Фенимор вышел из кабинета со смущённой душой. Каждый раз, расставаясь с боевой амуницией, он чувствовал, что теряет часть самого себя. Это была защищавшая его оболочка, вторые глаза и уши. Без комбинезона Фенимор не представлял своего существования. ВКМ был для него незаменимым помощником в нелегком деле выживания на изменившей свой облик планете.

Многие колонии имели своих разведчиков, но никто, кроме таких одержимых, как Фенимор, не мог так бесстрашно передвигаться по одичавшей поверхности и добывать нужные жителям вещи. Для разведчиков это была рутина и отбывание трудовой повинности, а для одиночек – целая жизнь. Поэтому услуги Фенимора ценились дорого.

Виктор направился к Елене, рассчитывая получить награду за найденный ноутбук. Руководство колонии неплохо платило за ценные находки. Этим Фенимор и зарабатывал себе на жизнь. Кроме того, жители подземелий часто заказывали предметы быта или хотели узнать о судьбе потерявшихся родственников. За это они расплачивались продуктами, информацией или услугами.

Елена занимала в «Первой» колонии важную должность. Она хранила, пересчитывала и распределяла имеющиеся в наличии запасы. Продукты, боеприпасы, стройматериалы – всё находилось под её строгим контролем. Кабинет, а точнее склад, в котором обитала симпатичная девушка, располагался на третьем уровне, и Одиночке пришлось спуститься вниз.

Третий подземный этаж создавался с нуля. Проходы здесь были шире, потолки выше, коммуникации скрывала отделка из пластиковых панелей, снятых со стен пассажирских вагонов, а дверные проемы оформляли раздвижные двери типа люкс. Все это, даже в незаконченном виде, создавало иллюзию благополучия, обычно несвойственную скромным подземным жилищам.

Размышляя о предстоящей встрече с Еленой, Фенимор приближался к складу, с волнением. Отношения между ним и двадцатипятилетней девушкой складывались непросто. До катастрофы стройная, светлоокая красавица так и не успела побывать замужем, и теперь являлась главным объектом вожделения мужского контингента колонии. Но на томные взгляды воздыхателей она не обращала внимания. Привыкнув самостоятельно принимать ответственные решения и выдавать распоряжения подчинённым, для близости она искала ровню.

Выбор пал на Фенимора, и между ним и Еленой завязалась не дружба, а нечто, похожее на роман. Противоречивость отношений мучила Фенимора. Стараясь быть честным, Одиночка сразу предупредил Елену, что считает себя женатым на ближайшие тридцать лет. Однако волевой кладовщице было на это наплевать.

– Прав ли я, что так сурово отношусь к себе и пренебрегаю вниманием красивой девушки?

Природа требовала своё. При каждой следующей встрече настроившийся на разрыв Фенимор таял от ласковых слов, затем с трудом брал себя в руки. Пока отношения между ним и Еленой ограничивались лёгкими поцелуями…

– А если бы знакомство произошло до катастрофы?

Ответа на этот вопрос не находилось. День Аида вывернул наизнанку всё, и обычные законы больше не действовали на людей в новом мире. Это касалось всех без исключения. Практика показала, что когда человеку жилось спокойно, он становился ленивыми и уничтожал себя всякими пороками. Но как только появлялась опасность, люди проявляли свои лучшие качества и начинали бороться за выживание.

День Аида позволил многим пробудиться ото сна и почувствовать вкус к реальной жизни. Лентяи, ранее злоупотреблявшие алкоголем и часами лежавшие на диване, теперь трудились и не жалели на это сил. Не это ли эволюция и прогресс? Но, увы, нет. Новая жизнь теплилась на обломках старой цивилизации. Техника, стройматериалы, инструменты, предметы быта и ещё сотни добытых из прошлой жизни вещей создавали зыбкое благополучие настоящего.

Четыре года прошло со дня катастрофы, и воспоминания о достижениях прошлого постепенно стирались и уходили из памяти людей. В новом мире сложно было представить мобильную связь, цифровое телевидение, поездки на транспорте и походы по магазинам.

Техногенная цивилизация, подошедшая к пику своего развития, после катастрофы в мгновение ока оказалась отброшенной на столетия назад. Ветер открытий, так неудержимо ворвавшийся в жизнь в конце двадцатого столетия и принесший с собой десятки новейших изобретений, бесследно исчез, оставив скудные обрывки прежнего величия.

Но и сейчас искусственный фотосинтез помогал выращивать в теплицах растения. Солнечные батареи заменили атомные и тепловые электростанции. Химические преобразователи помогали очищать воду и получать кислород.

Задумавшись, Фенимор едва не столкнулся с мужчиной, нёсшим по коридору доску.

– Ходят тут всякие! – проворчал работяга и прошёл мимо, не замедляя шаг.

В отличие от первых двух этажей, по третьему уровню сновал рабочий люд. Одни занимались отделкой стен, другие укладывали плитку на пол. Кто-то подносил стройматериалы. И каждый, не покладая рук, работал на благо нового подземного дома.

Работяги не жаловали одиночек. Одни считали их бездельниками, другие и того хуже – мародерами, поэтому добравшись до вотчины Елены, Фенимор торопливо нырнул в ведущий на склады проход.

– Привет, Виктор! Давненько тебя не было видно, – обрадовалась Елена.

Приятная белокурая девушка в очках с тонкой оправой вышла из-за стола, позади которого во всю ширину помещения тянулись заполненные коробками стеллажи, и ласково коснулась шершавой ладонью колючей мужской щеки.

– И тебе, Ленка, большой привет.

Фенимор осторожно положил на девичью талию крепкую мужскую руку.

– Как там снаружи? – преданно заглядывая Виктору в глаза, спросила Елена.

Один и тот же вопрос рефреном звучал при каждой их встрече. Елена придвинулась ближе, и Фенимор ощутил аромат подаренных им духов.

– Как обычно, ничего нового. То холод, то жара и сплошные развалины, – смущаясь, ответил Одиночка.

Он почувствовал, как бешено забилось сердце, и отвёл в сторону потеплевший взгляд.

– Как же ты там один? – нежно спросила Елена.

Её щёки порозовели, и Фенимор едва сдержался, чтобы не поддаться порыву чувств. Он неуклюже присел на стул.

– Вот тебе записка от Санька. Я нашёл его старый ноутбук.

Фенимор достал из кармана помятую бумагу.

– Неужели? Он мне все уши прожужжал про эту штуковину. Надеюсь, что от неё будет прок.

Елена вернулась на рабочее место и впилась глазами в мелко написанный текст. Разглядывая милые девичьи черты, Фенимор вспоминал нежный запах спрятанных под камуфляжной кепкой золотистых волос.

– Сто бронебойных за разбитый ноутбук?

Раздраженный голос Елены вернул его в реальность. За считанные секунды Фея Грёз превратилась в злого начальника.

– Не дороговато ли?

– Ты что, Ленка, хватит жадничать. Из-за этого компьютера я три дня возился в развалинах, а ты торгуешься, – запротестовал Фенимор.

– Староста колонии приказал перейти на экономный режим. Я обязана следить за расходами.

Смягчившись, Елена сняла очки.

– Урожай в этом месяце повредила плесень так, что на обмен ничего не осталось. В общем, одни проблемы, – пожаловалась девушка.

– Плесень? Я и не думал, что она проберётся в теплицы.

– За прошлую неделю погибло больше половины всходов. Чёрт бы её побрал!

Фенимор вспомнил густой налет, появившийся в чашке с чаем всего за одну ночь. Да, это была нешуточная угроза.

Катастрофа каждый день подкидывала новые проблемы и продолжала держать в страхе людей.

– А тут еще скважина засорилась… Так что восемьдесят – последняя цена…

– Ладно, давай.

Фенимор не любил торговаться, поэтому согласился, не переставая удивляться, как всеобщая любимица может быть такой мелочной и ворчливой. Елена подошла к стеллажу и извлекла из ящика четыре коробки. Фенимор положил патроны в рюкзак и встал, чтобы уйти.

– Постой, – остановила его девушка. – У меня для тебя есть новость. Не знаю, пригодится тебе эта информация, или нет, но вчера ко мне заходил Фантом.

– Он по-прежнему надеется пробудить в тебе ответное чувство и не оставляет в покое?

– Фантом сообщил, что на западном кордоне, возле водонапорной башни, лежит в кювете джип с московскими номерами, – продолжала Елена, будто бы не заметив недовольство в голосе друга. – На дверце джипа сохранилась надпись «МЧС Москва».

– Неужели кто-то из центра попытался пробраться к нам?

– Вряд ли. Фантом считает, что авария произошла давно.

– А как он об этом узнал?

– В машине были часы. Они остановились в шесть вечера, а это время начала катастрофы.

– Значит, кто-то пытался уехать в Москву?

– Возможно.

– И это всё?

Про себя Фенимор решил, что обязательно найдёт место аварии и хорошенько его исследует. Пока он не знал, какую пользу принесёт информация, но в этой жизни ничего не было лишним.

– Когда же мы снова увидимся? – Елена окинула Фенимора жарким взглядом.

– Думаю, что скоро, – ответил Одиночка.

– Иди, но будь осторожен. Фантом предупредил, что город наводнили наёмники.

Когда-то, путешествуя по горам Кавказа, Елена отбилась от группы туристов и вышла к горной реке. Девушку интересовали дольмены, а там они стояли на каждом шагу. Возле пещеры, из которой вытекал прозрачный родник, сидел молодой отшельник с задумчивым, бледным лицом, горящим взором и длинными тёмными волосами. Юноша любовался видневшимися на горизонте заснеженными вершинами и пытался запечатлеть в памяти красоту горного пейзажа, но красота Елены затмила всё. С тех пор влюблённый кавказский парень следовал за ней по пятам.

Испытывая лёгкие уколы ревности, Фенимор вышел в коридор. Не успел он сделать и нескольких шагов, как люминесцентные лампы заморгали, и помещение погрузилось во мрак. Поморгав, свет вспыхнул снова, но работавшие вокруг люди не обратили на недоразумение никакого внимания и продолжали заниматься делом. Для жителей колонии перебои с освещением были обычным явлением. Электричество в «Первой» добывалось из нескольких источников. Часть его вырабатывали дизельные генераторы, часть давали установленные на поверхности солнечные батареи. Так что не было ничего удивительного в том, что освещение давало сбои.

Фенимор взглянул на часы. До окончания зарядки ВКМ осталось немного времени, и Виктор решил перекусить. Время обеденного перерыва ещё не наступило, и зал столовой оказался пуст. Правда, в дальнем его углу сидел незнакомый человек в потрёпанном ВКМ и вяло жевал гороховую лепешку. Повар по имени Игорёк встретил Фенимора с распростёртыми объятиями.

– Сколько лет, сколько зим! Где тебя так долго носило?

Фенимору показалось, что Игорёк был неестественно возбуждён и от этого чересчур любезен.

– Да так, брожу по свету туда, сюда, – рассеянно ответил Фенимор, прекрасно понимая, что его собеседник не ждёт от него конкретного ответа.

– Братишка, ты, кажется, исхудал. Давай-ка я приведу тебя в порядок.

Игорёк загремел посудой, пытаясь организовать для Одиночки вкусный обед.

– Мне что-нибудь поскромнее. С оплатой сегодня слабовато, – предупредил его Фенимор.

Он присел за ближайший столик и принялся разглядывать сидевшего в углу незнакомца. Лицо гостя тонуло в рыжеватой щетине, а лоб прикрывала замызганная вязаная шапка. Неприятный, жилистый тип никуда не спешил и цепким взглядом оглядывал всё вокруг. Рядом с ним, на соседнем стуле, топорщился пухлый походный рюкзак.

– Торговец или прохожий? – не смог с первого взгляда определить Фенимор.

– Ну вот, обед готов! – прервал его наблюдения повар.

Через несколько секунд на столе появилась миска с гороховым супом и несколько отварных картофелин. Захваченными с поверхности мелочами Фенимор расплатился с Игорьком и с удовольствием принялся за еду. Выращенные в теплицах продукты, не шли ни в какое сравнение с тем, что можно было найти или купить на поверхности.

Каждый раз, приобретая у торговцев просроченные консервы, Фенимор опасался подхватить вместе с ними инфекцию, поэтому свежая еда доставляла ему двойное удовольствие. По телу разлилось приятное тепло, и впервые за несколько дней Одиночка испытывал забытое чувство удовлетворения и сытости.

Между тем, незнакомец закончил есть и, прежде чем покинуть столовую, передал повару объёмный свёрток.

– Мутноватый какой-то парень? Похоже, что не из нашего города. Может, переселенец из соседней области? – спросил у Игоря Фенимор, как только они остались вдвоём.

– Не знаю. Его привел ко мне староста и велел хорошенько накормить, – смутился повар.

– Странно, причём тут староста?– подумал Одиночка и с подозрением посмотрел на покрасневшего Игорька.

– Ладно, не прощаюсь, перед уходом ещё зайду.

Фенимор вышел в коридор. В колонии оставалось одно помещение, которое он не мог обойти стороной. Его путь лежал в медицинский кабинет. И дело было не в плохом самочувствии или злополучном собачьем укусе. Медиком в «Первой» работала Надежа Петровна, женщина, которой он был обязан жизнью.

Глава третья

Воспоминания

Медицинский кабинет находился в противоположном от столовой конце коридора. Одиночка подошёл к двери и постучал.

– Одну минуту, – услышал он приветливый женский голос.

Спустя несколько секунд из кабинета вышел человек с забинтованной головой.

– А, Одиночка, и ты сюда? На поверхности холодно, так ты к нам погреться пришёл?

Лицо задиры частично скрывала повязка, но Фенимор узнал Серёгу – строителя.

– А тебе, Серый, соринка попала в глаз?

– Не твоего ума дело, – грубо ответил Серёга и, придерживаясь за стену, заковылял прочь.

– Можно войти? – напомнил о себе Фенимор.

– Входи, сынок! Наконец-то! А я уже беспокоилась! Как дела? – Надежда Петровна вышла из-за стола и обняла посетителя.

– Нормально. Всё, как обычно, – смущённо ответил парень. – Зашёл проведать, а это вам.

Фенимор достал из рюкзака небольшой сверток и протянул его собеседнице. Надежда Петровна развернула газету и обнаружила книгу в потрёпанной зелёной обложке.

– Ух, ты! Народный лечебник! Где ты его нашёл? – обрадовалась женщина.

– От областной библиотеки почти ничего не осталось, но кое-что ещё можно откопать.

– Вот спасибо, что не забываешь старых друзей. Рассказывай, как здоровье?

– Хорошо, – соврал Фенимор.

– Меня не обманешь, всё вижу. По-прежнему болит голова?

– Побаливает иногда.

– А что с ногой?

– Дикая псина поцарапала.

– Укол делал?

– Конечно.

– Приляг, я тебя осмотрю.

Надежда Петровна подвела Фенимора к кушетке. Измерив давление и подсчитав пульс, она сделала вывод:

– Что-то ты слишком напряжен. Опять нервничаешь и плохо спишь?

– Да говорю же, всё хо-ро-шо…

– Доктору виднее, – перебила Одиночку Надежда Петровна. – Есть у меня один препарат. Он активирует память и снимет мышечный спазм.

Женщина достала из стола стеклянную баночку с пилюлями.

– Вот. Положи под язык. Если захочется спать, не сопротивляйся, так и должно быть.

Фенимор положил в рот таблетку и через минуту почувствовал, как расслабляются мышцы, и тянет в сон.

– Ну, что? Уже действует? Я отойду ненадолго, а ты отдохни.

Плотно закрыв за собой дверь, Надежда Петровна вышла из кабинета. Препарат оказался мощным. Фенимору казалось, что его тело повисло в воздухе и больше не поддаётся силе всемирного тяготения. Это было невероятно. Такого блаженного спокойствия Виктор не ощущал ни разу в жизни. Казалось, что в голове кто-то делает генеральную уборку и выскребает ненужный хлам. Мысли, чувства и воспоминания выстроились в определенном порядке, и в любое время их можно было найти и вытащить на поверхность. Такой препарат могли придумать только военные.

Но крошечный уголок сознания ещё сопротивлялся лекарству. Это было место, в котором хранились выпавшие эпизоды его жизни. Фенимор точно знал, что до катастрофы у него была обычная, ничем не омраченная жизнь. Он закончил дома ремонт и копил деньги на заграничную поездку. Четко помнил, как со всей семьёй отмечал день рождения дочери. Затем воспоминания меркли, а вместо них появлялись неясные, не имеющие никакого смысла обрывки, а потом наступал полный провал. История Одиночки началась после катастрофы на больничной койке полевого госпиталя.

Виктор, в который раз напряг память, как делал это уже сотни раз. Безрезультатно. Он хотел отказаться от глупой затеи, когда промелькнула первая, до этого незнакомая мысль. Виктор удержал её и провалился в череду важных событий.

– Дорога. Вечер. Дождь. Я возвращаюсь с работы домой. По лобовому стеклу стекает вода. Поток встречных машин слепит глаза. Визг тормозов. Занос. Удар, тишина…

Фенимор вспомнил себя, лежащего на больничной койке. Голова забинтована, а на предплечье наложен гипс. Но в этот раз он был не один. Рядом сидела Ольга. Она гладила бесчувственные пальцы мужа и шептала: «Всё будет хорошо!» Двенадцатилетний Андрей и маленькая Даша находились с матерью рядом. Внезапно у Фенимора участился пульс. Он помнил, как в палату вбежал врач, и опять наступила тишина.

Прошло время, и Фенимор очнулся на той же койке. Звонил телефон. Это Ольга беспокоилась о его самочувствии. Она сообщала, что собирается в школу вместе с детьми, а к вечеру началось что-то страшное. Здание тряслось, лопались стекла. Осколки летали по комнате, сыпались искры замкнувшей проводки, а из коридора доносились испуганные человеческие голоса. Последней каплей стал отслоившийся пласт штукатурки, который медленно падал вниз…

Когда Фенимор пришёл в себя, вместо надвигающегося больничного потолка, над ним висело серое, задымленное небо. Вокруг стонали и звали на помощь люди. Повсюду, на носилках, на голой земле лежали человеческие тела. Слышался чей-то плач.

Над Фенимором склонилась женщина в белом халате. На её запачканном пылью лице виднелся свежий порез. Женщина что-то говорила, но Виктор не мог разобрать её слов. Позже он узнал, что из повреждённого землетрясением здания его вытащила заведующая хирургическим отделением Горшина Надежда Петровна.

Стукнула входная дверь, и Фенимор вернулся в действительность.

– Надежда Петровна, я вспомнил всё.

Он попытался повернуться и посмотреть спасительнице в глаза, но от слабости не смог оторвать голову от подушки.

– Да ты лежи, не вертись. Силы скоро вернутся.

Фенимор подождал ещё пару минут, затем медленно поднялся с кушетки. Теперь он чувствовал себя превосходно. Голова не болела, а энергии прибавилось в двойном размере. Казалось, что всё прояснилось, но вместо ответов воспоминания принесли с собой новые загадки.

– Надежда Петровна, я вспомнил, что в день катастрофы звонила Ольга! Она сказала, что собирается с детьми в школу. Вот почему под развалинами дома я никого не нашёл.

– Но ты уже не один раз бывал в школе. Спасатели не обнаружили там ни одного тела, – вздохнула его собеседница.

Ей было больно видеть, как бередит душу Виктор.

– Вот в этом и фокус.

Неожиданно Одиночка сощурил глаза.

– Надежда Петровна, а откуда у вас такой мощный препарат?

– Заходит к нам иногда один человек, меняет медикаменты на продукты. Среди предложенных им лекарств были и эти таблетки.

– Такой товар дороже золота. Не часто попадаются такие великодушные гости, – подумал вслух Фенимор. – Ну что же, мне пора.

Он подошел к спасительнице и обнял её. По щекам Надежды Петровны покатились слёзы.

– Береги себя.

Фенимор не любил долгих прощаний и поспешил закрыть за собой дверь.

События прошлой жизни нахлынули на него и взбаламутили душу. Раньше Фенимору казалось, что после автомобильной аварии он уснул, а затем проснулся в аду. Он не помнил, как очутился в больнице, не помнил землетрясения, за считанные часы превратившего город в руины. По разные стороны восприятия оказался прошлый, привычный для него мир, и хаос, царивший вокруг. Теперь он понимал, почему очнулся во дворе разрушенной катастрофой больницы.

Население палаточного городка росло и, вскоре, в нём не осталось свободных мест. Запасы еды, которые удалось вытащить из-под обломков больничной столовой, подошли к концу, а ближайшие продуктовые магазины опустошили местные жители. Можно было бы обследовать и более отдаленные районы, но из-за повторявшихся подземных толчков отходить от палаток далеко больные не решались. Погода стояла ужасная. Палатки не выдерживали напора ветра, и их приходилось ежедневно укреплять. Тогда ещё никто не догадывался, какого масштаба бедствие постигло мир, и никто не мог предположить, что ожидало человечество впереди.

В первые дни после катастрофы Фенимор попытался навести справки о семье. Но в образовавшемся хаосе мало кто мог ему помочь. У каждого были родные, о судьбе которых приходилось только догадываться. Шли дни. Несмотря на сложную обстановку и плохое питание, Фенимор набирался сил. Когда его раны зажили, и появилась возможность самостоятельно передвигаться, Виктор решил, что только немедленное возвращение домой ответит на мучивший его вопрос. Он готовился принять самое ужасное известие, но призрачная надежда обнаружить детей живыми не покидала его. Тоска и неведение с каждым днём всё сильнее сжимали сердце, и, покинув госпиталь, Фенимор отправился в свой первый путь по разрушенному городу.

В былые времена добраться от больницы до Железнодорожного района можно было за пару часов, теперь любое путешествие занимало неопределённое количество времени. Повсюду встречались тела погибших. Одни оказались придавлены обломками строений, другие оказались в западне, так и не сумев выбраться из искореженных автомобилей. Некоторые умерли от голода, и их обглоданные собаками кости белели на обочинах. Число жертв привело Фенимора в ужас. Несколько раз он останавливался, собирался повернуть назад, но не затихающая душевная боль гнала его вперёд.

Через несколько, показавшихся вечностью часов он увидел знакомые очертания железнодорожного моста. Мост оказался частично разрушен, но по его обломкам Виктор смог перебраться на другой берег реки. Наконец, он добрался до площади, где когда-то стоял торговый центр. Отсюда до родного дома оставалось несколько улиц, но они дались ослабевшему путнику тяжелее всего. Уютный квартал одноэтажных коттеджей, радовавший жителей ухоженными дворами, цветущими садами и благоухающими палисадниками, представлял собой жалкое зрелище. Повсюду валялись столбы электропередач, сломанные деревья, обломки мебели. Вокруг не было видно ни единой живой души.

Виктор остановился возле участка, где когда-то стоял его дом. От дорогого сердцу строения остались полуразрушенные стены и куча мусора, перемешанная с остатками внутреннего убранства. Забор не выдержал толчка и упал, а часть его провалилась в образовавшуюся посреди двора трещину.

Передохнув, Фенимор принялся разбирать завал. Метр за метром он пробирался в глубину дома. Вот прихожая, остатки гостиной, ещё немного, и будет детская. Сердце ёкнуло, когда из-под осыпавшейся штукатурки выглянул лоскуток детского платья. С удвоенной силой Фенимор принялся за раскопки.

– Слава Богу! Это просто обрывки одежды…

Тел под завалами не оказалось, и обессиленный, но ликующий Виктор упал на землю. Он смотрел на безликое небо, прижимал к груди найденную под обломками фотографию, и впервые в этой новой и мрачной жизни впереди замаячил лучик надежды. Виктор поверил, что его жена и дети живы. С этой минуты у него появилась цель: во что бы то ни стало найти родных!

Подвал собственного дома Фенимор превратил в убежище, хранившийся в нём запас продуктов спасал от голода, скважина снабжала водой, а самодельная печурка давала тепло.

В предыдущей жизни Виктора считал себя рядовым менеджером. Он не отличался физической подготовкой, но умел добиваться цели. Став Фенимором, Виктор научился метко стрелять, маскироваться и распознавать следы. Обследуя городские районы, он находил колонии, знакомился с выжившими и обзаводился связями. Но всегда и везде Фенимор не забывал о главном. Он искал информацию о своей семье.

Глава четвёртая

Начало пути

Забрав у Душмана ВКМ, Фенимор поспешил покинуть «Первую». Он ещё раз наведался к Игорьку, нагрузил рюкзак едой и направился к выходу.

– Эй, Фенимор, постой.

Взволнованный голос Санька затормозил его у проходной. Обернувшись, Виктор увидел друга, который бежал по коридору, призывно размахивая руками.

– Что у тебя стряслось? – напрягся Одиночка, заметив, что паренёк слишком возбуждён.

– Это невероятно. С помощью ноутбука я запустил «СОВУ».

Санёк замолчал, чтобы перевести дух.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

<1 2 3 >