У меня вырывается короткий смешок, но капитан по-прежнему серьёзен. Перевожу взгляд на доктора. Тот смотрит пристально сквозь круглые очки. Ни на лице, ни в глазах нет и тени весёлости. Они точно тут все тронутые…

Вздохнув, задаю вполне закономерный вопрос:

– Это кто?

И получаю ошеломляющий ответ ММ, произнесённый до одури спокойным, будничным тоном:

– Местный маг. Чародей. Волшебник, если хотите, присматривающий за нашим городком. Благодаря ему в Артёмовске до поры до времени царила тишь да гладь. Жизнь текла размеренно, благодушненько так. Вы только представьте, мил человек, люди, ни в чём не нуждаются, мирно соседствуют друг с дружкой и с нежитью. Русалочки плещутся в водоёмах, лешие присматривают за городским парком и сквериками, домовые с дворовыми следят за квартирами да за чистотой на улицах. Вурдалаки – те вообще работают здесь, при больничке, на станции переливания крови, да на скотобойне. Никто никого не трогает. Все самодостаточны в той или иной мере. Чуть шалят разные демоны, но их быстренько приструнивают, – кивок в сторону Алёхина.

– Да, – поддакнул тот. – Особых проблем с демонами никогда не было. Но в последнее время…

– С полгодика уж, – опять влез доктор. – О нашем Бармаглоте ни слуху, ни духу. Зато вокруг его поместья такое завертелось!..

– И медленно расползается по городу… Того и гляди, скоро всё поглотит.

– Участились несчастные случаи. Самые безопасные местечки превращаются в смертельные ловушки. Нежить с ума сходит, бесчинствует…

– Про демонов я вообще молчу. Взбесились будто. Не проходит и дня без нападения на людей. А в камере их разве удержишь? Заговорённая клетка, и та не всегда помогает…

– Стоп, стоп, стоп! – я умоляюще приподнимаю с колена здоровую руку. В голове сплошное броуновское движение от излитого на меня ушата абсолютно невероятной информации. Они что, всерьёз?! Сердце испуганно дёргается в предчувствии чего-то чертовски неприятного. – Вы зачем это всё мне сейчас рассказываете?

Доктор с милиционером переглянулись.

– Говори ты, Лёшенька, – любезно позволил ММ и уткнулся в раскрытую историю болезни, напустив на себя вид очень занятого человека.

Алёхин прокашлялся, словно докладчик перед началом длинной лекции.

– Видите ли, Дмитрий Наильевич… Как я уже сказал, вы очень, просто невероятно везучи. К тому же, бывший офицер. А офицеры бывшими, как известно, не бывают…

– Ближе к телу, капитан, – перебиваю нетерпеливо.

«Ты мне присягу ещё припомни, агитатор хренов, или долг перед Отечеством».

За милиционера вступился ММ:

– Лёша хочет сказать, что в социуме действует закон равенства сил. Если вдруг одна чашечка весов становится тяжелее и тянет вниз, это приводит к созданию противовеса в другой чашечке.

– Иными словами, – Алёхин поспешил вернуть инициативу в свои руки, – вы появились не случайно, и просто обязаны нам помочь.

Во как! Я уже кому-то чем-то там обязан. Хрен вы угадали!

– С какой это стати? – бросаю с вызовом.

– А с такой, гражданин Хайдаров, что деваться вам некуда. Попав под воздействие усадьбы Бармаглота, вы оказались в западне, и выбраться из Артёмовска самостоятельно уже не сможете.

– Что, силой держать будете? – пристально вглядываюсь в лицо капитана, по старой привычке прищуривая левый глаз.

Алёхин вдруг снисходительно улыбнулся и с показным спокойствием сложил на груди огромные ручищи, мгновенно надувшиеся рельефными мышцами.

– Делать нам больше нечего. Сколько угодно можете пытаться уехать. Никто из нас палец о палец не ударит, чтобы остановить одного больного, ни во что не верящего придурка.

– Лёша, Лёша, – укоризненно покачал головой ММ. – Нельзя же так… Простите, Дим… Дмитрий. Нервишки у него пошаливают. Все мы нынче слегка на взводе. Ситуация, так сказать… Но Лёшенька прав – из города вам не уйти, уж поверьте. На вас ПЗП, то есть «Печать замкнутого пространства».

– Это как?

– А когда постоянно возвращаешься к той точке, из которой вышел или где получил Печать.

– Да-а-а? – я всё-таки не удержался от сарказма. – И где же, по-вашему, меня того… приложило Печатью этой?

Глаза доктора за стёклами очков оставались серьёзными.

– Напрасно иронизируете, мил человек. Вас приложило, как вы изволили выразиться, в месте аварии, недалеко от усадьбы Бармаглота. Она как раз там, на окраине городка стоит. Правда, с трассы её не видно. Вот туда, к лесному массивчику и будете постоянно выходить, сами того не замечая. Можете попробовать, если хотите…

Верить или нет

Из ординаторской я вышел злой, как собака. Попадись кто под горячую руку, загрыз бы, не задумываясь. Если всё, что сказали мне доктор с милиционером – правда, то ситуация очень хреновая. И самое противное, что я был склонен им верить. Особенно после того, как в коридоре мимо меня, приветливо кивнув, прошествовал небритый ММ с выглядывающим из халата розовым воротником. Это притом, что другой ММ, только в голубой рубашке, остался сидеть в ординаторской, мирно беседуя с Алёхиным.

Они дали мне время подумать и занялись обсуждением планов на ближайшее будущее. Капитан собирался заехать ещё в пару адресов и вернуться в ГОВД «разгребать дела», а доктор – сдать дежурство, прийти домой, умыться, переодеться, немного перекусить и снова топать на смену. Просто какой-то трудоголик. Жаловался, что не справляется, вот и решил… Дальше я не совсем понял. ММ хотел помочь не кому-либо из коллег, а себе самому. По крайней мере, прозвучала такая фраза:

– …Много чего не успел. Надо бы нагнать. Вернусь во вчерашнее дежурство. В четыре рученьки, глядишь, и управлюсь. Тем более, больные поговаривали, что видели меня там, где я и не был.

– Сам-то что, ни разу себя не встретил за смену? – удивлённо поднял брови Алёхин.

– Дважды в одну воду не войдёшь, Лёшенька. Данное утвержденьице верно и для времени. Я-сегодняшний всегда буду находиться там, где нипочём не появлюсь Я-вчерашний. Это незыблемый закон, который разводит нас по разные стороны, не давая сталкиваться… Правда, не представляю какое воздействие окажет на него аномалия Бармаглота…

За разговором они совершенно перестали меня замечать. Чувствуя себя если не пустым местом, то уж точно человеком-невидимкой, я встал и вышел молчком, совершенно забыв пожаловаться на жёсткую кровать и больную спину, ради чего, собственно, сюда и направлялся.

– Ну, как? – услышал, всё ещё стоя возле ординаторской.

Повернулся на голос. На придвинутой вплотную к стене кровати лежал незнакомый мужик. В пижаме наподобие моей, только более ношенной да сильно измятой. На голове повязка в форме каски полностью скрыла волосы. Один виток бинта для надёжности охватывал щетинистый подбородок. Остальное – руки, ноги – вроде бы целы.

– Чего мент? Сильно донимал? – уточнил мужик свой вопрос.

– Да ну его, – машу рукой сгоряча.

– Оборотень, – понимающе вздохнул мужик и отвернулся к стенке, подкладывая согнутую руку под голову.

– В смысле? Продажный, что ли? – решаю уточнить.

– Та не-е-е, – не поворачиваясь, лениво тянет забинтованный. – Всамделишный. Из нежити он…

Зевнув, мужик замолк, а я, переваривая свежую порцию откровений о городе и его обитателях, потопал в дальний конец коридора, где была моя койка. Понял вдруг, что на протяжении всей беседы внешность Алёхина не давала мне покоя. То-то его зубы показались чересчур острыми. И сильные пальцы с длинными ногтями, больше похожими на когти…

Только сев на свою кровать, вспомнил, зачем ходил к доктору. Ну, не возвращаться же теперь, в самом-то деле. Эх, убрать бы к чёртовой бабушке этот проклятый щит из-под матрасов. Одному-то мне вряд ли справиться.

С надеждой глянул на соседа. Тот спал. Рука у него вся в бинте от подмышки до кисти. Левая, как и у меня. Вдвоём, возможно, мы щит и вытянем. Подожду, пока проснётся.

Деревяшка подо мной слегка накренилась.

Повернув голову, обнаружил рядом с собою моего ночного визитёра. Этого, как бишь его… Чепушило, вот.

– Проблемы? – спросил тот, почёсывая бороду.

– Нет… То есть да. Помоги щит с кровати снять.

– Зачем?

– Спина болит.

– Хм, – Чепушило призадумался. – Боюсь, что Степановна не одобрит.

– Почему это?

– У тебя ж перелом? Перелом. А с такими болячками жёсткая постель полагается. Степановна в энтом деле толк знает. О пациентах заботится. И я тоже.

– Если вы все такие заботливые, сделайте, чтобы у меня спина не болела.

– Как же я энто сделаю? – домовой развёл пухлыми ладошками.

– Щит убери. Спина же из-за него болит.

– Да пожалуйста, – Чепушило щёлкнул пальцами, и кровать тут же просела. Щит просто исчез. А домовой сказал с гордым видом: – Всё заради блага пациента…

Визит к Минотавру

Смыться, несмотря ни на что, я всё-таки попробовал. Надо же проверить правдиво ли то, в чём тебя так настойчиво пытаются убедить. Но бежать на голодный желудок как минимум глупо. Поэтому побег отложил до «после завтрака».

На завтрак давали слипшуюся рисовую кашу и до безобразия прозрачный чай. Мало того, что в нём практически не было сахара, так ещё и заварку пожалели. Совсем, видимо, дела здесь плохи. Ладно, хоть на кипятке не стали экономить.

Ели в три смены. Столовая, не рассчитанная на столь большое количество едоков, не могла вместить всех одновременно. Поэтому моя подготовка к побегу немного затянулась.

Я съел всё. С армии не привык разбрасываться едой, когда не знаешь, удастся ли сегодня ещё чем-нибудь перекусить. Кое-как, орудуя правой рукой, переоделся в свои шмотки, которые не успел сдать в гардероб. Они были сырые и неприятно холодили тело, зато не запрели. Ничего, на мне высохнут. И денёк нынче выдался на удивление солнечный.

Бог знает, с какой по счёту попытки застегнул молнию на ветровке. Пустой левый рукав запихал манжетой в боковой карман. Так, не забыть документы. Ну, теперь, вроде бы, всё…

– Куды ж ты собрался, касатик?

В дверях стояла Клавдия Степановна, держа небольшую ванночку, в которой на куске марли были разложены разные таблетки.

Не успел я придумать ответ, как из-за её спины появился ММ. Изучив мой внешний вид, он спокойно спросил:

– Уже покидаете нас, мил человек?

– Да, доктор, – не зная, что сказать, я смущённо, будто пойманный «на горячем» нахулиганивший подросток, раскладывал пижаму на кровати.

Получилось, будто лежал здесь кто-то и пропал, а одежда, как была на нём, так и осталась пустая. Глядя на неё, поймал в голове несколько сумбурных мыслей. Полная чепуха, но всё же озвучил:

– Я исчез. Видите? – показал на пижаму.

– Да как же?.. – пожилая медсестра в удивлении захлопала жиденькими ресницами. – А лекарства?

Кто о чём… Доктор же обронил небрежно:

– Ну-ну. До скорой встречи.

Нет, надо валить из этого дурдома.

На автовокзал. Срочно. И домой. Первым же рейсом.

Там отлежусь, встану на ноги. Если надо, буду ходить на перевязки в родную поликлинику или в больницу. А то и вообще в госпиталь слягу. Мне как ветерану положено. Сейчас главное – это добраться.

Никто не пытался меня удержать. Прохожие подсказали, как выйти к автовокзалу. На моё счастье на площади стоял автобус, который скоро должен был отправиться в попутном направлении. Купив билет, я занял своё место, и совсем уж было успокоился.

Расслабляться, как выяснилось, не стоило…

На выезде из города мы пробили колесо. Автобус, виляя, сбросил скорость и встал на обочине. Чертыхаясь, водитель полез доставать домкрат и запаску, а пассажиры высыпали на дорогу. Кто покурить, кто сбегать в кусты.

– Петька! Далеко не уходи! Делай свои дела и возвращайся быстрей! – крикнула молодая мамаша сыну лет десяти, уже ломившемуся сквозь придорожные заросли.

Она с явной тревогой смотрела в сторону леса и нервно затягивалась дымом тонкой сигареты. Вдруг буркнула под нос:

– Пипец! Угораздило же тут встать.

Я не удержался, спросил:

– А в чём, собственно, дело?

Дамочка окинула меня изучающим взглядом, немного дольше задержав его на пустом рукаве. Махнув двумя пальчиками, в которых сжимала почти докуренную сигаретку, на выпуклость под моей ветровкой, саркастически произнесла:

– Сами, что ль, не догадываетесь? Логово Бармаглота недалеко. Вон в том лесочке.

– И что?

– Как что! У нас уже полгорода невыездные или в травме лежат. Не хватало и нам с Петькой… Петя! Иди сюда!

Бросив окурок, она решительно пошла в сторону кустов.

Город сумасшедших.

Что это за Бармаглот такой, который держит в страхе весь Артёмовск? Даже интересно стало.

Стоп! Остановись, Хайдаров! Никакого любопытства. Ты едешь домой и точка!

Поворачиваюсь к автобусу…

Опа! Автобуса-то и нет. Подевался куда-то вместе со всеми пассажирами, водителем и дорогой впридачу. Торчу один посреди бескрайнего леса. Но как? Лес же был метрах в пятидесяти от шоссе!

Резкий разворот.

Передо мной двухэтажный домина из брёвен. Терем в старорусском стиле. Добротный сруб, резные наличники на окнах, даже конёк на высокой двускатной крыше.

Это что, и есть пресловутая Бармаглотова усадьба?

Гиблое место, если верить Михалычу с Алёхиным. Многие артёмовцы пытались проникнуть сюда, чтобы найти причину свалившихся им на головы несчастий. Кто бесследно сгинул, кто не дошёл, попав на больничную койку или прямиком на кладбище, а кого просто вышвырнуло к началу пути.

Странно. Не похоже, чтобы народ здесь бывал. Площадка перед домом заросла высокой травой. Тропинок нет, и лес кругом. Как сюда люди-то добираются? Как Я сюда попал?..

Скрипнув, чуть приоткрылась входная дверь. Качнулась взад-вперёд, словно подзывая. Мистика, не иначе!

А почему бы не заглянуть, раз уж я здесь? Что там говорил ММ?

– …Поверьте, мил человек, никто не собирается вас неволить. Боже упаси! Просто исполните одну маленькую просьбочку… Коль скоро ваша дорожка из Артёмовска лежит через небезызвестную нам усадьбу, и вы рано или поздно обязательно в ней окажетесь, будьте так любезны, найдите Бармаглота. Поговорите с ним, если удастся. Выясните, что происходит. Не смею требовать от вас повлиять каким-то способом на ситуацию, но если вдруг посчастливится, и вам выпадет такой шанец…

Интересно, как он это себе представляет? Никто из местных, значит, не смог, а я, приезжий, совершенно случайный здесь человек, возьму и сразу во всём разберусь. Бред сивой кобылы.

Впрочем, делать нечего, и я направился к приветливо помахивающей мне двери.

Когда с громким стуком она захлопнулась за спиной, я даже не вздрогнул. Наверное, ждал чего-то подобного.

Стало темно.

Немного постояв, пока глаза не привыкли к полумраку, осторожно пошёл вперёд.

Где-то наверху брезжил тусклый свет. Похоже, там окно. Что до прихожки, то в ней окна либо заколочены, либо строители не предусмотрели. Насчёт электричества не уверен, есть ли оно вообще. Знать бы ещё, где выключатели, а то искать их в потёмках себе дороже.

Прямо перед собой нашарил широкую лестницу на второй этаж. Перила толстые, гладкие, квадратной формы. Не пойму наощупь, камень это или дерево. А может пластик?

Держусь за них, осторожно пробуя подошвами на прочность каждую ступень, прежде чем поставить ногу и подняться.

Показалось, что свет мигнул, будто на мгновение перекрыл его кто-то своей тенью. Я замер, напрягая зрение.

Ничего. Воображение шалит? Глюков мне только не хватало.

Иду дальше.

На площадке второго этажа кое-что уже можно разглядеть. В дальней комнате пустой дверной проём, из которого сюда и попадает рассеянный дневной свет. Другие комнаты по обе стороны стоят с плотно прикрытыми дверями. Подёргав ближайшие, понимаю, что все они заперты. Скорее всего, мне надо в ту, дальнюю.

Скрипят половицы. Пахнет затхлостью и влагой. Всё в паутине и клочьях пыли. Странно. А снаружи дом выглядит почти новым. Только двор зарос.

Оставалось пройти пару шагов до светлого прямоугольника на полу, когда на него вдруг наползла длинная тень. Через мгновение в коридор выкатился всклокоченный меховой шар величиной чуть больше детского надувного мяча.

– Стой, стой, стой! – заверещало это создание, размахивая тонкими руками.

Я увидел его большие глаза, кончик носа и даже губы. Наверняка они толстые, просто прячутся под волосами, покрывающими всё лицо, и оттого едва заметны. Если бы заросший мяч помалкивал, чёрта с два я бы разобрался, есть ли вообще у него рот, который и не думал закрываться:

– Сюда нельзя. Запретная зона. Охраняемый объект. Карантин. Режимное учреждение. Электронная проходная. Пропускной режим…

– У меня пропуск, – прерываю этот нескончаемый поток, цепляясь за последнюю фразу.

– Предъяви! – немедленно потребовало существо.

Достаю паспорт, показывая ламинированную страницу.

Глаза лохматого вытягиваются, словно антенны с шариками на концах, и внимательно изучают моё фото, придирчиво сравнивая с оригиналом.

– Это не пропуск, – отрезает категорически.

– Как же не пропуск! – возмущаюсь почти правдиво. Постукиваю пальцем по фотке: – Кто это? Я?

– Ты, – соглашается, не моргнув ни единым вытянутым глазом. И тут же опять возражения: – Не написано, что требуется пропустить.

Вот ведь бюрократ попался! Ещё и читать умеет.

Перелистав страницы до штампа регистрации, тычу им в «антенны»:

– Адрес видишь?

– И что?

– Ничего! Домой иду. Дорогу покажи!

Не ожидал получить положительный ответ, но существо вдруг втянуло глаза и простёрло руку в сторону проёма, из которого выкатилось.

– Так бы сразу и сказал, – прячу паспорт в карман и прохожу в комнату, нагло игнорируя лохматого.

Он молча провожает меня взглядом. Уже перешагнув порог, слышу вдогонку:

– О, бойся Бармаглота… Бойся… Он так свиреп и дик…

Не шар, а ходячий цитатник.

Обернувшись, я никого не увидел. На месте проёма была сплошная стена, оклеенная старыми пожелтевшими обоями.

Лицом к лицу

Нет, это не комната. Ещё один длинный коридор. По левой стене редко расположенные стрельчатые окна. По правой – ряд закрытых дверей. Лишь одна распахнута, опять в самом конце коридора. Неужели, там очередная галерея? Всё может быть. Дом хоть и выглядел снаружи явно меньше, но чем чёрт не шутит.

Двигаюсь вдоль комнат (если это комнаты), дёргаю дверные ручки, нисколько не удивляясь, что все двери заперты. Их много, и вскоре бесполезное дёргание надоедает. А на улице что, по-прежнему непроглядный лес? Подхожу к ближайшему окошку…

Леса как не бывало!

Внизу круглая мощёная площадь с фонтаном в центре – каменная русалка сидит на хвосте и грациозно выливает из кувшина тихо журчащую воду. Вокруг площади разбит ухоженный сад. Деревья и кустарники стараниями заботливого садовника, виртуозно владеющего ножницами, превращены в стилизованные фигурки животных: слон, жираф, носорог… Даже гигантская черепаха имеется.

Это что, двор? Несказанная роскошь по сравнению с фасадом. И, похоже, почва здесь гораздо ниже. Словно с третьего этажа выглядываю, а не со второго.

– …Ты с ума сошел, Барм! – вдруг долетает до меня из конца коридора приглушённый расстоянием голос.

Дальше слышится непонятное бормотание.

Спешу к единственному открытому входу. Через него попадаю в просторный круглый зал с огромным камином. Здесь вдоль стен расставлены полки с книгами, достающие до самого потолка. Между ними с подоконников непривычно высоких окон свисают гобелены. Что там изображено, не разглядывал – не до того. Из прочей мебели только небольшой квадратный столик из тёмного дерева, на резных ножках, и два широких кресла с высокими спинками. На них яркая, оранжево-красная обивка, подстать пляшущему на поленьях огню в камине.

Между кресел, заложив руки за спину, энергично вышагивает взад-вперёд немолодой мужчина в странного вида одежде. Седые волосы, глубокая лобная залысина, припухшие глаза в обрамлении густых морщин. Круглое лицо с обвислыми щеками, начинающий расти живот и второй подбородок.

Рубашка… Ну, не знаю. Больше напоминает женскую блузу: обтягивающая, синяя, вся в блёстках, с белым пышным жабо на груди, словно у заносчивого петуха. На шее голубой платок, сколотый сияющей брошью (подозреваю, что с брюликом). Узкие, под фасон рубахи, штаны – тоже синие, заправленные в однотонные ботфорты.

Каждый стук каблуков сопровождался характерным звоном. Опустив глаза, я с изумлением увидел шпоры на сапогах пожилого.

– Встряхнись, рохля! – он порывисто заглянул в одно из кресел, вцепившись пальцами в спинку, безжалостно смяв оранжевую материю. – Соберись, в конце концов! Поднимайся! Живи!

– Отстань, – донёсся растянуто-ленивый голос из глубины кресла. – Уйди, не мешай…

– Чему я мешаю? Твоему безделью? Скажи, чем таким важным ты занят? Я отстану, если соглашусь, что твоё «занятие» действительно имеет смысл!

– Ой, не ори, пожалуйста, – вздохнул собеседник. – Не видишь? Я размышляю.

– Над чем?

– Если хочешь, то над смыслом бытия…

– Простите, что вмешиваюсь! – говорю так громко, что даже своё повторяющееся эхо слышу. – Мне бы домой попасть!

Седой удивлённо поворачивается. Теперь я вижу и его собеседника, который, опёршись о подлокотник, выглядывает из-за спинки кресла. Внешностью один в один с первым, как брат-близнец. Только выражение лица другое – скучающее, без тени заинтересованности.

– Ага! – тычет в меня пальцем тот, который на ногах. – Вот они, последствия твоей хандры. Шляются по дому все, кому не лень. Уже однорукие уроды полезли!

Этим же пальцем, не глядя, он сделал какой-то быстрый зачёркивающий жест и плюнул в мою сторону. Вообще обнаглел! Ни здрасте, ни до свидания, сразу плеваться.

– Оставь его, Глот, – безразлично бросил сидящий в кресле. – Твои ужимки здесь не сработают. Это обычный человек с поврежденной рукой, только и всего.

– Тем более! Как он сюда попал?

– На нём Печать. Неужели не видишь?

– Да? И где же он её подцепил?

– Спроси у него сам, – второй собеседник слабо махнул рукой и снова скрылся, откинувшись на спинку.

Да эти стариканы ни во что меня не ставят.

– Эй! – кричу возмущённо. – Я, кажется, спросил кое о чём!

Теперь в мою сторону смотрят заинтересованно. Правда, лишь одна пара глаз.

– Ба-а-арм, – вкрадчиво позвал Глот своего двойника, продолжая буравить меня взглядом. – Это ТВОЯ Печать.

– Ах, оставь…

– Ты как Тоскунов-то миновал?

О, снизошли до общения со мной. Надо же, какая честь!

А Тоскуны – это что ещё за звери?

Похоже, мой вопрос был написан у меня на лице, поскольку Глот соизволил пояснить:

– Такие маленькие, лохматые, приставучие…

А, вот он о чём. Только почему во множественном числе?

– Видел одного на входе в этот коридор, – показываю за спину. – Симпатичный парень. Он меня пропустил.

– Вот как? Барм, ты это слышал?

– Пусть пройдёт, – прогудели из кресла, и Глот махнул мне, повторив приглашение.

На меня глазели две совершенно не отличимые друг от друга физиономии. Так и хочется сказать: «Двое из ларца, одинаковы с лица». Только первый смотрел заинтересованно, и всё время ходил вокруг, разглядывая с разных сторон, а второй по-прежнему оставался в кресле, не выказывая никакого интереса. И одет был много проще – в длинный домашний халат да стоптанные шлёпанцы.

– Только посмотри на него, Барм, – с восхищением бормотал энергичный близнец. – Так запросто взял и проник в наш дом. С твоей половины, между прочим. Где твои ловушки, отвороты, уводы? Что, ни один оберег не сработал? Кого следующего ждать? Армию упырей или толпу чёрных адептов?.. А вы, собственно, кем будете, уважаемый?

Последний вопрос адресовали мне.

– Хайдаров Дмитрий… – поколебался, думая нужно ли называть отчество.

Решил, что не стоит. Старики всё-таки. Чего им со мной-то по отчеству разговаривать?

– Нууу?.. – подбодрил Глот, требуя продолжения. – Рассказывайте, Дмитрий, рассказывайте. Чем занимаетесь? Что вас привело к нам? Как в доме очутились?

Пришлось пуститься в долгое, пространное описание событий, произошедших со мной с момента аварии. Не думал, что за пару дней их накопится столько, что я устану говорить.

– Выходит, без вашей помощи мне домой не попасть, – подвожу итог, разводя здоровой рукой. – Буду всё время появляться здесь. А кто из вас Бармаглот?

Секундная пауза, после которой Глот заходится громким заливистым смехом.

– Как вы сказали, «Бармаглот»?.. Ха-ха-ха!.. Ну, надо же! Ну, люди!.. Хе-хе-хе…

Даже всегда угрюмый Барм слабо улыбнулся, и я, не выдержав, хохотнул пару раз.

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3