Сборник произведений. Стихи, рассказы, повести

– Ты к нам пока не ходи, – заявила Елена, уставившись на портниху, – я сама завтра за платьем приду.

Галина нисколько не удивилась, она прекрасно понимала, что всё дело в матери Лены.

Утро следующего дня.

Авдотья каждый день выдумывала новые придирки к зятю: то молотком громко стучит, то поздно с работы приходит.

– Ленка, это полный беспредел! – жаловалась женщина, – бросил на дороге ящик с гвоздями, я пальцы отбила! Смотри!

Кузьминична вытянула правую ногу, сидя на крыльце.

– Нет там ничего, – взглянула Елена, поднимаясь по ступеням.

– Ты его не оправдывай! Сколько можно это терпеть? Он меня в прямом смысле выселяет! Всё назло делает!

– Мам, Игоря днями дома нет, работает, а ты всё придираешься.

– Подай-принеси, тарелку за собой не уберёт! Ты ему что, служанка? – не унималась Авдотья.

Елена молча вошла в дом. Ей уже порядком надоели претензии со стороны матери.

– Конфетами девку закармливает, – мать шла следом, – зубы развалятся! Ленка, ты слышишь или нет? Юльку к порядку приучать надо, постоянно платья в пятнах, взрослая уже! Я вас маленьких как воспитывала, вы у меня всё умели в этом возрасте.

И тут в голове Лены всплыли воспоминания из детства, как мать ругала за любую мелочь, била по рукам и ставила в угол на несколько часов. Было и такое, когда Авдотья приходила с работы в плохом настроении и срывалась на детях. Детские обиды всплыли на поверхность. Сжав зубы, чтобы не выплеснуть злость на мать, Лена принялась наводить порядок в доме.

– Да, спросить забыла, – Авдотья села на диван, – ты Гальку ту на место поставила? Жаль, меня там не было, я бы ей устроила. Показала б, где раки зимуют.

– Она больше не придёт. – ответила Лена, подметая пол.

– Вот и славненько, вот и хорошо, – радовалась женщина.

***

Вечер.

Константина не отпускала мысль наведаться в гости к Новиковой. Дождавшись, когда все займутся своими делами, он объявил во всеуслышание, что желает прогуляться по деревне и осмотреть окрестности.

– Тю, делать тебе нечего, – хихикнула Кузьминична, – на что здесь смотреть? На коров и овец, что ли?

Не слушая мать, Костя вышел на дорогу и направился к Галине. Подойдя к калитке, осмотрелся, подошёл к окошку – в комнате сидела Анечка и смотрела мультики. Постояв за углом дома, заметил – Галя вышла из сарая и направилась к дому, неся в руке ведро. Вошла в сени, и Костя сразу прошмыгнул за ней.

– Привет, – тихонько поздоровался.

– Вы что здесь делаете? – испугалась Галя.

– Вот, в гости пришёл.

– Мне сейчас не до гостей, дел много, поставила ведро на пол.

Константин подошёл вплотную.

– Я слышал, тебе помощь нужна по хозяйству.

– Нет, ничего не нужно, спасибо, – Галина сделала шаг назад и прижалась спиной к двери, что вела в кухню.

– А если хорошо подумать? – Костя упёрся рукой в стену.

– Если Вы не уйдёте, я закричу, – Гале стало не по себе.

– Ребёнка напугаешь, – предупредил гость и прижал женщину своим телом.

Галина пыталась вырваться, но мужчина держал её руки над головой. Начал целовать и задрал юбку.

Внезапно в дом вошла Лена.

– Ты что делаешь? – схватила брата за шиворот и резко потянула. Костя упал от неожиданности. – Это так ты прогуляться пошёл? Ах ты, кот шелудивый! Домой! Быстро!

Костик встал на ноги и выскочил на улицу.

– Я сейчас вернусь, – с недовольным выражением лица предупредила Лена.

Выбежала на улицу следом за Костей. Сычёва чувствовала огромную ненависть от увиденного. Ей хотелось взять ремень и избить собственного брата.

Заходя в дом, Елена начала кричать на Костю и бить по лицу.

– Ты что делаешь? – закричала Авдотья на дочь. – Родного брата!

– Он к женщине приставал, да его прибить мало! – не останавливалась Ленка.

Константин небольшого роста – метр с кепкой про таких говорят. Елена же выше чуть ли не на две головы. Крупная женщина легко справилась с щупленьким мужичком, хоть он и старше на много лет.

– К какой ещё женщине?

– К Гале! – лупила, что есть мо́чи. – Сволочь такая! Мало тебя в милицию таскали, жаль, что не посадили!

– Ты что ж такое говоришь? – вступилась Кузьминична за сына. – Тебе дороже брата какая-то разведёнка? Да если б она была путной женщиной, муж бы её не бросил!

Елена остановилась и посмотрела на мать.

– Откуда тебе знать? Что ты прицепилась к ней? Что ты ко всем цепляешься? Мужа моего всей душой ненавидишь, – пыталась отдышаться Лена.

– Я старше, и мне лучше знать, что хорошо для моих детей, а что плохо! – поправляла взъерошенные волосы сыну.

– Поэтому-то Костик таким и вырос, поэтому он один в сорок лет. Это ж ты ему не дала встречаться с девушкой. Ты и ко мне лезла, пыталась семью мою разрушить! – закричала Лена.

– Не смей кричать на мать!! – Авдотья встала перед дочерью, выпятив живот вперёд. – Я тебя родила! Я тебя вырастила! Какое ты имеешь право открывать свой рот на меня? Ты кто такая? Деревенщина!

Кузьминична со всего размаху дала пощёчину Елене. Та пошатнулась.

– Пошла вон! – потёрла разгоревшуюся щёку Сычёва. – И сынка своего прихвати!

– Что? Ты кому это говоришь? Ты что несёшь? – Авдотья никак не ожидала такого от дочери. – Как ты смеешь? Мало я тебя в детстве била, надо было почаще!

– Я сказала, уходи! – в глазах Лены читалась ярость.

– Сыночек, собирай вещи, мы уезжаем! – гордо произнесла Кузьминична. – Вот видишь, Костенька, один ты у меня остался, любимый сыночек. Да пропадите вы все здесь пропадом!

Мать и сын вышли на улицу, громко хлопнув дверью.

Авдотья Кузьминична ещё не знала, какой сюрприз ждёт её дома по возвращении.

Кузьминична и Константин еле успели на последний автобус. Всю дорогу до ближайшего города возмущалась Авдотья, что больше ноги её не будет в той глуши и в доме нерадивой дочурки.

Несколько часов пришлось провести на железнодорожном вокзале, чтобы дождаться ближайший поезд.

– Приехала навестить дочь, называется… – причитала, сидя в купе, Авдотья. – Неблагодарная, чтоб ей пусто было.

Женщина утирала слёзы белым носовым платочком и посматривала в окно.

– Этот паршивец её испортил, я просто уверена, – её лицо приобрело черты гнева. – Вот ведь, Костенька, говорила ей, а она не слушала, теперь я как чужая. Не нужно было позволять эту свадьбу, нашла себе без рода и племени. Ох, горюшко-то какое…

Костя молча сидел напротив матери и практически не слушал её. Мужчина вспоминал Галину, которая ему сильно понравилась.

После скандала Елена вернулась с разговором к Гале.

– Я что приходила… Платье готово? – Сычёва ещё не отошла от ругани с матерью.

– Что это? – Галя взглянула на щеку, на которой пылало багровое пятно.

– А это, – женщина аккуратно приложила пальцы. – Это подарочек от любящей матери.

– За что? – удивилась Галина.

– За правду.

Забрав пошитое платье, Елена предложила привести Анечку в гости на время работы Гали.

– Юлька скучает по твоей дочке, – с лёгкой улыбкой дополнила женщина.

Потом поблагодарила за готовый заказ и направилась к дому.

В душе у Елены было какое-то смятение. Она вспоминала, как радовалась, когда мать приезжала к ней в больницу, ведь за восемь лет они виделись всего лишь во второй раз. Все эти годы женщине, часто вспоминавшей маму, очень не хватало её тепла или какой-то заботы. Лена никак не могла понять, что именно хотелось чувствовать от родной матушки. Наверное, хватило бы и простого ласкового слова.

Ей было обидно до глубины души за поведение Авдотьи и за выброшенные, вот так запросто, резкие слова. Ленка не могла взять в толк, почему у кого-то матери, как ангелы небесные, любят и берегут своих детей, а вот ей не повезло.

– Надо взять себя в руки, – подходя к дому, размышляла Сычёва, – она это заслужила!

Преодолев путь от вокзала до квартиры ближе к вечеру, Кузьминична устала до такой степени, что ощущала всем нутром, как хочется есть и спать. В поезде выспаться не удалось – дурные мысли одолевали женщину из-за поступка Лены.

– Костенька, поторапливайся, открывай дверь, – поспешно воскликнула Авдотья, стремясь как можно скорее попасть в квартиру. – Ох, ноженьки мои! Дорога меня вымотала!

Заходя внутрь, женщина сразу заметила чемоданы в прихожей.

– Кто это у нас тут? Гости? – громко произнесла, снимая туфли. – Петя, ты дома?

Навстречу жене и сыну вышел Пётр Ильич, а за ним, опираясь на трость, не спеша засеменила его мать Дарья Фёдоровна.

Авдотья Кузьминична стояла как вкопанная. Она не могла поверить своим глазам. В её квартире во всей красе предстала свекровь, которую невестка когда-то со скандалом выгнала, не впустив на порог.

Быстро прочухавшись, Кузьминична пнула ногой ближайший чемодан.

– Это куда ты собрался? На отдых?

– Авдотьюшка, – подошёл Пётр Ильич к жене. – Наконец-то ты вернулась.

– И, как вижу, не вовремя, – женщина смотрела на мужа, ожидая внятного ответа.

– Радость моя, дай мне сказать, не перебивай, – Пётр взял жену за плечи. – Я никуда не уезжаю. Это чемоданы мамы. Я привёз её жить к нам.

– Что?! – у Кузьминичны перекосилось лицо от ужаса. – Жить? Сюда? Я не ослышалась?

– Мама совсем старенькая, ей просто необходима наша помощь.

– Чтобы сегодня же отвёз её обратно, – прошипела на ухо Петру Авдотья. – И без разговоров.

– Так нельзя, что ты такое говоришь.

– Повторяю в последний раз – куда хочешь вези, но чтобы её здесь больше не было. Иначе…

– Молчать! – неожиданно выкрикнула Дарья Фёдоровна, стукнув тростью пол.

От громкого звука Авдотью передёрнуло.

– Забыла, где живёшь? – продолжала свекровь, медленно шагая к невестке. – Это квартира академика Лебедева – моего отца! Я здесь полноправная хозяйка! И только ради Петечки позволяю тебе оставаться на моей жилплощади!

– Мамочка, тише, тебе нельзя волноваться, – обратился Пётр к разозлившейся матери. – Я же предлагал сиделку, ты отказалась…

– Что? Сиделку? На черта мне какая-то там посторонняя женщина, когда у меня есть родные люди? Зачем платить кому-то, жить нужно экономно! Впредь я буду вести список необходимых покупок. Я же тебя учила, Пётр, вести домашнюю бухгалтерию! Всю квартиру захламили бесполезными безделушками, вынести всё на помойку, а что-то продать! Все денежные поступления мне на хранение! Не нравится? Вот Бог, а вот порог!

Дарья показала на дверь, развернулась и медленным шагом потопала в комнату.

– Что это? – Авдотья пустила скупую слезу от обиды. – Что это такое творится, Петя?

– Ну что ты, Дунюшка моя, – приобнял Пётр Ильич расстроившуюся жену. – Всё ж лучше будет. Мама права, ты у нас больно растратная.

– Сторону мамочки принял? – разозлилась Кузьминична и оттолкнула мужа. – Ну, мы ещё посмотрим.

Дарья Фёдоровна действительно была очень экономная и рассудительная. Вести списки покупок и домашнюю бухгалтерию она научилась у собственной матери. Одежда покупалась только по острой необходимости. Женщина не понимала, зачем покупать вторую пару обуви, если первая ещё не сносилась. Праздничные наряды носились только в значимые дни. Продуктами закупались каждую неделю.

Женщина жила по принципу «кто не работает, тот не ест».

– Ох, горюшко-то какое, – причитала Авдотья, сидя за столом в кухне. – Что ж теперь делать, Костенька? Изведёт она меня, ей-богу, изведёт…

Неожиданно в кухню вошла Дарья Фёдоровна.

– Что сидим? Нужно купить продуктов. Холодильник совсем пустой, – строгим голосом отчеканила старушка. – Константин, отнеси, пожалуйста, мои чемоданы в мою комнату.

– Это куда? – удивился мужчина, уставившись на бабушку.

– В комнату родителей, – уточнила Дарья, бросив взгляд на невестку. – Мне нужен простор и больше воздуха. А вы с Петечкой займёте комнату поменьше. И да, Авдотья, мне необходим свежий куриный бульон ежедневно с раннего утра. Займись приготовлением ужина.

– Пе-етя! – позвала Кузьминична мужа.

– Нет, сама, – стукнула Дарья Фёдоровна тростью об ножку стола. – Не мужское это дело – в кухне возиться.

Нарезая лук для салата, Авдотья плакала от резкого запаха овоща и от появившейся в квартире узурпаторши.

– Да за что мне всё это? Чем я так провинилась перед Богом? Надо было у Ленки остаться. Всё-таки там лучше. Не нужно было ей давать пощёчину. Напишу-ка я ей письмо и извинюсь, глядишь, и примет мать, хотя бы на лето.

Часть 10

Через несколько дней Елена получила письмо от матери, где та извинялась и просила прощения за своё поведение.

«…Леночка, доченька, с тяжёлым сердцем уехала я из твоего дома. Прости ты меня, дуру, за пощёчину и обидные слова. Девочка моя, если бы ты знала, как мне стыдно и больно, мы всё-таки родные люди. Нам нужно всё обсудить и забыть наши глупые ссоры. Я очень хочу вернуться и обнять тебя.

Жду ответного письма. И ещё раз прости.

Твоя мама».

Сычёва два раза перечитала «депешу». В душе что-то шелохнулось.

– Всё осознала, наконец-то, – размышляла Елена, убирая письмо куда подальше.

***

Прошло два месяца. Август.

– Зай, мама Вадика завтра привезёт. Встретишь их с вокзала? – задала вопрос Маргарита Николаю.

– Слушай, забыл предупредить, меня просили подменить, – уставившись в телевизор, ответил Коля. – Ты уж сама как-нибудь, ладно?

– Придётся на такси ехать, у мамы сумки тяжёлые, не дотащим, – вздохнула Ритка.

– Ну, извини.

Уже прошло больше полугода, как Николай живёт с новой женой. Всё бы ничего, вот только удручала его должность грузчика. Не об этом мечтал Коля, когда уезжал из деревни.

– Николаш, чего грустим? – продавщица Валентина вышла на перекур.

– Скукота, – сидел Коля на деревянном ящике и щелкал семечки.

– Хочешь, Жигулёвского принесу?

– Не, я не пьющий, – высыпал шелуху в мусорный бак.

– Как хочешь, – улыбнулась Валя и пошла обслуживать покупателей.

– Интересная особа, – посмотрел ей вслед Новиков.

Валентина – веселая и задорная тридцатипятилетняя женщина, любившая подшучивать на неприличные темы и рассказывать анекдоты.

– Валька, – смеялись сотрудники над очередной шуткой. – Энциклопедия ходячая.

– А что? А я ничего, – была любимая фраза женщины.

Работать в этот магазин она устроилась буквально пару месяцев назад и сразу же расположила к себе работников.

– Валька, у тебя покупатели, кончай лясы точить, – ругалась строгая заведующая.

Днём к Валентине муж привёз шестилетнюю дочь Машу. Девочка гуляла по отделу с детскими игрушками, пока мама работала.

– Вот ведь, оставить не с кем, – сетовала Валентина. – Бабушка наша переехала на дачу на всё лето, а брать не хочет. Приезжайте только вместе, говорит, а одна сидеть не буду.

– А бабушка у тебя кто? – интересовалась напарница.

– Кто-кто, педагог. Намается в школе с такими вот, – показала пальцем на свою дочь, – и с внучкой ей уже неинтересно.

Маша, в очередной раз насмотревшись на кукол и плюшевых мишек, решила исследовать остальные закоулки магазина. Обойдя всё вокруг, она подошла к кандейке, где обычно отдыхали рабочие. Заглянув в приоткрытую дверь, поздоровалась с незнакомым дядей.

– Здравствуйте, а что Вы здесь делаете?

– Обедаю, – ответил Николай, жуя батон. – А ты чья?

– Мамина, – улыбнулась Машенька и вошла внутрь.

– Хочешь? – Коля протянул бутылку с кефиром.

Девчушка сделала глоток и поблагодарила за угощение.

– А сколько тебе лет? – Новиков улыбнулся.

– Шесть, – гордо ответила Маша и, вытянув ручки, сложила шесть пальцев в ряд. – А зовут меня Маша.

– Молодец! – похвалил девочку грузчик.

– Машка! – послышался голос Валентины. – Куда запропастилась? Иди сюда!

– Я пошла, до свидания! – девчушка прошмыгнула в приоткрытую дверь.

Николай откинулся на спинку стула, поставил бутылку на стол и отложил недоеденный батон.

– Маша, шесть лет, – мужчина изменился в лице. – В этом году и моей Ане исполняется шесть…

– Что с тобой? – Марго встретила мужа в прихожей. – Что-то случилось?

– Всё в порядке. Устал, – Николай умылся и занял любимое место за столом в кухне.

– Ужинать будешь?

– Пока не хочу. Если только кофейку выпить, – он разглядывал жену, суетившуюся у плиты.

Тоска обуревала Колю. Девочка Маша напомнила его собственную дочь.

Воспоминания о доме, где он прожил шесть лет, нахлынули с такой силой, что Новикова потянуло назад, в деревню.

– Странно, будто глаза открылись, – обдумывал своё состояние мужчина. – Кому я теперь там нужен… Нет-нет, глупости всё это…

Коля встряхнул головой.

– Рит, мать уже уехала? – подул на чашку с горячим и крепким напитком.

– Да, последней электричкой. Спрашивает, когда мы с тобой распишемся, – прильнула к Коле.

– Жениться? – пристально посмотрел на Маргариту.

«Вот оно! – подумал Николай, вспомнив свою затею о прописке, – наконец-то, созрела!

– Когда?

– Ты серьёзно? Ты же говорил, что не нужно торопиться…

– А чего тянуть? Распишемся, делов-то…

– Подожди-подожди, – Маргарита подошла к окошку. – Я так не хочу. Я свадьбу хочу, как у всех, и белое платье…

– Это ж сколько денег нужно? – Николай подошёл со спины, – зачем нам это всё? Немолодые уже.

– Как это? Мне всего двадцать девять… – обернулась женщина, обиженно взглянув на сожителя.

– Ну, не обижайся, я не это имел в виду, – приобнял Марго и чмокнул в шею.

– Подкопим и устроим пышную свадьбу, – Николаю прилетел ответный поцелуй.

Свадьба так и не состоялась.

Часть 11

Распад СССР.

Безработица, отсутствие денежных средств и дикое повышение цен сделали людей обозлёнными. Выкручивались они, как могли: продавали старые вещи на барахолках, книги… Кто оказался поумнее – открывали палатки на рынках и торговали модной одеждой и обувью.

– Рит, только один выход – податься в челноки, – хмурился Николай.

– Зарплату уже четыре месяца не платят, – вздыхала женщина. – Как жить? Масло подорожало неимоверно, греча, хлеб… Сапоги замучилась заклеивать. Ходить не в чем.

– Не плачь, разберёмся, – успокаивал Маргариту Коля. – Надо денег занять. Сам буду мотаться.

Марго взяла в долг у своих подруг на месяц. Пообещала вернуть вовремя.

У Николая всё сложилось удачно: уже несколько недель торговал на рынке джинсами да кроссовками. Один минус – рэкет. Широкоплечие спортивные парни приходили за «данью» чуть ли не каждую неделю.

– Ребят, может, хватит уже? Договорились же – плата за место один раз в месяц, – Николай не выдерживал натиска наглецов.

– Мужик, это от нас не зависит. Мы люди маленькие, – жевал жвачку высокий детина.

– Больше не дам, – твёрдо ответил Коля. – Люди выживать пытаются, а вы их душите…

Зря Новикова отказался, о чём сразу же и пожалел. Его отвели за палатку и жестоко избили. Все вырученные деньги отобрали.

– Последнее китайское, – предупредил грубым голосом парень в чёрной кожаной куртке.

Коля собрал вещи и поехал домой. Закинув баулы в квартиру, постучался к соседу Димке.

– Ничего себе! Кто это тебя так, – открыл дверь сосед и удивился.

– Монголо-татарское иго, – Коля вошёл в квартиру.

– Не слабо, – протянул Дима.

– Совсем оборзели, сопляки, – рассматривал побои на лице, – на халяву…

– Коль, брось ты это дело. Прибьют ещё.

– Не прибьют. Мне деньги нужны. Ничего, кому сейчас легко, – вошёл в комнату, – у тебя есть чё?

– А как же! – Дима сходил в кухню. – Холодненькая…

До поздней ночи два соседа выпивали и обсуждали наступившие тяжёлые времена.

Открывая дверь в свою квартиру, Николай споткнулся. Упал, растянувшись в прихожей.

– Ты где был? – вышла из комнаты Марго.

– Там, где был, меня уже нет, – вставал Коля, цепляясь за стену. – Не трогай меня.

Шатаясь, пьяный мужчина пошёл в комнату.

***

– Мам, у Славки из нашего класса есть спортивный костюм Адидас, а у Мишки кроссовки моднявые, я тоже хочу, – капризничал Вадик.

– Я с папой договорюсь, и будут у тебя костюм и кроссовки.

– Он мне не папа, – дерзко ответил мальчик.

– Тише ты. Почему не хочешь звать его отцом? Он мой муж, и он живёт с нами.

– Он мне не папа! – грозно крикнул мальчик и хлопнул дверью, спрятавшись в ванной.

Константин проснулся из-за шума. Лёжа на диване, понял: вчерашний сабантуй оставил последствия в виде головной боли. Приподнялся – всё тело болит. Сообразил, что левый глаз не видит. Рванул к зеркалу в прихожей.

– Совсем забыл, что огрёб от местной банды, – посмотрел на своё отражение. – Как теперь на работу идти?

– Коленька, ты уже проснулся? – Марго подошла к сожителю. – Как ты себя чувствуешь?

– Хреново я себя чувствую, – ответил со злостью в голосе. – Что ему, костюм подавай? Возьми там, в сумке, будет подарок ко дню рождения.

– Спасибо, мой хороший! – поцеловала женщина в щёку и сильно прижала к себе за шею.

– Куда давишь? – взвыл от боли мужчина.

– Прости-прости, я случайно, – полезла в сумку за презентом.

Передав пакет сыну, попросила поблагодарить отчима за подарок. Вадик наотрез отказался. Маргарита всегда потакала капризам сыночка, поэтому настаивать не стала.

Неделю отлёживался Николай дома. Он прекрасно понимал, что в таком виде появляться на людях не стоит. К побитому продавцу никто не подойдёт покупать товар.

Маргарита ухаживала за своим мужчиной, обрабатывая лицо и места на теле мазью Вишневского.

Больше всего пострадал нос Николая. Отказавшись от медицинской помощи, мужчина лишил себя навсегда прямого шнобеля.

– Что я там не видел, в травмпункте? Смотри, как надо.

Николай взял вилку и, вставив ручку в нос, резко дёрнул в сторону.

– М-да, вчера это нужно было делать, теперь поздно.

– Коленька, нужно как-то с моими девчонками рассчитываться. Я брала у них в долг всего лишь на месяц.

– А что я теперь сделаю? – разводил руками Николай и полез за заначкой на антресоли.

Маргарита представления не имела, где муженёк прячет деньги.

– На, бери. Всё, что есть, – протянул скрученные в трубочку купюры. – А это мне на товар и лечение.

Контора, где работала Марго, закрылась. Женщина пыталась устроиться продавщицей в ближайшие киоски, но всё было безрезультатно. Даже уборщицей её не брали, потому что все вакантные места давно заняты «своими».

Мать Марго жила за городом в посёлке. У неё был небольшой участок в шесть соток, на котором она выращивала картофель, морковь, свеклу… Имелось несколько кустов чёрной смородины и крыжовника.

Пожилая женщина сделала продуктовый подарок для своей дочери и её семьи к Новому году – привезла овощей и домашних заготовок: маринованные огурчики и варенье.

– Вот это тёща! Вот это я понимаю! – радовался Коля, запихивая в рот батон, намазанный вареньем из крыжовника. – А там у нас что?

Кивнул в сторону дорожной сумки, стоящей у порога.

– А здесь сальце, – улыбалась Маргарита. – Мама для нас покупала.

– Святая женщина, – запивал мужчина сладкий бутерброд свежезаваренным чаем.

Новый год отмечали весело.

Маргарита приготовила небольшой стол с разносолами и жареной картошечкой. Николай поставил на стол беленькую и бутылку советского шампанского.

– Зачем это? – Ритке не понравилась эта идея с бутылкой.

– Жизнь налаживается, – загадочно улыбнулся Коля.

***

В начале зимы Николаю подвернулась удача.

Он познакомился с мужчиной на рынке, который занял место рядом с палаткой Новикова. Сосед по бизнесу в первый же день попросил присмотреть за товаром и, по возможности, продавать, если будут подходить клиенты.

Через несколько часов хозяин соседской палатки вернулся.

– А ты молодец! – похвалил Артур за поддержку. – Вот, возьми за услугу.

Мужчина протянул Кольке купюру.

– Спасибочки, – обрадовался Новиков. – Если что обращайся.

Артур – шустрый мужичок с огромным стажем в торговле. Ловко обрабатывал покупателей, и те охотно приобретали дешёвую одежду с приличной наценкой. Если клиент обнаруживал серьёзный брак на одежде и пытался вернуть испорченную вещь, то ему это не удавалось.

Артур без зазрения совести доказывал обратное.

– Э-э, дорогой, не моя вина. Фирма веников не вяжет! – сунув руки в карманы джинс, объяснял продавец. – Ты порвал, а я другую подавай? Так не пойдёт! Купил? Купил… Мерил? Мерил… Я честный человек, дерьмо не продаю.

Николай нашёл в лице Артура соратника и друга. Позже выяснилось, что коллега по бизнесу знает хозяина рынка.

– Не дрейфь, братуха! – хлопал по плечу Николая. – Здесь тебя никто не тронет!

Новиков почувствовал себя важной птицей – вторым хозяином рынка.

Торговать на улице зимой – дело неблагодарное. Того и гляди, подхватишь какую-нибудь серьёзную болезнь и свалишься на недельку-другую. Этого нельзя допустить, время – деньги.