Пришелец-суперзвезда

– Ого, только взгляните, какая штуковина на спине у этого пришельца! – вскричал мальчик с металлической пластинкой на зубах. – Это лучший спецэффект из всех, что я когда-либо видел!

Его похвала дорогого стоила, ведь она вырвалась из уст ребёнка, металлические зубы которого сверкали на солнце и мерцали, словно лампочка.

Люди принялись активно фотографировать мой сенсорный усилитель, который продолжал дико кружиться в воздухе, всасывая синюю жидкость и распыляя её на всю толпу. Я думал, что они рассердятся, но они лишь смеялись и подначивали его. Оказывается, у людей отличное чувство юмора.

– Он любит вкус голубой малины, как и я! – вскричал маленький мальчик, восседавший на плечах у отца. – Как же мне нравится этот хобот!

Вот вам небольшой совет, земляне: никогда не разговаривайте с сенсорным усилителем, когда он ест. Мой усилитель повернулся к мальчугану и окатил его волной синей слякотной жижи. Мальчик звонко расхохотался, и мой сенсорный усилитель последовал его примеру, взвизгивая с такой частотой звука, что мои уши завибрировали. Затем он устремился к голове мальчика и обнюхал его лоб, а мама мальчика сняла всё происходящее на свой телефон.

– Ого! – крикнул паренёк со сверкающими зубами. – Эта леди успела всё заснять на видео!

– Кто мог знать, что сегодня ты станешь звездой шоу, Лео? – произнесла мать мальчика. – Держу пари, моё видео получит тысячи просмотров. В нашей семье появится первая кинозвезда!

Толпа подошла ко мне так близко, что, даже несмотря на третье лёгкое, мне стало трудно дышать. Я не мог от них уйти – идти было некуда. Не мог прорваться сквозь толпу, а люк за спиной был закрыт. Я оказался в западне, и меня накрыла паника, как тогда, когда за мной гналась Эскадрилья.

Вдруг словно из ниоткуда появилась большая резиновая зелёная рука и схватила меня за запястье. Я попытался вырваться из её цепких объятий и вскарабкаться на борт своего корабля, но не смог пошевелиться. Я поднял голову и увидел, что моё запястье сжимает высоченный монстр, нависший над толпой.

Его жуткая зелёная голова крепилась к шее с помощью металлических болтов. Он бросился на меня и зарычал.

«О, просто супер! – подумал я. – Не успел пробыть на Земле и трёх минут, как уже настал мой смертный час».

– Пойдем со мной, дружище, – сказал монстр. Его добрый голос никак не вязался с жуткой внешностью.

– Поди-ка сюда, Франкенштейн! – крикнул мужчина с волосатыми руками, подняв в воздух свой телефон. – Улыбнись своей чудовищной улыбкой!

– Не сейчас, чувак, – ответил монстр. – Нам с космонавтом пора на обед. Мы вернемся в два.

– Вернёмся? – пискнул я.

– А пока перекусим, – ответил Франкенштейн. – У меня в комнате отдыха припасён бутерброд с колбасой.

Франкенштейн потянул меня за руку, но я снова не смог пошевелиться, на этот раз из-за того, что присоски на ступнях плотно прилипли к земле. Асфальт был горячим, и от этого они прилипли ещё сильнее.

– Ты идёшь или как? – спросил Франкенштейн.

– Я хочу, но у меня проблемы с присосками.

Он продел свои зелёные руки под каждую из моих подмышек и поднял меня в воздух. Я услышал, как захлопали присоски, расставаясь с тротуаром.

Монстр указал на мой сенсорный усилитель.

– Эту штуковину ты берёшь с собой?

– Да, она ко мне прикреплена.

– Ого! С каждым днём костюмы становятся всё совершеннее, – заметил он.

Держа меня под мышкой, как мешок с обломками астероидов, он пробирался сквозь толпу, бормоча:

– Пропустите, народ, у нас обеденный перерыв.

Люди, хотя и продолжали нас фотографировать, расступились, и мы выбрались на дорогу, по которой проезжал вагончик с туристами.

Гид рассказывал в микрофон:

– Там есть пруд, где живет знаменитая механическая акула из фильма «Челюсти». Не машите руками, ребята, эта рыбка любит погрызть туристов со Среднего Запада. И – о! – взгляните, как нам повезло! Это Франкенштейн, культовый монстр, впервые прославленный актёром Борисом Карлоффом в 1931 году. Я говорю это вовсе не для того, чтобы вас напугать, но Франкенштейн был создан из частей тел покойников.

– Ты покойник? То есть ты умер? – спросил я у монстра. – Забавно, но от тебя совсем не воняет гнилью.

– Что с тобой, дружище? Мы оба знаем, что это резиновый костюм. А теперь улыбочку – посетители парка нас фотографируют.

Я посмотрел на вагончик: все его пассажиры стояли, держа телефоны наготове. Я улыбнулся им своей самой ослепительной улыбкой.

– Как здорово! – закричал кто-то. – У пришельца красные дёсны. Как его зовут?

– Если честно, я его никогда раньше не видел, – признался гид. – Может быть, он персонаж нового шоу. Это Голливуд, ребята… Тут каждый день происходит что-то новое.

Вагончик отъехал.

– Комната отдыха вон там, рядом с катанием на динозаврах. – Франкенштейн указал большим зелёным пальцем на бунгало, спрятавшееся за искусственными джунглями. – Как думаешь, ты сможешь идти, если я тебя опущу?

– Думаю, да.

– Отлично. Тогда просто старайся не наступить в навоз динозавра.

– У вас здесь до сих пор живут динозавры?

– Не-а. Я просто беспокоюсь за твои присоски.

Он опустил меня на землю, и я попробовал ходить на цыпочках: так присоски меньше прилипали к земле. Мы направились к бунгало и прошли мимо прилавка, за которым продавали какие-то коричневые завитушки, покрытые чем-то вроде кристаллов хлорида натрия. На табличке над прилавком было написано: «КРЕНДЕЛИ».

– Как интересно! – воскликнул я. – Вы носите их как украшение?

– Да, многие люди носят их как браслеты, – рассмеялся Франкенштейн. – Это очень удобно: если ты проголодался, у тебя всегда есть чем перекусить – вот она еда, прямо на запястье. А если ещё смазать крендель горчицей, то будет вообще огонь.

– Однажды я намазал себя горчицей, – признался я, пытаясь говорить тоном знатока. – Было круто.

– Ты какой-то странный, дружище.

– О, ты и понятия не имеешь, насколько.

– Кстати, по-моему, я так и не спросил, как тебя зовут, – заметил Франкенштейн. – Меня – Луис Ривера.

– Но я думал, тебя зовут Франкенштейн.

– Послушай, дружище, сейчас уже можно выйти из роли. Не обязательно играть пришельца двадцать четыре часа в сутки. Прекращай паясничать и просто назови своё имя.

– На моей планете меня зовут гражданин Коротконос.

– Чувак, ты безнадёжен, – вздохнул Луис.

– Меня зовут Икс-Эр 23 Зета 5466.

– Как же это раздражает! – воскликнул Луис. – Позволь быть предельно откровенным: меня интересует твоё земное имя, потому что так уж случилось, что мы живём на планете под названием «Земля».

Мы с бабулей Морщинкой этот момент упустили. Так торопились отправить меня прочь с родной планеты, что забыли выбрать земное имя, а оно мне было сейчас очень нужно. Большой зелёный парень остановился и смотрел на меня в упор. Я изо всех сил напряг свой мозг.

– Это не такой сложный вопрос, дружище, – сказал Луис.

Дружище. Это то, что нужно.

– Так меня и зовут. Дружище. То есть Бадди[2].

– А фамилия у тебя есть, или этот вопрос тоже слишком сложный?

Вопрос и правда был сложный. Я в отчаянии огляделся вокруг, напрягая все шесть глаз и пытаясь найти подсказку.

– Ого, круто! – воскликнул Луис. – У тебя автоматизированный костюм. Как ты управляешь глазами? С помощью пульта дистанционного управления?

Два моих глаза остановились на палатке с едой, у которой толпилось особенно много людей. Надпись на ней гласила: «ЧИЗБУРГЕРЫ – ЛУЧШИЕ НА СЪЁМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ».

– Чизбургер, – ответил я Луису. – Моя фамилия – Чизбургер.

– Что за психи твои родители, если назвали тебя в честь фаст-фуда?

Очевидно, я сморозил глупость.

– Ну, на самом деле Чиз – это моё второе имя, – спохватился я. – Чаще всего я использую только инициалы, Бадди Ч. Бургер.

– Ладно, это ещё куда ни шло, – сказал Луис. – Но мне всё-таки хотелось бы однажды встретиться с твоими родителями и поговорить с ними. Ну а сейчас я жутко голоден, так что давай, Бадди Ч. Бургер, перехватим по кусочку колбаски.

Он опустил мне на плечо большую зелёную руку, и мы направились в комнату отдыха. Вот так у меня появились имя и первый земной друг.

4

Когда мы вошли в комнату отдыха для сотрудников, я не мог поверить своим глазам.

Все были наполовину людьми, наполовину чудовищами. Мужчина с телом хищника и лицом гуманоида; светловолосая женщина с пушистым телом тигра… Неподалёку от них два огромных огра, мужчина и женщина, с наслаждением поедали зелёный салат без помидоров и смеялись с набитыми ртами.

– Какие здесь все необычные! – прошептал я Луису.

– Мы – отличная команда, – сказал он. – Все здесь актёры, мы просто прогуливаемся в костюмах по парку киностудии и позируем для фотографий в ожидании обеденного перерыва.

– Кому-нибудь из них удалось стать звездой?

– Да, мой лучший друг, Пол, проделал путь от «Мишки Панды» до ведущего «Покрытых слизью», самого грязного игрового шоу на телевидении.

Всё происходящее казалось мне невероятным. Я стою здесь, на Земле, и тусуюсь с настоящими живыми актёрами и ведущими грязных игровых шоу.

– Привет всем, познакомьтесь с новым подростком на нашем участке, – объявил Луис, когда мы вошли. – Это Бадди Ч. Бургер. Бадди, это все остальные.

– Как дела, Бадди? Ты сегодня в ударе? – спросил у меня один из огров.

– Нет, я ещё ни разу сильно не ударился, – ответил я. – Хотя мои присоски так сильно прилипают к раскалённому асфальту, что приходится ходить на цыпочках, чтобы не упасть.

– Мне не нужен подробный отчёт, – сказал людоед. – Я просто спросил, как дела.

– О! Я так счастлив, что нахожусь здесь!

– Тебе лучше снять эту голову, – посоветовал мне Луис. – Тут как в сауне.

К моему огромному изумлению, Луис протянул руку и снял с себя голову Франкенштейна. Под ним он был человеком, как и все остальные в комнате. Я вскрикнул.

– Почему бы и тебе не снять костюм, Бадди? – спросил Луис. – Расслабься, у нас же перерыв.

– Хм… Спасибо, конечно, – запинаясь, пробормотал я, – но мне лучше остаться в костюме. Его потом будет очень трудно надеть. Знаете, он так плотно прилегает к моему телу, что я с ним почти сроднился.

– Да, я тоже предпочитаю оставаться в костюме, – признался мужчина-ящер. – Так удобнее. Этим большим когтем легко открывать банки с содовой.

– Кстати говоря, – сказал Луис, – я тоже хочу холодненького. Ты будешь, Бадди?

Я вдруг почувствовал, как сильно хочется пить. Я дрожал от жажды и ощущал резкий упадок сил.

– Да, я бы тоже не отказался что-нибудь выпить, – ответил я.

Луис подошел к аппарату, бросил несколько серебряных монет – и в его руки выкатилась банка с напитком. Торговые автоматы встречались мне в фильмах, но было так круто увидеть один из них прямо перед собой!

– Вот, позволь я тебе открою, – предложил мужчина в костюме ящера.

Он взял у Луиса жестяную банку, поддел ключ когтем и передал напиток мне. Я сделал глоток, и мне показалось, что моё лицо атаковали пузырьки. Я стал тереть нос, чтобы избавиться от щекотки, но, когда открыл рот, из него вырвалась длинная громкая отрыжка. Я знал, что это такое, потому что видел, как люди делают это в кино. Однажды какой-то актёр таким образом даже сумел произнести целое предложение.

Все в комнате отдыха рассмеялись.

– Отлично получилось, – прокомментировала женщина-тигр.

– Ого! Спасибо, – улыбнулся я.

Луис подошёл к своему шкафчику и вернулся с металлическим контейнером для завтрака с изображением парня в кожаной куртке верхом на мотоцикле.

– Эй, я знаю этого парня! – воскликнул я. – Видел его в шоу «Счастливые дни».

– Чувак, да когда это шоу транслировали, ты ещё не родился, – заметил Луис.

– Бабуля Морщинка показывала мне записи. Это было её любимое шоу.

– Подожди минутку, – сказал Луис, затем подвинул стул и сел за стол. – Ты называешь свою бабулю Морщинкой? Это грубо, чувак. Это всё равно, как если бы я называл свою бабушку Мозолькой.

Все в комнате покатились со смеху, но я не понял, почему. Мой мозг пробежался по земному словарю, и единственная найденная мною «мозоль» определялась как «выпуклость на основании большого пальца ноги».

– Мне очень жаль, что у твоей бабушки выпуклость на пальце, – сказал я Луису.

Он положил руку мне на плечо.

– Приятель, запомни это слово: Ш-У-Т-К-А.

О, это слово я сразу нашёл в словаре. Шутка: «то, что кажется смешным большому количеству людей». Очевидно, мозоли и выпуклости казались людям смешными. Я решил запомнить это на будущее и засмеялся, но не сразу заметил, что остальные уже затихли. Судя по всему, время для веселья закончилось.

– Послушайте-ка меня, вы все, – произнесла женщина-огр. Она подняла газету под названием «Голливудский кастинг» и зачитала вслух: «Сегодняшние прослушивания: говорящая газонокосилка для анимационного шоу, слепой хирург с золотыми руками и усатый парень в рекламу ополаскивателя для рта».

– Я собираюсь на рекламу ополаскивателя для рта, – сообщил огр.

– Да, сходи, – согласился ящер. – Она как будто создана специально для тебя. У тебя такое зловонное дыхание, что ты мог бы отдирать обои.

Все очень добродушно посмеялись, и от меня не укрылось то, как хорошо они между собой ладят. Во многих фильмах о Земле мы с бабушкой Морщинкой видели, что люди постоянно дерутся, воруют, преследуют друг друга на быстрых машинах, а потом спихивают с обрывов. Но люди, собравшиеся в этой комнате, казались… просто приятными.

– Вот, пожалуйста, Бадди, – сказал великан-людоед, держа газету и тыча в меня коротким пальцем. – Это прослушивание для тебя. Академия Чудиков проводит открытые прослушивания: требуется подросток мужского пола на роль пришельца. 42-я студия, три часа дня.

– Но я никогда прежде не играл, – запротестовал я.

– В Голливуде это ещё никого не останавливало, – заметил Луис. – Кроме того, у тебя уже есть костюм. Просто сходи на прослушивание и прочитай свой текст. Посмотрим, что получится.

– Я даже не знаю, где находится 42-я студия.

– Я тебя туда отведу, Бадди. Никаких проблем.

– Ты сделаешь это для меня?

– Ну конечно. Не могу дождаться, когда увижу твоё лицо по телевизору. «В главной роли Бадди Ч. Бургер, лучший друг неизменно талантливого Луиса Риверы». Неплохо звучит, да?

– Да затихни уже, – вздохнул ящер. – Это просто прослушивание. Шансы один на миллион.

Люди в комнате отдыха продолжали говорить и есть. Они и не подозревали, что только что мой мир перевернулся с ног на голову. Я находился не просто на Земле, а в студии Universal и собирался пойти на прослушивание для участия в телевизионном шоу. Я, гражданин Коротконос. Если бы я не сбежал со своей планеты, к этому времени мой сенсорный усилитель был бы уже деактивирован. И жизни во мне осталось бы не больше, чем в ходячем зомби. А теперь у меня появился шанс стать тем, кем я всегда мечтал – уникальным актёром, обладающим свободой творить и выражать себя так, как хочется.

Пока Луис поглощал свой обед, мой сенсорный усилитель начал капризничать. Очевидно, он уловил аромат сэндвича с колбасой. Прежде чем я успел его остановить, он вдохнул запах сэндвича и громко чихнул. Затем потянулся к бутерброду и выхватил его из рук Луиса.

– Брось, – сказал я.

Усилитель тихонько заскулил.

– Сейчас же.

Он неохотно ослабил хватку, а я забрал бутерброд и с застенчивой усмешкой вернул его Луису.

– Извини, – сказал я. – Иногда мой костюм даёт осечку.

– Не забудь снять эту штуку перед прослушиванием, – ответил Луис. – Ты же не хочешь, чтобы она дала осечку и напала на продюсеров?

Пока Луис заканчивал обедать, я ходил взад-вперёд, мысленно настраивая себя на прослушивание. На моей планете каждый ребёнок должен раз в год представать перед группой общественных лидеров, чтобы заявить о своей верности Эскадрилье и прочитать Государственные правила. Эта процедура из моей прошлой жизни больше всего походила на прослушивание. В такие дни я всегда нервничал так, что меня тошнило. И теперь я почувствовал то же самое.

После обеда Луис снова водрузил на себя голову Франкенштейна.

– Я подброшу тебя до дверей студии, – сказал он. – А дальше ты сам.

– Без тебя я не соображу, что мне делать. Может, останешься со мной?

– Не получится, обеденный перерыв закончился. Если меня уволят, я вернусь в ресторан своей бабушки и буду снова мыть посуду.

– Пожалуйста! Это мое первое прослушивание…

– Ну же, Луис, останься с ребёнком, – призвал его огр-людоед. – Я бы и сам пошёл, но мне нельзя опаздывать на прослушивание в рекламу с неприятным запахом изо рта.

– Так и быть, – вздохнул Луис, затем повернулся к тигрице и сказал: – Оливия, сможешь попросить вампира Хильду подменить меня и поработать на моей территории?

– Конечно, – ответила она, вставая и надевая голову тигра. – Ни пуха ни пера, приятель.

– Ни пуха, ни пера, – подхватили остальные.

– А что, разве пух и перо мешают получить заветную роль? – спросил я у Луиса, когда мы выходили из столовой.

– Это пожелание удачи, приятель. В актёрской среде.

– О, тогда я надеюсь, что у меня не будет ни одного пуха и ни одного пера.

Из комнаты отдыха мы пошли по дорожке через открытую съёмочную площадку. Мимо проезжали вагончики, туристы покупали еду и толпились в сувенирных лавках. Я улыбался каждому встречному и говорил:

– Эй, ни пуха, ни пера. А ещё ни шерстинок, ни ворсинок.

Однако такой же радостной реакции, как в комнате отдыха, мои слова не вызывали. Трое человек велели мне отвалить, а одна женщина в соломенной шляпе заявила: «Я пожалуюсь вашему начальству».

Вдруг она оказалась прямо перед нами – 42-я студия. Я ожидал увидеть место, где царит веселье, где все поют, танцуют и выступают, но 42-я студия производила, скорее, гнетущее впечатление. Я стоял перед толстой бетонной стеной с раздвижной металлической дверью, красной мигающей лампой над головой и довольно грубым охранником.

– Чего вам надо? – прорычал он.

– Мы пришли на открытое прослушивание, – объяснил Луис. – Мой друг будет пробоваться на роль.

Охранник перевёл взгляд на меня и осмотрел с головы до ног. Затем криво усмехнулся.

– Что ж, удачи тебе, – ответил он.

– Спасибо, – сказал я. – У меня не будет ни пуха, ни пера.

– Это вряд ли, – заметил охранник. – Они ищут крутого пришельца, а твой костюм выглядит так, будто ты вытащил его из мусорного контейнера на следующий день после Хеллоуина.

Он дёрнул тяжелую металлическую дверь. Та скрипнула, мы вошли внутрь, и нас поглотила темнота.

5

Мы с Луисом стояли в 42-й студии, ожидая, когда что-нибудь случится. Я ничего не видел. А потом вспомнил, что на мне по-прежнему солнцезащитные монокли. Я снял их и сунул в карман своего скафандра, но от этого светлее не стало. Мои глаза всё никак не могли привыкнуть к темноте, царящей в этой комнате.

– Есть здесь кто-нибудь? – позвал Луис.

– Мы на сцене, – ответил мужской голос. – Следуйте за жёлтой лентой на полу. И, пожалуйста, не мешайте, мы собираемся разыграть сцену.

Луис двинулся на цыпочках вдоль жёлтой линии и жестом пригласил меня следовать за ним. В темноте я его почти не различал и поэтому повернул вперёд ещё два глазных яблока для лучшего обзора. Мои присоски, видимо, прилипали к жёлтой ленте, и каждый раз, поднимая ногу, я слышал громкий треск – треск отрывающихся от земли присосок.

– Стоп! Снято! – донёсся со сцены раздражённый голос.

– Что это мы должны снять? – шёпотом спросил я у Луиса. – На мне нет лишней одежды.

– Я сказал, тишина на съёмочной площадке! – взревел голос. – Вы испортили дубль.

– О чём это он? – прошептал я Луису. – Я ничего не портил, я здесь даже ни к чему не прикасался!

– Замолкни, приятель, – прошептал Луис. – Из-за тебя нас сейчас отсюда вышвырнут.

Внезапно из темноты вынырнул хмурый мужчина с хвостиком. Он окинул меня взглядом и спросил:

– Дай угадаю: ты пришёл пробоваться на роль ребёнка-инопланетянина?

– Вот это да! Как вы узнали? – поинтересовался я.

– Не умничай, – огрызнулся он.

– Это Дуэйн Митчелл, режиссёр, – шёпотом сообщил мне Луис. – Он довольно известен в здешних кругах.

– Кажется, он не в духе, – прошептал я в ответ.

– Не говори глупостей, – возразил Луис. – Это он ещё в отличном настроении.

– Хватит шептаться, – проворчал режиссёр. – Я не могу творить в такой обстановке. Ваше шипение – как наждачная бумага по моим барабанным перепонкам.

– Прошу прощения, Верховный лидер, – ответил я, – отныне даже не буду дышать через рот. Постараюсь использовать только нос, хотя это может затруднить заполнение трёх моих легких.

– Не грузи меня, малыш. Тебе нет нужды вести себя как пришелец, пока не поднимешься на сцену. А теперь, пожалуйста, сядь и дождись своей очереди. И постарайся сделать так, чтобы твои странные пальцы на ногах нас больше не отвлекали!

Пробежав на цыпочках, я свернул вслед за Луисом за угол, где увидел яркие огни, несколько камер на колёсах и классную комнату со столами, удобными стульями и диванами. Это выглядело так заманчиво, что я поспешил вперёд и уселся на один из стульев рядом с девочкой-подростком, волосы которой тоже были собраны в хвостик, только чёрный. Казалось, она удивилась, увидев меня.

– Привет, – сказал я. – Бадди Ч. Бургер.

– Мне всё равно, даже будь ты Раймондом М. Хот-догом! – вскричал режиссёр. – Слезь со стула! Ты плюхнулся в самый центр декораций. Уйди отсюда и сядь на те металлические стулья рядом с другими актёрами, которые тоже ждут прослушивания.

– Не обращай на него внимания, – прошептала мне девушка на диване. – Он всегда кричит. Он тут типа главный.

– Я знаю кое-кого, похожего на него, – прошептал я в ответ. – Это Верховный лидер Эскадрильи на моей планете.

– А ты и правда в образе, – захихикала она. Что-то в её голосе заставило меня тоже хихикнуть.

– Эй, малыш, да что с тобой? – Режиссёр подошел ко мне и подбоченился. – Не смей отвлекать нашего главного таланта.

Луис вышел на сцену, схватил меня за руку и отвёл к ряду металлических стульев, расставленных рядами по бокам сцены.

– Что я сделал не так? – прошептал я.

– Это Кэссиди Кембридж, – объяснил он. – Она звезда шоу, чувак. Ты должен быть с ней уважительным и держаться на расстоянии.

В центр класса вышла женщина с планшетом и выкрикнула имя.

– Следующий – Тодд Фокс!

Высокий тощий парень со светлыми волосами встал и, ссутулившись, поднялся на сцену. Он выглядел как обычный человек, за исключением того, что его лицо было окрашено в зелёный цвет. Не могу даже сказать, сколько фильмов о Земле, в которых фигурировали инопланетяне с зелёными лицами, пересмотрели мы с бабулей Морщинкой. Нам всегда хотелось узнать, с чего вдруг люди решили, что мы, пришельцы, зелёные. И что у нас шесть глаз. Ох, минуточку – у меня ведь и правда шесть глаз.

– Хорошо, – сказал режиссёр, – начни с текста вверху четвертой страницы. Ты в классе новичок и прибыл с Марса или откуда-то ещё.

– Марс? – шёпотом обратился я к Луису. – Да что он несёт? По дороге сюда я пролетал мимо Марса, и там никого не было.

Луис поднёс палец к губам, желая меня утихомирить.

– Кэссиди, у тебя первая строчка, – напомнил режиссёр. – И… МОТОР!

Девушка с хвостиком встала из-за стола, подошла к Тодду и протянула ему руку для рукопожатия.

– Добро пожаловать в Академию Чудиков, – сказала она. – Похоже, ты отлично сюда впишешься.

– Я пришёл с миром, – начал Тодд Зелёное Лицо. Он замолчал и долго пялился в сценарий, перелистывая страницы. – О-ой! Кажется, я потерял своё место, – наконец сказал он директору.

– Я знаю, где твоё место, – рявкнул режиссёр, – ты доберёшься до него, если выйдешь на улицу и сядешь в трамвай! Нам нельзя терять ни минуты. Следующий!

– Дайте мне ещё один шанс, – пролепетал Тодд.

– Подготовка, – воскликнул Дуэйн Митчелл, – это лучший инструмент актёра! Тебе, мой друг, не хватает целого пояса с инструментами. И на выходе передай свой сценарий вон тем глазным яблокам. Нет смысла переводить хорошую бумагу на сценарий, который ты не соизволил изучить. Так мы хотя бы спасём несколько деревьев.

Проходя мимо меня, Тодд едва не швырнул в меня сценарий.

– В любом случае эта роль не достойна моего таланта, – прорычал он. – Можешь забрать её себе.