Похищенная принцем

– Нет… то есть да. Да! Отец сказал, что Беа наказана… за плохое поведение… вот. За то, что напросилась в гости к незнакомому человеку.

Уолт лгал – это Элли видела ясно. Сперва он отрицательно замотал головой, но в следующую секунду, что-то сообразив, ухватился на объяснение, которое Элли сама ему подсказала. Но ради чего Уолту запирать Беатрис дома?

Может быть, вино пробудило в нем рыцарские инстинкты, и он решил защищать сестру и следить, чтобы она не наделала глупостей?

А может быть, это только удобный предлог, чтобы явиться к Элли среди ночи?

– Что ж, – спокойно ответила она, – твоя сестра, конечно, такому распоряжению рада не будет. Но если таково желание графа, то ей придется подчиниться. Спокойной ночи.

Уолт молчал и сверлил ее взглядом, от которого у Элли мурашки побежали по коже. Но она ответила ему самым суровым взором, на какой была способна – и наконец он пробормотал: «Доброй ночи». Элли смотрела, как он, пошатываясь и придерживаясь за стену, идет по коридору прочь и исчезает за поворотом.

Только после этого она захлопнула дверь спальни и повернула ключ в замке. Но этого ей показалось недостаточно: в эту ночь Элли не смогла уснуть, пока не придвинула к двери тяжелый комод.

Глава 5

На следующее утро все мысли о странном поведении Уолта отступили на задний план, вытесненные визитом в Пеннингтон-Хаус нежданной гостьи.

Беатрис обычно спала допоздна; и сейчас она сидела в своей кровати под пологом, потягивая горячий шоколад и листая модный журнал, а Элли у окна, пользуясь светом яркого утреннего солнца, зашивала дыру в ее белой ночной сорочке.

Беатрис со стуком поставила чашку на блюдце.

– Не понимаю, почему мы не можем поехать к герцогу Эйлуину! – капризно протянула она. – Предстоящий бал – отличный предлог, чтобы познакомиться с герцогом и попросить у него совета по оформлению зала в египетском стиле!

Элли понимала, что должна твердо положить конец этим планам.

– Мы это уже обсудили. Твой отец считает, что вдохновение тебе лучше черпать из книг. Сегодня после обеда, по пути к модистке, заедем в библиотеку.

При мысли о том, чтобы куда-то ехать вместе с Беатрис, она ощутила укол беспокойства. Вчера Уолт сказал ей, что сестра наказана, что ей запрещено выходить из дома. Вдруг это правда? Элли не очень в это верила, но боялась рассердить дядюшку Бэзила, ослушавшись его запрета. Единственный способ разрешить этот вопрос – спросить напрямую у самого графа. Однако сразу после завтрака он уехал. Оставалось лишь надеяться, что он вернется к обеду.

В этот миг распахнулась дверь – так резко, что Элли от неожиданности укололась иголкой и сунула в рот пострадавший палец. В спальню ворвалась графиня Пеннингтон. Сегодня внушительную фигуру бабушки «украшал» бесформенный мешок горчично-желтого цвета.

– Беатрис! – вскричала бабушка, всплеснув руками. – Ты еще в постели? Вставай скорее! В голубой комнате тебя ждет леди Милфорд!

– Леди Милфорд? Здесь? Приехала ко мне?! – Беатрис отбросила модный журнал и вскочила с кровати. – Бабушка, ты уверена? Но ведь еще так рано, даже полудня нет!

– Разумеется, уверена! Приехала нанести тебе ответный визит, так что, дорогая, постарайся произвести на нее благоприятное впечатление – и поторапливайся! – Графиня повернулась к Элли; улыбка стерлась с ее лица. – А ты, Элоиза, приготовь для сестры светло-зеленое шелковое платье, да поскорее! Через пять минут жду внизу вас обеих!

С этими словами старуха выплыла из спальни, а Элоиза бросилась в соседнюю гардеробную, чтобы подобрать для Беатрис подходящее белье. Необыкновенная новость поразила ее до глубины души. Ради всего святого, зачем явилась сюда леди Милфорд? И почему бабушка особенно подчеркнула, что Элли должна сопровождать кузину?

Вчера Беатрис благоприятного впечатления на леди Милфорд не произвела – это Элли могла сказать точно. Кузина вела себя бестактно и до неприличия прямолинейно. Быть может, леди приехала, чтобы распечь Беатрис за недостаток хороших манер в присутствии бабушки? Или, и того хуже, упрекнуть Элли в пренебрежении обязанностями гувернантки?

Однако размышлять об этом времени не было: предстояло за пять минут затянуть кузину в корсет, чулки, нижние юбки и платье. Элли шнуровала, натягивала, застегивала, расчесывала так быстро, как только могла. Не помогало делу то, что Беатрис вертелась от нетерпения и требовала от нее поторапливаться.

Наконец разряженная и надушенная Беатрис в сопровождении Элли спустилась вниз по лестнице, и бабушка с улыбкой подвела их к гостье, сидящей у камина в кабинете. Тут же сидела, сложив руки на коленях и низко опустив голову в кружевном чепце, леди Анна: кажется, она изо всех сил старалась сделаться незаметной. Элли прекрасно ее понимала. Леди Милфорд, в сиреневом шелковом платье и с черными, как вороново крыло, волосами, уложенными в элегантный шиньон, имела вид столь величественный, что перед ней задрожали бы и более отважные смертные.

Беатрис присела в изящном реверансе, а Элли незаметно скользнула в сторону и опустилась на стул в дальнем углу комнаты. Как и леди Анна, она не собиралась привлекать к себе лишнее внимание. Однако любопытство не давало ей покоя, и она невольно сдвинулась на самый край стула, чтобы лучше видеть и слышать происходящее.

Леди Милфорд не стала терять времени зря: после краткого обмена любезностями она поспешила удовлетворить любопытство хозяев.

– После нашей вчерашней милой беседы, – заговорила она, повернувшись к Беатрис, – я вдруг подумала: не навестить ли мне сегодня герцога Эйлуина? И, возможно, вы – разумеется, с позволения вашей бабушки – захотите меня сопровождать.

Беатрис всплеснула руками:

– Быть представленной его светлости герцогу? Хочу ли я?! О боже! Боже мой! Бабушка, пожалуйста, бабушка, разреши мне поехать!

Графиня Пеннингтон с ангельским видом ответствовала, что, разумеется, разрешает. Элли слушала все это в глубочайшем изумлении. Вчера леди Милфорд уверяла, что едва знакома с герцогом-отшельником – и наотрез отказалась помогать Беатрис с ним познакомиться. Почему же сегодня передумала?

Вдруг Элли поняла, что леди Милфорд обращается к ней.

– Мисс Стратем, вы, разумеется, следите за расписанием своей кузины. Вы уверены, что сегодня у нее нет других дел?

– Сегодня Беатрис должна была ехать к модистке, – ответила Элли. – Но примерку платьев можно отложить…

– Это может быть сложно, – спокойно ответила леди Милфорд. – Накануне открытия сезона портнихи обычно очень заняты… – Она окинула Элли внимательным взглядом, и кошачьи глаза ее таинственно блеснули. – Вот что: мне кажется, вы с леди Беатрис одного роста и сложения. Может быть, вам съездить примерить платья вместо нее?

– Миледи, какое удовольствие видеть вас в моей скромной мастерской!

Голос донесся из-за спины, когда Элли, облаченная в элегантное бальное платье, любовалась на себя в ростовом зеркале. Помощница портнихи помогла ей переодеться в наряд, стоящий целое состояние. Бледно-розовое платье с рукавами-фонариками, отороченными бельгийским кружевом, сидело идеально, словно было для нее сшито, юбка шелестела при каждом движении, и Элли казалось, что в этом платье она не идет, а плывет по воздуху. Легко было представить себя принцессой Арианной в конце ее приключений, когда она возвращается во дворец к родителям, давно утратившим надежду! Немного подумав, Элли взяла с соседней полки белую газовую вуаль, расшитую розами, и, словно короной, украсила ею зачесанные наверх волосы.

Повернувшись, она увидела, что в примерочную входит внушительного вида хозяйка заведения. На лягушачьей физиономии женщины – хоть она и видела Элли в первый раз – сияла широчайшая улыбка. На миг Элли ощутила приятное волнение. Пусть ее и принимают за кузину, все же это куда приятнее, чем скучной старой девой сидеть в углу!

– Добрый день, миссис Пиблз, – поздоровалась она, снимая с головы вуаль. – Я мисс Стратем, кузина леди Беатрис.

Сияющая улыбка тут же испарилась; миссис Пиблз окинула Элли критическим взором и вздернула верхнюю губу.

– Ах да, конечно же! Мне следовало догадаться. Волосы у вас темнее, чем у вашей кузины. А почему леди Беатрис не пришла?

– У нее неожиданно возникло неотложное дело, и она прислала меня вместо себя.

Думая об этом, Элли до сих пор не могла опомниться от удивления. Словно гром с ясного неба, у них на пороге возникла леди Милфорд и пригласила Беатрис к герцогу Эйлуину. Мало того – предложила Элли поехать на примерку вместо нее! Леди Милфорд даже настояла, чтобы Элли надела платье кузины и ее яркую голубую мантилью; бабушка пыталась возражать, но гостья без труда убедила ее, что племянница графа Пеннингтона, выходя «в люди», должна выглядеть презентабельно.

Пожалуй, в леди Милфорд в самом деле есть что-то от Феи-Длиннохвостой из ее книги! Впрочем, Элли понимала, что модное дорогое платье в любом случае ей не светит. Заставить дядюшку раскошелиться бессильно даже волшебство!

– Отлично, – проговорила миссис Пиблз, расправляя кружево у нее на манжете. – Сегодня я собираюсь точно определить длину заказанных платьев и подшить им подолы. Скажите, вы носите каблуки такой же высоты, как и ваша кузина?

Последовав мудрому совету леди Милфорд, Элли надела подаренные ею туфельки. Они сели точно по ноге – и, надо признаться, такой мягкой, такой удобной обуви Элли никогда еще не носила! И сейчас улыбалась, глядя, как отражается и преломляется свет в крошечных осколках хрусталя.

– Да, точно такой же.

Миссис Пиблз присела на корточки и принялась подкалывать подол. Булавки она держала во рту, но говорить ей это совершенно не мешало.

– Вижу, вы действительно очень походите на леди Беатрис и по росту, и по обмерам. Почти все пропорции те же… кроме груди, разумеется!

Взглянув на свое отражение в зеркале, Элли заметила, что грудь ее, стиснутая слишком тесным лифом, в самом деле едва не выпрыгивает из низкого выреза. Смущенная, она не знала, что ответить. Сознание, что в этой области она щедро одарена природой, всегда ее стесняло.

– Просто преступление – с такой чудной фигурой носить бесформенные платья! – продолжала миссис Пиблз. – Женщина должна привлекать внимание к лучшему, что в ней есть! Теперь, будьте добры, повернитесь…

Элли немного повернулась, и швея начала подкалывать подол с другой стороны.

– Я просто компаньонка. И первый бал у кузины, а не у меня.

– И что с того? Разве это причина не привлекать к себе внимание? Прошу прощения, мисс, но как иначе вы найдете себе мужа?

Как видно, миссис Пиблз прониклась к ней симпатией и решила поболтать по душам! Против дружеской болтовни Элли не возражала, но не собиралась отчитываться постороннему человеку в своих планах. Большинство людей не понимают, как может женщина быть счастлива без мужа, детей и всех хлопот, которые несет с собою брачный союз.

Впрочем, большинство людей не сочиняют сказок и не пишут книг.

– Думаю, вы правы, – вежливо ответила Элли. – Скажите, а если бы я попросила у вас совета в том, как улучшить свой внешний вид, какие цвета вы бы мне рекомендовали?

Миссис Пиблз подняла глаза и оглядела ее с головы до ног.

– Такой женщине, как вы, нужно что-то поярче. Цвета драгоценных камней и металлов, знаете ли. Темная бронза – она подчеркнет рыжие волосы. И изумрудно-зеленый или цвет морской волны – в тон глазам.

Как и рассчитывала Элли, дальше добрая женщина прочла ей целую лекцию о тканях, фасонах, оборках и кружевах. Вопрос о ее брачных планах – или отсутствии таковых – больше не поднимался. К тому моменту, как Элли перемеряла все будущие платья Беатрис, и у каждого подкололи подол, они с миссис Пиблз уже стали подругами, и портниха даже предложила уступить ей отрез зеленого шелка за полцены.

Элли с благодарностью приняла шелк, завернутый в коричневую оберточную бумагу. Для ее сбережений и полцены было серьезным испытанием; однако лучше уж так, чем перешивать какое-нибудь из отвратительных платьев старой графини. Тепло поблагодарив портниху, она пообещала принести плату на следующий день.

Если, разумеется, не случится чудо и за отрез для ее платья не согласится заплатить дядюшка. Но скорее ад замерзнет!

Выйдя из магазина, Элли в удивлении остановилась на пороге. Пока она мерила платья, сгустились сумерки, и Бонд-стрит почти опустела. Часы в примерочной пролетели незаметно: она совсем забыла о времени! Накрапывал дождь, и Элли натянула капюшон ярко-голубой мантильи.

Сунув сверток под мышку, она поспешила на Гановер-сквер коротким путем. Теперь она жалела, что надела чудесные туфельки леди Милфорд. Нет, в них было по-прежнему сказочно удобно: она словно плыла по воздуху. Однако когда Элли выходила из дома, небо было солнечным и ясным. Теперь же, глядя на хмурые небеса, она боялась, что вот-вот хлынет ливень и погубит ее подарок.

Наклонив голову, чтобы спрятать лицо от дождя, быстрым шагом шла она мимо магазинов и лавок, окна которых уже светились теплым золотистым светом. До дома было всего каких-нибудь десять минут ходу – и все же Элли жалела, что не может проехать этот путь в карете, в которой можно спрятаться от пронзительного ветра и дождя.

Вернулась ли Беатрис в Пеннингтон-Хаус? Элли не терпелось узнать, как прошел визит и удалось ли в конце концов кузине очаровать герцога Эйлуина. При всем своем легкомыслии и бесцеремонности Беатрис была красива – а перед милым свежим личиком и огромными голубыми глазами порой и книжные черви не могут устоять!

Дойдя до конца квартала, Элли повернула за угол – и с размаху врезалась в горничную, спешащую навстречу. Девушка шла с корзиной яблок; она уронила корзину, и яблоки рассыпались по мокрой мостовой.

– Ох! – воскликнула Элли. – Простите меня, ради бога!

– Это вы меня простите, миледи. Сама виновата – не смотрела, куда иду!

По обращению «миледи» Элли догадалась: увидев голубую мантилью, горничная приняла ее за знатную и богатую особу. Поправлять ее Элли не стала – просто присела и принялась собирать яблоки.

Потянувшись за одним яблоком, выкатившимся на середину улицы, она вдруг заметила, как из черного экипажа, остановившегося неподалеку, выходит какой-то человек. Высокий и широкоплечий, он был облачен в длинный черный плащ, а опущенные поля шляпы скрывали лицо.

Элли застыла с яблоком в руке. Что это: игра воображения – или в самом деле тот же человек, что вчера следил за Беатрис?

Незнакомец взглянул в сторону Элли – и сердце ее тяжело, часто заколотилось в груди. Точно, он! Она узнала эти суровые и резкие, словно высеченные из камня черты. Незнакомец направился к одной из лавок, еще открытых в этот поздний час, распахнул дверь и скрылся внутри.

Элли вздрогнула от холода, имеющего мало общего с промозглой зимней погодой. Поднявшись, протянула девушке последнее яблоко, рассеянно улыбнулась в ответ на ее смущенную благодарность. Обогнула угол и торопливо зашагала по пустынной улице, замерзшей рукой в перчатке прижимая к себе сверток, мечтая только о том, чтобы поскорее оказаться дома, в безопасности.

Она не знала, что и думать. Почему снова и снова навстречу попадается этот человек? Удивительное совпадение – или…? И почему он так пристально на нее смотрел? Конечно, сейчас на ней голубая мантилья, та же, в которой Беатрис вчера была у леди Милфорд. Возможно ли, что он принял Элли за Беатрис?

Девушка старалась убедить себя, что раздувает из мухи слона. Этот человек не причинил ей никакого зла, ничем не угрожал. Богатое воображение писательницы рисует ей романического злодея и какие-то страшные приключения, и только!

Но, войдя в темный проулок позади магазинов, краем глаза она различила сбоку какое-то движение. Массивную темную фигуру – тень среди теней.

И эта тень двигалась прямо к ней.

Элли набрала воздуха в грудь, чтобы закричать. Но прежде, чем крик сорвался с ее уст, темная фигура прыгнула на нее. Широкая ладонь зажала рот. Подхватив Элли, словно тряпичную куклу, нападающий потащил ее прочь с улицы, в подворотню между домами.

Сверток выпал из ее рук. Охваченная ужасом, она рвалась и брыкалась. Но он держал ее железной хваткой великана. Прижав Элли к стене, поднес к ее лицу какую-то сильно пахнущую тряпку.

Она замотала головой, пытаясь уйти от тошнотворно-сладкого аромата. Но все было тщетно. При первом же вдохе ее голова закружилась, и ноги подкосились. Еще один вдох – и мир растаял во тьме.

Глава 6

Элли терпела кораблекрушение.

Она плыла по бескрайнему черному морю, ритмично покачиваясь на волнах, слыша, как доносится издалека приглушенный плеск воды. Порой ушей достигали голоса, но она не могла разобрать ни слова. Временами пыталась сбросить с себя неподвижность и сонливость, позвать на помощь – но с губ слетали только едва слышные стоны.

Порой призрачная рука подносила к ее рту чашку с каким-то питьем. Элли жадно пила – а затем снова проваливалась в тишину и мрак своей водной могилы.

Но наконец облако тьмы вокруг нее стало понемногу рассеиваться. Элли поняла, что лежит на чем-то теплом и мягком. Мягкого колыхания моря, державшего ее в плену, больше не ощущалось. Сквозь сомкнутые веки сочился рассеянный лимонно-желтый свет, по которому она поняла, что сейчас день.

Снова послышались голоса. На этот раз Элли различила два мужских голоса, один из них – глубокий баритон. Она попыталась понять, о чем они говорят, но сквозь сумрак, окутавший сознание, проступали лишь отдельные слова, казалось, лишенные всякого смысла. «Леди… пропавший ключ… выкуп… граф…»

Один голос говорил с явственным шотландским акцентом, другой – баритон – обладал холодным и строгим выговором, присущим высшему лондонскому обществу. Голоса стали громче, как будто их обладатели подошли ближе и встали прямо над ней. Наконец она начала различать целые предложения, хотя еще не могла понять их смысл – слишком плотный туман стоял в голове.

– Бедняжка, на что она похожа!

– Должен признать, ты прав. На расстоянии она выглядела куда симпатичнее.

В этот момент Элли удалось приподнять тяжелые веки. В первый миг свет ослепил ее, и все вокруг опасно закружилось. Затем расплывчатые темные пятна над ней обрели четкость и сложились в силуэт.

Над ней стоял, наклонившись, и бесцеремонно ее рассматривал человек с черными волосами.

Черты его лица были резкими, даже грубыми, словно у незавершенной мраморной статуи. Высокие скулы, прямой нос, тяжелая квадратная челюсть. Лицо смуглое, а вот глаза неожиданного и очень необычного оттенка – серо-зеленые; Элли даже задумалась о том, какими красками воспроизвести этот цвет на бумаге…

Но в следующий миг воспоминание поразило ее, словно удар молота. Она его знает! Тот незнакомец, что следил за ними на улице. Тот, что глазел на ее кузину. А потом вышел из тьмы и схватил Элли.

Задохнувшись от ужаса, Элли попыталась поднять руки, чтобы его оттолкнуть. Но руки прятались под одеялом, а сама она была сейчас бессильна, словно новорожденный котенок. Вдруг она осознала, что лежит в постели, и это только усилило ее страх. Элли забилась, пытаясь выбраться из-под покрывал.

– Убирайтесь! – Она хотела закричать, но из горла вырвался только слабый хрип. – Или… или я закричу!

Он послушно выпрямился и отступил назад, хоть и всего на шаг. Тут Элли заметила, что на нем угольно-черный сюртук, а под ним рубашка серебристого цвета, все хорошо пошитое и явно дорогое. Уперев руки в бедра, незнакомец окинул Элли острым взглядом; губы его презрительно скривились.

– Успокойтесь, леди Беатрис. Делайте, что вам говорят, и я не причиню вам никакого вреда.

Беатрис? Изумленная тем, что он называет ее чужим именем, Элли сосредоточилась на поисках объяснения. Неужели этот человек похитил ее вместо кузины? Похоже, что так. Значит, надо объяснить его ошибку!

Но сперва необходимо подняться на ноги. Вот так – валяясь в постели, не в силах даже встать, – Элли ощущала себя пугающе беззащитной. Собравшись с силами, она приподнялась на локтях. Но на этом пришлось и остановиться; даже небольшое усилие совершенно ее вымотало.

К большому ее удивлению, у кровати появилась женщина и немедленно пришла ей на помощь. Служанка средних лет, пухлая, с круглым лицом и добрыми голубыми глазами, казалось, искренне ей сочувствовала. С ее помощью Элли скоро смогла сесть, опираясь на гору подушек, и выпить немного воды из поднесенной чашки. Мучила тошнота и тупая боль в голове, но Элли старалась не обращать на это внимания. Прежде всего нужно понять, насколько серьезна беда, в которой она оказалась.

Осмотревшись, она обнаружила, что лежит на огромной старинной кровати с четырьмя столбиками, низко нависшим пологом и темно-зелеными занавесками, которые можно задергивать на ночь, оберегая себя от сквозняков. Увидела закругленные каменные стены, узкие прорези окон высоко над головой, тяжелую старинную мебель.

Словно тюремная камера для благородного узника!

Служанка вернулась на свое место у дверей, где стоял вместе с ней еще один человек, кривоногий и лысый старик. Должно быть, ему принадлежал второй мужской голос, который слышала Элли. Присутствие слуг немного ее успокоило – но совсем чуть-чуть.

Взгляд ее вернулся к похитителю. Он стоял все так же, не двигаясь, словно мраморная глыба – в той же надменной позе, по-прежнему презрительно сжав губы, не сводя с нее пристального взгляда.

– Боюсь, вы совершили ужасную ошибку… – начала Элли.

Он лишь рассмеялся в ответ:

– Несомненно, миледи, с вашей точки зрения это так. Для начала позвольте представиться. Мое имя Демиан Берк. Рад знакомству с вами.

Элли мимолетно отметила, как нелепо звучит это формальное представление – словно они беседуют в какой-нибудь лондонской гостиной! Затем ее внимание сосредоточилось на имени. Демиан Берк. Где она о нем слышала?

Из тумана воспоминаний выплыл обрывок какой-то сплетни. Шесть или семь лет назад Элли помогала бабушке разбирать нитки для вышивания, когда в будуар влетел Уолт. Ему не терпелось рассказать о недавнем скандале, произошедшем с Демианом Берком, его бывшим однокашником: его, мол, застигли in flagrante delicto с некоей обедневшей, но благородной дамой – и тут же выкинули из порядочного общества.

– Хватит Принцу-Демону болтаться в свете! – с удовлетворением заметил Уолт. – Пусть возвращается в сточную канаву, из которой вышел!

Графиня с ним согласилась, добавив, что Демиан Берк – негодяй последнего разбора, пропащий человек, от одной мысли о котором у порядочной женщины мурашки по коже бегут.

Но сейчас, вглядываясь в его каменные черты, Элли никаких мурашек не чувствовала. Вместо этого в ней рос гнев. Да как посмел этот негодяй похитить ни в чем не повинную женщину – очевидно, ради какой-то злодейской цели! В самом деле, Принц-Демон!

– А я, сэр, не испытываю ни малейшей радости, – ответила она, стиснув руки на коленях. – И вы тоже не обрадуетесь, когда узнаете, что я вовсе не леди Беатрис! Я ее кузина, мисс Элоиза Стратем. Вы украли не ту женщину!

Он вгляделся в нее пристальнее; уголок рта дернулся в легкой усмешке.

– Умно, миледи. Очень умно. Но не думаете же вы, что я в самом деле мог перепутать с вами ту унылую серую мышь, что повсюду вас сопровождает? Она же старше вас лет на двадцать, не меньше!

– Серая мышь? На двадцать лет старше?! Прошу прощения!..

– И потом, вы прекрасно одеты. Одни туфли, что были на вас, для прислуги стоили бы целого состояния.

Элли уже открыла рот, чтобы объяснить, что платье на ней не свое, а туфли подаренные, но вдруг ее отвлекла новая мысль: она сообразила, что ни платья, ни туфель на ней больше нет. Платье сменила ночная рубашка, мягкая и теплая, а ноги под одеялом босы.

Она почувствовала, что багрово краснеет. Кто ее раздел? Неужели этот ужасный человек? А что, если, пока она лежала без сознания, он… он… этим воспользовался?

Слишком смущенная, чтобы спросить об этом прямо, она произнесла ледяным тоном:

– Где мои вещи? И что вы сделали с моими туфлями?

– Все получите назад, когда придет время. А пока за вами присмотрит миссис Макнаб. – И блеснув серо-зелеными глазами, он добавил: – Думаю, вас немало успокоит мысль, что она же ухаживала за вами во время путешествия.

Элли бросила взгляд на добрую служанку, ждущую у дверей, затем снова на Демиана Берка.

– П-путешествия?

– Да, мы три дня провели в море. Я счел необходимым увезти вас подальше от Лондона, чтобы никто не смог прийти к вам на выручку.

Элли пыталась осознать услышанное. Прошло три дня?! Господи боже! Очевидно, он чем-то ее опоил – скорее всего, лауданумом. Это объясняет и головную боль, и туман. Объясняет и долгий сон, в котором ей постоянно чудилось колыхание волн и рокот моря. Мелькали смутные, разрозненные воспоминания о том, как кто-то дает ей воду и бульон, помогает сесть на ночной горшок. И чьи-то голоса…

Элли ощутила, как внутри затягивается холодный узел. Помоги ей боже! Ее похитили три дня назад! Семья, очевидно, заметила ее исчезновение в первый же вечер, когда она не вернулась от модистки. Если все это время ее ищут…