Книга Густафа Магнуссона

Денис Тихоновский

Книга Густафа Магнуссона

Пролог

Весенним субботним днём, 9 мая 1998 года, в живописном городе Эребру, что расположен в центре Швеции, юная Оливия Магнуссон отмечала своё восемнадцатилетие. Этот день был жарким не только из-за безветренной погоды и палящего как никогда в мае солнца, но и праздничной суеты. С самого утра в дом, где она проживала с родителями, Хуго и Ингрид, двухлетним братом, малышом Гуннаром, и дедушкой Густафом, прибывали гости: тёти и дяди с двоюродными братьями и сестрами, знакомые и коллеги её родителей, однокурсники, и конечно же, старые школьные друзья. Даже соседский пёс Плутарх, весьма заинтересованный запахом жареных сосисок, проскользнул под забором, чем очень напугал тетю Сару, и начал радостно вилять хвостом вокруг Оливии и Ингрид, выпрашивая лакомый кусочек.

Оливия росла радостной, немного робкой девушкой. Она не выделялась особенной красотой, но её карие глаза и милая улыбка очень располагали. Она хорошо училась в школе, проявляя интерес к точным наукам и фехтованию. После школы Оливия поступила в медицинский колледж в Стокгольме. Столичная жизнь не очень хорошо сказывалась на теперешней второкурснице. Из-за постоянных недосыпов, кофе и быстрого течения жизни в столице её лицо приобрело бледный оттенок, который, однако, был ей к лицу. Но сегодня она светилась от счастья. Поздравления и подарки сыпались без конца, а смех друзей, вкусные напитки и прочие атрибуты праздника придавали ей сил и вдохновения. Её ярко-синее платье и зеленая лента в ухоженных волосах мелькали повсюду.

Наконец, всё было готово к началу. Гости и хозяева расселись за огромным столом (под которым нашлось место и Плутарху) и начались тосты. Все пожелания были искренними и сердечными: здоровья, хороших отметок, подходящей второй половинки, успехов, лёгкой дороги в жизни. И лишь слова дедушки Густафа я хотел бы привести тут без сокращений и правок. Сказал он следующее: «Милая Оливия, твоя вторая жизнь начинается в этот день. Сегодня ты совершишь удивительное путешествие. Прими этот факт достойно, как подобает нашей династии. Впереди у тебя необычная жизнь, о которой ты не станешь распространяться. Я желаю тебе не упасть в обморок от услышанного сегодня. И не смей, Хуго, толкать меня носком ботинка. Пью за тебя, дорогое дитя».

После такого тоста разговор за столом долго не клеился. Даже малыш Гуннар перестал лепетать и удивленно рассматривал всех сидящих за столом из своей кроватки. Лишь благодаря соседскому весельчаку Олафу Ларссону атмосферу удалось развеять несколькими анекдотами. Но именинница была не омрачена, а лишь заинтригована таким поздравлением. Её интерес был вызван не только словами, но и особой дедушки.

Густаф Магнуссон, 62 года отроду, слыл чудаком с крутым нравом. В семье его уважали за острый ум, прямоту, готовностью помочь в трудной ситуации, руками или словом. Ни один семейный совет не проходил без его участия. Но он был затворником, а это в современном мире – преступление. Он почти не выходил на улицу, всё сидел в своей комнате-кабинете, разве что в редкие предрассветные минуты мог прогуливаться в одиночестве к речке. Здоровался только с городскими дворниками (видимо, привычка детства). В молодости он работал несколько лет банковским клерком, а после смерти его жены Аннет, удивил всех знакомых, бросив перспективную карьеру ради работы в городской библиотеке, откуда и был проведен на пенсию год назад через 40 лет стажа. Он был грузен, чуть сутул, носил бакенбарды и курил капитанскую трубку. Его голубые глаза смотрели так, словно оценивали возможности собеседника и нередко в них можно было прочесть неприкрытое разочарование.

Гости уже расходились, когда дедушка Густаф подошел к Оливии и шепнул ей на ушко: «Милая, жду тебя в своём кабинете». Девушка несказанно обрадовалась. Сердце забилось сильнее, разгоняя адреналин. Что выдумал старик? Что значили его слова за столом?

Любопытство – страшный враг. Он кусает нас внутри, мешая логике. Именно любопытство толкает нас на необдуманное действие в тот момент, когда мы не можем больше терпеть незнание. Сомнения отходят, и мы делаем этот шаг, спеша, не успевая насладиться моментом познания.

Так вышло и с Оливией. Правила этикета требовали от неё светского поддержания разговора с неспешно одевающимися гостями в прихожей, но девушка, бросив всем «Пока и спасибо, что пришли» буквально сбежала от удрученной мамы на второй этаж к деду.

Поднимаясь по лестнице, она еще слышала возню внизу, но всем чутьём ощутила приключения. «…вторая жизнь начинается в этот день» – сказал дедушка. Что он имел в виду?

Дверь в комнату деда было обычно заперта (он терпеть не мог незваных гостей), но сейчас была приоткрыта. На внешней стороне Густаф еще в юности пригвоздил табличку «Кабинет Густафа Магнуссона. Стучите или идите прочь». Из щели доносился приглушенный звук музыки и горел ночник.

Девушка постучала и вошла в комнату. Она и до отъезда в Стокгольм не часто бывала тут, а теперь и вовсе виделась с дедушкой только в общих комнатах. Потому, она успела подзабыть и односпальную кровать у окна, и письменный стол, и все эти кучи книг, стоявших на полках шкафа и на полу ровными шеренгами, будто солдаты перед своим командиром. Также имелся и шкаф для одежды, но, казалось, он растворяется в комнате, уступая место книгам. Обои дед не любил, потому все стены были в картинах известных и не очень художников. Между кроватью и окном по левую сторону окна стояло просторное кресло-качалка, на столе ночник, часы, магнитофон, несколько магнитоальбомов и фотография бабушки Аннет. Вот, пожалуй, и все, что было в его «кабинете», не считая «хаотичного порядка» (так прозвала эти бумаги Оливия) на письменном столе. Хозяин комнаты сидел в кресле-качалке, изучая окно, спиной к вошедшей.

– Дедушка, тебе, наверное, этот вид из окна уже порядком надоел? – спросила Оливия, войдя в комнату и закрывая дверь.

– Милая, подойди ко мне и сядь рядом на кровать, – он редко отвечал на вопросы.

Оливия присела на кровать справа от кресла и взглянула на известную ей картину за окном: улица, берущая начало в цветущих садах, ночные фонари, один берег реки на горизонте, луна на небосводе – ничего нового. Густаф поднялся с кресла (когда он успел переодеться в домашнюю одежду?) и наклонился над самым темным углом комнаты. И только теперь Оливия приметила очертания сундука в углу возле кровати. Густаф забренчал ключами и ловким движением открыл старый скрипучий замок. Склонившись над сундуком, старик, пошарил в нем рукой, разгребая кучи какого-то старья, и выудил на свет книгу. Небольшого размера, напоминавшая, скорее, дневник, она была без обложки, но старательно обёрнута газетной бумагой. Держа книгу одной рукой, он закрыл сундук на замок, спрятал ключи и умостился в кресле.

– Дорогая Оливия, вот мой подарок, – просто сказал он, но книга так и осталась в его левой руке, лежавшей на коленях.

Неловкое молчание лишь участило и без того частое сердцебиение Оливии.

– Дедушка?

– Милая, что ты знаешь о бабушке? – его вопрос был внезапен.

– Ну, она умерла, когда ей было 18 лет, оставив тебя с годовалым отцом. Это то, что мне рассказывал отец, – ответила девушка.

– Она не умерла, – сказал он тихо.

– Как! Она тебя покинула!?

– Я привел тебя сюда, чтобы рассказать девять историй. Эти истории написаны в книге, которую я держу в руках. Если тебе будет некомфортно или захочется уйти, – пожалуйста. Я не буду сердиться. Но если ты внимательно дослушаешь их все до конца, твой мир перевернется. Ты будешь корить себя или благотворить за принятое решение уйти или остаться. Выбирай.

– Конечно, я останусь! Я хочу перевернуть свой мир! Мне надоела эта сытая жизнь без приключений с её цинизмом и притворством. Я в столице видела такое, от чего и жить не хотелось. Все эти маски, которые мы вынуждены носить, чтобы поддерживать кажущийся порядок, не делают нас лучше. Мой выбор – стереть прошлое и начать заново. Как ты! – последние слова Оливия почти выкрикнула.

– Что ты сказала родителям, когда поднималась ко мне?

– Ничего, они провожали гостей, – девушка тяжело дышала.

– Будь добра, сделай нам чай и скажи родителям, что сегодня остаёшься спать у меня. Жду тебя через 10 минут. И, да… – этот вид из окна мне уже порядком надоел.

Глава 1. Зелёный мир

Оливия вошла с подносом в кабинет Густафа. Пока она готовила чай на кухне и общалась с отцом, старик сменил музыку. Теперь из магнитофона струилась спокойная медиативная мелодия, нарушаемая ритмичным боем барабанов и каких-то трещоток. Исполнитель пел нараспев на языке, похожем на шведский, но, чтобы уловить смысл девушке не хватало языкового запаса устаревших и вышедших из обращения слов.

Она поставила поднос на письменный стол, налила чай в чашки, подала одну деду и приготовилась слушать. Но Густаф не спешил открывать книгу. Он смотрел на внучку, покачиваясь в своём кресле в такт мелодии. Спустя какое-то время, старик Магнуссон протянулся за чаем и начал свой рассказ:

– Каждая из историй имеет своего основного персонажа и происходит в определенной области. Для удобства автор назвал эти области мирами. Я не знаю наверняка, существовали ли эти миры в прошлом или будут рождены в будущем, это не так важно. Считай эти истории увлекательными сказками на ночь, но не все они добрые, так что слушай, настраивайся на серьёзный разговор после прочтения, и не смей мне тут реветь.

– Дедушка, я уже взрослая, – попыталась возразить Оливия, но старик перебил её.

– Прекрати оправдываться, ты ещё ничего не знаешь. Выпей чаю и устраивайся поудобнее, мы начинаем.

Газетная обертка книги зашуршала в руках Густафа. Книга была написана ровным красивым почерком с выведенными заглавными буквами с каждого абзаца. Картинок в книге не было, а страницы были жёлтые, выцветшие под воздействием времени.

Голос дедушки зазвучал в полумраке комнаты…

«Заприметили вепря люди из села. Сначала лесоруб видел следы от огромных клыков на земле, после слышали грохот в лесу и увидели тропу из поваленных сосен. А спустя пару дней вепрь напал на ближайшие дома, – убил всё семейство Дэйвисов, разрушив их дом, снёс еще несколько сараев и совсем растоптал птичник. Прийти за помощью они могли только к ней – Аделайн из Трефри, – лучшему следопыту и охотнику во всём Северном Уэльсе. Аделайн, первым делом, уточнила описание зверя. Она просто кивала, когда люди рассказывали об огромных размерах и бешеной скорости. «Под два метра в холке (кивок), весит, наверное, как пять коров (кивок), разгонял такую скорость, что никто даже не увидел какого он цвета (кивок)». Но когда один из крестьян упомянул о красных светящихся глазах, Аделайн помрачнела и выпрямилась. Она запросила за работу высокую сумму, но люди готовы были и на большее, лишь бы страх перед зверем ушел. Ведь страх – лучшее средство поработить человека. А когда страхом охвачены группа людей, несколько домов, улица, поселок, то они подпитывают друг друга переживаниями, придумывают небылицы, и отчаянию этому, кажется, нет конца.

Аделайн в боевой экипировке, замаскированная одеждой из листьев, вооруженная луком, колчаном со смертоносными ядовитыми стрелами и охотничьим ножом с загнутым лезвием, шла по следам вепря уже три дня. Идти по следу было не сложно, – когда зверь бежал, всё вокруг летело в щепки. Но, казалось, он не знал усталости, а ей приходилось делать долгие перерывы на охоту, сон и пищу. Так и двигались они на Север к горным хребтам на берегах реки Конуи.

И вот на четвертый день преследования глаз охотника заметил быстрое движение метрах в пятидесяти. Быстро присев, Аделайн убрала свободной рукой волосы, прилипшие к глазам, и потянулась к колчану за спиной. Но её рука застыла на полпути. Впереди начали рушиться деревья. Ураган бушевал с такой силой, что ветки разносило по округе. В ушах стоял треск. Но этот хаос был направлен не к ней, а по диагонали левее. Выйдя из оцепенения, длившегося всего секунду, Аделайн упала на землю и покатилась правее. Сейчас речь шла о защите; атаковать нечто невидимое и то, от чего у бывалого охотника кровь стынет в жилах, в этот момент было невозможно.

И она увидела вепря. Зверь передвигался прыжками, орудуя на лету мощными бивнями, со скоростью 37 миль в час. Его огромная серая туша была вся в ранах и ссадинах от острых сучьев, кустов и иголок, но крови на теле зверя не было. Зато налитые кровью глаза действительно светились малиновым светом, ярче, чем полуденное солнце. Девушке показалось, что мускулистых лап было больше, чем четыре, но биться об заклад она бы не стала. Зверь приземлился на все свои конечности в пяти метрах от зарывшейся в листве Аделайн, повел рылом, будто вынюхивая свою добычу, а потом произошло ещё более странное событие. Вепрь развернулся в сторону охотника и, отрывисто выпуская струи пара из огромного рыла, сделал несколько плавных кивков головой. После чего, опять развернулся в сторону изначального направления, боком к девушке; его красный глаз без век изучал Аделайн, бурлил её зрачки своим излучавшимся светом. Всё, что могла делать в тот момент парализованная страхом девушка – это смотреть, не моргая, на своего охотника, понимая, что в тот момент именно она была добычей.

Однако зверь двинулся в заданном им направлении, лишь сбавил скорость до скорости человеческого бега. Секунд пять понадобилось Аделайн, чтобы сбросить оцепенение. Она поняла, что более подходящего шанса убить вепря ей не выпадет. Подобрав упавший со спины при перекате колчан, девушка, пригнувшись, поспешила за зверем. Он же держал своего преследователя на расстоянии, не показываясь на глаза, но давая понять, что он всё ещё здесь и просто играет в кошки-мышки. Таким образом, они и добрались до горного хребта, который располагался по всему устью Конуи. Лишь выйдя из леса, охотник увидела своего мучителя, который заходил в чёрную пещеру, расположенную в ближайшей горе с тылу. Аделайн остановилась в нерешительности. Что же делать? Идти за вепрем в его обитель? Это равно самоубийству! Возвращаться ни с чем? И придумывать отговорки жителям деревни? И жить дальше побеждённой?

Аделайн никогда не стала бы таким известным в округе охотником, если бы была уступчива и не находчива. Если нельзя идти к добыче, пусть добыча выходит к ней! А она уже приготовится, как следует, к этому выходу.

Она потратила несколько часов, расставляя ловушки по периметру пещеры, не приближаясь к ней ближе, чем на десять метров, и исследуя окрестности. Благо, зверь выбрал своим логовом именно такую пещеру, к которой вела равнина, даже плато, окружённое с одной стороны соседней горой, а с другой обрывом. Единственное, что беспокоило девушку, – возможная система туннелей внутри горы. Но рискнуть всё же стоило.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.