Найти бога. Фантастический роман

– Уже полчаса «греются». Интересно, какие у них двигатели.

– Точно – не фотонные.

– Сам вижу, дедуля.

– Капитан, к нашей шахте подлетел очень большой дискообразный аппарат. Он завис над вездеходами и не видно, что там происходит.

– Откуда он взялся?

– Не знаю, он просто возник над шахтой. Похоже точный выход из гиперпространства, или ещё что-нибудь почище.

– Спасибо, Блюм. Переведи наблюдение за поверхностью на центральный пост. Винс, доложите, как прошло переключение. Операторы готовы?

– Всё нормально, Капитан, оборудование работает в штатном режиме, операторы тоже.

– Докладывать о малейших изменениях.

– Да, Капитан.

– Станция потихоньку начинает работать, как положено. Без переноса функций одних подразделений на другие, – вздохнул Кортни.

– Зануда, что-то не очень походит на старт!

– О чём ты, Мадук? О, боже!

«Стела» начала вращаться с бешеной скоростью. Затем её вершина раскрылась, как гигантский цветок, и из него ввысь взметнулась струя чего-то буро-жёлтого цвета.

– Эта струя направлена прямо на Луну! – Воскликнул Таян Шехем.

– Да, Командор. Похоже, они её уничтожают.

– Не торопись, Капитан, смотри! – Мадук «подплыл» к экрану, и почти уткнулся в него носом.

– Включить всеобщую трансляцию! Пусть вся Станция видит! – Капитан хрипел.

Струя в считанные минуты достигла металлической поверхности спутника, и начала аккуратно по ней распределяться.

– Наматывается как нитка на клубок! Блюм, ради всего святого, что показывают приборы?

– Похоже на расплавленную породу, Капитан. Пока струя в пределах атмосферы она очень горячая, практически жидкая. Пройдя в космосе, почти триста восемьдесят пять тысяч километров, становится вязкой как пластилин и, по всей видимости, приклеивается к поверхности шара. То, что мы считали шлюзом, медленно закрывается, а сама Луна вращается со скоростью, совпадающей со скоростью наслоения породы. Я даже боюсь думать о том, какая это технология и почему фонтан жидкой породы достигает Луны с такой скоростью.

– Получается, они маскируют свой корабль под естественный спутник Земли?

– Верно Капитан, другого объяснения подобрать трудно. Если они не сбавят темп, всего через пять часов, Луна будет полностью покрыта слоем породы от полюса до полюса! – Вздохнул Блюм.

– Вовремя мы покинули свою пещерку! Такое зрелище не приснилось бы в самом дурном сне ни одному человеку! Как думаешь, Мадук, наше присутствие обнаружено? – Спросил Капитан.

– Думаю давно, Билли.

– А что же они не гонятся за нами и не пытаются связаться?

– Билли, люди заняты собственными делами. Мы просто оказались случайными свидетелями каких-то событий в жизни чужой цивилизации. Наверное, им пока не до нас. И Вей показал, что Станция, одетая в оболочку термоакустической защиты выглядит для чужого радара, как прозрачное НЛО. И то, если этот радар лазерный. Мы зависли на безопасной орбите, там и останемся, если всё правильно рассчитали, и нас никуда не сдвинет гравитационное поле Земли.

– За последние сутки мы узнали слишком много нового, и ни черта не поняли. Поэтому я и опасаюсь подвоха со стороны идонов. Зачем им было калечить Лайзу, превращая её в живую антенну? Судя по докладу Ден Мэя, фантом Лайзы постоянно пытается покинуть пределы Станции. И меня так и подмывает снять термоакустику, хоть на пять минут, чтобы проверить идёт ли от идонов передача для Лайзы.

– А вдруг придёт команда на самоуничтожение?

– Ты, как всегда прав, Советник! Нам только и остаётся наблюдать со стороны, как забавляются на Земле пришельцы. Кстати, в тех испанских прогнозах, было хоть что-то похожее на происходящее в действительности? – Капитан расплылся в ехидной улыбке.

– Был один – очень лаконичный – Станция будет втянута в межзвёздный конфликт! – Мадук тоже ехидно улыбнулся.

– Ого! Этого нам только не хватало. Значит, недаром работают наши гуманитарии, если почти сбылся один из ста с лишним прогнозов.

– Капитан Кортни, говорит центральный наблюдательный пост Станции. Вездеход пришельцев, спустившийся в шахту, возвращается. Он уже прошёл пролом и остановился под входом в шахту.

– А что на поверхности?

– Дискообразный объект завис над шахтой, и перекрывает всю видимость. Наши наземные камеры видят его, как размытое серое пятно. Он огромен.

Внимание! Вывожу картинку на ваши мониторы. Дисколёт начал подъём по стволу шахты. Скорость подъёма намного выше, чем та с которой он опускался вниз. – Винс чеканил слова.

– Капитан, его воздушная подушка не светится!

– Значит, идёт на какой-то другой тяге, Командор.

– Может, это дисколёт втянул его наверх? – Спросил Мадук.

– Дедуля, ты умница! Точно! Боюсь, сейчас эта махина в один миг растворится у нас на глазах, так же как появилась!

Считайте секунды – раз, два, три, четыре, пять…

– Капитан, дисколёт исчез!

– Видим, Винс. Отправьте запись в лабораторию Моргана. Пусть они изучат её досконально. Что-то же должно происходить в момент исчезновения. Видимо, это что-то длится доли секунды, и человеческий глаз не в состоянии это уловить.

– Капитан, на связи начальник лингвистической лаборатории. – Голос Винса снова звучал из динамиков отрывисто и чётко.

– Слушаю, доктор Кауэр!

– Доктор, Кортни! Зелёные говорили на языке, отдалённо напоминающем земные языки древней Месопотамии. Возможно, мы столкнулись с одним из праязыков нашей планеты! Знаки напоминают аккадскую систему письма, самую распространенную и сложную из всех клинописных систем известных в истории, и просуществовавшую многие века. Только усовершенствованную. Мой коллега доктор Хольц считает, что это даже не аккадская, а более древняя шумерская клинопись предшественница аккадской.

– Хорошо, ты их назвал – «Зелёные». Дорогой Дитрих, я прекрасно понимаю твою радость исследователя напавшего на новый источник знаний. Но, будь добр, сообщи мне важное на данную минуту, вы смогли хоть что-то понять из их разговора?

– Простите, Капитан, я увлёкся. Мы ещё не закончили исследование, но можно с уверенностью сказать, что в их разговоре несколько раз упоминалось имя Камт, они произносят – «Камту» и слова «ушёл», «упадок», «узнать», «успеть». Тексты с планшета и из лаборатории доктора Мэя, по всей вероятности, не буквы, а цифры. Поскольку их расположение напоминает компьютерный код. Но я в этом не специалист.

– Это всё?

– На данный момент всё.

– Тогда до связи!

Не успел Капитан дать отбой, как на мостике раздался дружный хохот.

– Что смешного я сказал? Мадук, чего смеёшься громче всех?

– Да так, Зануда. Ты очень невежливо оборвал беднягу Кауэра, а он пытался поделиться радостью открытия.

– Почему невежливо? Я просто ни черта не смыслю в этой его клинописи, и зачем мне тратить время, выслушивая подробности.

– Ну-ну, мой мальчик. Помни об этом, когда тебя самого опять занесёт в дебри научных терминов, в присутствии нас сирых и необразованных.

– Понял. Почему ты не добавил свою любимую пословицу?

– «Чего в другом не любишь, того и сам не делай»?

– Именно. А компьютерные коды твоя прерогатива, господин Главный Программист Станции.

– Я в курсе. Мы с Веем, уже вторые сутки анализируем значки с планшета зелёных и часа три второй документ. Вей пишет, ему нужно ещё шестнадцать часов.

– Ладно, Вею я верю. Шестнадцать, так шестнадцать. Давайте посмотрим как дела на Луне. Шехем, доложи, что изменилось на Луне, пока мы тут занимались языкознанием.

– Процесс перемещения расплавленных горных пород из земных недр на Луну идёт своим чередом. Примерно через полчаса укладка дойдёт до «экватора». Шлюз закрылся полностью. На «северном полюсе» осталась небольшая площадка не закрытая грунтом. Интересно, почему?

– Поживём, увидим почему, Командор. А пока предлагаю всем отдохнуть. Как только произойдут какие-то изменения, вас оповестят. Да, что оповещать, всё равно будете торчать у мониторов.

Мать стояла спиной к окну, солнечный свет искрился в её длинных, распущенных волосах.

– Сынок, хочешь побывать в доме моих родителей?

– В доме? Но, они живут на соседнем ярусе нашей палубы.

– Ошибаешься, они живут в зелёном доме на оборотной стороне Луны.

– Луны? На Луне никто не живёт!

– Какой ты глупый! На этой Луне точно пока никто не живет. А на нашей живёт много людей. Пойдем, я тебе покажу.

Таян как маленький уцепился за руку матери, и они пошли к выходу. Был ясный летний день. На матери было надето лёгкое платье без рукавов из ярко зелёного ситца, с очень широкой юбкой. Узенький поясок выгодно подчеркивал её талию. «Надо же, я и не замечал какая мама стройная», – подумал Таян. Они шли по аккуратной, выложенной разноцветными камешками дорожке, по обеим сторонам которой были разбиты клумбы, там цвели необыкновенной красоты цветы. Таян никак не мог вспомнить, как они называются.

– Ты думаешь о цветах, мой мальчик?

– Я забыл их название.

– Это лютинии. Они всегда цветут в это время года.

– Но почему у них цветки зелёного цвета? И вообще все растения только зелёные? Даже стволы деревьев?

– Ничего удивительного, родной. Наша Луна так и называется – Зелёная планета.

– Наша Луна? Но ведь мы живём на Станции.

Мама подошла поближе и, схватив Таяна за плечо, начала трясти:

– Командор, проснись. Тебя вызывают.

– Мама?

– Дедушка.

– Вейс, что ты здесь делаешь? Мне сон снился, странный такой. Гулял с мамой по какой-то Зелёной планете. Надо же.

– Проснулся! А то – мама, мама. Твоя мама у себя в оранжерее, ушла с полчаса назад. Просила тебя не будить, подождать пока сам проснёшься. А тут Советник Мадук три раза уже выходил на связь. Сказал, хоть и жалко, но разбудить.

– А тебя, каким ветром ко мне занесло?

– Разговор есть. Уже полдня тебя ищу.

– Ищешь? А разве я потерялся?

– Нет, просто медальон связи оставил в лаборатории Дена. Держи, – Артур протянул Таяну его медальон.

– Спасибо. Не помню, зачем его снимал.

– Не снимал, он сам отстегнулся, крепление ослабло. А я пока тут тебя караулил, починил.

– Спасибо! Ты уже чинил его на последнем дежурстве! А ещё хвастал – теперь как новый.

– Не ворчи, у меня тогда паяльника под рукой не было.

– А теперь был?

– Твой папа одолжил.

– Папа? Он дома?

– И тоже спит. Блюм всех отпустил, кто не дежурит.

– Значит всё тихо.

– Тихо. Только как-то тревожно. Живём в подвешенном состоянии вторые сутки. И Лайза в себя не приходит.

– Она же просыпалась!

– Очнуться и прийти в себя ни одно и то же. Не знаю, почему доктор Дэн тебе не сказал, что она ничего не помнит. От Лайзы осталось только несколько базовых рефлексов и одна единственная эмоция.

– Например?

– Она помнит своё имя, испытывает чувство голода, жажды, холода, тепла, страх. И любовь.

– Но почему тогда всё время повторяла моё имя?

– Истукан ты деревянный! Я же сказал тебе, из всех эмоций у неё осталась только любовь!

– Как любовь? Она что меня…

– Наконец дошло!

– Вот это новость. И как мне теперь быть?

– Женись. А лучше помоги ей вернуться.

– Чем я могу помочь?

– Доктор Ден разбудит её в твоём присутствии. Она увидит тебя во плоти, а не на фотографии, где ты при всем параде с дурацкой улыбкой.

– А дальше?

– Может, вспомнит хотя бы тебя. Ден считает, что идоны сканируя её мозг для создания его копии киборгу, скопировали все, но неправильно распределили душевные акценты Лайзы. Или вообще об этом не подумали. Скорее всего, ей стёрли всю память, и любовь в том числе. Но они приспособили под свои нужды и гипер активировали эпифиз – орган в мозгу, который отвечает за сексуальное поведение и нежные чувства. Может поэтому она и помнит твоё имя. Это не я такой умный, это Ден Мэй мне растолковал. Он опасается, что если вернуть Лайзу в нормальное состояние, эпифиз вообще может отказать. А это смертельно опасно.

– Хорошо, я согласен. Удивительно, что Ден послал тебя вести такие переговоры. Мог сам мне всё объяснить. Давно бы сделали, как он считает нужным. Он думал, что я могу отказаться?

– Тут другое. Ему вера не позволяет.

– Какая ещё вера?

– Шехем, дремучий ты человек! Вера в Бога. Семья Дена происходит из местности в Китае, где болтать о чувствах других людей, считается смертным грехом. А тем более рассказывать кому-то о чужой любви.

– Понял. Его вера не позволяла рассказать мне, что Лайза меня любит.

– Ты ведь этого не знал.

– Скажи ему, я согласен. А я пока свяжусь с дедом.

– Он уже ждёт. Говорит, хочет поближе познакомить тебя, с каким-то Веем.

– Вей это центральный компьютер Станции. Такое у него имя.

– Имя у компьютера?

– Да. Мой дед говорит, на Земле давали имена всему на свете – ураганам, машинам, компьютерам.

– Тогда я тоже назову свой вездеход, например Арвиком.

– Почему Арвиком?

– Потому, что Аннигиляционный Реактивный Вездеход.

– Ну, ты загнул! Он вовсе не аннигиляционный21 и не реактивный. Просто вездеход на атомном ходу. Реактор там конечно имеется, но не реактивный. Заболтал ты меня, получился реактор нереактивный как масло не масляное.

– Не умничай, я просто пошутил. И помечтать нельзя. Пока, малыш!

Дед встретил Таяна сидя за своим огромным стеклянным столом. Столешница переливалась разноцветными бегущими огнями. На экране компьютера транслировалась работа идонской установки перебрасывающей земную породу на Луну. Проследив взгляд внука, Мадук вздохнул.

– До южного полюса осталось полчаса работы. Извини, что разбудил. Мы тут с Веем немного пообщались, и решили позвать тебя присоединиться к нашей компании. Присаживайся.

Таян сел в указанное кресло у стола рядом с дедом.

– Что-то случилось?

– Не совсем. Скорее должно случиться. Но, всё по порядку. Вей, из всех возможных кандидатов на работу с ним, выбрал тебя и твою сестру Эрну. Я два раза его озадачивал и оба раза он выбирал вас. А второй раз приписал – других не надо. Он, конечно, капризничает. На родном его языке работаю только я и Ден Мэй. С вами же ему придётся работать на одном из Станционных языков по вашему выбору. Впрочем, разницы никакой. А вам придётся учиться общаться с этим монстром компьютерной техники.

– Учиться? Он какой-то особенный? Я неплохо работаю с компьютерами, а Эрна тем более.

– Хорошо. Где в этой комнате находится Вей?

– Находится? Да вот же он, – Таян указал на пульт и монитор на стене.

– А вот и нет. Сейчас ты удобно облокотился на него! А то, на что ты указал – дублер Вея, и ему в подмётки не годится!

– Этот стол и есть Вей?

Дед улыбнулся.

– Вей, поздоровайся с Таяном.

Сразу же перед Командором появился плазменный прозрачный экран, с которого улыбался симпатичный дельфин. Он что-то пропел на своём дельфиньем языке.

– Вей, не балуйся! Поздоровайся, как следует.

И дельфин проговорил на английском:

– Здравствуйте! Разрешите представиться. Я Вей, Центральный Компьютер Станции Время.

– Очень приятно. Я – Таян Шехем, Командор РГ- 12 Станции Время, – отозвался изумлённый Шехем.

– И я рад знакомству. Честно говоря, старик Мадук очень скучная компания. Он совсем перестал со мной играть, и не интересуется, как мои дела в изучении языка дельфинов. На шестнадцатой палубе живут мои друзья – семья дельфинов афалин. Их вожак Ники учит меня своему языку. Хотите поприсутствовать на уроке?

– С удовольствием. Я не был в большом бассейне со школьных времён.

– Ну и зря! Там столько малышей родилось! У афалин семь, у белух четыре, нерпята, тюленята. Даже у злючек касаток было три детёныша! И пингвинёнок у Грея и Литы! С ними я тоже дружу.

– Вей, ты расхвастался! В свободное время Таян обязательно придёт на твой урок с Ники. А теперь позволь ему познакомиться с твоей системой.

– Конечно, Советник. Работа есть работа.

Командору показалось, что Вей разочарованно вздохнул. Тут же прозвучал торжественный аккорд приветствия, и на экране появилась надпись на всех языках Станции: «На каком языке желаете работать?».

– На немецком. Это язык моей семьи. Но и английский подойдёт.

– Немецкий так немецкий. Теперь мы отправим нашего дедулю поспать, будем разбираться в системе и оформим ваш доступ. Подберём пароль и всё такое. Вы сможете связываться со мной с любого компьютера Станции. И не только.

– Вей, не увлекайся. Для первого раза будет достаточно научить его идентифицировать себя в системе ЦКС, чтобы он попадал к тебе, а не к дублёру. Потом я расскажу ему истории твоего создания и работы на Станции.

– Понял. Через час можешь просыпаться, мы закончим.

Вей и Таян приступили к работе, и всю ребячливость ЦКС, как ветром сдуло. Перед Командором был серьёзный, очень умный партнер. Таян пару раз ошибся и начал извиняться. Вей его успокоил:

– Вы забываете, что я машина и терпение у меня железное. Но, по правде говоря, во мне нет, ни одной железной детали. Поэтому не надо извиняться, никто с первого раза не разобрался в моей системе. А вы очень толковый пользователь, всё дело в привычке.

– Очень необычно, когда компьютер ведёт с тобой диалог по человечески, а не тупо выполняет команды.

– Приму это как комплимент. Мой дублёр только тупо выполняет команды. Скучная у него жизнь!

Таян вскинул голову от удивления.

– Жизнь?

– Конечно. Он ведь тоже разумен, но ограничен в действиях и решениях.

– А вы?

– Я другое дело. На все мои решения и действия тоже стоят определённые ограничения. Но есть вопросы, которые я решаю самостоятельно без всякого «ОК» со стороны человека.

– Например?

– Вся Станция под моим неусыпным контролем. Вы живёте и работаете, даже не подозревая, что я всегда рядом. Но я не какой-то подколодный змей подглядывающий и шпионящий за всеми и вся. Я просто управляю системой жизнеобеспечения Станции. Память моя бездонна. За годы, которые Станция коротала под землёй, я накопил огромный опыт штатных и нештатных ситуаций, и могу сам принять решение по любому вопросу внутри Станции.

– А вне её?

– Если будет такая необходимость. У меня самообучающаяся операционная система. Причём она не имеет ничего общего со стандартными системами всех остальных компьютеров Станции. Поэтому новому пользователю приходится переучиваться.

– Я это уже понял.

– Обратите внимание на монитор Дубака. А я разбужу Мадука.

– На чей монитор обратить внимание?

– Моего дублёра. Это я его так прозвал. А он бедняга даже не может ответить мне – начисто лишён чувства юмора.

Таян посмотрел на монитор «Дубака».

– Ого! Переброска породы на Луну явно закончена.

Лунный шар бешено вращался, и его со всех сторон бомбардировали, неизвестно откуда взявшиеся, метеориты. Некоторые даже метеоритами назвать было трудно, скорее небольшие астероиды.

И тут над ухом Командора прозвучала команда Мадука:

– Вей, покажи без увеличения, как из иллюминатора Станции!

Зрелище было не менее завораживающим. Откуда-то непрерывным потоком в сторону Луны летели разнокалиберные камни. Ударившись об нее, они летели дальше, плавно повернув обратно. Аккорд срочной связи больно резанул слух.

– Мадук, ты видишь фокус-покус? – Голос Капитана Кортни сорвался на фальцет.

– Вижу. Такое впечатление, что кто-то отклонил некоторую часть пояса астероидов, бомбит Луну, и благополучно возвращает камни обратно. Вей, откуда этот метеоритный поток?

– Из-за Марса. Для точного ответа нужно запускать зонд. Но боюсь, пока он долетит до нужной точки, шоу уже закончится.

– Ты прав, Мерлин, остаётся только наблюдать.

– Капитан, нам подняться на мостик?

– Нет. Сидите у себя, наблюдайте. Для Станции эта бомбардировка опасности не представляет.

– Что говорит Блюм?

– Камни находятся в потоке какого-то горячего газа. Спектральный анализ показывает большое наличие плазмы Солнца. Похоже, в доисторические времена в околоземном пространстве проходил какой-то фестиваль плазмы! Отключаюсь.

Дед и внук заворожено смотрели, как огромные и совсем маленькие камни бились о недавно наложенный слой породы и спокойно летели дальше. Картинка не менялась довольно долго. Постепенно вращение Луны замедлилось, затем каменный поток заметно поредел, и постепенно иссяк. Но дело этим не закончилось. Заработала установка на Земле. На избитую метеоритами поверхность стали забрасываться новые порции породы, образуя причудливый рельеф.

– Я, старый дурак, думал, что планеты образуются сами собой из пропланетного облака! А тут ручная работа, да ещё наша собственная Луна!

– Мадук, теоретически такое давным-давно предсказано. Просто технологически для человечества невыполнимо, – прошелестел Вей.

– Теперь остаётся дождаться завершения этой работы. А ты Тай, почему притих?

– Дед, я видел старые фантастические фильмы, как разумные существа вытворяют в космосе всякие штуки. Но чтобы такое!

– Значит, не все фильмы смотрел. Я, например, видел фильм, как в центре галактики одна разумная раса создавала новые звёзды, как горячие пирожки!

– Такое вряд ли возможно!

– Глядя, как идоны управились с Луной, я теперь ничему не удивлюсь.

Снова аккорд вызова срочной связи, ещё громче прежнего.

– Дедуля, взгляни на Землю!

– Билли, уменьши громкость вызова. У меня чуть барабанные перепонки не лопнули!

– Не отвлекайся, смотри!

На Земле «стела» «выплюнула» последнюю порцию породы, и чашечка «цветка» закрылась. Затем гигантское сооружение начало медленно выходить из земли. И вот эта сигароподобная махина зависла над поверхностью.

– Мадук, включите параллельную трансляцию слежения.

– Уже. А, видим! Шарики тоже плывут к «стеле».

– И ты ещё меня пилишь за то, что я лихачу. Посмотри, с какой скоростью носятся над планетой эти братья по разуму!

А шары, тем временем, собрались в ровный круг у основания «стелы». Несколько мгновений ничего не происходило. И вдруг «стела» исчезла.

– Куда она делась? Вей, ты успел засёчь момент её исчезновения?

– Не совсем, Капитан. Но вижу где она теперь – над северным полюсом Луны.

– Точно! А дальше? Мама миа! Вот зачем макушка осталась не засыпанной породой!

Под зависшей «стелой» открылся шлюз. Шары по очереди опустились в него, затем и «стела» погрузилось во чрево Селены. Последним аккордом этого грандиозного шоу был выброс породы, который надёжно скрыл место расположения шлюза. Луна продолжала тихонько вращаться, видимо уже по инерции.

– Ну, родственнички, как вам зрелище?

– Капитан, а мы что будем дальше делать?

– Правильный вопрос, Командор Шехем. Мне больше всего на свете хочется оказаться сейчас у себя в загородном доме в родном Уэльсе, но отвечу так – пока подождём здесь. Лекс ещё работает, и я не склонен ему мешать.

Два Таяна перебрались в жилой отсек апартаментов Советника Мадука.

– Давай устроим лёгкий ужин, плавно переходящий в завтрак. По станционному времени уже второй час ночи.

– Не мешало бы. Твой модулятор готовит бифштексы?

– Да. А чай я заварю самостоятельно. Твоя мать, каждый новый урожай, присылает мне отборный чайный лист. Я сам его сушу, а потом наслаждаюсь.

– Всего один?

– Что один?

– Чайный лист.

– Уморил. Это только так говорится, в единственном числе – чайный лист. На самом деле листьев конечно много. Лина завела для меня отдельный чайный куст. Не тот сорт, который я пил дома, но и этот хорош. Рише старший и Билли пьют кофе, поэтому их удел модулятор. Кофейные деревья не прижились в оранжереях Станции. А вот мне с чаем повезло. Однажды Вей решил облегчить мне жизнь – настроить так модулятор пищи, чтобы чай в нём получался неотличимый от настоящего. Лет десять колдовал, потом бросил. Всё равно чувствуется, что его «родил» углерод.

– Кстати, а почему ты отключил Вея? Он же главный сторож Станции.

– Я отключил связь с ним, его отключить невозможно. С этого и начну рассказ о том, кто такой Вей, и как он умудрился на свет появиться. Как начать «Жили-были…» или «Давным-давно…»?

– Ну, давай «Жили-были».

– Хорошо. Жили-были, давным-давно муж и жена.

– И не было у них детей?

– Вот именно внучек. Детей у них не было. Вернее был ребёнок, но он погиб совсем маленьким. Больше они родить не смогли. Вот и коротали жизнь вдвоём. Люди они были молодые, и женщина очень переживала, что больше не может иметь детей. А была она не просто женщина, а главный инженер-конструктор одной преуспевающей компьютерной фирмы. Кажется, должность её по-другому называлась, она была шефом научно-исследовательской лаборатории, где разрабатывались новые модели компьютеров. И пришёл к ней однажды молодой сотрудник со своим изобретением. Не буду вдаваться в подробности его ноу-хау, скажу только, что в его гипотетическом компьютере не было ни одной железки. Сделан он был из нового материала, который недавно изобрели. Применения ему не нашли, так как производство стоило очень дорого.