Раскрываем карты. Сборник рассказов

Так и жила Баба Яга с Машенькой и котом Наумом – никого не трогала, никому не мстила да и видеть никого не желала.

А то, что дети иногда пропадали в округе, так это только тогда, когда доченьке становилось скучно одной.

– Хочу с детьми поиграть! Надоело кота гладить да за воронами гоняться!

Вот и случалось нечасто, по настроению, то в одной деревне Ванечка пропадет, то в другой Настенька с Мишенькой. Только неправда это, что ела она малых детушек – не ела и в печи не запекала. Просто как наиграется Машенька с детками, выводит Баба Яга их за пределы своего владения, а там уж как получится.

Вот, Хаврошенька, например, зачем к медведям пошла? Кто просил? Они ее и помяли немножечко, так сразу слухи поползли:

– Баба Яга мстит за поджог, детей наших калечит или в печи запекает.

А Баба-то наша Яга живет себе – никого не трогает, вегетарианскую только пищу потребляет, потому и худая такая, лечится травами да кореньями, стихи пишет да иногда в гости зовет Кощея по прозвищу Бессмертный – такого же, как и она, отшельника одинокого, не понятого никем старика.

А сколько же лет Бабе Яге?

Да разве же у женщин спрашивают про это?

Было мало, стало много, будет еще больше: сколько есть – всё ее.

Царица золотых земель

Мария Лазаревская

Её власть была настоящей, неиллюзорной и без неё действительно не могли обойтись. Она же не расточала понапрасну царские милости и никогда не соглашалась действовать там, где не позволяли условия, хорошо зная цену игре не на своём поле. Конечно, простой люд, серые крестьяне, обделённые благами образования, пытались относиться к ней, как к богине, полагая, что она избавит их от голода и печалей, но в таком случае она оставалась глуха к мольбам. Не могло её царство простираться дальше известного градуса широты, и не менее важны были земли – только просторные и плодородные! И только готовые разродиться отборным золотом. Те люди, кто блюли законы, данные свыше, получали свою награду: сытые времена для всех, для людей и скота. И обязательно осенью устраивали праздник в её честь. Не то чтобы она нуждалась в хвалебных песнях и знаках почтения, но проехать по всей стране было интересно. Когда-то бывшая иностранкой, она привязалась к нынешнему своему народу.

Бывало, её и боялись. Её и её детей. Ну на то она и царица, правда? Каких только историй не рассказывают о разных властителях – героических, похабных, волшебных. О ней была одна страшная, и самое пугающее было в её достоверности. А может, и враки всё это, любят люди себе нервы пощекотать.

Но больше всё-таки любили и уважали. И вот сейчас она, чуть волнуясь (а пора бы уже и привыкнуть!) и даже слегка трепеща под свежим осенним ветерком, ждала начала праздника. Скоро её богато украшенная повозка выкатится на очередную деревенскую площадь и со всех сторон грянет приветствие. Сначала нестройно, а потом всё более и более ритмично, чтобы продолжить уже как один человек. Как множество зёрен, составляющих початок, её подданные объединятся в любви к ней.

И кажется, весь мир будет скандировать её имя:

– Царица полей – ку-ку-ру-за!!!

Бирна

Мария Дроздова

Сквозь дикий лес, ломая ветки и кусты, прорывалась огромная бурая медведица. Шумно дыша и подволакивая задние лапы, она тяжело бежала, не останавливаясь ни на секунду. Сердце бешено ухало, горячее дыхание, смешиваясь с хрипом, рвалось из пасти. Бирна уже видела колонну людей, как вдруг над её головой грянул гром, и толстая кривая лапа неуклюже зацепилась за осколок валуна, торчавший из прелой земли. Медведица, растеряв последние силы, всей тушей рухнула на мягкий ковер опавшей хвои. Несколько раз она судорожно вдохнула и затихла…

Однажды на берег старого озера пришло племя зверей. Могучих ростом и широких в плечах. Их предводительницу звали Бирна, что значит «медведица». И была она самая сильная и мудрая из них. Уже много дней и ночей племя шло сквозь лес, обдирая бока о шершавые стволы деревьев, царапая морды о сухие сучья, прорезая лапы острыми краями камней, вросших в тропы. Усталые и измученные, они приникли к прохладным водам озера и принялись жадно пить так долго, пока жажда не покинула их. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как в их дома пришли люди и громовыми палками, изрыгающими огонь, прогнали зверей прочь, в холодный лес. И сейчас, когда Бирна привела своё племя к озеру, решено было остаться на его берегу, чтобы однажды назвать это место новым домом.

Люди пришли к ним с подарками и мирными речами о добром соседстве, прося зверей позволить им остаться жить рядом. Всегда суровая и осторожная Бирна с недоверием смотрела на послов, принесших роскошные дары. Зачем нужны зверям соболиные и лисьи меха, когда их собственная шерсть была настолько хороша, что спасала и от зноя, и от холода? Для чего им могло понадобиться трофейное оружие, когда их когти и клыки были опаснее любого кинжала? Но двое старейшин, что до того всегда были верны своему племени, польстились человеческим богатством, и попытались уговорить Бирну довериться чужакам. Стоило медведице отвергнуть дары и уговоры послов, стоило ей просить людей покинуть звериное племя, как пришли свирепые воины, облаченные в железо и в руках каждого из них были пламя и гром. Старейшины бежали первыми. Как бы яростно и отважно не сражались звери, защищая свой дом, но людская злость победила. В тот день многие не смогли больше стоять на лапах и навсегда остались лежать под обломками своих жилищ. И всё же большую часть племени Бирне удалось увести тайными тропами, подальше от догоравшего пепелища. Два дня и две ночи звери шли молча, уходя глубже в лес. И когда разведчики поймали тех старейшин, что возжелали людского богатства, Бирна сама разорвала им глотки и оставила на мягком лесном песке, мгновенно ставшим влажным и красным. Прошло больше пяти недель, прежде чем племя вышло к тому самому озеру.

Новый дом – новые правила. Больше звери не подпускали к себе чужаков, любые речи о том, чтобы сдаться людям, если те придут вновь, сурово карались. Так решила Бирна. А ещё она решила, что если снова встретит человека, то разорвет его, не раздумывая ни секунды.

Но однажды прохладным весенним вечером, когда племя вновь отстроило дома и дворы, когда каждый уже мог засыпать под собственной крышей, у теплого очага, к берегу озера прибило обломки лодки. К одной из досок был привязан деревянный ящик, а в нём звери нашли бесформенный свёрток, обмотанный обрывками ленты. Развернув его, они увидели крохотное сморщенное личико и такое же тельце, чуть тёплое и почти недвижимое. Когда к ящику, глухо рыча, подошла Бирна, остальные звери испуганно расступились и замерли, ожидая страшного приказа. Казалось, младенец и сам понимал, что его ждёт, а потому совсем затих и почти перестал дышать. Но стоило Бирне склонить лохматую морду над странной колыбелькой, как воздух разрезал пронзительный плач, полный отчаяния и мольбы. Бирна отпрянула в сторону, шумно втянула носом воздух и изрекла:

– Найдите ему кормилицу. И заверните в шкуры. Посмотрим, выживет ли.

Найденыш не просто выжил, а окреп и стал расти не по дням, а по часам, набираясь сил и здоровья. А ещё найденыш оказался девочкой. Спустя несколько месяцев, убедившись, что ребенок будет жить, ей дали имя – Урсула.

Шло время, девочка росла, впитывая звериные привычки и повадки. Вместе с остальными детенышами она училась охотиться, быстро бегать, прятаться в лесу, искать съедобные ягоды и коренья, варить лечебные зелья из трав, что росли под ногами. Урсула вбирала в себя мудрость племени так быстро, что казалось, будто сама она случайно была рождена человеком и душа её была на самом деле медвежьей.

Все эти годы Бирна присматривала за малышкой, понимая, что теперь больше остальных ответственна за жизнь человеческого ребенка. Изо дня в день медведица учила Урсулу любить своё племя и ненавидеть людей. И чем старше становилась девочка, тем чаще она, глядя в зеркальную гладь озера, видела, что всё меньше похожа на маленького звереныша. Иногда по вечерам, подобравшись под теплый мягкий бок Бирны, Урсула спрашивала:

– Матушка, когда же у меня отрастут клыки? Неужели я еще слишком мала? На моём теле почти нет шерсти, мои когти слабы и быстро стачиваются.

И каждый раз Бирна гладила девочку по голове огромной, тяжелой лапой и обещала, что придет время и Урсула обязательно станет такой же большой и сильной медведицей, как и её матушка.

Прошло еще несколько лет. Новые дети, родившиеся в племени, уже не знали тягот прежней жизни. Племя множилось и процветало. Урсула стала высокой и сильной женщиной. Гибкой и ловкой. Не было никого среди молодых медведей, кто мог бы сравниться с ней по храбрости и выносливости. Бирна с молчаливой гордостью наблюдала за той, что вырастила как родную дочь. Меж тем шерсть медведицы уже изрядно поредела и стала отливать пятнами проседи.

Как бы Бирна ни оберегала племя, как бы ни верила в благоразумие своей приёмной дочери, но однажды в лесу появился ещё один человек. Урсула нашла его у старой сосны. Кровь сочилась из рваных ран, сознание его, спутанное и горячное, было где-то далеко. Девушка не знала, откуда он пришел, что за зверь на него напал, не знала, выживет ли чужак. Но одно она знала точно: впервые она видела существо настолько схожее с ней. Решив сохранить свою находку в тайне, Урсула первым делом промыла и обработала раны пришельца. Из веток деревьев соорудила над ним временный шалаш. И стала наведываться к нему каждый день.

Прошло примерно девять дней, прежде чем человек смог ясно выражать свои мысли и вставать, не боясь головокружения. Ещё через несколько дней они смогли сносно общаться, ища схожие жесты и звуки в речи. Сидя в шалаше, боясь развести даже крохотный костер, они с любопытством изучали друг друга, как малые дети. И вот к моменту, когда чужак полностью поправился и набрался сил, Урсула поняла, что страшно боится его отпускать, словно вместе с ним уйдёт и часть её. Но всё же, как человек ни звал её с собой, рассказывая об огромном мире людей и его чудесах, Урсула, мысленно сжавшись, простилась и больше никогда не возвращалась к тому шалашу.

Как и в первый раз, люди появились неожиданно, зайдя с подветренной стороны. Сполохи молний, раскаты оружейного грома и грубая брань прорезали ночной воздух. Но в этот раз звери смогли противостоять людям, Оружие больше не пугало их и медведи бросались на людей, погребая под собой хрупкие тела.

Урсула сражалась наравне с воинами племени. Сейчас она не видела в людях никого схожего с собой, она видела лишь кровавый оскал тварей, пришедших убить её близких. Рядом, поднявшись в полный рост, яростно ревела Бирна, сметая людей, круша всё вокруг. Вот она, такая сильная и надёжная. Урсуле нечего бояться, племя не погибнет, пока огромная бурая медведица так неистово бьётся за него. Но внезапно девушка вздрогнула, обмякла и стала медленно клониться к земле. Чьи-то руки подхватили её и потащили в сторону леса. Очнулась Урсула уже утром. В затылке сильно ломило так, словно череп лопнул. Её везли в телеге, закидав сверху сосновыми ветками. Рядом с телегой шагал тот самый чужак, которого однажды она спасла и отпустила с миром.

– Я… здесь… забрать… тебя. – Это всё, что Урсула смогла разобрать. За недоумением пришел ужас осознания собственной вины за всё случившееся ночью. Из года в год Бирна предупреждала её о людях, из года в год учила, как надо поступать с ними. Но Урсула подвела мать. Она подвела всё племя. Слёзы, бессильная злоба, боль во всем теле и страх за деревню навалились на неё, вдавив в дно телеги.

Когда после окончания сражения Бирна поняла, что дочери нигде нет, она бросилась в лес, вынюхивая следы десятков людей, ища единственно нужный, родной запах. И очень скоро она нашла его…

Сквозь дикий лес, ломая ветки и кусты, прорывалась огромная бурая медведица. Шумно дыша и подволакивая задние лапы, она тяжело бежала, не останавливаясь ни на секунду. Сердце бешено ухало, горячее дыхание, смешиваясь с хрипом, рвалось из пасти. Бирна уже видела колонну людей, как вдруг над её головой грянул гром, и толстая кривая лапа неуклюже зацепилась за осколок валуна, торчавший из прелой земли. Медведица, растеряв последние силы, всей тушей рухнула на мягкий ковер опавшей хвои. Несколько раз она судорожно вдохнула, дёрнулась и затихла…

Человек, только что говоривший с похищенной девушкой, опустил дымящееся ружьё и довольно усмехнулся. Но стоило ему повернуть голову к своей пленнице и увидеть её лицо, как улыбка медленно скривилась в гримасу ужаса. Вновь вскинув ружьё, он попытался выстрелить, но огромная когтистая лапа рассекла воздух и полоснула его по голове. Фонтан красных брызг и куски кожи взлетели вверх, и дикий испуганный вопль пронёсся над лесом, заглушаемый рычанием и хрустом ломаемых костей…

Урсула не помнила, кем была раньше. Она не знала, почему оказалась в той телеге и как люди не заметили её. Она не понимала, почему ей улыбался тот человек с ружьём. Урсула помнила лишь то, как споткнувшись на бегу, Бирна рухнула на землю, затихла и больше не встала. В тот же миг где-то в самом нутре Урсулы затрещали, расходясь в стороны и становясь больше, все её кости. Она почувствовала, как её некогда мягкие пальцы прорезают лезвия когтей, как из глотки рвётся утробный рык, а пасть её вытягивается и заполняется рядами длинных клыков.

Когда похититель обернулся к Урсуле, чтобы похвастаться своей меткостью, из телеги перед ним, поднимаясь на задних лапах, медленно вырастала огромная бурая медведица. И это было последнее, что он видел.

Молодая медведица появилась в деревне у берега озера совсем неожиданно. Звери вышли к ней, настороженно нюхая воздух. Но такой знакомый запах неожиданно заполнил всё вокруг и радостный рык пронёсся над лесной тишиной.

Племя снова выжило. И снова оно отправилось в путь. Больше не было рядом мудрой и решительной Бирны. Но племя не стало слабее. Теперь впереди шагала сильная и уверенная Урсула, уводя всех дальше в глубь лесов, туда, где их уже никто и никогда не найдёт.

Матушка Эйлис

Жюли Торш

Далеко на востоке жила некогда матушка Эйлис. И все в округе знали, что нету её добрей и отзывчивей. Каждый день проходили мимо ее жилища путники, и всех она была готова обогреть, накормить, приютить – никому не отказывала, будь то лиссиец, бимир или даже чужак из-за моря.

Долгие годы творила добро матушка да за скитальцами приглядывала. Даже когда много гостей было в доме Эйлис, удавалось ей найти уголок для каждого, каждого обогреть, успокоить, чтобы не ссорились столь отличные друг от друга путешественники. Хозяйством своим управляла матушка мудро и уверенно, всегда закрома ее были полны, стада многочисленны, а сады благоухали ароматами дивных цветов и фруктов.

Разошлась молва о госпоже Эйлис от Когтистых скал до самой Ариды и Риана. Начали к ней стекаться люди уже не просто прохожие, а те, кому любопытно было с самой хозяюшкой познакомиться да потолковать.

А как услышал о матушке один из вождей бимирских, так и стал хвастать, что то его сестрица по матери. Не по нраву ей пришлась эта выдумка, написала она ему в ответ письмо гневное. Обиделся вождь и решил отомстить Эйлис. Ночью пробрались люди его вероломные, замки на амбарах сломали, припасы вынесли, часть скота увели. Проснулась матушка от шума-гама, подняла гостей и домочадцев, вместе они сумели отбить нападение.