Арвендейл Обреченный. Трое из Утренней Звезды

Дорога шла через негустой лесок, петляла между деревьями.

Эвин сидел на облучке, поджав ноги. Было что-то наивно мальчишеское в этой позе, и в том еще, как он постоянно с внимательным интересом чуть поворачивал голову на малейший звук и малейшее движение вокруг себя, как делают дети, попавшие туда, где никогда не были. Хотя маловероятно, конечно, что Эвину раньше не приходилось бывать в таких вот лесках…

Дорога была неровной, она то подпрыгивала, то стремилась вниз. Красное закатное солнце, раз за разом выныривая из-за верхушек разноцветных крон, бросало пригоршни ярчайшего света в глаза людям, на секунду озаряло лесок новыми красками. И Егеря, и разбойники от этого недовольно щурились, а Эвин, подлавливая моменты изменения освещения, напротив – шире распахивал глаза, приподнимаясь и оглядываясь вокруг. Должно быть, его отчего-то интересовало абсолютно все, что происходило с миром, в котором он жил…

Отряд остановился на привал, когда до сумерек оставалось немногим более часа. К тому времени лесок уже закончился, сменившись диким полем, на котором дорожная колея едва была видна за буйными побегами пыльного чертополоха. Егеря спешились и занялись приготовлением лагеря.

Они вытоптали немалую поляну, в центре которой выкопали яму глубиной по колено человеку, развели в этой яме костер из припасенных заранее сучьев, набрали воды из ручейка, бежавшего в близлежащей низинке… Поставили на огонь большущий котел, куда опустили вариться изрядный шмат мяса. Вскоре из котла потянулся приятственный парок, и разбойники в клетке зашевелились, захлюпали носами, зачмокали… А уж когда Крэйг сыпанул в котел пригоршню каких-то трав, запах стал таким соблазнительным, что душегубы не выдержали.

– Эй, сторожа-приглядчики! – осторожно подал голос бандит с замотанным окровавленной тряпкой бедром. – Нам ужин полагается ай нет?

– Я что говорил по поводу шума? – с притворной свирепостью обернулся к нему Манго. – Пощекотать?..

– Нет, правда же… – втянув голову в плечи и вцепившись руками в прутья клетки, проскулил разбойник. – В любой тюрьме узников кормят, нет такого закона, чтоб людей голодом морить. Жрать охота!

– А есть такой закон, чтобы невинных убивать-грабить? – осведомился Манго. – Или чтобы эльфийские иэллии для забавы жечь?

– Нам законы не писаны, – ответил на это бандит с черным провалом вместо правого глаза. – На то мы и вольные молодцы, чтоб жить по своей воле. А вы законов держаться должны. Иначе чем вы от нас отличаетесь?

– Верно Стю Одноглазый говорит! – зашумели разбойники, осмелев, потому что всякий человек смелеет, почуяв за собой какую-нибудь правду. – Жрать давайте, сторожа-приглядчики!

– Нет, в самом деле, зачем вы иэллии жгли? – спросил Мюр. – Какая вам от того польза?

Этот вопрос Егеря задавали банде Мартина Ухореза и раньше и не единожды, но разбойники всякий раз угрюмо отмалчивались.

Ничего не ответили они и теперь. Только все как по команде повернулись в сторону отстраненно недвижимого Ухореза, точно безмолвно прося разрешения… Тот разрешения не дал: усмехнувшись, запрещающе качнул головой.

– Ну, коли языки развязать не хотите, так и сидите голодными! – пожал плечами Мюр.

Разбойники приглушенно забухтели, однако полемику продолжать не посмели.

Эвин, прихватив кожаные мехи, направился к ручью – набрать воды, чтобы напоить коней, пасущихся стреноженными неподалеку. Крэйг сосредоточенно помешивал варево в котле, а Мюр и Манго в ожидании ужина затеяли фехтовать на ножнах от мечей. Поединок этот был вовсе не шуточный, парни явно тренировались и отдавались этому делу со всей серьезностью. Не ограничиваясь общеизвестными приемами, они скакали друг вокруг друга, выдавая замысловатые финты, и ножны их мелькали в предночной полутьме почти неразличимыми зигзагами. Увлекшись, парни принялись выделывать такие кувырки и кульбиты, что Стю Одноглазый из своей клетки с мрачным удивлением заметил:

– Правду говорят, что Полуночных Егерей никому в Арвендейле в честном бою не одолеть. Да и в нечестном, видать, тоже… Это что же было б, если они против нас с оружием пошли б? От нас бы в секунду мелкое крошево осталось…

Кажется, никто и не заметил, как Крэйг, оставив варево побулькивать на огне, покинул лагерь. Отправился в ту сторону, где паслись кони.

Стало уже совсем по-ночному темно. Отдалившись порядочно от костра в заранее избранном направлении, Крэйг притормозил, слепо моргая, прислушиваясь. И сразу уловил ухом конское усталое пофыркиванье, треск травы, а секунду спустя и услышал голос Эвина:

– Ты меня ищешь?

– А то кого ж?.. – отозвался Крэйг.

Он прошел еще несколько шагов, совершенно неслышно ступая в густой непроглядной темноте. И остановился, почувствовав, что юноша стоит прямо перед ним.

– Глаза у тебя, как у кошки, – заметил Крэйг.

– Глаза у меня, как у всех, – сказал Эвин из тьмы.

– Ну, значит, слух, как у совы.

– И слух обычный, человеческий. Твой Черныш забеспокоился, тебя почуяв, – в этом дело… Да ведь, по-моему, ты о чем-то другом хотел поговорить?

– Да.

Крэйг ненадолго замолчал.

– Это уже начинает происходить, – проговорил он. – Первая кровь уже пролилась. Помнишь мои слова?..

– Три дня назад, – подтверждая, что помнит, ответил Эвин, – примерно в этот же час.

– Верно…

– Я все посчитал! – заявил Гаг, подбросив в огонь только что переломленный надвое пук сухих веток. Пламя, съежившись на мгновение, вдруг пыхнуло ярче, осветив лица сидящих вокруг костра.

Гаг бухнулся на траву между Манго и Мюром и продолжал:

– Какого-нибудь обыкновенного домика мне не надо! Я хочу, чтоб… по-настоящему! Большой добротный каменный дом, такой… башенкой! И не где-нибудь, а на месте отцовской лачуги. Была лачуга, а станет – дом! С двускатной крышей, а на крыше высоченный шпиль, а на шпиле флюгер. Знаете, какой флюгер будет? Наш знак – голова гхарка и копье… Пусть все видят, чей дом-то! Я ведь из родной деревеньки уходил – голь голью! Как мать померла, отец все подчистую пропил. Даже одежку мою. Поверите, в соломенной повязке вместо порток уходил я из родной деревеньки! Вот соседи-то веселились! Отправился мальчонка в Утреннюю Звезду в Полуночные Егеря проситься! В соломенной повязке, с голым пузом!

Манго и Мюр с готовностью заржали, хотя историю эту слышали уже не в первый и даже не в десятый раз. Рассмеялся и Эвин. Командор Крэйг усмехнулся, погладив бороду.

– А я им тогда сказал, соседям-то: я, мол, вернусь еще! – говорил дальше воодушевленный реакцией аудитории Гаг. – А как вернусь, кланяться мне будете! Да еще и за честь это почитать! Да… Я все посчитал! Еще два года мне жалованье копить осталось, и тогда – моя очередь смеяться придет! Это ведь, братцы, такое счастье, – доверительно выдохнул он, – когда не в казарме обитаешь, а свое жилище имеешь, свое собственное! Когда жрачка своя, а не казенная, когда одежда своя… Да что там говорить! У меня ведь сроду ничего своего не было. Но будет, братцы, будет!.. – Гаг словно захмелел от предвкушения, заговорил быстро и горячо. – Человек – он только тогда человек, когда у него свое место в мире есть, свой кусок мира. Человек только тогда человек, когда он – хозяин! И вот за это-то – я зубами глотки готов грызть! Хоть гхарку, хоть оборотню, хоть увурту, хоть таргану… кому угодно!

Манго и Мюр снова засмеялись. А вот Эвину стало не до смеха. Неприятно укололи Эвина слова Гага.

Последнее время он часто задумывался о том дне, когда стукнет ему семнадцать лет. Когда по закону Империи он получит право сместить дядю-регента и стать лордом Утренней Земли. И как-то… не умещалось у него в голове, что же это на самом деле такое – быть лордом. Не мог он охватить разумом, как это так: легендарный замок, сотни лет защищающий земли Светлых рас от Темных тварей, необъятная земля вокруг, все люди, что ходят по этой земле, – все это будет его. То есть может быть его. Как-то не чувствовал он себя – лордом. Хозяином – не чувствовал он себя.

Верно, прав дядюшка Альва, с малых лет заменивший ему отца: не пришло еще время Эвину править Утренней Звездой. Конечно, прав дядюшка Альва. Разве когда-нибудь дядюшка Альва бывал неправым?

Но отчего тогда в душе юноши зловредным сорняком зреет досада? Отчего он, думая о скором дне совершеннолетия, неизменно чувствует себя… обокраденным, что ли?

Эвин поднялся, чтобы отойти по нужде. Честно сказать, не очень-то ему и хотелось, просто тошно было слушать захлебывающиеся откровения брата-Егеря.

Вышедши из светового круга, он услышал, как голос Гага вдруг сполз до жирного шепота. А чуть погодя приглушенно затарахтели Манго и Мюр.

«Обо мне ведь говорят!» – с неудовольствием догадался Эвин.

Двигаясь тихо, он вернулся на несколько шагов.

– …куда ему!.. – поймал он, словно рыбу за хвост, окончание фразы. – Наш графенок-то, как телок. Куда поведут, туда и пойдет. Ну, сами посудите, какой из него лорд?..

Это говорил Гаг.

Эвин болезненно поморщился. И вышел на свет.

Гаг тут же примолк. Смущенно кашлянул, опустил глаза и принялся с неестественной сосредоточенностью ковырять ногти кинжалом.

– За моей спиной меня и обсуждаете? – деревянным голосом осведомился Эвин.

– Да ладно… – буркнул Гаг.

– И чего мы такого страшного сказали? – проговорил Манго. – Обиделся, что ли? Зря. Брось, брат-Егерь!

– На правду не обижаются, – миролюбиво поддакнул Мюр. – Мы ж того… любя.

«Так и есть… – стукнуло в голове Эвина. – На правду не обижаются…»

Он все еще стоял, путаясь в мыслях, не находя, что ответить им.

– Садись, садись! – позвал Крэйг. – Сейчас похлебка поспеет.

Эвин остался стоять. Тогда Крэйг полностью развернулся к нему:

– Ну а коли не сидится – принеси еще пару охапок хвороста. Ночь, видно, холодная будет.

Эвин вздохнул. Обида понемногу отпускала. Он направился было снова в темноту, но тут у костра затрещал, стремительно разрастаясь, как колючий шар, многоголосый смех.

– Вот об этом мы и толковали! – воскликнул Мюр, хлопнув себя ладонями по коленям. – Какой же ты, к болотным троллям, лорд, ежели для нас – простых мужиков – за хворостом готов броситься по первому зову! Ну?

– А еще обижается! – присовокупил Манго.

– Правду никому неприятно слышать, – важно кивнул Гаг.

– Простите великодушно, ваше сиятельство! – дурашливо искривил спину в неуклюжем поклоне сидящий Мюр. – Не гневайтесь на чернь низкородную…

– Можеть, енто-того… – ломая язык, затараторил задира Манго, – нам убраться подальше от вашего сиятельства? Можеть, в вашем благородном носе от мужицкого духа свербить?.. Не извольте беспокоиться, мы это мигом…

А Гаг, чуть приподнявшись, выдал задом протяжную руладу и тут же исказил физиономию в притворном ужасе:

– Не велите казнить, благородный лорд!.. Не нарочно!..

Подобные изысканные шутки в этой компании были делом обычным, но на этот раз Эвин, вместо того чтобы рассмеяться вместе со всеми, вдруг даже похолодел на секунду от неожиданной обиды. Эвин метнулся к шутникам – и мгновенная ярость проступила на его лице – как взлетает из-под спокойной воды морда речного чудища. Трое повскакивали со своих мест. Только Крэйг остался сидеть.

– Охолонь! – твердо проговорил он. – Чего ты взбесился, Эвин? А вы, жеребцы, хорош ржать! А ну успокоились все! – уже громко, командно прикрикнул он. – Сядьте!

И все сели.

– Вам, троим, – строго сказал здоровяк, – поменьше трепаться надо бы. А тебе, Эвин, нелишне было б уяснить: каждый человек стоит того, чего он на самом деле стоит. А не того, что фантазирует о себе.

– Мы же… Полуночные Егеря! – Эвин еще взволнованно дышал. – Мы же братья друг другу! Что с того, что я за хворостом пошел?! Каждый из вас не пошел бы, если его попросят?

– Конечно, пошел бы, – мирно проговорил Крэйг и погладил бороду. – В этом-то и дело. Ты – Полуночный Егерь, Эвин. Воин, наученный сражаться с Темными тварями.

– Я – виконт Эвин Сторм! Сын Адама Сторма из рода Стальных Орлов! Полноправный наследник Утренней Звезды! И – если на то будет мое желание – я стану лордом в день своего семнадцатилетия! У меня есть на то законное право!

На этот раз никто не засмеялся. На Эвина, своего парня Эвина, брата-Егеря, посмотрели с удивлением.

– Никто с этим не спорит, – сказал Крэйг. – Все правильно, все так и есть. Только вот… Пять лет ты учился владеть всеми видами оружия, используемого человеком, пять лет ты изучал повадки Темных тварей, пять лет учился сражаться с ними, пять лет ты постигал особые заклинания боевой магии, доступные лишь Полуночным Егерям. А каким еще опытом овладел ты за эти годы?

Эвин промедлил с ответом, и Крэйг задал новый вопрос:

– А что будет, если лорда Утренней Звезды, сэра Альву Сторма, твоего дядюшку и нашего господина, поставить против стаи тарганов? Или против парочки пещерных увуртов? Одолеет ли он тварей?

– Под командованием сэра Альвы гарнизон Утренней Звезды, – воскликнул Эвин, – да еще две сотни Стражей из Крадекрама и Эллосиила! Сэру Альве незачем лично сражаться!

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – прервал его Крэйг. – Сэр Альва – лорд, а вовсе не простой воин. Думаешь, править огромным замком и обширными землями – проще, чем сражаться с Темными?

– Понятно, не проще…

– Сэр Альва Сторм, лорд Утренней Звезды, – веско проговорил здоровяк, – не выстоит в бою один на один с Темной тварью. Как сэр Эвин Сторм, Полуночный Егерь, не справится с обязанностями лорда.

– Справлюсь! – не подумав бухнул юноша. – Я рожден лордом!

– Сейчас не разум твой говорит, – нахмурился Крэйг, – а оскорбленное самолюбие. Хорошенько запомни одну вещь: если профан взваливает на себя великое дело, жди великих несчастий. Жди большой крови…

Эвин снова молчал. Что-то непонятное творилось в его душе. Он отлично понимал все, что говорил ему Крэйг, но какая-то часть сознания юноши бурно протестовала против этого понимания. Вероятно, впервые в жизни он в самом деле почувствовал себя лордом. Точнее – ощутил, что может почувствовать себя лордом, ощутил, что имеет на это право. Так всегда и бывает: когда у тебя что-то пытаются отнять, тебе это что-то сразу становится нестерпимо дорого…

– Если будет на то мое желание, – упрямо повторил Эвин, – я не отдам дядюшке Утреннюю Звезду.

– Послушай, Эвин, я хочу тебе добра… Я хочу предостеречь тебя. Послушай! Графство Утренней Звезды процветает исключительно потому, что им правит сэр Альва! Во всем Арвендейле нет владений, где бы людям жилось так хорошо и сыто, как здесь. И всем нам, кому выпало родиться в этом графстве, преступно даже думать о возможных переменах!

– Эвин, брат, пошутили и хватит! – вякнул было Мюр.

– Муха тебя какая-то, что ли, укусила? – предположил Гаг. – А ну дай лапу!..

– Я не хочу больше говорить об этом, – отрезал Эвин и сам подивился тому, как это вышло у него внушительно… естественно внушительно.

Протянутая к нему рука Гага неловко повисла в воздухе.

Крэйг тут же замолчал, вздернув косматые брови высоко на лоб.

– Как вам будет угодно, ваше сиятельство, – не-громко проговорил он.

И снова никто из сидящих вокруг костра не засмеялся. И Крэйг в тот вечер более не продолжал этого разговора.

Поодаль лизали мглу нервные языки костра. Искры взлетали к небу, на котором вовсю уже спели холодные звезды, искры взлетали к небу да еще глухой перестук сталкивающихся ножен, да еще задорные выкрики Манго и Мюра. Только голоса Гага не было слышно. Потому что Гаг, неподвижный, бездыханный, неживой, лежал закутанным в пропитанный благовониями плащ на сырой от ночной росы траве, недалеко от костра, на границе света и тьмы.

– Помнишь мои слова? – спросил Крэйг невидимого в темноте юношу. – Если профан взваливает на себя великое дело, жди великих несчастий. Жди большой крови. И первая кровь уже пролилась…

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то ты не понимаешь. Гаг…

– Брат-Егерь Гаг погиб в бою! Ты ведь сам говорил, командор!.. Ты говорил, что в темноте…

– Гага убил ты, – коротко произнес командор, и Эвин тут же замолчал. – Потому что он пытался убить тебя. Разве не так? Ты это знаешь. И я это знаю. И Мюр с Манго это знают.

– Зачем же ты тогда?..

– Чтобы поставить точку в этом происшествии. Потому что иначе неизменно будут всплывать вопросы, ответы на которые никому не принесут ничего хорошего. Почему сейчас я снова – наедине с тобой – поднимаю эту тему? Чтобы еще раз предостеречь тебя: когда профан взваливает на себя великое дело, жди великих несчастий. Ты рожден лордом, брат-Егерь Эвин, а значит, у тебя достанет ума и воли поступать так, как необходимо во благо твоей земли и твоего народа. Род Стальных Орлов – древний и славный род, Адам Сторм, твой отец, был великим воином, лордом Утренней Звезды и командором Полуночных Егерей. Я сражался под его началом, когда был таким же юным, как ты сейчас… Славные времена! Грозные времена… Темные твари были все еще достаточно многочисленны, противостоять им стоило значительных усилий, поэтому неудивительно, что основное внимание и время сэр Адам тратил на войну с ними. Замок Утренняя Звезда оставался непреодолимой преградой на пути Темных в Арвендейл, а вот земли графства находились в бедственном положении. Твой отец с честью исполнил свое предназначение, большинство тварей было истреблено, их гнезда и логова в ближайших пределах Тухлой Топи – разорены, и поток Темных окончательно иссяк. После смерти сэра Адама долг править Утренней Звездой взял на себя сэр Альва. Кто скажет, что сэр Альва – скверный лорд?

– Сэр Альва – рачительный хозяин и талантливый управитель! – с гордостью сказал Эвин.

– Нужен ли Утренней Звезде иной лорд? – спросил его командор Крэйг. – Можешь ли ты сейчас стать лордом лучшим, чем твой дядюшка?

– Я… – начал было Эвин и замолчал, не закончив.

– С того времени, как Утренней Звездой владел сэр Адам, все изменилось. Война с Темными завершена. Твари иногда еще показываются в Арвендейле, выбираясь из тайных логовищ, но страшной угрозы, исходящей с Тухлой Топи, места основного обиталища Темных, уже не существует. Мы подбираем недобитков. Нашим землям уже не нужен лорд-воин. Нашим землям нужен лорд – как ты верно сказал – рачительный хозяин и талантливый управитель. И это понимают все.

– И Гаг?.. – тихо спросил Эвин. – Понимал?..

Командор Крэйг не ответил на этот вопрос. Он сказал только:

– Думаешь, случайность, что этот… неприятный инцидент произошел сразу после того, как ты во все-услышание объявил о своем намерении?

– Ты имеешь в виду… – не дождавшись ответа, сызнова начал юноша, – Гаг, улучив удобный момент, ударил меня в спину ножом, потому что не хотел, чтобы я становился лордом?

– Разве ты не думал об этом?.. – заговорил Крэйг. – Впрочем, вряд ли простой парень Гаг, пределом мечтаний которого был домик в родной деревне на зависть соседям, обуреваем столь высокими думами о судьбе графства…

– Ему заплатили? – спросил Эвин, и по голосу его ясно было, что он ужаснулся. – Ему заплатили, чтобы он наблюдал за мной и, в случае, если я?..

– Нельзя с уверенностью отметать этот вариант.

– Да не может быть! Это же… Гаг! Наш Гаг! Брат-Егерь Гаг! Не верю! И не понимаю…

– Ты еще мальчик, Эвин, – просто ответил Крэйг. – Ты многого пока не понимаешь.

– Кто мог заплатить Гагу?

– Тот, кому выгодна текущая ситуация, конечно. Тот, кто не желает ничего менять.

– Кто именно? Погоди… Дядя? – изумился юноша. – Ты с ума сошел? Мой родной дядюшка, заменивший мне отца, воспитавший меня? Хочешь, сказать, это он? Может быть, ты еще скажешь, что и братья мои, Элиан и Эдгард, сгинули по его вине?! Я его прямой наследник, рано или поздно я все равно сяду на престол Утренней Звезды, какой смысл ему убивать меня?!

– Не кричи. Не нужно, чтобы ребята нас услышали, ни к чему это… Почему сразу сэр Альва? И кроме него в землях Утренней Земли есть достаточно тех, кому по сердцу правление твоего дядюшки и кто опасается того, что ты станешь лордом.

– Но кто же?!

– Откуда я знаю, Эвин? Повторяю, я завел этот разговор, чтобы предостеречь тебя. Как бы то ни было, но, если ты не откажешься от своего… дурацкого намерения, прольется еще кровь, прольется еще много крови. Ибо есть истина истин: если профан взваливает на себя великое дело, жди великих несчастий. Вот и все, что я хотел тебе сказать.

Эвин молчал.

– Послушай… – негромко проговорил Крэйг. – Почему ты так жаждешь Утренней Звезды именно теперь? Тебе еще нет семнадцати, а ты хочешь взвалить на себя этот тяжеленный груз, почему? Впереди у тебя долгая жизнь. Да, в конце концов ты все равно станешь лордом родового своего замка, сменив сэра Альву, одряхлевшего и обессилевшего. Но – вот что я скажу тебе – я вижу, что у тебя другой путь. Ты воин, Эвин, прирожденный воин. Тебе дарован особый, редкий по мощи талант. И глупо будет зарыть этот талант в землю. Ты уже сейчас лучший из лучших, что же будет, когда возмужаешь? У каждого свой путь. Кому-то предначертано стать лордом-хозяином, кому-то воином. А кому-то, как твоему дядюшке Акселю, выдающимся магом, способным проникать умственным взором в самые глубины чародейских премудростей…

Эвин молчал.

– Тебе нет нужды заботиться о пропитании, – добавил Крэйг. – Если тебя не прельщает путь воина, ты всегда можешь оставить бранное поприще, вернуться к спокойной и обеспеченной жизни. Охотиться, путешествовать, пировать… Да что угодно! Жениться! Юные леди Арвендейла в очередь выстроятся, объяви ты только о намерении найти супругу. Его сиятельство ведь обещал тебе любой замок в графстве, какой захочешь…

– Любой, – подтвердил Эвин, – только не Утреннюю Звезду.

– Да свет, что ли, клином сошелся на той Звезде!.. – с досадой поморщился командор. – Почему все-таки?

– Потому что она моя по праву, и потому что пришло мое время… – тихо ответил юноша. – Зачем мне другой замок? Помнишь, как говорил Гаг? Человек только тогда человек, когда у него свое место в мире есть. Утренняя Звезда – разве не мое место? Ничего другого-то у меня нет. И никогда не было. У меня вообще нет ничего своего…

– Как и у многих из нас, – вставил командор.

– Да я не об этом! Не о материальном. Вернее, не только о материальном. Я и сам по себе – как бы не свой. Непонятно, какому миру принадлежу. Разве братья-Егеря воспринимают меня ровней? Для них я – графенок, которому вздумалось приключений поискать, высокородный баловник, у которого почему-то все легко получается. А для придворных в родном замке, наоборот, я – чудак, шатающийся с мечом в руках по медвежьим углам графства, вместо того чтобы… – Эвин прервал себя, замолчав на середине фразы. Кажется, те слова, что вырвались у него сейчас, он не собирался произносить.

– Да к болотным троллям этих твоих придворных… – подождав немного – не продолжит ли юноша речь, тихо проговорил Крэйг. – А насчет наших ребят. Не нам их судить. Люди теперь приходят в Полуночные Егеря за хорошим жалованьем, чтобы заслужить себе достойную жизнь, а не по какой-то иной причине. А когда-то все было совсем не так…

– И… я не хочу спокойной жизни в тихом замке, командор, – сказал еще Эвин. – Я хочу делать что-то, что действительно важно – не только для меня одного, но и для всех вокруг. А что может быть важнее, чем стоять на страже Арвендейла?

– А сейчас ты не стоишь на страже Арвендейла?

– Да. Получая за то жалованье, как и другие братья-Егеря.

Несколько минут было тихо, затем в темноте раздался шорох – это командор Крэйг поскреб под нагрудником чудовищный свой шрам.

– Я уже не тот, что раньше, – сказал он. – Мне здорово досталось тогда, одиннадцать лет назад, в Кровавую Субботу… Эта рана все чаще и чаще напоминает о себе. Я ведь потому и перешел на двуручный меч, что правая моя рука с каждым годом теряет силу и ловкость. А ведь когда-то я считал, что мне сносу не будет… Да, время мое – уже на исходе. Знаешь, чего действительно хочу? Я хочу, чтобы ты занял мое место, стал командором Полуночных Егерей, вернул бы нам былую славу. Пусть Темных тварей почти не осталось в ближайших пределах Тухлой Топи, да и в самом Арвендейле их ничтожно мало… Но они есть. И к тому же разве только одни Темные угрожают мирной жизни людей? И разве обязательно нужно быть лордом Утренней Звезды, чтобы защищать Арвендейл? Как ты думаешь, Эвин, я – командор Полуночных Егерей – сражаюсь за жалованье?

От костра, почти невидного, неясно краснеющего неподалеку, прилетел острый свист.

– Эвин? – позвал Крэйг.

– Я услышал тебя, командор, – отозвался юноша.

– Хочется верить, что ты хорошо меня услышал, – сказал Крэйг.

– Эй вы!.. – раздался голос Мюра. – Куда подевались-то?.. Похлебка готова! Ужинать пора!

Когда Эвин и Крэйг вернулись в лагерь, Манго уже снимал котел с огня, а Мюр развязывал мешок с сухарями. Бандиты из своей клетки вожделенно следили за приготовлениями к трапезе. Егеря демонстративно не обращали на них внимания, рассаживаясь вокруг костра. Когда же командор первым опустил ложку в аппетитное варево, не утерпел разбойник, именующийся Рамси Лютым: