Нарисуй меня

Она отошла в угол со стаканчиком в руках, но даже не подумала пить.

– Аха-ха, он прямо так тебе и сказал?! Вот урод! – размалеванные девушки разговаривали рядом с Верой, перекрикивая музыку.

Одежда девушек выглядела довольно-таки вызывающе, а по лицам было заметно, что они были уже не трезвы.

– Валера, подлей мне еще чуть-чуть, пожалуйста!

– Любой каприз для тебя, Марина! – он радостно протянул ей полный стаканчик, но она уже отвернулась от него, разговаривая про известного только ей с подругой парня.

– Да, он вообще скотина! И даже не извинился?

– Да нет, он принес мне на следующий день кольцо с огромным бриллиантом! Да-да!

– И где же оно? – подруга посмотрела на нее, недоверчиво скривив густо накрашенные губы.

– Я не стала его одевать, общежитие сама знаешь, мало ли потом на чем мы поедем, а может здесь останемся ночевать, как в тот раз помнишь? Вот умора была! Помнишь Андрей зашел ночью… – она прыснула со смеху, но так и не успела закончить разговор, зашел сам Андрей, – Андрюша, Андрюша, иди к нам! Еху-уху! Крутая туса у тебя получилась!!!

И она начала ритмично двигаться в такт музыке. Вера машинально отметила, что двигалась она, что надо. Бедро красиво раскачивались, руки сопровождали движения в ритм электронной музыки, будто слыша ее иначе…

Вера так не умела, кроме того ей не нравилась эта музыка и уже хотелось зажать уши руками. От этого всего она почувствовала себя не в своей тарелке. Состояние, посетившее ее на улице, еще не полностью прошло, но теперь, в этой жаре и пьяном угаре квартиры ей стало еще хуже.

Наконец подошел Андрей, он как-то странно смотрел на Веру:

– Ты в порядке?

– Слава Богу, наконец ты пришел, – с искренним облегчением сказала Вера.

– А в чем дело? – он напряженно вглядывался в ее лицо.

– Мне не очень нравится эта музыка и она слишком громкая и тут слишком много народу, – она более робко смотрела на него, теряя уверенность в том, что с его появлением все сразу разъяснится и станет нормальным.

«Прежней жизни не будет».

– Я, я просто, не знаю… Может я отвыкла от всего этого, сам знаешь…

Она смущенно замолчала, не видя какого-либо понимания на его лице.

Тут ее пронзила предательская мысль, что они друг друга толком и не знают. Откуда ему знать, отвыкла она или привыкла, что у нее за жизнь была до, нравятся ли ей вообще подобные места и движухи.

Она сама не понимала.

Когда она шла сюда, ею двигала уверенность, что ей обязательно сюда нужно попасть, сюда к настоящему, к настоящим простым людям, а не хорошим кандидатам по меркам отца.

А сейчас она чувствовала, что просто не может здесь дышать, ей было невыносимо все и даже глоток непонятного напитка был просто отвратительным.

– Давай выйдем на воздух, – предложил Андрей.

Она благодарно согласилась.

Они вышли на общий подъездный балкон. У нее в ушах стучало и от этого она даже не узнала своего голоса.

– А соседи не будут ругаться?

– Соседи? Какие соседи? Да нет, там все норм, – он говорил как-то отстраненно и ей стало неловко, – Вер, может ты еще не совсем того… Ну пришла в себя после аварии… Может стоит сходить в больничку? Всякие обмороки и все такое, это же… Ну не очень хорошо, да? Ты же понимаешь? – он как-то нервно глянул на нее.

– Ты это о чем?

– Я знаю уже, мне Леха сказал, валялась ты недалеко и не помнишь ничего… Вер, ты пойми, мне проблемы не нужны, у меня нет богатого папоча который решит все проблемы, а может ты с балкона захочешь сигануть?

Балкон и правда начал выплясывать в глазах у Веры, как и Андрей и вообще все, что она сегодня видела, заходило в голове ходуном. Ей хотелось закрыть глаза, закрыть уши и закричать, что это все неправда, этого не было…

– Это неправда, это неправда, – она на автомате все повторяла и повторяла эти слова. – Этого всего не может быть…

Она нервно вздрагивала и не могла уже отчетливо говорить, слова перешли во всхлипывания, но ей никак не удавалось разреветься. Она стала похожа на дорогую куклу со сломанным механизмом, которая повторяет одно и то же слово и никак не может договорить целой фразы.

– Вера, Вера! Что с тобой?! Да успокойся! – он испугался и начал трясти ее за руки.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, я не хочу тебя больше видеть, я…я…я не могу…ммммоооогу ттттебя видеть…

– Вера, Вера! – он кричал, а ей хотелось только, чтобы он замолчал.

Тихая истерика узлом связала ей голосовые связки и горло, не давая как следует вздохнуть, и она начала задыхаться. Она всхлипывала и всхлипывала, но не могла как следует вздохнуть.

Отдаленной частью разума, которая хоть как-то контролировала то, что происходит, она заставила себя отшатнуться от него, взяться ледяной рукой за ручку балконной двери и убежать.

Она схватила в квартире сумку с курткой и помчала пешком вниз.

Быстро-быстро-быстро!

Чтобы не мог догнать – чтобы никто не мог догнать!

«От себя не уйдешь, Вера».

Черные волосы разметались у нее по лицу, в зеленых глазах поселился страх.

«Надо просто уехать и все встанет на свои места – надо просто… уехать…»

Столько одиночества, что не унести.

Столько страха, что не забыть и не вспомнить.

Она должна ВСПОМНИТЬ. Должна вспомнить.

Задыхаясь от быстрого бега, Вера остановилась и перевела дыхание. Она в растерянности посмотрела по сторонам – кругом темнота, неприветливые дома и ни одной живой души. Вера похолодела, даже несмотря на спутанное сознание, она отдавала отчет, что в этом месте не очень безопасно находиться. Тем более одной. Трясущимися руками Вера вызвала такси.

…Такси шуршало шинами по сахарной корочке льда дороги, мерно убаюкивая Веру.

…Все будет хорошо.

Все станет хорошо…

Все станет, как всегда, тепло и уютно. И не захочется больше бежать от себя никуда, ни от кого.

Перед глазами мелькали улицы, дома, окна домов, как миллионы открытых глаз. Куда они смотрели? Что хотели увидеть хозяева этих домов?

Что скрывает Верино подсознание, играя с ней эту неравную игру?

«Может она права? Что, если она права?» Ей хотелось спрятаться от этих вездесущих черных глаз.

Вера с отцом жила в апартаментах на Петровском бульваре, недалеко от Кузнецкого Моста. Ночью, без пробок, она доехала до дома за сорок минут.

Вернувшись в привычную обстановку и тишину своей дома ей сразу стало спокойно. Стало казаться, что все произошедшее было не с ней. И цыганка эта и Андрей и вся эта нелепая с ним ссора. Словно она сходила на сеанс низкопробного фильма и теперь просто будет глумиться с компанией над всем этим.

«Как прежде не будет».

Кровать была аккуратно застлана, а вещи аккуратно разложены. Как всегда. Дома ее окружала такая понятная, такая размеренная жизнь. Ей хотелось верить, что это правильно.

Может ее отец прав и, ей именно это нужно, а те люди, их тусовки – это все не для нее?

Она легла, даже не раздеваясь и сразу провалилась в сон без сновидений.

Глава 7

Вика

Вика была уже в номере гостиницы, как они и договорились. Но ее возлюбленного еще не было.

– Я уже с ума схожу, как я соскучился по тебе, – услышала она слегка приглушенный голос, с любимой ею хрипотцой, когда он ей звонил в обед.

– И я, – кокетливо сказала она, уже ощущая, как тысячи бабочек вспорхнули у нее в животе, наполняя ее ощущением радости предстоящей встречи.

– Ты тоже скучала? Признавайся! Наверняка ходила на свидания со своими кавалерами, а? – ее все больше будоражил его голос, а особенно нотки ревности, поднимавшие ее до небес.

– Никого слышишь, никого нет. Кроме тебя, ты же знаешь! Но ты меня совсем забыл, на той неделе ты мне даже не звонил, – упрекнула она.

– Я специально не звонил. Я же знаю, что у тебя сейчас сессия, тебе нельзя отвлекаться, но долго не звонить я не могу, ты же знаешь…

– Я тоже, – сказала Вика, польщенная тем, что он помнит о ее сессии. «Ну конечно поэтому он и не звонил, какая я глупая!»

– Сегодня на том же месте в пять, извини я не смогу тебя забрать, буду в другой части города, может быть даже на метро. Номер уже забронирован на твою фамилию. Можешь заказывать что угодно, постараюсь не опаздывать.

– Хорошо, – взволнованно, как всегда, перед предстоящей встречей сказала Вика, – Я буду там…

– До вечера, сладкая…

– До вечера, сладкий…

«Только он меня так называет».

С окутывающим ее томным предвкушением, Вика вспоминала их предыдущую встречу. Казалось до сих пор она ощущала касания шелковых простынь и его теплых мужественных ладоней, по-свойски лежащих на ней, когда они отдыхали в тишине гостиничного номера. Уютно запахнувшись в одеяло и лежа на его руке, Вика наблюдала как медленно передвигаются тени по потолку, никуда не торопясь. Она была абсолютно счастлива рядом с ним. Ну разве только….

Вика красиво расположилась на кровати. Нет, все не так! Она встала, поправила кровать, и снова легла, стараясь изобразить особенно романтичную позу. Через десять минут у нее затекли ноги. Еще через пять – у нее неромантично зачесался нос, и она начала чихать.

– Апчхи, – Вика расчихалась не на шутку.

Она выпрыгнула из кровати и пулей полетела в ванную, чтобы проверить свой нос. Не хватало, чтобы все ее старания прошли даром и Илья первым делом, войдя в номер обнаружил не львицу страсти, а чихающую девицу с соплей на кончике носа.

Вика поправила свой нос, затем припудрила его, снова набрызгалась духами, к слову уже не в первый раз, как она зашла в номер. Но она снова была недовольна. Вика критично осмотрела себя с ног и до головы и решила, что нужно записаться все-таки на ненавистную восковую эпиляцию.

Фиолетовые сумерки стали затекать в комнату, и Вика на автомате включила свет.

– Нет, такой свет не подойдет!

Она включила свет на торшере у прикроватной тумбочки, создавая теплое рассеянное освещение.

Затем она снова нервно посмотрела на телефон. Он молчал, время было уже половина седьмого… Она тут уже целый час!

Вика сжалась в невыносимом ожидании. То ли из-за тонкой сорочки, то ли от нервов, то ли от прохлады в номере – она замерзла. Вика залезла под одеяло, свернувшись калачиком как ребенок, уже не думая о том, как это выглядит.

Телефон мелькал навязчивыми картинками чужой жизни в социальной сети, но Вика не могла ни на чем сосредоточиться. Все мысли у нее были об Илье.

Сколько можно?

Вика снова вскочила из кровати. Теперь ей стало жарко! Она снова сходила в душ, потом в очередной раз поправила макияж…

Прошло почти два часа! Да что он над ней издевается?!

Вдруг она услышала шум открывающихся дверей лифта на этаже. Быстрее! Он уже идет! Она пулей запрыгнула в кровать! Бешеным движением руки она распушила волосы, чтобы они небрежно и сексуально выглядели, причмокнула губами друг об друга, чтобы они приобрели розовый цвет, а не синели от нервного ожидания и приспустила лямку сорочки.

Секунда, еще одна, Вика улыбнулась в сладком предвкушении. Воображение уже заранее рисовало ей картину их встречи и его восхищение ею.

Еще несколько секунд… Вика растерянно моргает.

Лифт давно уже уехал, а в номер никто не входил.

В номер никто не вошел и через полчаса…

А вдруг он будет голодным и уставшим? Вика заказала в номер шампанское с фруктовой нарезкой и продолжала ждать.

Ведь он не может не прийти?

Затем ей пришла в голову мысль – А что если с ним что-то случилось? Он упал и повредил ногу, попал под машину? Его задержали на работе? Что-то случилось!

Вика тут же устыдилась своей злости за долгое ожидание и набрала ему по телефону. Она услышала шесть длинных гудков, после которых связь прервалась.

«Он не стал с ней разговаривать, но не сбросил ее звонок…»

«Что это может значить?»

«С ним рядом кто-то есть?»

«Он перезвонит?»

«Он на каталке в машине скорой помощи и сил у него только на то, чтобы сбрасывать звонки телефона?!»

Вика набрала сообщение: «Что-то случилось? Ты где?»

Телефон молчал.

Снова набрала сообщение: «Ты можешь мне ответить, я волнуюсь.»

Тишина.

Она: «Я устала тут одна сидеть, когда ты приедешь?»

Тишина.

Сердце замирало с каждым звуком открывающихся дверей лифта, но из них никто не выходил, а ее сердце начинало новый бег. Бег в пустоту, одиночество и боль. Сколько же она вот так вот его уже ждала? Сколько ждала его звонков? Как же она уже хотела его увидеть, обнять, почувствовать рядом…

Вика подошла к окну и уперла лоб в холодное двухкамерное стекло. Она смотрела на улицу, но ничего не замечала. Все ее мысли были заняты им. И вдруг она горестно разревелась. Где он? Почему он не звонит. По-че-му он не может ей просто набрать и все объяснить?

Телефон пискнул о пришедшем сообщении, Вика нервно утерла слезы, думая только о том, что разочарование было преждевременным. Конечно он опаздывает, сейчас он извиниться и скажет, что будет через минуту! А она, глупая, уже успела напридумывать себе неизвестно чего.

Вика быстро смахнула слезу и уставилась в телефон: «Не могу приехать. Тысячи раз прости.»

Вика недоверчиво поморгала глазами. Грязные из-за туши капли упали на экран.

И все?

Не будет ни оправданий, не объяснений, ни вопросов как она там без него?

Вика обессиленно села на пол и прислонилась к стене, а затем снова обессиленно заревела.

Не так она представляла сегодняшний вечер. Совсем не так…

Глава 8

Тень

«…Вера странно себя ведет, она может что-то знать. Он сказал, что от девчонки всего можно ожидать в последнее время. Надо кого-то заслать к ней. Он уверен, что Владик хочет побыстрее выдать ее замуж. Кто знает, может это мне только на руку сейчас.»

Тень задумчиво потер свой мощный подбородок, подчеркнутый тонкой круговой эспаньолкой.

– Да, что-то в этой идеи есть, – сказал он сам себя вслух.

Отстраненно прокручивая в руках свой телефон, он смотрел в панорамные окна впереди себя. Когда сгущались поздние сумерки, в офисе становилось уютнее всего. Там, напротив, за стеклами огромных окон горящей рекой текли дороги, свет из одной башни Москва-сити успокаивал словно торшер в добротной гостиной, а перелив стальными оттенками окон другой башни высокомерно намекала на важный статус.

У него был офис в Москва-Сити – молодом и динамичном деловом районе Москвы на Пресненской набережной. Небоскребы бизнес квартала международного формата, спроектированные архитектором Б.И. Тхор, восхищали масштабом и технологичностью. Его офис располагался на двадцать пятом этаже в башне Федерация и состоял из двух соединенных друг с другом комнат. Одна из которых была предназначена для двух его сотрудников, а другая была его кабинетом.

Сама башня Федерация три года была лидером по высоте небоскребов во всей Европе, пока его не превзошел другой небоскреб. Высота человеческих амбиций теперь часто выражалась в высоте строящихся зданий в городе, зачастую заменяя красоту функциональностью, индивидуальность – универсальностью, а утонченность – блеском стекол.

Кабинет был обустроен минимальным образом: два кресла для посетителей из коричневой телячьей кожи, небольшой кофейный столик, непосредственно его стол и кресло из черной кожи. Классический стиль его кабинета дополнял ковер бежевого цвета с полосками цвета охры по его периметру и посередине. На столе рядом с ноутбуком марки Apple стоял сдержанный настольный светильник в стиле американского ретро с белым стеклянным плафоном.

Тень не любил принимать решения второпях. Любимым временем суток у него был поздний вечер или даже ночь. В это время он мог спокойно и не спеша в полной тишине обдумывать свои планы и решения.

Он тщательно перекатывал в своих мыслях камни за и против выбираемое им действие, выстраивая для себя последовательную цепочку из всех событий, приводящих к логическому и желаемому финишу. До того, пока вся цепочка не выстроится в его голове, он не мог действовать.

Его родственные связи все давно оборвались и затерялись. Его не тяготили воспоминания из прошлого. И эта некоторая формальная свобода давала ему возможность двигаться по жизни, не тяготясь моральными принципами.

– Да, когда закрывается одна дверь, всегда открывается другая, – сказал он и удовлетворенно хмыкнул.

Он встал и медленно подошел к огромным стеклам, открывающим город огней, неуемных амбиций и неспящих окон.

Домой он не торопился. Вторые ключи от его квартиры возвратились к нему, и он больше не ждал гостей, по крайней мере пока.

Отражение подсветило его фигуру – высокий мужчина лет сорока или сорока пяти, среднего телосложения, руки опущены в карманы брюк, гладковыбритая голова в сочетании со стильной эспаньолкой и слегка раскосыми глазами делали его внешность привлекательно-экзотичной для женщин. Глаза голубого цвета продолжали смотреть в окно, казалось без всякого выражения, но в этом спокойствии пряталась глубина тщательно скрываемых и сдерживаемых мыслей и эмоций.

Глава 9

В салоне

Желая поднять себе настроение и сбросить сковавшую ее тревожность, Вера решила воспользоваться безотказным способом.

– Алло, привет Дэн, ты не мог меня подстричь сегодня? – позвонила Вера своему мастеру.

Собранностью она не обладала, так же как и способностью все делать заранее, поэтому она, как всегда, не записалась и звонила наобум.

– Привет! Слушай, а ты везучая, – неожиданно ответил голос, – У меня сегодня отменилась одна запись, приходи к часу, нет, лучше к двум, успеваешь?

– Конечно! – радостно сообщила Вера и положила трубку.

К необыкновенному мастеру Денису было сложно записаться простым смертным. Он работал в одном из новомодных салонов красоты Москвы и был крайне популярен среди клиентов. Запись к нему всегда была расписана на несколько месяцев вперед.

Валерия часто ходила в этот салон на все возможные процедуры из бьюти-индустрии и как-то записала Веру на прическу.

– Милаша, ты что грустишь? – обратился к ней парикмахер-стилист с экстравагантной прической.

– Меня должны были сегодня записать, но почему-то моя запись пропала, – промямлила Вера.

– Слушай, идем ко мне, я с тобой сотворю чудо, – пропел он, – От меня грустным еще никто не уходил.

Что оказалось чистой правдой. Руки у него летали над волосами с волшебной скоростью. Вера сидела в ароматном облаке средств для ухода, совершенно не представляя, что сделает этот мастер.

– Давай, я тебя отверну от зеркала, как во всех этих передачах, чтобы ты потом вот так сделала, – он изобразил, как Вера закрывает и открывает лицо ладонями и сделал огромные глаза.

Вера не выдержала и рассмеялась:

– Я надеюсь это моя реакция будет от счастья, а не от шока?

– Конечно, о чем речь? Посмотри на меня, тебе моя прическа нравиться? Ну вот тебе я сделаю что-то такое, только получше, – уверенно сказал он.

– О нет, – пролепетала Вера, – Прямо так?

– Да шучу, шучу! – весело ответил он, – Но я могу и обидеться, тебе не нравится моя прическа?

У него была явно хулиганская прическа: волосы цвета серой стали были уложены вверх наподобие эрокеза, а пряди были приподняты и взлохмачены в разные стороны, несколько четко-выбритых полос дополняли образ.

– Да ты не бойся, я знаю, как сделать девушку самой прекрасной на свете, это моя работа, но мне нужно полное доверие со стороны клиента. – говорил он, в то время как ножницы порхали над ее волосами, – Правда, в меня либо влюбляются сразу, после первого посещения, либо ненавидят и обходят стороной. Посмотрим, что ты предпочитаешь, – с улыбкой сказал он, – Только не влюбляйся в меня по-настоящему, а то потом полное разочарование и крах, я не из такой компании. Девушек я обожаю только в одном понимании этого слова, как подруг, ну ты понимаешь. А они, то есть вы, не всегда это понимаете. Ой, столько тут у нас случаев было, столько разбитых сердец, да я тебе похвалюсь. Поэтому я предупреждаю сразу, в меня можно влюбляться только как в лучшего мастера.

Так Вера случайно попала к мастеру Дэну и больше ни к кому не ходила. Он по-настоящему любил свое дело, совершенствуюсь на мастер-классах, конкурсах и чемпионатах. Ни одни сухие или заброшенные волосы не уходили от него такими… Казалось, он знал о женской красоте все, но сам был недоступен для женской любви. Все его поклонники были мужчинами…

Вера любила этот салон и ту особую атмосферу, которую он передавал. Он привлекал не статусностью и особой популярностью в некоторых кругах, и даже не тем, что сюда было порою крайне сложно попасть, а запись была на месяцы вперед. Нет. Здесь было уютно. В арсенале девушек с ресепшен имелись особенные улыбки для каждого приходившего, свои неповторимые фразы и здесь Вера не чувствовала, что она должна кого-то изображать.

Пробок в это время не было, и Вера доехала до салона, расположенного рядом с Парком культуры, всего за тридцать минут.

– Боже, как мне повезло! – сказала Вера, присаживаясь в черное кожаное кресло и тут же забывая обо всех неприятностях этого дня.

Атмосфера салона красоты, обустроенного в стиле богемного лофта, обволакивала своим уютом. Огромные окна в пол с деревянными рамами заглядывали внутрь и словно искали рассеянному свету улицы место, где приземлиться. Многочисленные светильники, свисающие с потолка, искрящиеся лампочки на гримерных зеркалах согревали обстановку электрическим теплом.

Из Нью-Йорка 20-х годов 20 века стиль лофтового интерьера плавно перебазировался и на другие континенты и теперь отлично вписывался, как в индустриальном Берлине, авангардной Голландии, так и в современной России, покоряя своей брутальностью, разбавленной творческими акцентами. Салон был зонирован стеклянными перегородками с деревянными перекладинами, что добавляло ощущения легкости пространству.

Небрежной, но естественной роскоши салона добавлял массивный кожаный диван коричневого цвета, натуральный бельгийский ковер, состаренный в нескольких местах, расположенные в центре зала, а также винтажная мебель из натуральной древесины, расставленная по периметру салона. Стены из необработанного красного кирпича упирались в высокий потолок с покрашенными в серый цвет трубами коммуникаций. В середине зала чугунные ступеньки увлекали посетителей на этаж с другими процедурами.

– А что здесь раньше было? – задумчиво спросила Вера, удивляясь, что только сейчас этот вопрос пришел ей в голову.

– Ты имеешь в виду в этом помещении?

– Да.

– Да какой-то магазин, крупный, не помню уже что здесь продавали.

– Нет, я имею ввиду еще раньше, с момента постройки?

– А-а-а, слушай, здесь была типография, а потом ее выкупил какой-то француз и организовал ткацкую фабрику. И этому зданию уже больше ста лет. В общем оно стоит еще с царских времен. Название было дано в честь революционерки Розы Люксембург, которая погибла от рук конвоиров, после подавления восстания рабочих. А еще, здесь недалеко, жил Лев Толстой, так что возможно, рядом с нами были написаны знаменитые «Анна Каренина» и «Война и мир». Мне кажется, хоть я особо ни во что такое не верю, но здесь могут быть привидения…

– Да ладно? – у Веры расширились глаза то ли в сомнении, то ли в удивлении, – И как это заметно?

– Ну перебои с электричеством были, когда салон только открывался… Не знаю, может мощность не подрасчитали, посмотри сколько тут лапочек, может это руко…дельные электрики что-то замкнули. Но мне кажется тут может быть и другое… Ну ты конечно не смотри на меня так, но Варечка администратор тогда работала, она откуда-то из Воронежа к нам приехала, она привезла из родных мест святой воды и все тут окропила.

– И что? Все прекратилось?

– Да!.. Конечно тут и электрики шаманили, но… Как-то и клиенты к нам сразу стали ходить наперебой, не успевали обслуживать и знаешь имидж, слава о нас сразу стала быстро облетать ближний круг Москвы… Не знаю я, верить или не верить, но что-то в этом есть…

– Понятно, – рассеяно ответила Вера, вглядываясь в тщательно отреставрированный и покрашенный кирпич на стенах. – Но я, наверное, не очень-то верю в привидения, по крайней мере, я не хочу их видеть.

– Да, что-то ты дорогая, совсем запустила себя, – сказал Дэн, – Какая печаль твои кончики волос, что ты с ними делала?

– Ничего, – и это было правдой.

– То-то и оно, что ничего! – отчитывал он ее, – Зимой нужно по-особенному укреплять свои волосы, и они будут за это благодарны. Верунь, я все удивляюсь, у тебя такая внешность, такие шикарные волосы, но ты совсем собой не занимаешься.

Вера задумчиво повела плечами.

– Не вижу ничего необычного, – искренне ответила она.

– А я вижу! Как можно не замечать своей красоты? Посмотри на себя, – он повернул ее ладонями лицом к зеркалу, – Нет, не отворачивайся, посмотри. Ровная идеально четкая линия бровей, скул и носа – ты будто модель, с которых ваяли эти древние статуи. С тебя только лепить произведения искусства для потомков. А глаза – цвета океанской лагуны…