

– Да что случилось то?

– В общем так. Заезжай на своей машине ко мне. Объясню всё по дороге.

Услышав в трубке протяжный стон Сорокина, он отключил телефон и начал одеваться. За время, пока Сорокин добирался до его дома, Виктор успел привести себя в порядок и выпить чашку крепкого кофе. День предстоял быть суматошным.

Уже в мчащейся к улице Чехова машине Сорокина, он вдруг сказал:

– Я знаю, кто убил Пушкарёву.

Сорокин не отрывая глаз от дороги, тут же спросил:

– Это тебе только что приснилось?

– Ну да.

Капитан медленно повернулся к нему всем телом.

– Может тебе и впрямь лучше на время перейти в ППэСники? Отдохнёшь, поправишься? Покоя от тебя никому нет, Шилов. Загонял ты весь отдел своими видениями. Это я тебе, как друг говорю.

Виктор улыбнулся в ответ, и соглашаясь с Сорокиным, кивнул головой.

– Непременно так и сделаю. Вот только Кривого задержим и на покой.

– Почему Кривого? У тебя что-то есть на него?

– Скоро будет. Эта цыганская сволочь вдоволь с меня кровушки попила.

Машина резко затормозила у подъезда.

– Я в квартиру, а ты притащи мне двух понятых.

– Да где я тебе их сейчас возьму? – Сорокин с силой ударил ладонями рук по баранке руля. – Начало пятого! Все ещё спят!

Виктор, понимая своего друга, в ответ ласково улыбнулся. Хорошее настроение постепенно возвращалось к нему, вызывая азарт охотника. В глазах навстречу поднимающемуся в организме адреналину, вспыхнула искорка страсти и зарождающейся бешеной энергии.

– Не ломай машину. Нам на ней ещё целый день кататься.

– А бензин?

– Какой же ты мелочный. Полканыч оплатит с причитающейся премии. Ты мне лучше скажи вот что – когда вы делали обыск у Пушкарёвой, вы воду, случайно в кухне не открывали?

Сорокин на секунду задумался и пожал плечами.

– Вроде бы нет. А что?

Захлопнув дверцу машины, Виктор не спеша направился к железной двери подъезда. Можно было уже не спешить. Всё и все находились на своих местах. Нужно было только протянуть руку и аккуратно извлечь всё это наружу.

Дождавшись в квартире сонных и недовольных свидетелей, Виктор извиняющимся тоном изложил им суть дела. Соседи кивали головами с явно одним желанием, чтобы всё это как можно скорей закончилось. Наклонившись над мойкой в кухне, он быстро открутил пластиковые гайки и разобрал сифон на составляющие части. Когда он перевернул одно из трубчатых колен, то из него выпала узкая финка, с перепачканным кровью лезвием.

– Что и требовалось доказать.

Сорокин вместе с отошедшими от сна соседями таращился на нож выпуклыми от удивления глазами.

– Ну ты Шилов даёшь. – Капитан первым пришёл в себя и стал доставать из прозрачной пластиковой папки чистые листы бумаги. – Мне бы такое и в голову не пришло.

– Не отвлекайся и пиши протокол изъятия. Он надеялся, что кто-то откроет воду, и она за него смоет все следы крови с отпечатками, но прогадал. Наше счастье, что никто из наших не надумал вымыть руки в этой мойке.

Сорокин строчил от руки протокол изъятия, а соседи всё продолжали рассматривать запачканную в крови финку, покоящуюся в целлофановом пакете.

Обратная дорога до управления не заняла много времени. По пути Виктор попросил Сорокина остановиться у круглосуточного магазина. Из него он вышел, сжимая в руке бутылку армянского коньяка.

– Утро выдалось неплохое.

Сорокин потёр ладони рук в предвкушении употребления волшебного напитка.

– Даже не надейся! – Виктор захлопнул дверцу машины и спрятал бутылку под полой пиджака. – С утра пьют – сам знаешь кто.

– Добрый ты Шилов.

– Чем могу. Давай гони в управу. Надеюсь, что успеем застать Саркисыча ещё там.

Заспанное лицо дежурного эксперта Полояна Армена Саркисовича ничего хорошего не предвещало до тех пор, пока перед его взором не появилась бутылка армянского коньяка. Лицо эксперта сразу же стало меняться на глазах.

– Мне это сниться, Шилов?

– Если будет разговор, то нет.

– Тогда проходи, искуситель хренов. Мне до конца смены час остался.

– Успеем.

Саркисыч удивлённо посмотрел на взведённого Виктора.

– Кто это тебя с самого утра так накрутил?

Тот отмахнулся рукой как от пустого, и словно фокусник достал из нагрудного кармана пакет с окровавленной финкой. Саркисыч тихо застонал.

– Ты что уже кого-то убил с утра?

– Хорош каламбурить. Мне срочно нужны пальцы с этого ножика. Хорошо бы сразу взять и кровь на анализ.

– Я за час не успею! – Саркисыч было возмутился, но кинув взгляд на бутылку любимого коньяка, несколько присмирел. – Только без справки.

– Само собой. Всё остальное потом оформишь.

Саркисыч ещё раз тяжко вздохнул, взял пакет с ножом двумя пальцами и поднёс его к своим глазам.

– Интересный ножичек. А ты иди Шилов, иди. Мне ты уже не нужен.

Виктор вышел в коридор, где его ждал Сорокин.

– Ну, что?

– А вот, что. – Виктор положил свою руку на плечо Сорокина. – Возьми дежурную группу и дуй вместе с ними на Шубников хутор.

– Это к цыганам?

– К ним, родимым. Переверни там всё вверх дном, но отыщи Кривого. Потом приведёшь его в наш кабинет. Я там буду ждать.

– Не пойму я, откуда у тебя такая уверенность, что убийство совершил Кривой? Ведь у тебя на него ничего нет.

– Скоро будет. Иди, не томи душу.

Качнув головой напоследок, тем самым подвергая сомнению такую уверенность, Сорокин направился выполнять данное ему распоряжение. На ходу он неожиданно остановился и повернулся к Виктору.

– А ты сам не желаешь принять участие в его задержании?

– Нет. Устал я за ним бегать. Надоел он мне.

Отмеряя неторопливые шаги по пустынным коридорам управления, Виктор направился в свой кабинет. Вот и всё. Уже очень скоро Саркисыч подтвердит его догадки, и дело по убийству Пушкарёвой можно будет считать закрытым. С каждым шагом он чувствовал, как наваливается на него, непонятно откуда взявшаяся, смертельная усталость. Эти две последние недели вымотали его до предела. Ужасно хотелось спать. Спать и не видеть никаких снов. Как счастливы те, кто не видит снов. Они этого не понимают, но он-то теперь знает, насколько сны могут быть коварны и опасны. Только вот говорить на эту тему как-то не принято. Многие начинают смотреть на тебя, как на умалишённого. Многие, но не все. Виктор улыбнулся. Если бы не Анечка, ничего бы у него не вышло. Вот она как раз понимает его. С ней просто и легко. Просто доверять ей самое сокровенное и легко потом обсуждать то, что находится за гранью реального. Хотя она на то и штатный психолог. Это её работа. Что-то внутри неприятно перевернулось и начало противно покалывать в область сердца. Ну, конечно. Как он сразу не понял. Это её работа. Она сделала своё дело и теперь опять будет с ним на «вы». Такова жизнь и ничего с этим не поделаешь.

В кабинете было неуютно и тихо как в склепе. Впервые за много лет он это почувствовал. На фоне усталости появилась апатия ко всем и всему окружающему. Виктор откинулся на спинку расшатанного стула и прикрыл глаза. Казалось, прошла секунда, когда резкий свет ударил в глаза.

– Шилов, ты чего в потёмках сидишь?

Толик Власов, хлопнув дверью, ворвался в кабинет, как холодный осенний ветер. Виктор открыл глаза и тут же взглянул на часы. Было ровно семь утра! С тех пор, как он прикрыл глаза, прошло больше часа! Неужели Хранитель смилостивился над ним и дал ему короткое время для отдыха? Невероятно! По старым половым доскам коридора управления уже стучали каблуки и слышались многочисленные голоса. Через минуту в кабинете нарисовались все сотрудники его отдела. Все, кроме Сорокина. Володя Григорьев тут же это заметил.

– Что-то сегодня Сорокин запаздывает. На моём веку такого ещё не было.

– Сорокин вам подарок готовил всю ночь. – Виктор сообщил приятную новость своим операм. – Скоро доставит.

При слове подарок, все напряглись и посмотрели на начальника недоверчивыми глазами. Подарки тут раздавались не часто.

– Это что ж за подарок с самого утра?

Самый молодой и нетерпеливый Вадик Пирогов уже мысленно потирал руки в предвкушении большого масляного торта. Сказано, что фамилии сами по себе не присваивают. Они прилипают словно клички годами. А то и веками, передаваясь с генами от далёких предков.

– Тебе кроме пирожных и тортов, воображение больше ничего не рисует?

Толик Власов, зная натуру и пристрастия лейтенанта, тут же его осадил. – Всем и так понятно, что Сорокин в хозчасти новый монитор выбил для всего отдела. А тебе лишь бы рот набить.

Как ни странно, но он начал отсоединять кабели от старого, готовясь подсоединить к ним новый плоский монитор. Виктор с улыбкой на лице, наблюдал за ребятами и радовался их непосредственности и простоте. Звёзд с неба не хватают, а живут просто, довольствуясь тем, что имеют. Возможно, с годами это пройдёт, но он вспоминал себя лет десять – пятнадцать назад и видел себя таким же, как и они. Золотое время было… Его воспоминания, прервала резко распахнувшаяся дверь. На пороге возникла фигура Кривого с наручниками на запястьях.

– Вот так подарок.

Вадик вздохнул и мысленно помахал рукой, растаявшему в воздухе торту. «Подарок» от полученного толчка в спину, влетел в кабинет и упёрся животом в стол Виктора. Следом за ним вошёл Сорокин.

– Еле поймали. Ещё не много и ушёл бы гад.

Кривой крутил головой и часто моргал глазами, показывая своё не понимание происходящему.

– За что, начальник? – Он остановил свой бегающий взгляд на Викторе. – Я же всё тебе рассказал про кольцо. Я всё сказал, что знал. За что?

Виктор спокойно смотрел в его наглые бегающие глазки, и праведный гнев закипал у него внутри, выбрасывая горячий пар через жёсткие колючие глаза.

– За что, говоришь? За убийство Пушкарёвой! Ты арестован, Кривой, если ты этого ещё не понял.

Словно гром с ясного неба у него на столе зазвонил телефон. Виктор поднял трубку, и какое-то время слушал говорящего на том конце провода. Когда его речь закончилась, Виктор ответил:

– Спасибо, Саркисыч. Спасибо, дорогой.

С этими словами он аккуратно положил трубку на место и пристально посмотрел на Кривого.

– Ну, что оборотень, помогли тебе твои цыганские колдуны? Это тебе урок на всю жизнь. Не лезь туда, откуда не отпускают.

В отделе стояла тишина, словно он был пуст, и кроме Виктора и Кривого в нём никого не было. Все, пока ещё ничего не понимая, затаив дыхание слушали своего начальника.

– Хотел подставить мне Медведя? Не вышло! Я твою натуру давно просчитал и только благодаря этому понял тогда, кто передо мной. Ты сам мне и помог себя поймать. То, что ты душу чужому отдал, за то с тебя чуть погодя бог спросит, а вот за то, что женщину убил, спросят уже очень скоро. Дурак ты Кривой. А дуракам путь один – тюрьма.

Кривой смотрел себе под ноги, не смея перечить Виктору, но пытаясь выкрутиться и проскочить скользким угрём меж пальцев.

– На понт берёшь, начальник! Нет у тебя ничего! Нет, и не будет!

Он попытался даже хрипло рассмеяться, но Виктор ударил ладонью по столу, прерывая его преждевременную агонию.

– Ты мне сам показал, куда спрятал финку. На твою беду и бестолковость, водой никто в кухне не пользовался, так что пальчики твои и кровь Натали на ней, будут твоим приговором.

После его слов, Кривой как-то обмяк, а глаза перестали бегать, найдя точку опоры на поношенных туфлях хозяина. Выдавив из себя ни то стон, ни то крик, Кривой тихо произнёс:

– Твоя взяла, начальник. Не думал, что ты спец у них. – Кривой показал пальцем в потолок. – Иначе тебе меня никогда не взять было. Недооценил я тебя.

– И твои колдуны тоже. При случае передай им, что вычищу всю грязь и там. – Теперь Виктор указал пальцем на потолок. – Пусть начинают сжигать свои шаманские бубны и прочую колдовскую атрибутику.

– Сам им скажешь. Меня они не поймут.

– Колечко им оставил?

Кривой кивнул головой.

– Цыгане. Что с них возьмёшь?

Виктор усмехнулся, махнув рукой, и тут же обратился к Григорьеву:

– Володя, уведи этого урода. Глаза б мои его не видели. И освободи Сидора. Он нам уже не нужен. Пусть к родителям своим едет.

Когда входная дверь закрылась за спиной Григорьева, Толик Власов тут же спросил:

– А что это ты всё в потолок пальцем показывал? И причём тут колдуны?

Виктор устало выдохнул воздух и посмотрел в окно.

– Да в общем-то ни при чём. Это я так, для устрашения.

– Ааа… – Сказал Толик и кивнул головой. – Если так, тогда всё понятно.

– А если всё понятно, тогда сообщаю, что сегодня ровно в 10 ноль-ноль, нас ждёт у себя Полканыч в присутствии генерала Семёнова. Готовьте бумаги сыскари. Время пока есть.

Он поднялся из-за стола и вышел в коридор. Смотреть в растерянные глаза своих сотрудников он уже не мог и решил просто пройтись по коридору и мысленно подвести итог всему произошедшему. Стройной картины анализа так и не получилось, но ноги сами по себе вынесли его к кабинету Анны Сергеевны. Интересно, подумал он, это совпадение или… Он стоял напротив двери, не решаясь открыть её. В голове был один вопрос – как она поведёт себя, когда узнает о задержании Кривого? Дверь неожиданно открылась сама и завораживающий голос морской сирены изнутри кабинета, произнёс:

– Если ты сейчас не войдёшь, то потеряешь то, что так долго искал.

Виктор, словно зомби вошёл в полутёмный кабинет и прикрыл за собой дверь.

– Мне, кажется, что я нашёл, то, что искал и не в моих правилах это терять.

В ответ раздался звонкий девичий смех и тут же зажёгся яркий свет.

– Ну что, ловец снов, поймал, наконец, то, что хотел?

– Откуда ты…

Анечка перебила его, приблизившись к нему вплотную, и обдав знакомым запахом.

– А ты ещё не понял кто я? – Она опять звонко рассмеялась. – Шилов, Шилов. Какой же ты всё-таки дремучий.

У Виктора пересохли губы, а по рукам прошла противная мелкая дрожь. Анечка стояла рядом с ним, в своём тесном кабинете и слегка касалась его рукой, как бы предлагая ему самому продолжить последующее действие. Виктор, облизав свои сухие губы, закрыл глаза и выставив вперёд руки, нежно привлёк девушку к себе. С радостью отметил, что она не сопротивляется и решил тут же закрепить своё успех. Он открыл глаза и робко поцеловал её в губы. Анечка слегка отстранилась от него и улыбнулась.

– Шилов, мы на работе.

– Мы всю жизнь на работе.

Он попытался опять привлечь её к себе, но она ускользнула от него, высвободившись из его объятий.

– Не спеши. Теперь уже спешить не нужно. Все и всё давно на своих местах и стоит лишь протянуть руку, что бы открыть прозрачную вуаль и убедиться в том, что стол с накрытым на нём восхитительным ужином ждёт тебя. А очаровательная хозяйка, предвкушающая сладость непредсказуемой ночи, в твоём полном распоряжении.

Капкан для Хозяина

1

Когда Игорь вошёл в небольшой председательский кабинет с низкими потолками, то первое, что ему бросилось в глаза – было то, что этот кабинет был совершенно не обременён никакой мебелью. То есть мебель была, но в виде одного массивного стола и нескольких старых с истрёпанной обивкой стульев. На окрашенных голубой краской стенах висели какие-то графики, таблицы и на целый лист ватмана поздравление с юбилеем. Если учесть, что на дворе стоял восемьдесят первый год, а вид ватмана был схож с видом древнего папируса, то председателю сельского совета, в честь которого и было нарисовано это поздравление, впору было готовиться к очередному круглому торжеству. Сам председатель Баринев Иван Иванович, сидел за этим столом, нависая над ним грозовой тучей и что-то пыхтя, быстро писал на тетрадных листах. Его внушительных размеров фигуру Игорь полностью разглядел лишь тогда, когда тот, наконец, заметив вошедшего в кабинет гостя, резво поднялся со стула с растёкшейся по всему лицу улыбкой и распахнул свои объятия. Разведённые в стороны руки почти касались противоположных стен, а крупная голова за малым не упиралась в потолок. Широкая председательская грудь была одного размера с выпирающим вперёд животом. Этакий огромный шар на коротеньких ножках сделал шаг ему навстречу, а Игорь стоял, словно приклеенный к полу, не зная как себя вести в подобном случае. Стало понятно, почему в кабинете нет мебели. Если её расставить вдоль стен, то хозяину будет затруднительно проявлять своё радушие в виде разведённых в стороны рук. Иван Иванович в два шага оказался перед долгожданным посетителем, и в виде приветствия, положил свои руки ему на плечи.

– Ну, здравствуй, здравствуй дорогой Игорь Николаевич. – Он потряс этими руками гостя за плечи, от чего тот синхронно закивал головой в такт тряске. – Заждались мы тебя. Вот люди обрадуются, когда узнают, что к ним в деревню врач приехал. Это знаешь ли целое событие. Я разнарядку уж который год подаю в исполком, а толку никакого. Людей лечить некому. Этой зимой полдеревни от гриппа слегло. Страху натерпелись, когда и детвора хворать начала. Местный ветеринар Прокопыч, тогда только руками разводил. Оно и понятно. Свиней да коров он лечит справно, а вот людей получается у него не очень. Прежний врач сбежал от нас через полгода, а нового никак не давали. Говорили мне, что старого беречь было нужно. Вот так и живём. Ежели, кто на одном краю чихнёт, то на другом тут же откликаются.

Когда мощные, как стволы деревьев руки выпустили Игоря из богатырских объятий, тот вздохнул с облегчением, хотя хиляком себя не считал.

– Здравствуйте Иван Иванович. Я сразу с электрички прямо к вам. Понимаю, что не до балов сейчас, но из песни слов, как говориться, не выкинешь.

Иван Иванович тут же насторожился, услышав про балы, но компенсируя свою безграмотность природной интуицией, понял, что страшного тут ничего нет и кивнул головой, соглашаясь с дорогим гостем.

– Вот и правильно. Вот и хорошо. Мы сейчас прокатимся по нашей деревне на моём транспорте, и я покажу тебе дорогой Игорь Николаевич все наши достопримечательности. Потом я отвезу тебя к твоему дому, где ты будешь жить поживать, да добра наживать.

Он сам посмеялся над своей присказкой и направился к входной двери. На полпути остановился и всем своим огромным телом повернулся опять к Игорю.

– А скажи-ка мне Игорь Николаевич – ты женат, аль как? – Он хитро прищурился, словно прицеливался, – А то у нас девахи есть на выданье – городским до них далеко. Ты присмотрись пока. А ежели что, то я сам сватать тебя пойду. Мне тут никто не откажет. Тут можешь быть спокоен.

Игорь, понимая, куда клонит председатель, тут же возразил.

– Спасибо, конечно, но я женат. – Игорь демонстративно показал ему кольцо на правой руке. – Жена пока в городе, но когда я тут устроюсь, она сразу же подъедет.

Иван Иванович слегка огорчился такому повороту, но вида не показал. Жаль, конечно, но привязать к деревне доктора было бы совсем не лишним.

– Вон оно как. Вот и хорошо. Места всем хватит. Дом большой и просторный. – Последнюю фразу он проговорил, когда уже вышел за дверь. – Уживётесь, надеюсь. Зато места у нас – во всей округе таких мест не сыскать.

На небольшой деревенской площади, куда они вышли из сельсовета, не было ни одной живой души. Оно и понятно. Начало октября – самое время для уборки урожая на своих огородах. Люди трудились, собирая с обширных огородов овощи и приводя в порядок усталую за сезон землю. В садах снимались поздние яблоки и груши. На широких лугах косилась ещё сочная трава и укладывалась в большие стога для домашнего скота. Лето в этом году затянулось, давая возможность неспешно приводить своё хозяйство в порядок, заготавливая на зиму корма.

Одинокая на всю площадь монументальная фигура вождя партии, в лице дедушки Ленина, возвышалась над площадью, прикрывая собой небольшую с облупившейся штукатуркой, церквушку на возвышенности. Ржавая крыша, покосившаяся ограда и весь её внешний вид говорил о том, что эта церквушка сохранилась, как память народному зодчеству. Но если приглядеться внимательней, то можно было заметить, что пустые глазницы окон аккуратно застеклены, а входная дверь покрашена совсем недавно. Узкие дощатые ступени, поднимающиеся к неухоженному храму, были вытоптаны многочисленными сапогами и ботами, а перила отшлифованы до блеска сотнями рук. Паства, хоть какая, но в деревеньке имелась, на что местная власть прикрывала всевидящие глаза. В альтернативу православной вере прихожан, напротив здания сельсовета, был возведён вполне современный дом культуры. На покосившейся афише, притороченной к стене центра культуры, от руки был написан анонс фильмов на целую неделю с припиской об обязательных молодёжных вечерах в виде танцев по субботам. В воскресные дни всё местное население ожидали лекции о международном положении СССР и выступления артистов оригинального жанра из числа самих жителей всё того же населения, от части занимающегося в разнообразных местных студиях и кружках. Всё это наводило Игоря на мысль, что в захолустной деревеньке под названием «Лотошники», живут люди, не чурающиеся религии, политики и искусства. Подтверждением этого и была сама деревенская площадь – этакий симбиоз всех жизненных устоев местных аборигенов. В общем, обычные люди, составляющие больше половины населения всего огромного Советского Союза. Когда речь зашла о назначении Игоря после интернатуры в эту деревеньку, утешительными его словами своей жене Наташе, были слова о том, что везде люди живут, и было бы гораздо хуже, если бы он получил направление работать на необитаемый остров. Слова его особого действа не возымели, но и выбора особого у него не было. Взгрустнув на дорожку, они посидели у порога родительского дома и, поклявшись друг другу в вечной любви, расстались всего на несколько дней. Лотошники находились в сорока минутах езды от города на электричке, что вселяло определённый оптимизм в то, что на краю цивилизации они всё-таки не окажутся. Неясным оставался лишь вопрос о жилье. Кто-то из друзей Игоря по большому секрету сказал, что в таких деревеньках как раз с жильём проблем не бывает и уверил его, что жить он будет в особняке, нечета городским типовым домишкам. Это радовало, но сомнения всё же оставались. Самым приятным для Игоря в Лотошниках явилось то, что сама деревня в две с половиной улицы, располагалась на правом берегу широкого Лимана. Рыбалка, купания, да и просто времяпрепровождение у воды, дорогого стоили. В жаркое лето нет ничего приятнее, чем понежиться в прохладной воде и позагорать на жёлтом илистом песке.