ОТРОКИ ДО ПОТОПА

Костер запалили дружки Сэма. Этот пижон все-таки соизволил вернуться со всей своей свитой. Вернулся, понятно, не с пустыми руками. Свита волокла пакет купленного в супермаркете картофана и упаковку кока-колы. Сам вожачок извлек из кобуры пневматический пистолет – на этот раз «Вальтер-Комбат», из которого разрешил по очереди пострелять всем желающим. По тем же мусорным кучам. Подкупал, конечно, гад! – причем самым подлым образом, поскольку устоять было невозможно. Даже неподкупный Николай Степанович на вежливое приглашение отведать картошечки «как в старые добрые времена», помявшись, ответил согласием. За что и был немедленно вознагражден. Отведя его в кусты, Сэм предложил учителю приятный бонус. Ребята не видели, что именно он показывал физруку, но слышали отдельные фразы:

– Саматов, ты сдурел?

– Только глоточек…

– Какой глоточек! У нас же урок!

– Это же настоящий шотландский… Из дубовых бочек… Выдержка – семь лет…

– Вискачом угощает, скотина! – шепнул Гера, и в глазах его блеснул голодный огонек.

– Ну и что, – Серега прутиком пошевелил тлеющие головни. – Я тоже как-то пробовал. Полная мутотень. Хуже водки.

– А мне понравилось, – признался Гера.

Серега жалостливо вздохнул. Гера был потенциальным алкоголиком, и поделать здесь было ничего нельзя. Одни люди пьют, другие нет, одни колются, другие даже не нюхают. Почему и кто так делит людей, было совершенно неясно. Тот же Антон, к примеру, к спиртному был абсолютно равнодушен. Почти так же, как и к Анжелке. Серега тоже не пил, хотя памятуя пример долгожителей кавказцев, вполне допускал, что красное вино здоровью особо не вредит. Все, вероятно, ориентировались на своих отцов. Антоновский папахен был таким же непьющим горе-абстинентом, в Серегиной семье водку не любили, а вино пили умеренно, Гера подобной доблестью похвастать не мог – его отец пил по-черному. Проще говоря – бухал. И это было еще не самое страшное, – страшное начиналось, когда злым и трезвым родитель бродил в поисках очередной работы. С прежней его, само собой, с треском выгоняли – за пьянство и прогулы. И старший брат у Геры тоже пил. Пусть пока не так сильно и затяжно, как батя, но тоже вполне по-взрослому – до дурного похмелья, а порой и до глюков. И умный, славный Гера – который все распрекрасно знал-понимал, тоже чувствовал, как его неукротимо тянет в чертов водоворот. Он барахтался, как мог, но течение было сильнее. Чтобы не пить, он покуривал травку, но травок безвредных тоже не бывает, и Сереге не первый раз приходило в голову, что втихаря от товарищей Гера пробует вещи и посерьезнее.

– Следующий! – Кокер, успевший натянуть на голову бандану, лихо накручивал на пальце пневматику. Насмотрелся за лето пиратских блокбастеров! А погулял денек со шпаной Дюши – и вовсе о себе возомнил!

– Ну что, есть желающие?

К нему неуверенно приблизился Тарасик, но отличника грубо отпихнули.

– Сначала дамы, перец! Але, дамы, желаем шмальнуть?

Приглашение, понятно, адресовалось Анжелке, но Анжелка, увлекшись картошкой, на приглашение не отреагировала. С черным клинышком на подбородке и почти чапаевскими угольными усами, она казалась сейчас Сереге во сто крат красивее, чем в классе на уроках. Сердце Серегино предательски замирало, пропуская удары, а после пускалось в разудалой славянский пляс. В такие моменты он отчетливо понимал, что никогда не сядет на таблетки и не станет хавать ноздрями порошок с зеркальца. Потому что никакой дозе не сравниться с его ощущениями. То есть разобраться по существу, Анжелка и была его ежедневной дозой. Стимулом, толкающим на самосовершенствование, на ходьбу в школу, на героическую дурь. Из-за Анжелки он дрался, из-за нее хватал двояки и пятаки, из-за нее готов был дружить хоть с самим Сэмом, а после окончания школы даже поступить на какой-нибудь тошный филфак или на чем там она соизволит остановить свой загадочный выбор.

Серега отряхнул руки, поднявшись, двинулся к Кокеру.

– Давай свой «Вальтер», ковбой.

– Куда грязными лапами! Копыта сначала помой!

– А если копытом в лоб?

– От тебя, что ли, ботаник?

На «ботаника» просто нужно было как-то ответить, и, ухватив правой рукой пневматику за ствол, Серега крутанул его по часовой стрелке, выворачивая из руки Кокера. Тоже, между прочим, спецназовский приемчик, – по телеку показывали. Главное, простой до одури! Кокер ойкнул, и свободным «копытом» Серега отпихнул его в сторону.

– Спокойно, cowboy! Не забывай, в переводе это всего-навсего коровий мальчик. Пастух, короче.

– Это же не мой пистик, фуфел!

– Ща, еще добавлю. Как Клепе в рыло.

Напоминание сработало, Кокер тут же успокоился. Потирая пальцы, предупредил:

– Не испорть там чего-нибудь. Сэм башку отвинтит.

– Пусть резьбу сначала нарежет, – мутно ответил Серега и подивился экспромту. Вот бы с Анжелкой так в разговоре хохмить. А то мычит, заикается… Скосив в сторону костра взор, он отметил, что на него смотрят. Значит, и впрямь стоило порисоваться. Как говорится, в любом из нас живет артист и клоун. И если Родина скажет «надо!», на эстраду полезет каждый второй. Естественно, за каждым первым. Первые-то уже все там. Да и вторые давно толпятся в очереди. Безо всяких, кстати, команд.

Глава 7

Он расставил ноги пошире, развернул пистолет по горизонтали, как это сплошь и рядом показывают во всех последних фильмах. Даже в «Ментах» – уж на что подкованные ребята, а тоже стали косить под «Голливуд». А может, просто прикалывались. Потому как последнему ослу ясно, что Вильгельмом Теллем с таким вывертом по любому не станешь. В бочку с вискачом шотландским, может, и попадешь, а вот в монетку или там в муху на стене – очень даже сомнительно.

Серега бабахнул в мусорную, сотворенную Тарасиком пирамиду и промазал. То есть куча была самой большой, как и положено добросовестному отличнику, но киношная техника подвела.

– Молеко! – дурным голосом пропел Кокер.

Не обращая на него внимания, Серега прицелился по-человечески.

– Два выстрела осталось, – напомнил Кокер. – Там уже газа всего ничего…

– Не квакай под руку… – Серега плавно спустил курок, и под шлепок выстрела верхушка Тарасиковой кучи брызнула лиственными ошметками.

– Ты смотри! Умеет нажимать!

Это уже ехидничал Митек. Он свое уже отстрелял и ни разу ни во что не попал. Даже в Исеть – большую и необъятную, простирающуюся на сотни метров вправо и влево.

– Ща в тебя нажму, – беззлобно пообещал Серега. Оставался последний шарик, последний патрон. Его надо было израсходовать с умом – чтобы оставить след в истории и чтобы не было потом мучительно больно за разное-несуразное. То есть сделать кое-кому больно как раз очень бы не помешало – есть ведь, елы-палы, управляемые снаряды! И шарик – вот бы славно! – взял да извернуться в воздухе, найдя себе мишень достойнее мусорной кучи. А что может быть достойнее, нежели задница Шамы? Или того же Сэма, к примеру? Не им одним пить народную кровушку! Дайте и другим порадоваться…

От таких крамольных мыслей палец самовольно ерзнул на курке, и «Вальтер» с готовностью бабахнул. Мимо мусорной кучи – зато прямо в выставленную на берег поллитровую серую от грязи бутылку. Отбитое горлышко чуть подпрыгнуло и осело, болельщики у костра азартно зареготали.

– Снайпер, блин! – завистливо протянул Кокер.

Хрустнули кусты, на берег, покачиваясь, вышел физрук Николай Степанович.

– Эт-та кто там стекла бьет! – гаркнул он. – Ты, Чохов? Вот, засранцы! А ну, собрать все до последнего осколка!

Серега со вздохом передал пневматику Кокеру, не споря, побрел к разбитой бутылке. Оправдываться и говорить, что попал случайно, было бы глупо. Лучше уж стеклышки собрать, но остаться в снайперах.

– Ну, ты подумай, что за люди пошли! – продолжал разоряться учитель. – К вам ветеран сегодня на урок придет, о войне будет рассказывать, а вы…

– Че-то я не догнал, какой ветеран? – Васена поскреб в затылке. – У нас же это… Русский и литра по расписанию. А Верлеонидовна болеет.

– Я что, неясно объяснил? – рассвирепел физрук. – Вместо русского вы работаете здесь – берег убираете, а на литературу придут Маргарита Ивановна и настоящий боевой ветеран – участник Великой Отечественной войны.

– Из Чечни, что ли?

– Лет двадцать назад тебе за такое незнание головенку бы открутили!

– Да вы че, Никстепаныч! Двадцать лет назад меня вообще на свете не было!

– Великой Отечественной войны не знать! – словно не слыша, продолжил физрук. – Это уже что-то сверхненормальное… – взглядом раненного оленя он оглядел восьмиклашек. – Да вы радоваться должны, что в одно время живете с такими людьми. Он же такое видел, – вам в страшных снах не снилось. Он за мир боролся. Чтобы все кругом чисто было, чтобы травка, цветочки всякие… А вы, паскудники, стеклами сорите. А если девочка маленькая потом пробежит? Если ножкой босой наступит?

– Осень же, Николай Степанович. Какие ножки…

– Стекло, к вашему дурацкому сведению, миллионы лет может пролежать, и ни хрена ему не сделается! Миллионы! – физиономия физрука багровела прямо на глазах. Ворот рубахи учителя был расстегнут, и было видно, что свекольная краснота лезет и прет оттуда, прямо как жар из раскрытой печки. Обычно Николай Степанович держал себя в руках, в истерики не впадал, а тут явно завелся. Верняк, заработал вискач Сэма.

– Что останется после вас? Очередной грязевой потоп?!

– Так потепление же, Николай Степанович! Причем тут мы?

– Притом, что от вас зависит – затопит землю или не затопит. А вы… Вы же предаете ее! Планету нашу!

Кокер за его спиной красноречиво крутанул пальцем у виска.

– Кто вырастет из вас? – с надрывом продолжал физрук. – Может, вообще никто? Так и застрянете в отроках? Вы же последние крохи распродадите, разворуете!

– А первые кто разворовал?

– Поговорите у меня! – физрук крутанулся на месте. – Умные больно стали! С интернетом вашим. Здесь помойку развели, теперь в виртуал лезете? А что вы о нем знаете? Да ничегошеньки! Нашли еще одно место, где можно пакостить – и рады-радешеньки.

– Да мы же убираем, Николай Степанович, – пискнул Цыпа. – Чего вы!

– Полиэтилен… – грозно перебил его физрук. – Полиэтилен – и тот триста лет не гниет, не портится. Черепахи морские глотают его и дохнут. Киты, к вашему сведению, – и те травятся. А на стекла, что вы тут бьете, сто раз кто-нибудь наступит. И ладно бы вы свои пятки потные портили, – а если какая-нибудь… – учитель на секунду споткнулся. – Девочка, к примеру?

– С ножкой босой, – дурашливо пропел Митек.

– Хаханьки строить? – физрук шагнул вперед, сжал кулаки. Таким его еще не видели.

– Да плюньте вы на них, Николай Степанович. – из кустов вышел Сэм – красивый, в отутюженном костюмчике, стройный. Ни дать, ни взять – дипломат новой формации. – Чего с дундуками толковать? Они тут тупят по черному, а вы заводитесь.

– Я же им по-человечески… Как людям…

– Правильно! Потому что вы настоящий мужик. Мужчина с большой буквы. А они козлики из детского сада. Что они знают-то? И стекла мы подберем, слово даю. Пойдемте, вмажем еще по одной. Чтобы за все настоящее и светлое…

– Твари! – физрук, покачиваясь, побрел, увлекаемый Сэмом. Точно баран на веревочке. – Всю жизнь на вас… Ишачим, штанишки меняем… А вы! Отроки во вселенной… Козлы вы, а не отроки…

Даже жующий картошку Антон приоткрыл рот. Все ошарашено молчали. Сэм же, панибратски обняв физрука за плечи, успел оглянуться и ехидно подмигнуть.

– Дела-а… – шепотом протянул Васена. – Физрук-то наш в зюзю.

– Неужто с одной фляжки?

– Так тоже бывает, – со знанием дела подтвердил Гера. Кадык на его шее судорожно дрогнул.

Минут через пять Сэм вернулся. Развинченной походкой подошел к костру, и позади него тут же выросли «двое из ларца одинаковы с лица» – проще говоря, братья Рыковы – Макс и Алик. Оба рослые, мосластые, с туповатой сосредоточенностью на физиях – той самой, что выдает сторожевых псов, сопровождающих своего хозяина. Времена, когда Сэма сопровождал на «Бентли» личный охранник, давно миновали. Своей собственной охраной Сэм предпочитал обзаводиться среди одноклассников. Все знали, что Алик с Максом серьезно занимаются каратэ, оба имеют какие-то там пояса, ломают кулаками доски и вот-вот перейдут на кирпичи. Сэм братьев поощрял и всячески прикармливал, они отвечали ему цепной преданностью.

– Короче, так, отроки. Николаша в ауте, – только что отчалил домой.

– А доплывет?

– Не дрожи за него. Это старая гвардия – так что доковыляет. Если, конечно, вытрезвяк не перехватит. – Сэм барственно улыбнулся. – Я ему еще пузырек в дорогу дал – чтоб наверняка.

– Зачем?

– Затем, шимпаноиды, что сегодня первое сентября – и нужно в этот день оторваться по-человечески. Так что сгребаем вещички и валим на Волчихинское. Там нас ждут катера, и на острове Буяне устраиваем пикник. С шашлыками, бисквитами, чаем и пивом. Все уже приготовлено и ждет нас. Кто за?

Разом взметнулся лес рук. Машка, сидящая справа от Анжелки, даже взвизгнула и захлопала в ладоши.

– А как же ветеран? – робко поинтересовался Тарасик Кареев.

– Это ты про себя, что ли?

Народ загоготал. Кареев затравленно огляделся. На его обмотанной платком руке проступило пятнышко крови, и Тарас, в самом деле, напоминал ветерана войны. А все из-за дурацкого аккуратизма! Попытался, видите ли, придать расстрелянной мусорной куче форму египетской пирамиды, – вот и порезался стеклом. Дубина стоеросовая.

– Я про другое… – Кареев стеснительно прикрыл багровое пятно рукой. – Николай Степанович это… Сказал, что сразу после урока экологии…

– Сразу после урока экологии, – перебил его Сэм, – у нас должна быть литература, но литературы не будет, Вера Леонидовна все еще на больничном, это все слышали. Ну, а кто там ее собирается подменить, и кого на урок пригласили, этого мы знать не обязаны. Лично меня ни о каком ветеране Маргоша не предупреждала.

– Она, может, сама не знала. Она же вместо Верочки…

– Ее проблемы.

– Но Николай Степанович…

– Николай Степанович, – Сэм улыбнулся Тарасу почти отечески, – уже забыл про все на свете. В том числе и про нас с вами. Читать надо, Тарасик, не книжки Лема, а личные дела школьного персонала. Твой любимый Николай Степанович, к твоему сведению, уже пару раз лечился в реабилитационном центре. Это стаж и весомый! Вот и соображай, Ломоносов.

– Класс! – оценил Кокер.

– Сэм – гений! – поддакнул Митек. – Значит, что? Катим на остров?

– И побыстрее! – Поторопил Сэм. – Тачки не мои, – арендованные. Ждать не будут.

– А стрелять на острове будем?

– Только не из пневматики. Там у меня три охотничьих ствола. Фирменные бельгийские помповики, не какой-нибудь эрзац. И патронов сотни три.

– Откуда? – ахнули девчонки.

– Подарок папоида. В общем, приедете – сами все увидите.

– Круто! Давай, мужбаны, не телимся…

Народ возбужденно засуетился. Оно и понятно – популять из настоящих помповиков мало кто не мечтал. Даже девчонки. Опять же шашлыки, костерок, бисквиты… Серега тоже метнулся к портфелю, достав платок, лихорадочно принялся вытирать лицо. На полпути замер, разглядев глаза Геры. Тот продолжал сидеть на корточках, хмуро изучал перепачканные золой руки.

Серега споткнулся.

И даже присел на месте.

Потому что стыдно стало за собственную торопливость, за то, что поддался общему порыву, поскакал за табунком. Стадное, блин, животное! Враз пришло осознание того, что Гера просек ситуацию глубже, быстрее и вернее. Сэм ведь не праздничным пирогом их потчевал! – по сути втихую запрягал весь класс, оптом покупал и замазывал. И только честный Герка сыграл, как вратарь профи, отразив мяч, который все они тупо прощелкали. И он, Серега, тоже прощелкал. То есть почти прощелкал. Ясно же, как божий день, что, споив Николашку, Сэм вгонял их в гнусь, из которой потом не выкарабкаться. Однако народ схавал, заглотил и повелся. С транспарантами и лозунгами, славящими Сэмовскую халяву.

Серегины движения замедлились, он поставил портфель на землю, вернулся к Гере.

– Вам что, приглашение особое требуется? – Кокер налетел сзади, ухватив Геру и Серегу за шивороты, крепко тряхнул.

– А мы лучше с ветераном покалякаем, – тихо сказал Гера. – Про войну, про Геринга с его «Люфтваффе».

– Чего? Какой, на фиг, Геринг! Да мы такую вечеринку замутим, – всех рыбачков ко дну пустим. Покруче всяких «Люфтваффе»! – Кокер шмыгнул носом. – А еще салют зафигачим. Из реальных стволов. Краб там катера для нас пасет и скутер арендованный. Настоящий, прикидываете? Погоняем по озеру!

– Вот и вали к своему Крабу.

Кокер опешил.

– Вы че! Умнее всех, что ли? Чего заканили-то?

Сергей с Герой промолчали.

– Ну?! Че вы, как кони педальные!

– Это ты у нас полуконь-полуковбой, а мы люди.

– Во как? – Кокер явно растерялся. – Э-э, в натуре, хорэ прикалываться.

Он снова рванул Геру за ворот, – Геру он не боялся. В любом классе все весовые категории четко определены и прописаны. Так что пора было подключать главный калибр. Серега, приподнявшись, с силой толкнул Кокера в грудь.

– Сказано, вали! Вот и работай ходулями.

– Вы че, бараны! Буром против ледохода – так, что ли? Але, Сэм! – заблажил Кокер. – Тут два осла затупили. На остров не хотят.

Но блажить не следовало. Истинный вождь – он всегда зрячий. Потому что кормчий, и все такое. Конечно, Сэм все видел и слышал – и даже слова нужные успел заготовить. На лице его не отразилось ни грамма растерянности, ни тени замешательства.

– Рискуете, парни. Вас ведь по-хорошему приглашают, – почти пропел он. С этакой ласковой укоризной. Ни дать, ни взять – Арина Родионовна.

– А ты не пугай, – Серега поглядел на Сэма и нахально улыбнулся. То есть попытался улыбнуться по возможности развязнее, потому что так же холодно и хамски, как улыбался сейчас Сэм, у него бы вряд ли получилось. еще и коленка левая предательски задрожала. Сердце вроде тюкало, как положено, а коленка-зараза дрожала. Чтобы скрыть вибрацию, он даже браво отфутболил какой-то сучок. – Короче, так… Есть охота – езжайте, а мы остаемся.

– Так дела не делаются, Чех.

– А как они делаются?

– Да очень просто: либо все вместе, либо никак.

Вот так и рулил Сэм – загонял в угол, точно боксер на ринге, и лихо окучивал ультиматумами. Еще и на психику давил, гад! Стоял возле костровища и сверлил Серегу своими глазами буравчиками. Это он умел очень даже здорово. Только Серега взгляд выдержал и даже ни разу не сморгнул. Не зря тренировался по той же спецназовской методике. Считай, все лето пялился на себя в зеркало, на бедных собак смотрел, иных доводил до бешенства.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.