Солнечный песок

На тропе Арум слегка задумался о том, стоит ли быстро бежать за охотниками и решил, что нет. Утром он слышал, что сегодня в жертву Великой Змее будут приносить смертельно раненого антра, и ему стал интересен этот обряд. Никогда ранее он не присутствовал на жертвоприношении культа Змеи. В своём клане он, конечно, неоднократно видел, как на похоронах рептилы хватают и тащат под воду маленькую лодку с покойником. Или, чтобы прекратить дожди в конце осени, приносилась жертва Трясинному Рептилу, который жадно глотал живую молодую плоть. Великая Змея также вызывала интерес его родового шамана, и Арум решил ненадолго вернуться в Коарум, чтобы самому увидеть обрядовое действо.

Великая Змея жила недалеко от Коарума в священной яме. Сама яма, судя по всему глубокая, представляла собой часть болота, окружённого невысоким лесом. Из болота вытекал небольшой ручей и, чуть извиваясь, в свою очередь впадал в один из рукавов Чёрной Реки. На небольшой поляне перед священной ямой стоял прочно вкопанный в землю древний столб, к которому слегка привязывалась жертва. Когда Арум вышел на поляну, то всё уже было готово: бледный и потерявший много крови раненый рыбак уже находился у столба и шаман давал ему выпить сладко-пьяного нектара. Жадно отхлебнув из плотно свёрнутой из листьев пиалы, рыбак закатил глаза. Шаман начал моление. Его тихое горловое пение и нектар действовали на рыбака усыпляюще. Ввиду того, что у него отсутствовали обе ноги, раненого антра не привязывали к столбу, он сидел возле.

После того как шаман закончил горловое пение, все населяющие Коарум болотные охотники, включая вождя и шамана, удалились с поляны в окружающий её густой кустарник и, став на колени и положив ладони на землю, принялись молча ждать. Арума, несмотря на то, что он принадлежал к другому клану, никто не заметил. Кроме того, он густо вымазался болотной тиной. Всё это время он слушал молитву шамана и не выходил на поляну из кустов. Некоторое время ничего не происходило. Рыбак уже полностью охмелел, и вяло рассматривал, окружающий поляну, лес. Некоторое время лес в его глазах представлялся нагромождением пятен зелёного, коричневого и рыжего оттенков, но затем из глубины этих пятен, не совсем чётко, но с каждым мгновением всё более различимо показалось длинное и толстое тело. Тело, мягко скользя по мокрой траве, медленно вылезало из ямы и, минуя трухлявые пни, зигзагообразно приближалось к столбу. Опьяневший от туманного нектара и обессиливший от потери крови, рыбак заметил шуршащую к нему гигантскую чёрную змею только тогда, когда она уже приблизилась к нему на расстояние двух вытянутых рук. Молниеносно, ничего толком не сообразив и глупо улыбаясь, голова антра по плечи утонула в зубастой пасти, бесшумно схватившей его Великой Змеи. В момент захвата жертвы, наблюдающий всё это шаман, издал звук восхищения и упал ниц. Его примеру последовали все болотные антры вместе с вождём. И никто из них не заметил, как одиноко прижавшийся к ближайшему стволу дерева Арум – охотник на рептилов, натянув тетиву своего лука, целился костяным наконечником прямо в глаз Великой Змее. Огромная и чёрная, с тёмно-зелёным отливом чешуек, змея успела сорвать, ещё недавно бывшее рыбаком, тело со столба и потянула его в яму. Всё продолжалось несколько мгновений и затихло. Только в узкую, оставленную змеёй канаву, затекала болотная вода.

Арум опустил лук и ослабил тетиву. Его потрясла мощь и энергия крупного земноводного. Таких крупных особей он не видел ни разу за все свои двадцать пять зарубок молодой жизни. О таких змеях ему рассказывал только его дед, которому рассказывал в свою очередь его дед. Одного только не понимал рептилоантр, возвращаясь обратно на берег: какая существует взаимосвязь тотемов и Огнесолнца? «Ведь, если, Змея и Рептил дети Луны, то значит, Огнесолнце создало и её!» – рассуждал Арум сам с собой, передвигаясь по лесу. Впереди находилась охотничье-рыболовная тропа, и он завернул на неё, рассчитывая к вечеру добраться до Ахха – кланового посёлка.

Ярко светило Огнесолнце. Рождающее полной луной плотоядных животных, оно висело над Дождевым Лесом и обнаруживало себя яркими и узкими лучами, прорвавшимися сквозь плотный хаос растительности. Мягкий плодовый кустарник и острая хвост-трава чаще всего встречались в этой прибрежной части леса. Дальше росли разнообразные пальмы, а потом до самого Дикого Леса, в котором Арум был только один раз, шли заросли бурого хвоща. Арум аккуратно, но быстро догонял свою группу, на ходу сбивая с оголённых, не замазанных тиной, участков тела кровососущих насекомых. Некоторые виды из них, охотясь на рептилоантров целыми роями, уже успели несколько раз больно разгрызть кожу на шее и Арум, сделав короткую остановку, замазывал места укусов слизью красной жабы. Вдруг, впереди послышались голоса клановых охотников, воюющих с какими-то падальщиками и, на ходу вынимая из колчана лук и стрелы, рептилоантр бросился туда.

Зелёные кошки, сбившись в стаю от голода и страха, атаковали охотников с висящих над ловушкой веток коряжистого дерева. Среднего размера рептила, придавленного бревном ловушки и пронзённого его кольями, группа охотников нашла в момент поедания его тремя зелёными кошками. Они уже успели отъесть у рептила хвост, когда первая стрела, выстрелившего вдоль тропы охотника, успела зацепить ухо одной из кошек. Держа наготове копья, болотные антры осторожно наступали на падальщиц. Кошки, почуяв опасность, рассредоточились и, усевшись по одной на скрытых листьями ветках, не разбегались, окончательно вознамерившись доесть добычу. На полянке четыре рептилоантра, прижавшись друг к другу спинами, кололи периодически прыгающих на них кошек. Зелёными, кошки в действительности не были, а такое название получили за свою особенность жить только на деревьях, среди густой листвы. Их атаки напоминали упругие, оттянутые от кустов, острые ветки, больно и наотмашь бившие рептилоантров и, оставляющие на коже по пять глубоких и тонких царапин. Четырёхпалому удалось ударить одну из прыгающих кошек в спину копьём и теперь она, ослабив общую атаку, скаля клыки, умирала в траве.

– Лучше целься! – крикнул один охотник другому. – Она укусила тебя!

– Могучий Рептил! – перехватив копьё в другую руку, охотник спрятал прокушенный кулак за спину. – Откуда в них столько ярости?

– Голод! – отвечал Четырёхпалый, разыскивая копьём следующую кошку среди листьев.

Когда Арум добежал до поляны уже две кошки оказались заколоты и валялись в траве. Последнюю кошку нашли две, одновременно выпущенные им, стрелы, одна из которых и пробила ей голову.

– Арум! – приветствовали его охотники, – ты чуть не опоздал! А если бы кошек было девять?

– Тогда я пустил бы девять стрел! – горделиво бросил он группе.

Всё, кроме раненного антра, рассмеялись и, сбросив трупы кошек подальше с тропы, принялись обновлять ловушку. Истребление кошек завершилось победой и малой кровью, которая не торопилась свёртываться и продолжала вытекать из кисти. Укусы зелёных кошек были не опасны, но болезненны и неприятны. После кошек рептил в пищу не годился, и его также выбросили. Пошли дальше по тропе к следующей ловушке тоже оказавшейся сработавшей. В ней бился ещё живой рептил и его, добив, извлекли. Рядом с уловистой тропой протекала Чёрная Река, связывая между собой Ахх и Коарум. В Большие Болота приходило тропическое лето.

Тяжёлый охотничий день! Арум с другими рептилоантрами аккуратно двигался по тропе, пока Огнесолнце не обежало их со стороны Дождевого Леса. Это означало завершение световой части дня и приближение к Ахху. И вскоре группа, не встретив более никаких опасностей и, проверив все установленные ловушки, вышла на знакомый заболоченный участок леса – пойму Чёрной Реки. Впереди, на высоких сваях над водой уже виднелись хижины Ахха и костёр Трясинного Рептила. Из всех ловушек, установленных три дня назад, рептилоантры извлекли три туши, годные к употреблению в пищу. Сделав по пути остановку и дождавшись подхода лодки Аккрума, охотники поменялись с рептилами местами: туши уложили в лодку, а три охотника, ранее плывущих на ней, пошли пешком. Аккрум на лодке грёб прямо в Ахх, а остальные охотники на опушке Дождевого Леса стали забираться на узкий, перевязанный лианами мост, сооружённый над водой на высоте роста одного антра. Мост, связывающий поляну Дождевого Леса и посёлок клана, строился каждый раз после большой воды и выдерживал значительный вес. Среди семерых охотников, идущих по поперечным жёрдям моста, Арум отсутствовал. Вождь отправил его за нектаром и он растворился в лесу.

Рядом с опушкой шла обводная тропа. Широкой дугой она огибала затопленный участок леса. По ней и направился Арум за сладким нектаром. Из оружия он имел копьё и пару-тройку стрел, которые, не считая дубинки и ножа, могли ему и не понадобиться. На шее у него, как впрочем, и у любого другого охотника, висело ожерелье с зубами разных добытых им животных, среди которых, между крупных зубов рептила, были кошачьи, рыбьи и лумьи. Он шёл за нектаром чёрных пчёл и улыбался.

Когда обводная тропинка упёрлась в брод через Чёрную Реку, Арум остановился. Узкий по пояс брод связывал между собой два леса края Больших Болот: Дождевой и Лианный. Место имело своеобразный пограничный статус – по ту сторону реки болотные охотники не жили. Иногда преследование добычи или охотничий рейд заводили их временно в другие леса, но это являлось скорее исключением. Арум знал, что за бродом, который он уже переходил по пояс в воде, начнётся Лианный Лес, столь излюбленный лумами в последнее время. Течение воды через брод было не сильное, вода казалась светлее, чем у Коарума, и сквозь её слой виднелись, сидящие на дне, мальки зубаток. Аруму нравилось ловить зубаток на кусок мяса, но их сезонный лов открывался только осенью. Над бродом, с одного и другого берега, нависали корневые кусты, к ногам уже начинали прилипать пиявки, а в воздухе висели тучи кровососущего гнуса, но Арум, держа над водой оружие, уверенно преодолевал водную преграду. На другой берег он выбрался уже с полностью смытой гряземаскировкой тела. Охотник из Коарума сообщал ему, что пчёлы живут между Рыбным Озером и бродом и рептилоантр сразу направился туда. До озера путь относительно близкий, но искать улей предстояло на высоте. Задрав глаза вверх и идя по колено в воде, Арум вглядывался на ветви, растущих между кочками, деревьев. Где-то на высоте кроны он ожидал увидеть подвешенный как плод улей. Пройдя ещё около сотни шагов, охотник увидел вдали между стволов, блестящую гладь Рыбного Озера. Пчёлы жили где-то рядом, но их тяжёлый, подвешенный плод нигде не просматривался, и тогда Арум пошёл на хитрость. Он сорвал с ближайшего дерева несколько пучков растущих на нём цветов и, соединив их вместе, закрепил на кончике копья. Затем он воткнул копьё в мягкую почву и, отойдя от копья на несколько шагов, принялся наблюдать.

В воздухе летало огромное количество насекомых, некоторых из них, осмелившихся сесть ему на кожу, Арум поедал с аппетитом, раскусывая клыками хрустящие панцири. Через некоторое время он заметил трёх маленьких чёрных пчёл, севших на кончик его копья. Пчёлы прилетели слева и, пробыв некоторое время внутри цветков, вылетели из них с жёлтыми шариками на ножках. Схватив копьё и покинув, таким образом, засаду, Арум побежал за пчёлами, и вскоре они вывели его к толстому смолистому дереву. Очевидно, улей располагался в полом стволе, и теперь до него уже можно было добраться. Охотник вынул костяной нож и поставил им на сухом стволе дерева два перекрещенных пореза – крест Огнесолнца, знак всех болотных антров.

Теперь предстояло добраться до нектара. Взяв нож в зубы, Арум обнял дерево и полез по нему вверх. Дупло располагалось на небольшой высоте, вокруг жужжали маленькие пчёлы, несколько из них уже укусили Арума за руки. Укусы небольшие – челюсти у пушистых чёрных пчёл были маленькие. Дерево оказалось с нескользким стволом, сучковатое, и охотник, быстро добравшись до узкого отверстия в дупло, вонзил нож в кору чуть выше него. Расковыряв кору, Арум просунул руку внутрь и стал быстро вынимать оттуда мягкие восковые яйца с нектаром внутри. Держась левой рукой за дерево, Арум сбрасывал восковые комочки вниз, на большую кочку мха. Озверевшие пчёлы всё более густой тучей роились над ним, и наконец, получивший несколько десятков укусов, охотник спрыгнул с дерева. Собрав все комочки в толстую полую трубку хвоща, срезанную тут же и закупорив её, Арум уже собирался покинуть место нектаросбора, как вдруг увидел чуть поодаль, почти у самого берега Рыбьего Озера, нечто любопытное.

Над болотистой почвой берега на большой высоте меж четырёх, рядом растущих деревьев, была закреплена небольшая хижина. Болотные охотники построить такое точно не могли. Подойдя ближе, Арум заметил, что у сплетённой из хвост-травы и обмазанной глиной хижины, отсутствовал вход. На Огнесолнце глина давно высохла, и вся хижина снизу казалась большим хрупким гнездом. Не понимая назначения странной хижины, рептилоантр заметил, что рядом с ней растёт много плодовых кустов. Светлая часть дня ещё не закончилась, Ахх находился рядом, и Аруму стало любопытно. «Кому понадобилось строить странную хижину так высоко? – недоумевал он. – На охотничью засаду не похоже – нет лаза внутрь…» Походив под хижиной ещё некоторое время и сообразив, что лумы такое тоже построить не могли, Арум сделал предположение о том, что это всё-таки гнездо муараны – лесного дракона. Перья муараны, сами по себе очень красивые, в случае добычи, можно обменять в Коаруме на оружие или подарить беременной сестре, ожидающей его в Аххе уже три круга Огнесолнца. Цель летала высоко, но, не ожидающий нападения, лесной дракон мог стать жертвой меткого копья, и рептилоантр, спрятавшись среди плодовых кустов, занял выжидательную позицию.

Шло время, но муарана не прилетал. Обычно лесные драконы ночевали в своих гнёздах, но день уже завершался, а вместе с ним и надежда добыть красивые перья. Срывая с растущих рядом кустов сочные плоды, охотник утолял, уже давно мучивший его, голод. Плоды этого вида кустов в начале лета ещё не созрели, и Арум, достав пчелиное яйцо из полой трубки, выдавил его содержимое прямо себе в рот. Резкий и кислый вкус ещё не совсем сладкого пчелиного нектара заставил охотника зажмурить глаза. Пчёлы собрали в восковое яйцо немного нектара, но он оказался на редкость крепким, сильно отличаясь от своего обычного вкуса. Арум знал, что нектар следует пить только всем вместе у костра – так безопаснее, но сейчас ему захотелось ещё. Выдавив и выпив ещё два яйца с туманным нектаром, Арум заметно опьянел. Ему показалось, что сейчас в гнездо прилетит не один, а целых два муарана и он поразит стрелами их всех. Нектар, снимающий у раненых боль и вызывающий у болотных шаманов видения, активно всасывался в кровь охотника, насильно заставляя его терять бдительность и ослаблять внимание.

Где-то недалеко раздался треск падающего гнилого дерева, летали панцирные жуки и мелкие птицы, но охотника мелкие детали уже не интересовали, вложив в тетиву сразу три стрелы, он уже видел десятки лесных драконов, летающих вокруг и садящихся на деревья. Руки немели, лес плыл в глазах, отуманенного нектаром, охотника. Уже понимая, что нектар оказался отравленным и не подходящим в обычную пищу, Арум всё-таки не мог сбросить со своих глаз, порождённые им яркие ложные видения, они захватили его разум. То, что сам по себе такой нектар был не смертелен, Арум знал. Сейчас на него падали густые хлопья из пуха муараны, шёл дождь из перьев. Вот над гнездом пролетела ещё одна стая лесных драконов и, выйдя из засады прямо в лужу, рептилоантр выпустил по ней сразу три стрелы. Ни одна их них не попала в цель, а лесные драконы продолжали кружить над своим гнездом. Тогда Арум снял с плеча своё, украшенное крестообразными насечками Огнесолнца, копьё и метнул его в самого крупного муарана. Копьё пролетело сквозь лесного дракона и, пробив хрупкую стенку, вонзилось в обмазанную глиной хижину. Потеря копья огорчила охотника, и по одному из деревьев, на котором держалась хижина-гнездо, он полез наверх с целью возвратить оружие из гнезда огромного лесного дракона. Дождь из перьев становился всё слабее, когда охотник карабкался по стволу вверх, помогая себе ногами отталкиваться от скользкого ствола. Муараны тоже куда-то разлетелись, вместо них на охотника смотрели тысячи пчелиных глаз, но вот уже поднявшись до хижины, Арум зацепился за ветку и, подтянувшись, заметил, что дно у хижины плоское и состоит из стеблей хвост-травы, плотно сплетённых между собой. Ухватившись за ещё одну соседнюю ветку, охотник выдернул копьё из стены странной хижины, бросил его на землю и заглянул в образованную дыру в стене хижины.

Внутри хижины лежал мёртвец. На мягких листах коры, устланной на полу хижины, среди фигурок из красной глины. Длинноволосый с белой кожей и узким черепом, мертвец имел на теле рану от брошенного копья, но, казалось очевидным, что умер он уже достаточно давно. Арум медленно и спускался с дерева в крайнем удивлении от превращения муараны в антра-мертвеца. Внизу он понял, что сброшенное сверху копьё он потерял. Становилось темно, а это грозило опасностями. Необходимо возвращаться в Ахх и, решив, что завтра он вернётся сюда на поиски загадочно пропавшего копья, рептилоантр поднял с земли свои вещи: трубку хвоща с пчелиными яйцами, колчан и нож. Терпкий туман-нектар уже окончательно покидал разум Арума, когда он, быстро пройдя брод, вернулся на тропинку, ведущую к навесному мосту в Ахх.

3

Пробравшись сквозь густые кусты, нависшие над зелёным берегом Рыбного Озера, два длинноволосых рыбака подошли к воде. От пояса и до колен их белокожие тела облегали куски хорошо выделанной мягкой кожи. В руках антры держали верёвки и остроги, с помощью которых они собирались добывать рыбу в мутных речных омутах. Рыба водилась всякая, её плавало много, но особенно ценились как добыча крупные и жирные, лишённые чешуи, донные сомы.

Горцы-рыбаки находились в зрелом возрасте, и уже много лунных лет ходили на это озеро бить рыбу. Раньше они подходили к берегу с холодной стороны Мира, спускались к нему с гор, но последние лунные циклы главным берегом для них стал берег Зарева – тот, над которым всходило Огнесолнце. Здесь берег был более пологий, лесистый с большим количеством плодовых деревьев и обилием насекомых. И при необходимости здесь можно было собрать сочных плодов, запастись нектаром. Вытащив из ближайших тростниковых зарослей лёгкий, перевязанный лианами, тростниковый плот, рыбаки спустили его на воду. Два шеста, ранее закреплённые на плоту, втащили и пустили в ход. Поочерёдно отталкиваясь ими от каменистого дна, горцы вывели плот из шуршащей надводной травы и папоротников на широкую гладь, и поплыли вдоль берега к озёрным омутам, в сторону брода через, вытекающую из озера Чёрную Реку.

Одного из рыбаков звали Арким, авторого – Акес, они находились в кровном родстве и среди водопоклонников считались опытными во всем отношениях антрами. Жили они в одном из пяти горских родов, большой семьёй из сорока антров. Аркима имел молодую, созревшую для рождений, дочь, а Акес являлся отцом двух сыновей. Всего же на момент карающего падения Красной Молнии и исхода водопоклонников, в их роду было всего шесть антров. Арким и Акес жили в Лианном Лесу, в Водораме. Обосновавшись там пять лунных лет назад, водопоклонникам удалось, исключая первые дни, мирно жить и добывать пищу в крае Больших Болот вместе с болотными охотниками. Естественной границей между горцами и болотными антрами являлась Чёрная Река, но в месте брода эта граница исчезала, и там Лианный Лес плавно переходил в Дождевой.

Умелыми движениями шеста Акес направил плот от мелководья к небольшим водоворотам на зеркальной поверхности Рыбного Озера. Через толстый слой довольно прозрачной воды, среди камней, водорослей и веток на дне виднелась рыба. Она скользила по дну и пряталась в тени, создаваемой плотом. Вдруг Арким резко метнул в воду свою костяную острогу с верёвкой на конце. Острога, пройдя с силой сквозь слой воды, ушла глубоко вниз и вонзилась в сома. Завязнув в жирном теле крупной рыбы, острога нащупала дно и остановилась. Рыба быстро дёрнулась и потащила за собой, впившуюся в спину острогу, не повредившую ей позвоночник. Древко остроги от неожиданного рывка выскользнуло из рук Аркима, и тут добычу спасла, свёрнутая кольцами, верёвка, лежащая на плоту и обмотанная вокруг его левой ноги. Обладая немалой силой, тяжёлый, но раненный сом потащил плот на середину озера. Арким крепко держал в руках, натянувшуюся и уходящую вглубь, верёвку до тех пор, пока она равномерно разматываемая, не закончилась петлёй у ноги. Акес всё это время держал равновесие и, управляя плотом, старался не тормозить шестом плот, чтобы рыба не сорвалась окончательно. Отплывая всё дальше от места своего ранения, сом терял силы и, наконец, остановился где-то под плотом.

– Держи острогу, – крикнул Акес. – Бей точно!

Акес передал Аркиму вторую острогу, а сам тоже обмотал свободный конец верёвки вокруг ноги. В свою очередь Арким, по натянутой вниз веревке, определил предполагаемое место нахождения сома и метнул в то место ещё одну острогу. Также попав в цель, вторая острога окончательно добила сома, и он мог быть вытащен из воды. Расположившись по обе стороны, чтобы не опрокинуть тростниковый плот, рыбаки осторожно тащили сома из глубины озера, пока не ухватившись за древки острог, не вывалили тяжёлую рыбу на плот и не ударили её ножом.

Сом ещё шевелил жабрами, когда горцы подогнали плот к берегу. Рыба, оттащив плот почти на середину озера, вынудила рыбаков изменить место хранения плота, и они высадились на берег несколько дальше. Сбросив сома на прибрежный мелкий песок, горцы затащили плот в кусты и осмотрелись. Широкие папоротники и хвост-трава, растущие на берегу, окаймляли заросшую опушку леса, начинающегося сразу за ней.

– Смотри, Акес, над нами кружит муарана, – с улыбкой от удачной рыбалки обратился Арким к брату. – Наверное, он тоже хочет есть!

Над затопленной частью Лианного Леса кружил яркий комок перьев лесного дракона. Снизу для Аркима он казался маленькой красно-синей точкой, но все антры Больших Болот знали, что муарана – огромная хищная птица, которая может схватить даже рептила-самца. Муарана кружил над озером, но садиться на землю не собирался.

– Сома он не получит! – уверенно отвечал, разглядывая редкого жителя лесов, другой горец.

– Нужно отнести рыбу в деревню, – распорядился Арким.

С этими словами рыбаки сложили вместе остроги и, продев их через жабры, понесли сома в лес. Проходя по болотистой почве среди затопленных кустов и кочек, горцы-рыбаки заметили отпечатки ног, оставленные Арумом. Аккуратно положив рыбу на землю, длинноволосые горцы, затаили дыхание и достали остроги, чьи наконечники из толстой зазубренной кости, могли стать опасным оружием. Отпечатков ног было много, они располагались хаотично, пришли со стороны нектароносных деревьев, принадлежа одному взрослому антру. Особенно чёткие следы оказались под группой из четырёх деревьев, посмотрев на которые вверх, рыбаки обнаружили свежий могильник своих Окаменевших.

– О, Дух Воды! Это же могильник деда жреца Ата! – раскрыв от страха глаза, Акес смотрел вверх. – Помнишь, как две луны назад Ат повелел рубить для него хвост-траву!

– Помню, Акес!

– Но могильник повреждён! Смотри, сбоку проломлена дыра!

Под могильником на мягкой почве, обнаружились отпечатки ног с большими когтями. Рыбаки знали, что именно такие следы принадлежат наиболее дикому клану болотных охотников – рептилоантрам, живущим сразу за бродом. Между четырёх, образовывавших могильник деревьев, горцы нашли копьё с крестообразными насечками и догадались, что какой-то молодой рептилоантр попытался разрушить могильник.

– Но зачем болотным охотникам тревожить сон Окаменевших? – не понимал Арким.

Ясно было, что разрушившего могильник рептилоантра, здесь нет – он ушёл в сторону брода и бросил копьё на землю.

– Окаменевшие для них как мёртвые рептилы, – отвечал Акес. – Рептилоантры не верят единому Духу и живут внутри своего Нижнего Мира вместе со змеями.

– Так говорит Ат?

– Да. И так говорил его дед.

– О, Дух Воды! Болотный антр потревожил его Окаменение, теперь он не проснётся никогда! – воскликнул Арким.

Горцы подобрали с болотистой кочки копьё Арума и, снова продев остроги через жабры сома, продолжили путь в деревню. Словно понимая печаль рыбаков по поводу души, утратившей священное Окаменение, поднялся небольшой ветер и, скользя между деревьев, подул в сторону гор.

До единственной деревни горцев-водопоклонников, расположенной в центре Лианного Леса, предстояло пройти немалое расстояние через густые заросли. Иногда на пути рыбаков попадались годные в пищу живые существа, но они не интересовали их с охотничьей точки зрения – этим промыслом занимались другие группы горцев. Иногда на крупных деревьях встречались, смотрящие на рыбаков лумы, но горцев они также не интересовали. Лумы, как пророчил жрец горцев Ат, обладая, антровской фигурой и четырьмя пятипалыми конечностями, через много лун должны стать на задние лапы и начать пользоваться небесным огнём. В Лианном Лесу их жило много, и некоторые затаскивали к себе наверх, в свои гнёзда, осколки камней и острые палки.